Русское зарубежье в межвоенные десятилетия
Самобытной страницей отечественной истории XX в. является судьба русской эмиграции. Русское Зарубежье 1920—1930-х гг. — это особый социально-культурный и политический феномен мировой истории, порожденный революционными потрясениями 1917 г. и гражданской войной. Число покинувших Родину в это смутное время составляет от двух до трех миллионов человек. Среди эмигрантов были представители практически всех социальных слоев, национальностей и религиозных конфессий российского общества. Значительная часть беженцев принадлежала к культурной, научной и политической элите Российской Империи. Изначально главными направлениями эмигрантских потоков являлись северный путь (через Мурманск и Архангельск в страны Северной Европы); северо-западный (через Польшу и Прибалтику), южный (Балканы-Турция) и дальневосточный (Китай). Основными центрами общественно-политической и культурной жизни наших соотечественников за рубежом стали крупные города Европы (Берлин, Париж, Прага, Варшава, Белград, София, Рига) и Дальнего Востока (Харбин и Шанхай). Впоследствии часть эмигрантов перебралась в Новый Свет. Часто покинувшие Родину рассматривали эмиграцию как вынужденную и временную меру, твердо веря в своё возвращение на Родину. Лишь немногим из них удалось осуществить эту мечту.
Сложное экономическое и правовое положение русских эмигрантов требовало создание специальной организации по оказанию им социальной и правовой помощи за границей. Подобные организации существовали уже в 1919—1920 гг.: Русское общество Красного Креста и Всероссийский земский союз. Добившись в июне 1921 г. от Лиги Наций учреждения должности Верховного комиссара по делам русских беженцев (Ф. Нансен), эмигранты так и не дождались решения вопроса о своем правовом статусе, об обязанностях принимающих государств. В феврале 1921 г. в Париже усилиями наших соотечественников был создан Российский земско-городской комитет помощи российским гражданам за границей (Земгор) с разветвленной сетью филиалов в странах с наибольшим расселением русских эмигрантов — Чехословакии, Германии, Болгарии, Польше, Греции, Югославии, а несколько позже в Китае. Привлекая внимание иностранных гуманитарных и частных благотворительных организаций, правительства отдельных стран, Земгор оказывал социальную помощь нуждающимся беженцам. Большое значение при решении этих вопросов имели русские традиции взаимовыручки и взаимоподдержки.
Политическая эмиграция — это своеобразное эхо гражданской войны. Она дала жизнь нескольким значимым оригинальным идейно-политическим течениям. Среди них следует выделить, например, так называемое пореволюционное течение, представленное движением евразийцев (идеолог П. Н. Савицкий, Н. С. Трубецкой), «сменовеховцев» (идеолог Н. В. Устрялов, который также считается родоначальником национал-большевизма), «младороссов» (А. Л. Казем-Бек) «утвержденцев» (Ю. А. Ширинский-Шихматов) и др. Эти движения роднило между собой отрицание необходимости реставрации дореволюционного состояния России, признание Октябрьской революции. «Пореволюционеры» считали, что путь к новой России лежит через «перерождение» или творческое преображение советской действительности.
Пореволюционное течение русской эмиграции брало свои истоки в популярном в 1920-е гг. в Европе движении «Консервативной революции», провозглашавшем идеи «третьего пути», поиска новой политической идеологии, чуждой «закатным» «западным ценностям» либерализма, капитализма, марксизма и демократии. Они решительно отмежевывались от всех «дореволюционных» направлений русской мысли — и «правых», и «левых», стремясь синтезировать как национальные ценности первых, так и социальные — вторых. Сюда же могут быть отнесены основоположники геополитической школы русской эмиграции — евразийцы. Они выступали с далеко идущим политическим проектом, стремясь через тактику «обволакивания власти» способствовать внутреннему перерождению большевистского режима. Как определяли свои задачи сами евразийцы, они желали «влить новое вино в старые мехи марксизма» (т.е. поставить своих людей на ключевые посты в СССР). В ходе эволюции часть пореволюционного лагеря перешла к сотрудничеству с Советской властью и вернулась на Родину.
