Глава I. СОВРЕМЕННАЯ европейская СТРАТЕГИЯ США: ИСТОКИ И ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ.

СОДЕРЖАНИЕ

Введение
Глава I. Современная европейская стратегия США: истоки и основные направления
§ 1. Становление роли США в Европе во второй половине ХХ века
§ 2. Проблема приоритетов внешней политики США по завершении «холодной войны»
Глава II. Американская внешняя политика на Балканах
§ 1. Международное урегулирование Югославского вопроса в середине 90-х годов ХХ века
§ 2. Косовский кризис
Глава III. США и мировой терроризм в XX–XXI вв.
§ 1. Стратегия дестабилизации и «новый империализм» США
§ 2. «Заговор» 11 сентября 2001 года
Заключение.
Список использованных источников и литературы.

Введение

Актуальность исследования. Сразу же после распада СССР в 1991 г. министерство обороны администрации президента США Дж. Буша-старшего начало переосмысление политики национальной безопасности США в свете изменившейся ситуации в мире. В марте 1992 г. увидел свет документ, известный как «Руководство по оборонному планированию» (Defense Planning Guidance). Согласно этому «руководству», важнейшей целью политики национальной безопасности США должно стать «пресечение появления любого потенциального соперника»[1]. Спустя 10 лет в преамбуле к «Стратегии Национальной Безопасности Соединенных Штатов», выпущенной осенью 2002 г., президент Дж. Буш-младший указал, что после распада Советского Союза осталась «единственная жизнеспособная модель для национального успеха: свобода, демократия и частная инициатива» – конкретно воплощенные в американском капитализме. Любое общество, отвергнувшее развитие по этой модели, обречено на поражение и будет – что подразумевается – объявлено угрозой для безопасности США. Основная часть документа содержит открыто декларируемую цель Вашингтона – стратегическое доминирование в мире на неопределенное время. Провозглашаются намерения по развязыванию превентивных войн против наций, угрожающих или в будущем способных угрожать гегемонии США как непосредственно, так и косвенно (т.е. в случае возникновения возможной угрозы для американских друзей или союзников). «Стратегия Национальной Безопасности» подчеркивает, что «превентивные действия должны быть предприняты для того, чтобы никому и никогда в будущем не было позволено конкурировать с Соединенными Штатами в военной сфере».

Концепцию мирового лидерства США прекрасно изобразил в своей книге «Великая шахматная доска» З. Бжезинский. По его мнению, «Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной». И хотя она допускает диалог между странами, «власть происходит в конце концов от одного источника, а именно: Вашингтон».[2] Ныне американское превосходство «породило новый мировой порядок, который не только копирует, но и воспроизводит за рубежом многие черты американской системы».[3] Администрация США ставит себе целью доказать своим партнёрам (в частности, европейским), что они не смогут решать сложные международные вопросы без США. Это полностью отвечает концепции «мировой роли США», которые, как писал У. Клинтон, «должны выполнять за границей руководящую роль в эту новую эпоху. Бремя американского лидерства и его важное значение, характер этого лидерства – один из важнейших уроков ХХ века… Сейчас, когда «холодная война» закончилась, Америка по-прежнему остаётся незаменимой страной в мире. Бывают такие моменты, когда только от Америки зависит, быть войне или миру, свободе или репрессиям, надежде или страху».[4]

В настоящее время США поддерживают своё превосходство через сложную систему союзов и коалиций, «которые окутывают мир». В Европе её основным звеном является НАТО. Сюда же входит и глобальная сеть специализированных организаций, особенно «международные финансовые институты» (МВФ, Всемирный банк и др.), многие из которых находятся в Европе, но «в которых доминируют американцы».

