Присоединение Твери, подчинение Рязани и Пскова

И ликвидация уделов

Покончив с Новгородом, Иван принимается за уни­чтожение самостоятельности других княжеств. Еще в 1463 году было ликвидировано Ярославское княже­ство, и князь Ярославский Александр Федорович, князья Слуцкие, Курбские и Прозоровские стали уже не «под­ручниками», а слугами. В 1474 году настал черед кня­зей Ростовских, а через одиннадцать лет князей Твер­ских. В Твери чувствовали, что приходит конец ее самостоятельности, и еще в 1476 году много тверских бояр и детей боярских «отъехали» на службу в Москву. Тверской князь Михаил Борисович в 1483 году заклю­чил союз с Казимиром IV. Ответом было вступление в следующем году московской рати на территорию Твер­ского княжества. Михаил вынужден был присягнуть

[147]

Ивану уже как «молодшпй брат» И обещать не вести переговоров с Литвой. Внешне смирившись, Михаил не сдавался. В 1485 году был перехвачен гонец Михаила, ехавший в Литву; выяснилось, что Тверской князь снова пытается «отложиться» от Москвы. Иван вторично по­шел на Тверь, и 10 ноября 1485 года Тверь сдалась, причем многие удельные князьки, бояре и горожане от­крыто перешли на сторону Москвы. Михаил бежал в Литву. Так было присоединено Тверское княжество.

Из Твери было «выведено» много бояр и детей бояр­ских, и, так же как и в Новгороде, в тверских землях были поселены московские дворяне и дети боярские. В начале XVI века их там было до 40 тысяч человек. Иван и здесь создавал себе этим прочную опору, ссылая в то же время тверских феодалов в разные области Мо­сковского княжества.

В этом же году был ликвидирован последний удел в Московском княжестве — Верейский.

Позже Иван добрался и до второй феодальной республики — Вятки (Хлынова). В 1489 году шестнадцати­тысячная рать Даниила Щени и Григория Морозова берет Вятку. Вся Вятская земля с городами Хлынов, Орлов, Слободской, Котельнич стала «вотчиной» мо­сковской.

Оставались еще юридически самостоятельными Псков и Рязань. Но в Пскове хозяйничал наместник Ивана, не без участия которого проводилась в жизнь известная Псковская Судная грамота. В наместничество Ярослава Оболенского в 1483 году в Пскове начались волнения, связанные с тем, что, подготовляя ликвидацию вечевых порядков в этой последней из трех древнерусских фео­дальных республик, Иван III опирался на смердов, вся­чески облегчая их повинности перед боярами и городом и возлагая их на плечи «черных людей» города. Расчленять, разъединять общественные силы врага, сеять рознь и противоречия было неизменной политикой Ивана, «Черные люди» Пскова, недовольные тем, что на них перенесен был ряд обязанностей смердов, возмутились, но сторону смердов принял Иван.

Три года продолжалось волнение, пока, наконец, Иван не прогнал послов псковских бояр, жаловавшихся на Ярослава, «тянувшего» сторону смердов. Псков примолк.

[148]

Полным хозяином чувствовал себя Иван и в Рязани. Рязанские князья, бояре, дворяне, дети боярские слу­жили «государю всея Руси», как называл себя Иван III.

Войны с Казанью

На Руси уже не было правителя, равного Ивану III по силе власти, богатству, могуществу. Но Русь попрежнему считалась вассалом Золотоордынского хана. Нужно было свергнуть позорное татарское иго и обороняться от нового врага — Казанского хана.

Казанское ханство состояло из ряда народов. В него входили татары, смешавшиеся к тому времени с остат­ками камских (волжских или серебряных) болгар, при­чем татары восприняли относительно высокую болгар­скую феодальную культуру. Господствующим классом были татарские феодалы: царевичи, мурзы, карачаи, беги, татарское купечество и духовенство (муллы). Татарская феодальная верхушка эксплоатировала татар-земледель­цев и ремесленников. Но огромная территория Казан­ского ханства (или царства), занимавшая все простран­ство Среднего Поволжья и бассейн Камы до Уральских гор и реки Яика (Урала), была населена, кроме татар, башкирами, чувашами, мордвой, мари (черемисами) и удмуртами (вотяками). Среди них также хозяйничала татарская знать, собирая дань, ясак и осуществляя на­циональное и классовое угнетение. Народы эти стояли на различных ступенях общественного развития. У ко­чевников-башкир сложилась своя феодальная знать — тарханы и батыри, эксплоатировавшие «тептярей» (ка­бальных людей). Феодальная верхушка формировалась и среди других народов Поволжья: мари, удмуртов, чува­шей и мордвы.

Казанское царство раздиралось внутренними про­тиворечиями, обусловленными переплетением классового и национального угнетения, ослаблялось в процессе борьбы отдельных феодальных групп, из которых одни тяготели к сильному и культурному Крымскому татар­скому ханству, а другие — к Москве. Этим и пользовался Иван III, обороняясь от казанских татар и готовя поход против них.