Помимо новых, родившихся уже за рубежом течений, в русской политической эмиграции были широко представлены различные силы, имевшие корни ещё в дореволюционной России, но из-за преследований большевиков перебазировавшиеся в другие страны. Так, на правом фланге о себе заявило сразу несколько весьма малочисленных объединений, стоявших на реставраторских, монархических позициях. Среди них выделялись Высший Монархический Совет (лидеры А. Н. Крупенский, Н. Д. Тальберг), поддерживаемый Русской Православной Зарубежной Церковью, а также Русский Народно-Монархический Союз Конституционных Монархистов во главе с С. С. Ольденбургом. Часть деятелей консервативного лагеря, окончательно потеряв связь с Родиной, попала в идеологическое поле западных политических течений, в том числе самых реакционных, таких, как фашизм. На Дальнем Востоке, например, на базе студенческого обще-ства Харбинского университета возникла Организация российских фашистов (или Российская фашистская организации). В 1934 г. РФП вошла во Всероссийскую фашистскую партию (ВФП), базировавшуюся в США. Некоторые представители русских фашистов впоследствии будут сотрудничать с германскими нацистами.
Центристские политические движения русского зарубежья были представлены деятелями различных либеральных партий и организаций. Периодически в этом крыле русской политической эмиграции предпринимались попытки объединить силы для борьбы с большевизмом. Так, в 1924 г. при финансовой помощи некоторых враждебных СССР кругов США и Западной Европы было создано Республиканско-Демократическое объединение (РДО). В этот союз вошли разнородные оппозиционные элементы. Идейными вдохновителями данной организации являлись бывший лидер кадетской партии, историк П. Н. Милюков, лидер партии прогрессистов, в прошлом крупный промышленник А. И. Коновалов, посол Временного правительства в США Б. А. Бахметьев, министр Временного прави-тельства С. Н. Прокопович, а так же Е. Д. Кускова (Прокопович), которую многие авторы причисляют к активным участникам русского политического масонства.
Чрезвычайно противоречивую картину представлял собой левый лагерь русского зарубежья. Важную роль на этом фланге играли представители меньшевистской партии. Пережив в своей истории несколько расколов, и в эмиграции они не смогли сохранить единства. Уже в начале 1920-х гг. меньшевики разделились на «левое» и «правое» течения. «Левые» (Ф. И. Дан) исходили из того, что Октябрьская революция была крестьянской, а поэтому возникший на её базе режим не может считаться соответствующим классическому марксистскому представлению о пролетарском социализме. Их отношение к Советской власти было двойственным. Полагая, что в большевизме борются европейское (демократическое) и уходящее в самодержавное прошлое России реакционное начала, они надеялись на победу первого. «Правые» меньшевики (А. Н. По́тресов) видели в большевизме исключительно торжество консервативного, антисоциалистического принципа, не верили в возможность прогрессивного развития советского режима. Они призывали к борьбе с большевизмом, делая ставку на под-держку народных восстаний внутри Советской России. Продолжили в эмиграции свою деятельность эсеры, в частности их бывший лидер В. М. Чернов. Начиная с конца 1920-х гг. ряды левой эмиграции начали пополняться «отверженными» большевиками и невозвращенцами. Среди них были такие яркие оппозиционеры как Г. И. Мясников, генерал НКВД А. М. Орлов, Л. Д. Троцкий и др. Последний вёл активную работу по дискредитации сталинского режима, выступил инициатором создания IV (троцкистского) Интернационала.