Всемирная деятельность США на рубеже XX-XXI вв. часто описывается как «новый милитаризм» и «новый империализм». Однако ни милитаризм, ни империализм не новы для Соединенных Штатов, являющихся экспансионистской силой – в масштабе континента, полушария, мира – с момента своего возникновения. Американский милитаризм и империализм имеют глубокие корни в американской истории и политико-экономической логике капитализма. Даже апологеты американского империализма ныне вынуждены признать, что Соединенные Штаты были империей с момента возникновения. «Соединенные Штаты были империей как минимум с 1803 г., когда Томас Джефферсон купил Луизиану. На протяжении XIX в. то, что Джефферсон назвал «империей свободы», расширялось в масштабе континента»[5]. Позже, в ходе испано-американской войны 1898 г., США захватили и колонизировали заморские территории. Последовавшая затем филиппино-американская война обосновывалась как попытка реализации «бремени белого человека». После Второй мировой войны США и другие крупнейшие империалистические державы сохранили неформальные экономические империи, подкрепленные угрозой военной интервенции, весьма часто реализовывавшейся на практике. Холодная война отодвинула эту неоколониальную действительность на второй план, но не ликвидировала ее целиком.[6]

Становление империи не только не необычно для США, но и не отличается от политики остальных государств. Это закономерный результат всей истории и логики капитализма. С момента зарождения в XV и XVI столетиях капитализм являлся экспансионистской системой во всемирном масштабе, иерархически разделенной на метрополию и сателлиты, центр и периферию. Цель империалистической системы как сейчас, так и в прошлом заключается в открытии периферийных экономик для капиталовложений капиталистических стран центра, тем самым гарантировав как непрерывное снабжение дешевым сырьем, так и выкачивание избыточного продукта из стран периферии в центр. Кроме того, «третий мир» воспринимается как источник дешевой рабочей силы, составляющий мировой резерв армии труда. Экономики периферийных стран выстроены скорее для удовлетворения внешнеэкономических потребностей США и других стран капиталистического центра, чем для обеспечения собственных потребностей. Итогом всего этого (впрочем, с несколькими исключениями) стало состояние бесконечной зависимости и долгового закрепощения в беднейших регионах мира. Однако именно сейчас империализм открыто принимается властными структурами США в большей степени, чем когда-либо с 1890 г.

Иллюстрацией этих слов может послужить ситуация, сложившаяся в конце 1970-х гг. на Ближнем Востоке. Иранская революция 1979 г. свергла режим шаха, служивший ключевым элементом военного доминирования США в нефтеносном Персидском заливе. С этого момента Ближний Восток превратился в ключевую проблему всемирной стратегии США. В январе 1980 года президент Дж. Картер выпустил то, что впоследствии было названо доктриной его имени: «Попытка любой внешней силы получить контроль над регионом Персидского залива будет расценена как покушение на жизненные интересы Соединенных Штатов Америки, и подобное покушение будет отражено любыми необходимыми методами, включая военную силу». Это было озвучено в дополнение к доктрине Монро, провозгласившей претензию США на доминирование над обеими Америками и применявшуюся как общеизвестный «правовой принцип», с помощью которого узаконивались военные интервенции США по всему полушарию. Таким образом, доктрина Картера показала, что Соединенные Штаты требуют военного доминирования в Персидском заливе, который должен быть включен в Американскую империю «любыми необходимыми методами». После ухода СССР с мировой политической сцены (незадолго до своего распада) открылась возможность полномасштабной военной интервенции США на Ближнем Востоке, что практически сразу и произошло в виде войны в Персидском заливе, развернувшейся весной 1991 г. В оставшуюся часть 1990-х гг. США (в президентство демократа У. Клинтона) были вовлечены в крупные военные операции в Сомали, на Ближнем Востоке, в Карибском регионе и в Восточной Европе. Кульминацией явилась война 1999 г. против Югославии в Косово. Официально призванная прекратить «этнические чистки», война на Балканах была на самом деле предназначена для утверждения американской имперской мощи в границах бывшей советской сферы влияния. Наконец, после событий 11 сентября 2001 г. США развязали войны в Афганистане и Ираке, расширили всемирную сеть своих военных баз и увеличили свои военные расходы до такого уровня, при котором они одни тратят примерно столько, сколько все остальные страны мира, вместе взятые. Причины, по которым американцы оказались в Афганистане или на Балканах, в конечном счете заключаются в необходимости сохранения имперского порядка в зонах, жизненно важных для Соединенных Штатов.