В 1467 году в Казани усилилась «московская груп­пировка», и на ханский престол был ею приглашен «слу­жилый татарский царевич» Касим. Касим немедленно

[149]

дал об этом знать Ивану III, и в помощь ему вышел из Москвы отряд князя Ивана Оболенского-Стриги. Но пока Касим с Оболенским шли к Казани, там произо­шел переворот, и новый хан Ибрагим не допустил их в свои земли. Страдавшие от голода и холода русские ратники и татары Касима повернули обратно. На их поход Ибрагим ответил налетом на Галич, но пожи­виться казанцам не удалось, так как жители были предупреждены и «сели в осаду». Русские в свою оче­редь опустошили в 1468 году землю мари, разбили та­тар на берегах Камы, а за это Ибрагим «повоевал» Вятку. Чтобы прекратить постоянные набеги казанских татар и сокрушить энергичного и опасного врага, Иван в 1469 году предпринимает поход на Казань. К Нижнему Нов­городу отовсюду на судах съезжались ратные люди. Шли с севера, с Вятской земли, шли из Москвы, Ко­стромы, Мурома. Огромное войско собрал Иван под Казанью, но тут сказался рецидив старого феодального сепаратизма.

Не было единства командования, бояре и князья стояли во главе своих отрядов, и хотя выбрали воеводой Руно, но каждый действовал на свой страх и риск. Руно пошел самостоятельно на Казань, хотя это ему было запрещено. Он, правда, пожег посады Казанские, но зато этим способствовал разгрому отряда князя Яро­славского. Под Казанью «молодые» не слушались «стар­ших», один воевода не мог дождаться другого и дей­ствовал по собственной инициативе. Многие воеводы сидели на месте, но энергично требовали «жалованья». Сказались и результаты этой путаницы и своеволия. Казань только «пожгли», а потеряли Вятку, которая была подчинена хану.

Дабы ликвидировать последствия неудачи под Ка­занью, под осень 1469 года Иван организует новый по­ход вместе со своими братьями, Юрием и Андреем. Войска великого князя окружили Казань со всех сторон, и Ибрагим вынужден был заключить мир, подчиниться Ивану, выдать всех пленных и отказаться от Вятки. Несмотря на разгром, Ибрагим не смирился и пытался предпринять в 1478 году налет на Русь, воспользовав­шись осложнившейся для Москвы внутренней и между­народной обстановкой. В ответ московский воевода Образец, вятчане и устюжане опустошили Казанскую

[150]

землю. Ибрагим снова запросил мира. Вскоре он умер, и между его сыновьями, Али и Мухамед-Эмином, завя­залась борьба, в которой приняли активное участие казанские вельможи. Али, опираясь на ногайских татар, овладел престолом, и Мухамед-Эмин обратился за по­мощью к Ивану.

Иван, поняв, какие перспективы сулит ему вмеша­тельство в распри казанской феодальной верхушки, немедленно оказал просимую помощь, тем более что с враждовавшей с казанцами Крымской Ордой у Москвы был заключен мир, а мать Мухамед-Эмина незадолго до этого вышла замуж за Крымского хана Менгли-Гирея. Иван постарался не упустить удобного случая. В апреле 1487 года рати Даниила Холмского, Семена Ряполовского, Оболенского и других князей-воевод вместе с татарами Мухамед-Эмина двинулись в поход на Казань. Войска плыли на судах, как это обычно было при походах на Казань. Лошадей вели берегом. Казань была окружена и взята. Али был отвезен в ссылку в Вологду; с побе­жденным Казанским ханом Иван поступил, как с опаль­ным русским князем. Он все более и более чувствовал себя хозяином в Казани. Мухамед-Эмин, посаженный Иваном, стал его подручником, слушался во всем и, хотя в документах писался «братом» Ивана, тем не менее был его слугой, испрашивающим на все его разрешения. С Казани Иван получал определенную дань.

С этого момента в Казани укрепляется влияние Москвы. На престоле казанском один ставленник Москвы сменяет другого. После Мухамед-Эмина ханом был поса­женный также Иваном третий сын Ибрагима, Абдул-Летиф, затем снова вернулся Мухамед-Эмин. Только в начале XVI века победили сепаратистские стремления в Казани, и в 1505 году_, не получив удовлетворения на свое требование, Мухамед-Эмин «отложился» от Москвы. Несмотря на возвращение самостоятельности, Казань все же фактически зависела от Москвы. Используя про­тиворечия среди самих татарских феодалов, а также национальные и классовые противоречия среди подчи­ненных Казани народов, Московский князь создал там свою «московскую партию» и таким образом подгото­влял подчинение Казани, завершившееся окончательным ее присоединением в 1552 году.

[151]