Примечания к стихотворениям 1829 года 3 страница
Впервые опубликованы: 1 и 6 – в «Русск. мысли» (1881, № 12, стр. 6 и 13), 2 и 4 – в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 39), 3 – в «Русск. старине» (1872, № 2, стр. 291), 5 – в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 19).
Датируются 1829 годом по нахождению в тетради II.
По предположению В. В. Каллаша (Соч. под ред. Каллаша, т. 1, 1914, стр. 268), третья эпиграмма относится к поэту и журналисту Петру Ивановичу Шаликову (1768–1852), четвертая – к писателю Николаю Филипповичу Павлову (см. примечание к стихотворению «Г<-ну> Павлову»).
Эпиграммы 1, 2 и 5 текстуально близки к «Мыслям, выпискам и замечаниям» из альманаха «Цефей» на 1829 год, вероятно, принадлежащим Лермонтову (см. настоящее издание, т. 6). В этом альманахе принимали участие воспитанники Университетского благородного пансиона («Лит. наследство», т. 45–46, М., 1948, стр. 223–254).
Аминт – пастух в пасторали Тассо «Aminta».
К Грузинову
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 14. Имеется другой автограф – ЛБ (тетрадь А. С. Солоницкого из собрания Н. С. Тихонравова, л. 8 об.). Копия с автографа ЛБ – ИРЛИ, оп. 2, № 39, л. 7.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 19).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Грузинов Иосиф Романович (1812–1858) – бездарный поэт, пансионский товарищ Лермонтова.
Наполеон (Где бьет волна о брег высокой…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), лл. 14–15 об.
Небольшие отрывки стихотворения были опубликованы в «Русск. мысли» (1881, № 11, стр. 152); полностью – в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 362–364).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Данное стихотворение – первое из стихотворений Лермонтова, посвященных Наполеону.
Пан
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 15 об.
Впервые опубликовано в «Библиогр. записках» (1861, т. 3, № 16, стлб. 488).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
В автографе – позднейшая помета Лермонтова в скобках: «В Середникове».
Середниково – подмосковное имение брата бабушки Лермонтова Е. А. Арсеньевой – Дмитрия Алексеевича Столыпина, друга декабриста Пестеля. Д. А. Столыпин скоропостижно умер (3 января 1826 г.) в самом начале судебного следствия над декабристами. В его семье Лермонтов проводил лето 1829, 1830 и 1831 годов.
Жалобы турка
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 16.
Впервые опубликовано, без заглавия и с пропуском заключительных четырех стихов, Н. В. Гербелем в «Стихотворениях М. Ю. Лермонтова, не вошедших в последнее издание его сочинений» (изд. Ф. Шнейдера, Берлин, 1862, стр. 6), полностью – в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 41).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Выражая в стихотворении резкий протест против самодержавно-крепостнических порядков в России, Лермонтов маскирует свои революционные настроения заглавием «Жалобы турка».
К N. N. *** (Не играй моей тоской…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 16–16 об.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 42).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Черкешенка
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), лл. 16 об. – 17.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 42–43).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Ответ
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 17.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 43).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Два сокола
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 17–17 об.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 20–21).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Грузинская песня
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 18–18 об.
Впервые опубликовано: начало стихотворения (стихи 1—13) – в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр.21); окончание (стихи 13–32) – в «Стихотворениях М. Ю. Лермонтова, не вошедших в последнее издание его сочинений» (изд. Ф. Шнейдера, Берлин, 1862, стр. 128–129); полностью – в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 44–45).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
В автографе – позднейшая приписка Лермонтова в скобках: «Слышано мною что-то подобное на Кавказе».
Мой демон
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 18 об.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 21).
Датируется по нахождению в тетради II.
Написано одновременно с началом работы над поэмой «Демон» и является как бы первым ее наброском. Возникло под влиянием стихотворения Пушкина «Демон» (1823), напечатанного в «Мнемозине» в 1824 году под заглавием «Мой демон». В 1831 году Лермонтов переработал свое стихотворение, сохранив, однако, его начальные стихи.