Таким образом, на рубеже ХХ-ХХI вв. властная элита США решилась принять политику неприкрытого империализма в масштабе, невиданном с начала века, при этом американская империя стала восприниматься как всемирная. Как пишет Р. Макнамара, бывший министр обороны США (в администрациях Дж. Кеннеди и Л. Джонсона), «США никогда публично не поддерживали политику «неприменения первыми» (ненанесения первого удара): ни вовремя моего семилетнего руководства, ни когда-либо позднее. Мы как были, так и остаемся готовыми применить ядерное оружие решением одного человека в отношении противника, обладающего ядерным оружием или не обладающего таковым, как только мы сочтем, что это в наших интересах».[7] Государство, обладающее крупнейшим парком обычных вооружений и готовностью использовать его единолично для увеличения всемирного влияния, одновременно является государством с крупнейшим ядерным арсеналом и готовностью использовать его, как только сочтет удобным – такое государство ставит мир на грань пропасти; тем более что в мире появляются силы, подобные России, Китаю и Европейскому Сообществу, способные в будущем оспорить как региональную, так и всемирную власть США. Сложившаяся на рубеже ХХ–XXI вв. мировая политическая ситуация, основные узловые точки которой были кратко охарактеризованы выше, обуславливает актуальность тематики настоящей дипломной работы.

Основная цель исследования заключается в анализе основных принципов внешнеполитической стратегии США (и их преемственности) на рубеже ХХ-ХХI вв., проявившихся в ходе вмешательства США в процесс урегулирования межэтнических конфликтов, возникших на территории бывшей Югославии в 90-е гг. ХХ века. Поставленная цель обусловила конкретные задачи исследования:

1. Проследить динамику развития взаимоотношений Америки и ЕС на протяжении второй половины ХХ в.

2. Определить роль США в урегулировании локальных конфликтов в Европе в конце ХХ в.

3. Проанализировать общественно-политические процессы, происходившие в Югославии в 90-е гг. ХХ в.

4. Охарактеризовать механизм взаимодействия НАТО и ООН, НАТО и ОБСЕ, НАТО и ЕС на рубеже ХХ-ХХI вв.

5. Показать влияние последствий политики США в Европе в конце ХХ в на возникновение угрозы мирового терроризма в ХХI в.

Объектом исследования является внешнеполитическая стратегия США и процесс ее формирования на рубеже ХХ-ХХI вв. Предмет исследования – межэтнические конфликты на территории бывшей Югославии в 90-е годы XX в. и роль США в них.

Научная новизна дипломного исследования связана с комплексным рассмотрением ряда вопросов, определяющих как причины изменения внешней политики США по отношению к Западной и Восточной Европе, так и следствия из них. В дипломной работе выявлена взаимосвязь различных факторов, влияющих на внешнюю политику США, а также трансформация стратегической политики Белого Дома на основе опыта военно-политических действий США в урегулировании межэтнических конфликтов на территории бывшей Югославии. Эта трансформация проявилась в формулировках «Cтратегии национальной безопасности США», опубликованной в 2002 г. На примере событий в Косово был показан характер кризисных явлений в НАТО и пути их разрешения в новых международных условиях. Была выявлена причинно-следственная связь изменений отношений внутри НАТО, НАТО и ООН, НАТО и ЕС в течение балканских конфликтов: от желания урегулировать конфликт с мандатом ООН (Босния и Герцеговина, 1995 г.) до прямого вмешательства в дела суверенного государства без официального мандата Совета Безопасности ООН (Косово, 1999 г.). Специально были прослежены исторические связи ЦРУ США и западноевропейских террористических организаций во второй половине ХХ века. Системный анализ, проведенный в дипломной работе, выявил широкие исторические противоречия, которые коренятся в неравномерном развитии всемирной экономики и стремлении США к мировому господству. На основе анализа внутри- и внешнеполитических целей США, стоящих перед Америкой в ХХI в., проведен анализ как событий 11 сентября 2001 г., так и официальных результатов расследований, представленных мировой общественности; а также предложена своеобразная трактовка этих событий.

