Собеседник, № 52, декабрь 1987 г

В августе на братском кладбище неподалеку от местечка Мясной Бор Новгородской обл., появилась свежая могила. Здесь захоронены останки 500 солдат и офицеров 2-й Ударной и 59-й армий Волховского фронта. Так завершился очередной поход в Долину смерти военно-патриотического отряда «Снежный десант» Казанского университета и новгородской поисковой группы «Память».

М. Черепанов, командир «Снежного десанта» Казанского государственного университета:

Студенты КГУ начали поиск еще в 1981 г. Об одном из первых походов «Собеседник» рассказывал в № 28 за 1984 г. Но тогда нас было только 8. На сей раз в Долине смерти работали более 150 человек. Результат? Прежде наша поездка на Новгородчину считалась удачной, если удавалось вернуть из небытия хотя бы одно имя погибшего героя. Нынче по медальонам, личным вещам и уцелевшим документам узнали фамилии 6 воинов. Это Ф.3. Курносов из с. Поспелиха Алтайского края, Г. Жилин и Серегин из Архангельской обл., Степанов из Ершово (область не установлена), И.Г. Ниминующий и Пальянов. И все же сотни других солдат остались безымянными.

Но главный результат похода, по-моему, - создание штаба поисковой экспедиции Новгородского обкома ВЛКСМ «Долина», которой присвоено имя Н.И. Орлова, начинавшего этот поиск.

...В правоте начатого дела нас убеждали письма. Написанные ветеранами Любанской операции, родственниками бойцов 2-й Ударной армии, они свидетельствовали: трагедия, случившаяся в волховских болотах, продолжается до сих пор. Клеймо предателей незримо преследовало ветеранов армии, прошедших всю войну. Слухи не давали покоя членам семей «пропавших» солдат. Надо ли говорить, какое отношение в военкоматах и архивах было к за­просам о солдатах «той самой», «власовской» армии. Считалось, что даже напоминать о сражавшихся в ней стыдно. Потрясает глубина трагедии детей бойцов 2-й Ударной. Как правило, заполняя анкеты, в графе «отец» они предпочитали не писать ничего. Иначе - дополнительные хлопоты, осложнения, ограничения.

«Вы выполняете работу за два поколения, - пишет дочь пропавшего без вести редактора дивизионной газеты Супонина, - за оставшихся в живых после войны и за нас, детей погибших». Сейчас в походах они вместе с нами, не теряют надежду среди сотен останков найти родного человека, знакомого только по фотографиям и фронтовым письмам. В этом году впервые подключились к поиску студенты Ленинградского университета. Пусть спустя десятилетия, но возвращают они долг отдавшим жизни во имя города Ленина. Но в своих походах мы встречаемся и с теми, кто ходит в Долину смерти совсем не ради святого дела...

В. Ерхов, комиссар отряда:

...Пять лет прошло, но не могу забыть глаза парнишки, вернувшегося из своего первого похода.

- Там люди лежат, понимаешь!.. - с болью в голосе, подавленно говорил он мне, знавшему тогда о трагедии 2-й Ударной только понаслышке. - Погибли и лежат! Ты даже представить себе этого не можешь!..

... На долю первых «долинников» выпало несчастье увидеть бульдозер, который чистил просеку ЛЭП, сгребая в завалы деревья вместе с останками советских воинов. Одного этого хватило бы с лихвой, чтобы осознать страшную несправедливость происходящего. А сколько еще кощунств было в Долине смерти!

«Простите нас, ребята, за то, что занимаетесь нашим делом». Не раз приходилось слышать такие слова от людей, обращавшихся к нам во время похорон павших воинов. Нет, дело это нельзя разделить на «свое» и «чужое». Оно - общее. И скорее жалость, чем осуждение, вызывают люди, смирившиеся с тем, что в окрестных лесах лежат безвестные герои, которых никто не провожал в последний путь.

МИР, ТЫ МОЖЕШЬ БЫТЬ СПАСЕННЫМ

Открытое письмо студентам-фиологам из Казани,

взявшим на себя мужество «Долину смерти»

Внести в список памятников жизни.

С. МИЛЕНКО. Комсомольское знамя (Ровенская обл.),

Г.

Так уж случилось, что передачу «Мир и молодежь» смотрел 15 октября вечером и 16-го утром. В гостинице, в комфортабельном номере. Не то, чтобы сидел без дела. Командировка. Сложная. Хозрасчет, самофинансирование, самоокупаемость... Сейчас столько людей затянуто в этот водоворот... С непосредственными профессиональными заботами управился, наслушался публицистической лирики доморощенного поэта, осталось дождаться обратного поезда. Словом, как-то время коротать нужно было, вот и включил телевизор.