В 20-х и 30-х годах демоническая тема неоднократно разрабатывалась в русской поэзии.
Жена Севера
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 19. Там же – копия без разночтений, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), л. 10 об.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 46).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
К другу (Взлелеянный на лоне вдохновенья…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 2 (тетрадь II), л. 19 об. Там же – копия без разночтений, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), лл. 10 об. – 11.
Впервые опубликовано: окончание (стихи 17–24) – в Соч. под ред. Ефремова (т. 2, 1873, стр. 26), полностью – в «Русск. мысли» (1881, № 12, стр. 13–14).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради II.
Первоначальное (зачеркнутое) заглавие – «Эпилог (к Д….ву)», т. е. к Дурнову (о Дурнове – см. примечание к стихотворению «К Д….ву»).
Элегия (О! Если б дни мои текли…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 3.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 9).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Забывши волнения жизни мятежной…
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 3 об.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 9).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Это набросок, являющийся началом стихотворения и зачеркнутый Лермонтовым.
К *** (Глядися чаще в зеркала…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 4.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 20).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
В день рождения N. N.
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 4 об.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 27).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
К *** (Мы снова встретились с тобой…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 4 об.
Впервые опубликовано в Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889, стр. 21).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Монолог
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 5.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 28).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
В этом стихотворении, являющемся как бы первым наброском «Думы» (1838), Лермонтов ставит один из центральных вопросов своего творчества – протест против бездействия людей своего поколения в обстановке реакции после разгрома восстания декабристов.
Встреча
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), лл. 5 об.—6.
Впервые опубликовано в издании «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей» (т. 8, СПб., 1860, стр. 321–322).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Вольный перевод двух начальных строф стихотворения Шиллера «Die Begegnung» (1797).
Баллада (Над морем красавица-дева сидит…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), лл. 6–7.
Впервые опубликовано в издании «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей» (т. 8, СПб., 1860, стр. 327–328).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Сюжет заимствован из стихотворения Шиллера «Der Taucher» («Водолаз», 1797).
Перчатка
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), лл. 7 об. – 8 об. Там же – копия без разночтений, оп. 1, № 21 (тетрадь XX), лл. 1–2.
Впервые опубликовано в издании «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей» (т. 8, СПб., 1860, стр. 319–321).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Перевод (неполный, с пропуском 11 стихов оригинала, между стихами 30 и 31 перевода) баллады Шиллера «Der Handschuh» (1797).
Дитя в люльке
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 9.
Впервые опубликовано в издании «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей» (т. 8, СПб., 1860, стр. 321).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Перевод стихотворения Шиллера «Das Kind in der Wiege» (1796).
К * (Делись со мною тем, что знаешь…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 9.
Впервые опубликовано в издании «Разные сочинения Шиллера в переводах русских писателей» (т. 8, СПб., 1860, стр. 322).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Вольный перевод стихотворения Шиллера «An*», из цикла «Votivlafeln» – «Вотивные таблицы» («Teile mit mir, was du weisst», 1796).
Молитва (Не обвиняй меня, всесильный…)
Печатается по автографу – ИРЛИ, оп. 1, № 3 (тетрадь III), л. 9–9 об.
Впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1859, т. 125, № 7, отд. I, стр. 28–29).
Датируется 1829 годом по нахождению в тетради III.
Стихотворения 1830 года
Кавказ
Хотя я судьбой на заре моих дней,
О южные горы, отторгнут от вас,
Чтоб вечно их помнить, там надо быть раз.
Как сладкую песню отчизны моей,
Люблю я Кавказ.
В младенческих летах я мать потерял.
Но мнилось, что в розовый вечера час
Та степь повторяла мне памятный глас.
За это люблю я вершины тех скал,
Люблю я Кавказ.
Я счастлив был с вами, ущелия гор;
Пять лет пронеслось: всё тоскую по вас.