Источниковая база исследования. Дипломная работа основана на материалах, почерпнутых как из официальных источников (официальные международно-правовые, дипломатические документы и т.п.), так и из неофициальных (периодическая печать, мемуарные источники). К первой группе источников относятся директивы Совета национальной безопасности США, итоговые документы Вашингтонского саммита НАТО (23-24 апреля 1999 г.), текст публичного выступления президента США У. Клинтона в Детройте 22 октября 1996 г., резолюции ООН S/1994/50, S/1995/444, А/50/790, S/1995/999, S/1999/649, S/1999/663, S/1999/702 и S/RES/1244 (1999), а также информативный обзор вопросов и проблем, стоящих перед НАТО в конце 90-х годов.[8]

Директивы совета национальной безопасности (СНБ), главного совещательного органа при президенте США, официально носят лишь рекомендательный характер, однако в действительности они являются обязательными для исполнения всеми государственными органами США. Именно эти директивы лежат в основе внешней и военной политики США. Изучение директив СНБ, а также текста «Стратегии национальной безопасности США»[9] позволяет проследить эволюцию военно-политической доктрины США на протяжении второй половины ХХ в. Однако необходимо отметить, что в подавляющем большинстве опубликованных документов отсутствуют определённые фрагменты, раскрытие которых невозможно по соображениям «национальной безопасности» США.

Директивные установки внешней политики США также декларируются в официальных выступлениях президентов США. Тексты этих выступлений не являются секретными и публикуются как в средствах массовой информации, так и в сборниках документов. Однако анализ источников такого рода, относящихся к периоду второй половины ХХ века, должен проводиться с учётом большой степени их идеологизированности, так как в ряде случаев происходила подмена реальных политических установок идеологическими лозунгами. Кроме того, часто случается, что заявления президентов США не соответствовали практическому осуществлению международной политики, что затрудняет оценку их целесообразности и достоверности.

Группа источников неофициального характера представлена прежде всего периодическими изданиями. Данный вид источников не может претендовать на полную объективность, однако во многом отражает настроения, царящие в обществе и передает «дух» эпохи. В настоящей работе было целесообразно использовать материалы таких изданий, как «США: экономика, политика, идеология» (с 1999 г. «США и Канада: экономика, политика, культура»), «The New York Times», «The Economist», «Правда», «Réseau Voltaire» и др.

Мемуарные источники также представляют немалый интерес для исследования, так как помогают взглянуть на то или иное событие глазами его непосредственных участников. Мемуарная литература – своеобразный и весьма ценный исторический источник. Единственным и самым главным недостатком является то, что суждения авторов зачастую субъективны, описываемые события искажаются, проходя через призму личного восприятия автора мемуаров. В рамках настоящей работы наибольший интерес для изучения представляют мемуары У. Клинтона[10] и М. Олбрайт[11].

Историография. К сожалению, историографическая традиция в настоящее время еще не сложилась, т.к. дипломная работа посвящёна исследованию событий, произошедших в последние десятилетия. Однако, поскольку определен объект исследования, можно говорить о наличии подходов к изучению вопросов, освещённых в работе.

Как уже было отмечено, в послевоенный период США превратились в самую могущественную в экономическом, военном и политическом отношении державу капиталистического мира. По мнению ряда авторов, это создало благоприятную почву для утверждения идей о ее глобальной гегемонии, наступлении «американского века», перестройке мира «по-американски» и т. д. Подобные идеи служили идеологической и концептуальной основой внешнеполитической стратегии США. Работа одного из кузнецов американской внешней политики З. Бжезинского «Великая шахматная доска»[12], рассказывает об Америке как «единственной сверхдержаве» и раскрывает способы, которыми можно удержать и упрочить ее исключительное положение. Кроме того, он ясно показывает положение и роль России в современном мире. Международные отношения после окончания «холодной войны» также рассматриваются в работах Г. Киссинджера[13] и А.И. Уткина[14]. В последней книге проводится комплексный анализ позиции США в отношении стран Западной Европы, России и Азии в связи с распадом Советского Союза.