Телевизионщикам, сделавшим этот сюжет, отдал должное. Они молодцы. Но теперь, когда стою и смотрю в окно, речь о другом.

Ребята! Миша Черепанов, Шамиль Фаттахов, Володя Ерхов! Нет слов, чтобы выразить вам благодарность за то, что вы делаете. Если и есть на свете нынешнем молодые люди, достойные уважения, так это вы.

Мне мама рассказывала, как ее брата в 41-м призвали в армию и как он на следующий день в 10 км от своего украинского села бежал в атаку в той одежде, в которой в последний раз вышел из хаты, даже без карабина, и упал немецкий снаряд, и не осталось ни моего дяди, ни его праздничной вышитой сорочки, ни будущей скромной могилы, только - воронка. Да если бы одна... Не разо­браться, которая из них впитала с гарью взрыва твою родную кровь: на том поле не единственный он такой новобранец «ура» кричал и не в него одного прямиком вражеская мина попала. После подобных рассказов ни повести о разухабисто куролесящем «потерянном поколении», ни красивые последние известия про прах, развеянный по завещанию над безбрежным океаном, не впечатляют.

Впечатляет то, что вы делаете. 2-я Ударная армия встает из небытия, в которое ее повергло предательство генерала Власова.

Это просто какая-то фантастика - способность мира, нашего земного мира, к самовозрождению. Доброта жизни потрясает. Гадость, какой бы чудовищной она ни была, - нет, а доброта, даже не очень заметная, потрясает. Надо же жизни быть такой... Смиренно относиться к каждому существующему на земле, позволять каждому делать что угодно, позволить накопиться таким фактам, которые в сумме своей превращаются в явления - подлость, предательство, в конечном итоге - зло... Но... Все до поры, до времени. До черты, за которой злу не существовать. Позволить довести себя до предела - однако не позволить себе этот предел переступить... Она просто удивительна - живучесть жизни. Она, оказывается, удивительно предсказуема. По доброте своей позволяя жить на земле всем и каждому, жизнь добротой же убивает зло. Может быть, жизнь и допустила рождение фашизма потому, что наперед знала: он, фашизм, обречен. Потому, что знала: будете вы. Как бы там ни было, но вы будете. Вы та сила, в сравнении с которой фашизм - ничто.

Подлость, предательство, фашизм, война, трусость, низменный расчет, бюрократия и т. д. - все, что стоит в длинном ряду пороков, по сути своей - конечно. Предельно. Вы, ребята, вечны. Вы - бесконечны. Вы - это способность жизни к самоочищению. Вы - это лучшее, что есть на земле. Если, допустим, фашизм можно приводить как наглядный, материальный пример зла, то вы являетесь олицетворением добра.

Я многим людям благодарен за то, что они были, есть и будут. Рокуэлл Кент, Балыбердин, Ален Бомбар и Лев Толстой, Томас Хадсон и Маргарита... Я с ними вырос. Это мои близкие. Как и дядя, которого я никогда не видел и только знаю, как его убили. Вот ведь какая штука. Рядом с этими именами не меркнет имя простой девушки, которую я люблю и буду любить вечно. Не тускнеет мое собственное имя, не гаснет обычное имя моей дочери. Они не унижают - эти великие имена. Они не принижают любое другое имя, наоборот, заставляют другого человека гордиться своим именем. Вот это и есть способность жизни продлевать самое себя и, являясь конечной в каждой конкретной субстанции, быть бесконечной вообще.

Возможно, найдется человек, который о вас умно напишет. История имеет прецеденты - та же «Молодая гвардия». Дай бог. Потом этот человек умрет. И вас не станет. Годы, как сдача в магазине, легко считаются по пальцам. Что же останется? Останется та доброта, которая держит мир на своих плечах.

Все очень просто. Жизнь проста. Бесхитростна. И вне сомнений, есть слова, которые способны выразить чувства, заставившие меня написать это письмо. Слова просты. Спасибо. Благодарен. Солидарен. Что еще? А все остальное, что есть у меня за душой хорошего. Я к вам непосредственно не присоединяюсь. Не буду с вами ходить по новгородским болотам вокруг Мясного Бора. Уже не те обстоятельства, когда мог, сломя голову...

Но и в окружении обстоятельств, которые составляют мое бытие, жить не представляется возможным дальше, не считаясь с вашим существованием.

АРМИЯ НЕ СДАЕТСЯ

Даже если ее командующий стал предателем.