Особый статус среди политических движений Русского Зарубежья имели военные организации. Бежавшая из Крыма армия генерала П. Н. Врангеля (150 тыс. человек) в Европе обрела новое оформление в виде Русского Обще-Воинского Союза (РОВСа). Уже с момента своего создания, 1924 г. РОВС попал в поле зрения советской контрразведки. В частности в 1921—1925 гг. ОГПУ была организована операция «Трест». В её рамках предполагалось создать фиктивную «антисоветскую организацию» и заставить лидеров эмиграции поверить в то, что через неё легко возглавить всю контрреволюционную работу в СССР. Это позволило бы перенацелить активность террористических групп бывших белогвардейцев. Благодаря своевременной и оперативной работе чекистов удалось нейтрализовать террористическую деятельность последователей Врангеля, в частности ликвидировать боевую организацию генерала А. П. Кутепова, а затем расколоть и сам РОВС. Определённую угрозу существовавшей в Со-ветском Союзе власти представляла казачья военно-политическая эмиграция. Она отличалась верностью традициям, поэтому даже за рубежом, сохранила верховную атаманскую власть, станичную и хуторскую организацию местного самоуправления. Крупнейшей станицей являлась основанная в декабре 1921 г. так называемая Белградская станица атамана П. Краснова (около 200 человек), которая впоследствии влилась в РОВС. Все станичные атаманы и правления подчинялись «Объединённому совету Дона, Кубани и Терека», а также «Казачьему союзу».
Российская политическая эмиграция при всей её относительной не-многочисленности, разрозненности и пестроте являлась важной составляющей международной жизни межвоенного периода. При этом многие геополитические доктрины, политические концепции, которые разработаны нашими соотечественниками Русского Зарубежья, сохраняют свою актуальность в наше время.
Более весом был вклад российских эмигрантов в развитие мировой культуры и науки. Стремясь сохранить культурные ценности и традиции отечественного образования, нашими соотечественниками в Париже, Берлине, Праге, Софии, Белграде была создана сеть учебных заведений: от начальных — до вузов. В эмиграции оказались русские ученые с мировыми именами, чей вклад в развитие отечественной научный школы сложно переоценить. Среди них были И. И. Сикорский — основоположник российского авиастроения, изобретатель вертолета; социолог П. Сорокин; создатель современного электронного телевидения В. К. Зворыкин; популярные сегодня философы Н. Бердяев, С. Булгаков, И. Ильин. Культурное влияние носителей российских традиций на Европу было колоссально: западная публика ломилась в театр Михаила Чехова, на балетные постановки С. Дягилева и С.Лифаря с участием всемирно известных балерин А.Павловой и М. Кшессинской; рукоплескала великому русскому оперному басу Ф. Шаляпину. В оформлении спектаклей участвовали выдающиеся русские художники А. Бенуа, Л. Бакст. Продолжали устраивать абстракционистские эксперименты художники М. Шагал и В. Кандинский. Велик был вклад в мировую музыкальную культуру великих отечественных композиторов С. Рахманинова, С. Прокофьева, И. Стравинского. За рубежом продолжили создавать свои литературные творения И. Бунин (Нобелевский лауреат), И. Шмелев, В. Набоков: поэты М. Цветаева и И. Одоевцева.
Многие творцы отечественной культуры и научные деятели, переживая за судьбу Родины, вернулись ещё до начала Великой Отечественной войны из эмиграции в СССР. Среди них были замечательные мастера слова А. Куприн и А. Толстой, поэтесса М. Цветаева, композитор С. Прокофьев, которые продолжили творить на родной земле, приумножая отечественную и мировую культуру.
Контрольные вопросы и задания
1. Можно ли назвать политику, проводимую в 1930-е гг. «сталинской модернизацией». Определите ее суть.
2. Можно ли назвать в политике 30-х гг. XX в. элементы преемственности по отношению к предшествующим периодам российской и советской истории? Обоснуйте свою точку зрения.
3. Чем определялись изменения внешнеполитического курса Советского Союза на протяжении 1930-х гг.?