В советской историографии существует достаточно обширный круг работ, посвящённых проблемам внешнеполитической стратегии США. Наибольшее внимание уделялось таким вопросам, как концепция американской исключительности и истоки американского экспансионизма. Советские историки писали о «мессианстве» американской внешнеполитической мысли, об антикоммунизме как движущей силе процесса формирования американской внешней политики. Советская историография была в значительной своей части гомогенна, представляя собой «монолит», «единство» концепций и оценок. Историки и политологи СССР многие годы были заняты поисками «виновника» послевоенной конфронтации, хотя определенная эволюция в советской историографии все же наблюдалась. Длительное время советские историки занимали, как правило, «официальные позиции» и без всяких исключений обвиняли американцев и их западноевропейских союзников в развязывании «холодной войны», связывая это с традиционным американским гегемонизмом. Именно с таких позиций автор книги[15] показывает растущее влияние США в НАТО и анализирует причины этого роста.

Отношения НАТО и ЕС во второй половине ХХ века рассматриваются в работах К. Коукера[16] и, частично, А. Шлезингера[17]. В последней книге, в частности, проводится подробный исторический обзор внутренней и внешней политики США. Анализ внутренней политики США был проведен также в работах Л. Харца[18] и Н.В. Загладина[19]. Следует отметить, что комплексных, обобщающих работ, затрагивающих данный объект не так много. Наиболее значимой из них является вышеупомянутая монография Н.В. Загладина. Она посвящена исследованию американской истории второй половины XX века и, что важно, захватывает период президентства У. Клинтона. Однако в данной работе основное внимание уделяется скорее вопросам политической идеологии, чем ее практической реализации на практике.

Остальную литературу целесообразно разделить, исходя из задач исследования, по тем проблемам, для решения которых и привлекаются данные материалы. Так, в книге Е. Гуськовой детально рассматриваются конфликты на территории бывшей Югославии в последние десятилетие ХХ в.[20] Кроме того, материал о этих собы тиях был в значительной мере почерпнут из сборника статей.[21] В работах Т. Мейссана[22] проведено независимое расследование событий 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, показана связь администрации Дж. Буша-младшего с Аль-Каидой и мировым терроризмом, высказываются предположения о дальнейшем развитии внешней политики США в отношении Европы, Азии и России. Политика США и её место в мире после событий 11 сентября 2001 г. рассматривается также в одной из недавних книг Зб. Бжезинского.[23]

Косовский кризис

В 1997 г. активно подключилось к решению «проблемы Косова» мировое сообщество в лице ООН, ОБСЕ, Контактной группы, НАТО и руководства отдельных стран. В начале декабря 1997 г. косовская тема неожиданно возникла на заседании Совета по выполнению Дейтонских соглашений по Боснии и Герцеговине в Германии. Это вызвало негативную реакцию югославской делегации, заявившей, что, с одной стороны, проблема Косова не являлась предметом обсуждения в Дейтоне, а с другой ─ она является внутренним делом Югославии, поэтому не может рассматриваться данной организацией. Югославская организация в знак протеста против продолжающегося обсуждения темы Косова покинула Бонн. Со своей стороны, Контактная группа (КГ) собралась специально для рассмотрения проблемы автономного края. США, как всегда, заняли самую жёсткую позицию – они предложили применить к Белграду архисуровые меры, вплоть до введения экономических санкций и военной интервенции. В «Сообщении о Косово», подписанном членами КГ, события в крае названы «насилием», «убийством»; подчёркивалось, что власти Белграда «не могут противостоять международным стандартам и не ожидать серьёзных последствий»[112].

Заявку на своё участие в урегулировании в Косове сделала и НАТО. Североатлантический блок в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооружённого вмешательства в конфликт с целью предотвращения дальнейшего кровопролития. Как наиболее вероятный сценарий силовой акции в Косове рассматривались удары с воздуха по сербским позициям по примеру Боснии и Герцеговины. Проводя акцию «принуждения к миру» в Боснии и Герцеговине, НАТО не встретила возражений ни от одной страны мира, и это дало ей уверенность в том, что изменение концепции её роли в мире проходит успешно.

НАТО стремилась стать самостоятельным фактором урегулирования региональных конфликтов, не зависеть от Совета Безопасности ООН, как это было в Боснии и Герцеговине. Но именно там НАТО использовала ООН как прикрытие, чтобы «узаконить» своё миротворчество. Косово давало возможность НАТО стать независимой от любых международных организаций силой.