Там видел я пару божественных глаз;
И сердце лепечет, воспомня тот взор:
Люблю я Кавказ!..
К *** (Не говори: одним высоким…)
Не говори: одним высоким
Я на земле воспламенен,
К нему лишь, с чувством я глубоким,
Бужу забытой лиры звон;
Поверь: великое земное
Различно с мыслями людей.
Сверши с успехом дело злое —
Велик; не удалось – злодей;
Среди дружин необозримых
Был чуть не бог Наполеон;
Разбитый же в снегах родимых
Безумцем порицаем он;
Внимая шум воды прибрежной,
В изгнаньи дальнем он погас —
И что ж? – Конец его мятежный
Не отуманил наших глаз!..
Опасение
Страшись любви: она пройдет,
Она мечтой твой ум встревожит,
Тоска по ней тебя убьет,
Ничто воскреснуть не поможет.
Краса, любимая тобой,
Тебе отдаст, положим, руку…
Года мелькнут… летун седой
Укажет вечную разлуку…
И беден, жалок будешь ты,
Глядящий с кресел иль подушки
На безобразные черты
Твоей докучливой старушки,
Коль мысли о былых летах
В твой ум закрадутся порою,
И вспомнишь, как на сих щеках
Играло жизнью молодою…
Без друга лучше дни влачить
И к смерти радостней клониться,
Чем два удара выносить
И сердцем о двоих крушиться!..
Стансы
Люблю, когда, борясь с душою,
Краснеет девица моя:
Так перед вихрем и грозою
Красна вечерняя заря.
Люблю и вздох, что ночью лунной
В лесу из уст ее скользит:
Звук тихий арфы златострунной
Так с хладным ветром говорит.
Но слаще встретить средь моленья
Ее слезу очам моим:
Так, зря спасителя мученья,
Невинный плакал херувим.
Н. Ф. И….вой
Любил с начала жизни я
Угрюмое уединенье,
Где укрывался весь в себя,
Бояся, грусть не утая,
Будить людское сожаленье;
Счастливцы, мнил я, не поймут
Того, что сам не разберу я,
И черных дум не унесут
Ни радость дружеских минут,
Ни страстный пламень поцелуя.
Мои неясные мечты
Я выразить хотел стихами,
Чтобы, прочтя сии листы,
Меня бы примирила ты
С людьми и с буйными страстями;
Но взор спокойный, чистый твой
В меня вперился изумленный,
Ты покачала головой,
Сказав, что болен разум мой,
Желаньем вздорным ослепленный.
Я, веруя твоим словам,
Глубоко в сердце погрузился,
Однако же нашел я там,
Что ум мой не по пустякам
К чему-то тайному стремился,
К тому, чего даны в залог
С толпою звезд ночные своды,
К тому, что обещал нам бог
И что б уразуметь я мог
Через мышления и годы.
Но пылкий, но суровый нрав
Меня грызет от колыбели…
И в жизни зло лишь испытав,
Умру я, сердцем не познав
Печальных дум, печальной цели.
Ты помнишь ли, как мы с тобою…
Ты помнишь ли, как мы с тобою
Прощались позднею порою?
Вечерний выстрел загремел,
И мы с волнением внимали…
Тогда лучи уж догорали,
И на море туман густел;
Удар с усилием промчался
И вдруг за бездною скончался.
Окончив труд дневных работ,
Я часто о тебе мечтаю,
Бродя вблизи пустынных вод,
Вечерним выстрелам внимаю.
И между тем, как чередой
Глушит волнами их седыми,
Я плачу, я томим тоской,
Я умереть желаю с ними…
Весна
Когда весной разбитый лед
Рекой взволнованной идет,
Когда среди полей местами
Чернеет голая земля,
И мгла ложится облаками
На полуюные поля,
Мечтанье злое грусть лелеет
В душе неопытной моей.