В 1992 г. в докладе Председателя Комитета начальников штабов вооружённых сил США К. Пауэлла отмечалось, что «на Соединённые Штаты возлагаются надежды как на мирового лидера», поэтому они «должны сохранять силу, необходимую для оказания влияния на ход событий в мировом масштабе»[113]. В этой системе НАТО должна была играть ключевую роль инструмента осуществления этой идеи. Тогда, в начале 90-х, ещё не пришло время действовать открыто. Поэтому разработанная система «адаптации» включала в себя взаимодействие на новых основах с европейскими и мировыми институтами – ООН, ОБСЕ, ЕС и ЗЕС, проникновение в структуры этих организаций, участие в совместных акциях, апробацию взаимодействия и выход на самостоятельный уровень. Для этого совершенствовалось информационное обеспечение, подбиралась соответствующая терминология, обеспечивалось «прикрытие» концепций, что должно было убеждать в необходимости лидирующей роли НАТО в системе европейской безопасности. Так появились идеи партнёрства, развития диалога и сотрудничества с другими странами – не членами НАТО на основе взаимного доверия, программа «Партнёрство во имя мира».

В новой Вашингтонской стратегической концепции НАТО, принятой в апреле 1999 г., но разработанной ранее, главным является тезис об особой ответственности блока перед мировым сообществом за предотвращение угрозы безопасности и стабильности в Европе. «Безопасность» для Североатлантического союза – понятие многоплановое, включающее в себя политический, экономический, социальный, экологический, гуманитарный аспект. Это позволяет блоку дейcтвовать в любом регионе и использовать любые поводы для военной интервенции.

С февраля 1994 по сентябрь 1995 г. НАТО перешла к военно-воздушным операциям – нанесению бомбовых ударов по сербским позициям. Применение силы для наказания непослушной или несговорчивой стороны конфликта в 1994-1995 гг. в БиГ означало переход к осуществлению концепции «принуждения к миру», начало новой фазы развития НАТО, которая включает в себя применение силы, проведение военных операций, участие в боевых действиях. В результате обеспечено долгосрочное и прямое военное присутствие НАТО в стратегически важном регионе.

Это была прелюдия к настоящей войне против независимости Югославии. Агрессия стран НАТО против СРЮ в марте-июне 1999 г. обозначила переход к следующей фазе строительства системы управляемости миром – показ на деле возможности силового варианта решения проблем, апробация «закона силы», права применять силу против других государств без санкций ООН, установление приоритетности решений НАТО над решениями ООН и ОБСЕ, разрушение сложившейся системы международного права, проба дееспособности управляемого информационного обеспечения, проба реакции всех европейских структур, отдельных государств и особенно России, на легитимацию агрессии, на минимизацию роли ООН.

Международные организации во время переговоров выступали за решение проблемы только края в рамках СРЮ. Но анализ причинно-следственных связей деятельности международных организаций даёт возможность определить поставленные цели:

1. Урегулирование мирными средствами предполагает принуждение двух сторон конфликта сесть за стол переговоров: албанцев – отказаться от террористической деятельности, а югославское руководство – пойти на политические уступки албанцам, не выходящие за рамки политической автономии в рамках Сербии. Если учесть, что основное давление шло только на сербскую сторону, то становится ясно, что никто не собирался продолжать процесс мирного соглашения между сербской и албанской сторонами. Главным было заставить Югославию разрешить размещение на её территории войск НАТО.

2. Если обратить внимание на факт, что на границе с Косово был размещён, а в январе 1999 г. увеличен контингент войск НАТО, если проанализировать представленные планы Холбрука и К. Хила, где для Косова требуется статус «несколько выше, чем по Конституции 1974 г.», фактически третьей республики, если учесть, что ни один ультиматум не предназначался албанской стороне, а критика С. Милошевича усилилась, то становится понятным, что конечной целью станет отделение автономии от Сербии. Чтобы отделить Косово от Югославии, необходимо повысить ему статус до республики, и тогда через референдум о независимости признать факт отделения свершившимся. Для надёжности осуществления этого плана необходимо ввести войска НАТО в Косово. Угроза нанесения бомбовых ударов по сербским военным объектам расценивалась албанцами как поддержка их политических требований. Но за всем этим просматривались планы ослабления Сербии, наказание её за упрямство и попытку сопротивления.

Так называемые 78 дней необъявленной войны закончились подписанием «плана мирного урегулирования» выработанном в Бонне на встрече В. Черномырдина, М. Ахтиссари и С. Тэлботта. План включал в себя десять принципов, которые начинались с «немедленного и поддающегося проверке прекращения насилия и репрессий в Косове»[114]. Таким образом, Югославия обвинялась в репрессиях, а действия НАТО приобретали законченную силу. Из края Югославия должна была вывести всех военных, полицейских и военизированные силы в ускоренном режиме. В Косове развёртывались международные силы безопасности и силы гражданского присутствия. Предполагалось создание временной администрации для края и предоставление ему «существенной автономии в рамках СРЮ». 3 июня Скупщина Сербии проголосовала за документ, рассматривая его как план мира, который подтверждает территориальную целостность и суверенитет Югославии. Однако даже этого было недостаточно, чтобы натовцы остановили удары по территории СРЮ. В тот же день министр обороны Великобритании Дж. Робертсон заявил, что «резолюции парламента недостаточно, чтобы убедить косовских беженцев вернуться в места своего постоянного проживания»[115].

9 июня между правительствами НАТО и СРЮ было подписано военно-техническое соглашение о процедурах и режиме вывода из Косова сил безопасности СРЮ. Правительства СРЮ и Республики Сербии согласились с тем, что международное присутствие по безопасности в Косове (КФОР) будет расположено на территории Косова и будет содействовать безопасности всего населения края. Лишь 19 июня НАТО приостановила «воздушные операции», а 20 июня приняла решение об их прекращении[116]. 10 июня Совет Безопасности проголосовал за Резолюцию 1244, которая постановила, что политическое урегулирование косовского кризиса будет основываться на договорённостях министров иностранных дел Группы 8 от 6 мая 1999 г., на документе, предложенном Ахтисаари и Черномырдиным. Будущий статус Косово будет определяться, «принимая во внимание соглашения в Рамбуйе»[117]. СБ подтвердил свою приверженность суверенитету и территориальной целостности Союзной Республики Югославия, необходимости создания реального самоуправления для Косова. Резолюция потребовала, чтобы СРЮ немедленно прекратила насилие и репрессии в Косове, начала вывод войск по ускоренному графику и развертывание в Косове международного гражданского присутствия и присутствия. Резолюция требовала, чтобы «ОАК и другие вооружённые группы косовских албанцев немедленно прекратили все наступательные действия и выполнили требования в отношении демилитаризации, устанавливаемые руководителем международного присутствия по безопасности», и предполагала «демилитаризацию освободительной армии Косова (ОАК) и других вооруженных групп косовских албанцев»[118]. Резолюция подтверждала, что впоследствии югославскому военному и полицейскому персонала будет разрешено вернуться в Косово для выполнения определённых функций. Ни один из документов не гарантировал возобновления деятельности союзных органов на территории Косова. Предполагалось, что в крае будет создана временная администрация как часть «международного гражданского присутствия, под управлением которого население Косова может иметь существенную автономию в рамках Союзной Республики Югославии». Временная администрация «будет обеспечивать руководство в течение переходного периода, одновременно обеспечивая и контролируя создание временных демократических органов самоуправления в целях создания условий для налаживания мирной и нормальной жизни для всех жителей Косова»[119]. Рамки переходного периода никто не определил.

Резолюция Совета Безопасности 1244 стала показателем деградации некогда сильной международной организации – ООН. Главным её недостатком стало то, что она легализовала (оправдала) действия альянса, осудив лишь СРЮ за «насилие и репрессии в Косове». Её значение проявлялось в том, что натовцы вообще не обращали на неё внимание. В ней говорилось о «международном присутствии» под эгидой ООН, а они начали осуществлять свой ранее разработанный план наземной операции. Резолюция предполагала лишь «участие Организации Североатлантического договора» под «объединённым командованием», а генералы разбили весь край на сектора для своих войск и не оставили мест для других стран – не членов НАТО. Ничто не напоминало миротворчество. В место «голубых беретов» – стальные каски, вместо лёгкого оружия – танки, самолёты, вертолёты, ракеты. Вместо разоружения ОАК – её поощрение к мести, к контролю над всей территорией. Россия в резолюции не упоминалась. Места российским военным в планах НАТО не отводилось.