Гляжу, природа молодеет,
Но молодеть лишь только ей;
Ланит спокойных пламень алый
С собою время уведет,
И тот, кто так страдал, бывало,
Любви к ней в сердце не найдет.
Ночь. I
Я зрел во сне, что будто умер я;
Душа, не слыша на себе оков
Телесных, рассмотреть могла б яснее
Весь мир – но было ей не до того;
Боязненное чувство занимало
Ее; я мчался без дорог; пред мною
Не серое, не голубое небо
(И мнилося, не небо было то,
А тусклое, бездушное пространство)
Виднелось; и ничто вокруг меня
Различных теней кинуть не могло,
Которые по нем мелькали;
И два противных диких звуков,
Два отголоска целыя природы,
Боролися – и ни один из них
Не мог назваться побежденным. Страх
Припомнить жизни гнусные деянья,
Иль о добре свершенном возгордиться,
Мешал мне мыслить; и летел, летел я
Далеко без желания и цели —
И встретился мне светозарный ангел;
И так, сверкнувши взором, мне сказал:
«Сын праха – ты грешил – и наказанье
Должно тебя постигнуть как других;
Спустись на землю – где твой труп
Зарыт; ступай и там живи, и жди,
Пока придет спаситель – и молись…
Молись – страдай… и выстрадай прощенье…»
И снова я увидел край земной;
Досадой вид его меня наполнил,
И боль душевных ран, на краткий миг
Лишь заглушенная боязнью, с новой силой,
Огнем отчаянья возобновилась;
И (странно мне), когда увидел ту,
Которую любил так сильно прежде,
Я чувствовал один холодный трепет
Досады горькой – и толпа друзей
Ликующих меня не удержала,
С презрением на кубки я взглянул,
Где грех с вином кипел – воспоминанье
В меня впилось когтями, – я вздохнул,
Так глубоко, как только может мертвый —
И полетел к своей могиле. Ах!
Как беден тот, кто видит наконец
Свое ничтожество, и в чьих глазах
Всё, для чего трудился долго он —
На воздух разлетелось…
И я сошел в темницу, узкий гроб,
Где гнил мой труп – и там остался я;
Здесь кость была уже видна – здесь мясо
Кусками синее висело – жилы там
Я примечал с засохшею в них кровью…
С отчаяньем сидел я и взирал,
Как быстро насекомые роились
И поедали жадно свою пищу;
Червяк то выползал из впадин глаз,
То вновь скрывался в безобразный череп.
И каждое его движенье
Меня терзало судорожной болью.
Я должен был смотреть на гибель друга,
Так долго жившего с моей душою,
Последнего, единственного друга,
Делившего ее земные муки —
И я помочь ему желал – но тщетно —
Уничтоженья быстрые следы
Текли по нем – и черви умножались;
Они дрались за пищу остальную
И смрадную сырую кожу грызли,
Остались кости – и они исчезли;
В гробу был прах… и больше ничего…
Одною полон мрачною заботой,
Я припадал на бренные останки,
Стараясь их дыханием согреть…
О сколько б я тогда отдал земных
Блаженств, чтоб хоть одну – одну минуту
Почувствовать в них теплоту. – Напрасно,
Они остались хладны – хладны – как презренье!..
Тогда я бросил дикие проклятья
На моего отца и мать, на всех людей, —
И мне блеснула мысль: – (творенье ада)
Что если время совершит свой круг
И погрузится в вечность невозвратно,
И ничего меня не успокоит,
И не придут сюда простить меня?..
– И я хотел изречь хулы на небо —
Хотел сказать:…
Но голос замер мой – и я проснулся.
Разлука
Я виноват перед тобою,
Цены услуг твоих не знал.
Слезами горькими, тоскою
Я о прощеньи умолял,
Готов был, ставши на колени,
Проступком называть мечты:
Мои мучительные пени
Бессмысленно отвергнул ты.
Зачем так рано, так ужасно
Я должен был узнать людей,
И счастьем жертвовать напрасно
Холодной гордости твоей?..