Вывод югославской армии из Косова, которая осуществлялась под контролем НАТО, не принёс мира на его территории. Возвращение в край ОАК, последовавший с молчаливого согласия альянса, вызвал поток сербских беженцев, численность которых уже к середине июня достигла 800 тысяч. Боевики, не желавшие разоружаться, начали преследование сербов, вновь напомнили свою главную цель – отделение от Югославии. Резолюция 1244 вспоминали всё реже, а нарушали всё чаще.

Ситуацию в Косове и Метохии в последующие месяцы характеризовали террор, преступления, массовые нарушения прав человека и этническая чистка сербов, мусульман, цыган, горанцев, турок, египтян. Так называемая ОАК и другие вооружённые албанские банды не были разоружены и расформированы. Край превращён в рекрутский центр террористов, базу организованной международной преступности, контрабанды наркотиков, оружия, работорговли и отмывания денег. За год присутствия миротворцев в Косове совершено 5 тысяч терактов, более чем тысяча человек убиты и более 960 похищены, разрушены более 85 средневековых религиозных объектов и памятников истории и культуры, 350 тысяч неалбанского населения покинули край; государственную границу СРЮ пересекли и прибыли в край более 250 тыс. иностранцев, преимущественно албанцев и македонцев. «Миротворческая» миссия НАТО по налаживанию многоэтнической и многоконфессиональной жизни в Косове и Метохии не увенчалась успехом. Противоречило Резолюции 1244 намерение провести регистрацию населения и организовать местные выборы в то время, когда большинство сербов покинуло край.[120] Миссия ООН по временной администрации края (МООНВАК) не смогла обеспечить безопасность и равноправие всех граждан, не контролировала международные границы СРЮ с Албанией и Македонией, отказывала в возвращении в Косово и Метохию представителям армии и МВД Югославии.

Пробуксовка миротворческой деятельности в Косове была связана с тем, что натовцы готовились не к миротворчеству, а к проведению военной наступательной операции, им важно было не урегулировать ситуацию или восстановить мирную жизнь, а осуществить свои цели – сделать территорию Югославии послушной, управляемой.

В решении именно Косовских проблем впервые за время кризиса на постюгославском пространстве столкнулись две линии возможного урегулирования этнополитичеких конфликтов: путём мирных переговоров и путём силы. Косовская проблема отразила тянущийся из БиГ и Хорватии шлейф необъективного отношения к конфликтующим сторонам, политики двойных стандартов: всегда и во всём, независимо от обстоятельств, виновны только сербы. Косово отразило колебания мирового сообщества между невозможностью вмешательства во внутренние дела суверенных стран и политическими установками США на беспрепятственное употребление силы в любой точке планеты. Настойчивость требований и угроз США была связана также желанием сместить Милошевича с поста руководителя страны и создать на Балканах послушное марионеточное государство. Для этого оно должно быть небольшим, включать только земли собственно Сербии без автономных краёв. Частично задача была уже выполнена – сербский народ раздроблен по трём государствам.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

С завершением «холодной войны» проблемы войны и мира приобрели новое звучание. Надежды на то, что XXI век будет более безопасным для человечества, чем XX, пока не оправдываются. Наблюдается рост числа неядерных, локальных, межгосударственных и внутригосударственных конфликтов. В условиях роста разрушительной силы обычного оружия, последствия этих конфликтов становятся все более опасными. От того, какие подходы к решению этих проблем возобладают в США, одной из самых сильных в военном отношении держав современности, ядре системы союзов, главным из которых является НАТО, во многом зависит будущее состояние системы международных отношений. Именно на данном этапе мирового развития закладываются основы стратегии расширяющегося на Восток блока НАТО, определяются контуры военно-политических доктрин и направлений военного строительства США на XXI век. Очевидно, то, как они будут сформулированы и реализованы, п<