Свершилось! вечную разлуку
Трепеща вижу пред собой…
Ледяную встречаю руку
Моей пылающей рукой.
Желаю, чтоб воспоминанье
В чужих людях, в чужой стране,
Не принесло тебе страданье
При сожаленьи обо мне…
Ночь. II
Погаснул день! – и тьма ночная своды
Небесные как саваном покрыла.
Кой-где во тьме вертелись и мелькали
Светящиеся точки,
И между них земля вертелась наша;
На ней, спокойствием объятой тихим,
Уснуло всё – и я один лишь не спал.
Один я не спал… страшным полусветом,
Меж радостью и горестью срединой,
Мое теснилось сердце – и желал я
Веселие или печаль умножить
Воспоминаньем о убитой жизни:
Последнее, однако, было легче!..
Вот с запада Скелет неизмеримый
По мрачным водам начал подниматься
И звезды заслонил собою…
И целые миры пред ним уничтожались,
И всё трещало под его шагами, —
Ничтожество за ними оставалось!
И вот приблизился к земному шару
Гигант всесильный – всё на ней уснуло,
Ничто встревожиться не мыслило – единый,
Единый смертный видел, что не дай бог
Созданию живому видеть…
И вот он поднял костяные руки —
И в каждой он держал по человеку,
Дрожащему – и мне они знакомы были —
И кинул взор на них я – и заплакал!..
И странный голос вдруг раздался: «Малодушный!
Сын праха и забвения, не ты ли,
Изнемогая в муках нестерпимых,
Ко мне взывал – я здесь: я смерть!..
Мое владычество безбрежно!..
Вот двое. – Ты их знаешь – ты любил их…
Один из них погибнет. – Позволяю
Определить неизбежимый жребий…
И ты умрешь, и в вечности погибнешь —
И их нигде, нигде вторично не увидишь —
Знай, как исчезнет время, так и люди,
Его рожденье – только бог лишь вечен…
– Решись, несчастный!..»
Тут невольный трепет
По мне мгновенно начал разливаться,
И зубы, крепко застучав, мешали
Словам жестоким вырваться из груди;
И наконец, преодолев свой ужас,
К скелету я воскликнул: «Оба! оба!..
Я верю: нет свиданья – нет разлуки!..
Они довольно жили, чтобы вечно
Продлилося их наказанье. —
Ax! – и меня возьми, земного червя —
И землю раздроби, гнездо разврата,
Безумства и печали!..
Всё, всё берет она у нас обманом
И не дарит нам ничего – кроме рожденья!..
Проклятье этому подарку!..
Мы без него тебя бы не знавали,
Поэтому и тщетной, бедной жизни,
Где нет надежд – и всюду опасенья. —
Да гибнут же друзья мои, да гибнут!..
– Лишь об одном я буду плакать:
Зачем они не дети!..»
И видел я, как руки костяные
Моих друзей сдавили – их не стало —
Не стало даже призраков и теней…
Туманом облачился образ смерти,
И – так пошел на север. Долго, долго,
Ломая руки и глотая слезы,
Я на творца роптал, страшась молиться!..
В старинны годы жили-были…
В старинны годы жили-были
Два рыцаря друзья;
Не раз они в Сион ходили,
Желанием горя,
С огромной ратью, с королями
Его освободить
И крест священный знаменами
Своими осенить…
Had we never loved so kindly[1]
Если б мы не дети были,
Если б слепо не любили,
Не встречались, не прощались,
Мы с страданьем бы не знались.
Незабудка
(Сказка)
В старинны годы люди были
Совсем не то, что в наши дни;
(Коль в мире есть любовь) любили
Чистосердечнее они.
О древней верности, конечно,
Слыхали как-нибудь и вы,
Но как сказания молвы
Всё дело перепортят вечно,
То я вам точный образец
Хочу представить наконец.
У влаги ручейка холодной,
Под тенью липовых ветвей,
Не опасаясь злых очей,
Однажды рыцарь благородный
Сидел с любезною своей…
Тихонько ручкой молодою
Она красавца обняла.
Полна невинной простотою
Беседа мирная текла.
«Друг: не клянися мне напрасно,
Сказала дева: верю я,
Ясна, чиста любовь твоя,
Как эта звонкая струя,
Как этот свод над нами ясный;
Но как она в тебе сильна,
Еще не знаю. – Посмотри-ка,
Там рдеет пышная гвоздика,
Но нет: гвоздика не нужна;
Подалее, как ты унылый,
Чуть виден голубой цветок …
Сорви же мне его, мой милый:
Он для любви не так далек!»
Вскочил мой рыцарь, восхищенный
Ее душевной простотой;
Через ручей прыгнув, стрелой
Летит он цветик драгоценный
Сорвать поспешною рукой…
Уж близко цель его стремленья,
Как вдруг под ним (ужасный вид)
Земля неверная дрожит,
Он вязнет, нет ему спасенья!..
Взор кинув полный весь огня
Своей красавице безгласной,
«Прости, не позабудь меня!»
Воскликнул юноша несчастный;
И мигом пагубный цветок
Схватил рукою безнадежной;
И сердца пылкого в залог
Его он кинул деве нежной.
Цветок печальный с этих пор
Любови дорог; сердце бьется,
Когда его приметит взор.
Он незабудкою зовется;
В местах сырых, вблизи болот,
Как бы страшась прикосновенья,
Он ищет там уединенья;
И цветом неба он цветет,
Где смерти нет и нет забвенья…
Вот повести конец моей;
Судите: быль иль небылица.
А виновата ли девица —
Сказала, верно, совесть ей!
Совет
Если, друг, тебе сгрустнется,
Ты не дуйся, не сердись:
Всё с годами пронесется —
Улыбнись и разгрустись.
Дев измены молодые
И неверный путь честей
И мгновенья скуки злые
Стоят ли тоски твоей?
Не ищи страстей тяжелых;
И покуда бог дает,
Нектар пей часов веселых;
А печаль сама придет.
И, людей не презирая,
Не берись учить других;
Лучшим быть не вображая,
Скоро ты полюбишь их.
Сердце глупое творенье,
Но и с сердцем можно жить,
И безумное волненье
Можно также укротить…
Беден! кто, судьбы в ненастье
Все надежды испытав,
Наконец находит счастье,
Чувство счастья потеряв.
Одиночество
Как страшно жизни сей оковы
Нам в одиночестве влачить.
Делить веселье – все готовы: —
Никто не хочет грусть делить.
Один я здесь, как царь воздушный,
Страданья в сердце стеснены,
И вижу, как, судьбе послушно,
Года уходят будто сны;
И вновь приходят, с позлащенной,
Но той же старою мечтой,
И вижу гроб уединенный,
Он ждет; что ж медлить над землей?
Никто о том не покрушится,
И будут (я уверен в том)
О смерти больше веселиться,
Чем о рождении моем…
В альбом
Нет! – я не требую вниманья
На грустный бред души моей,
Не открывать свои желанья
Привыкнул я с давнишних дней.
Пишу, пишу рукой небрежной,
Чтоб здесь чрез много скучных лет
От жизни краткой, но мятежной
Какой-нибудь остался след.
Быть может, некогда случится,
Что, все страницы пробежав,
На эту взор ваш устремится,
И вы промолвите: он прав;
Быть может, долго стих унылый
Тот взгляд удержит над собой,
Как близ дороги столбовой
Пришельца – памятник могилы!..
Гроза
Ревет гроза, дымятся тучи
Над темной бездною морской,
И хлещут пеною кипучей
Толпяся волны меж собой.
Вкруг скал огнистой лентой вьется
Печальной молнии змея,
Стихий тревожный рой мятется —
И здесь стою недвижим я.
Стою – ужель тому ужасно
Стремленье всех надземных сил,
Кто в жизни чувствовал напрасно