Дискуссии о предметном поле геополитики: история и современность

Современные споры о предметном поле геополитики во многом пре­допределены тем, что формирование геополитики происходило в се­редине XIX в. параллельно с развитием политической географии, что способствовало отождествлению этих наук. Однако, если соблюдать историческую точность, следует подчеркнуть: политическая геогра­фия появилась на несколько десятилетий раньше геополитики, а ее основоположником был глава немецкой «органицистской школы» Ф. Ратцель (1844—1904), чей главный труд так и назывался — «Поли­тическая география» (1897).

Для того чтобы разрешить продолжающийся по сей день научный спор по поводу того, чем отличается политическая география от гео­политики, необходимо разобраться в предметном поле каждой из этих наук, что предполагает обращение к трудам самих основателей этих дисциплин. Так, Ратцель подчеркивал, что политическая география призвана изучать государства как живые организмы, «укорененные в почве». Он видел в государствах пространственные явления, управля­емые и оживляемые этим пространством; описывать, сравнивать, из­мерять их должна география.

Для политической географии наиболее важными характеристика­ми государств являются размеры, местоположение и границы; далее следуют типы почвы вместе с растительностью, ирригация, соотно­шение с морями и незаселенными землями. Но создает страну не только география. Согласно Ратцелю, необходимо добавить к геогра­фическим факторам «все, что человек создал, все, связанные с землей воспоминания», только тогда географическое понятие превращается в духовную и эмоциальную связь жителей страны и их политической истории.

Так в рамках политической географии создавалась методология описания и исследования государств как пространственных организ­мов. Важное значение имело и то, что возникновение политической географии во многом было связано с завершением эпохи Великих гео­графических открытий. Существовала реальная потребность в том, чтобы систематизировать и упорядочить большое количество новых географических и политических объектов в Старом и Новом Свете, создав тем самым новую политическую картину мира. Многие исследо­ватели именно этим объясняют регистрирующий характер новой на­уки. К. Хаусхофер критически заметил, что политическая география гораздо больше удовлетворялась, хотя и не должна была удовлетво­ряться, чисто регистрирующей работой¹.

Следует обратить особое внимание на то, что введение в научный оборот термина «геополитика» произошло на 20 лет позже введения термина «политическая география» — в 1916 г., когда вышел в свет главный труд шведского ученого и политического деятеля Р. Челлена (1864—1922) «Государство как форма жизни». В его интерпретации геополитика — наука прежде всего политическая, часть политологии, ее основной раздел. Челлен так определил предмет геополитики: «Это — наука о государстве как географическом организме, воплощен­ном в пространстве». Особым образом была определена цель геопо­литики — осознание неизбежности территориального передела мира для развития государств, поскольку пространство уже разделенного мира можно отвоевать лишь силой оружия. Все это предопределило политические и военно-политические акценты новой науки.

Важно сравнить определение Челлена с дефиницией политичес­кой географии, данной Ратцелем. На-первый взгляд чувствуется тес­ная взаимосвязь, общее направление мыслей обоих ученых. Челлен и не скрывал, что развивал свои геополитические идеи, отталкиваясь от работ Ратцеля, которого называл своим учителем. Однако, если по­смотреть глубже, можно увидеть серьезные различия между полити­ческой географией и геополитикой: политическая география (будучи преимущественно географией) делает основной акцент на географи­ческих факторах, тогда как геополитика (будучи преимущественно политикой) концентрируется на политических процессах и объектах в пространстве.

¹HaushoferK. Grundlagen, Wesen und Ziele der Geopolitik. В., 1928. S. 55. ² Kjellen R. Staten som Lifsform. Stockholm, 1916. S. 23.

Дальнейшее развитие геополитики позволило ученым впоследствии во многом дополнить и уточнить определение предметного поля своей науки. Известный немецкий геополитик К. Хаусхофер видел предмет геополитики как «взаимоотношения между окружающим человека прост­ранством и политическими формами его жизни»¹. В его интерпретации геополитика — географический разум государства, она имеет своей це­лью придание направления политической жизни в целом. Тем самым она выступает как искусство руководства практической политикой.

Представляют интерес размышления о предмете геополитики дру­гого известного немецкого ученого — О. Мауля, который указывал на важные динамические аспекты этой науки. Согласно Маулю, предме­том геополитики является государство не как статическая концепция, а как живое существо; она исследует преимущественно отношения государств в пространстве. Если политическая география изучает госу­дарство как явление природы, описывает его статически с точки зре­ния размера, формы или границ, то геополитика описывает его динамически — взвешивая и оценивая конкретную современную по­литическую ситуацию. С этой точки зрения геополитика обращена в будущее, тогда как политическая география связана с прошлым.

Важные отличия двух наук были отмечены современным амери­канским ученым Л. Кристофом, который обратил внимание на то, что геополитика покрывает область, лежащую между политической наукой и политической географией: «Геополитика есть изучение по­литических явлений, во-первых, в их пространственном взаимоотношении и, во-вторых, в их отношении, зависимости и влиянии на Зем­лю, а также на все те культурные факторы, которые составляют предмет человеческой географии в ее широком понимании»². Кристоф придает особое значение этимологии самого слова «геополити­ка» — географическая политика, т.е. не география, а именно геогра­фически интерпретированная политика государств.

Если попытаться обобщить идеи современных западных геополи­тиков, то здесь явно, доминирует точка зрения на геополитику как науку о пространственных отношениях между государствами. Напро­тив, российские ученые делают акцент на других аспектах предметно­го поля этой науки — идеологических, духовных, планетарных, что связано с общим направлением исследований в современной русской геополитической школе.

¹ Haushofer К. Allgemeine politische Geographic und Geopolitik. Heidelberg, 1951. S. 16. ' ² Kristofl. The Orifms and Evolution of Geopolitiks // The Journal of Conflict Resolution 1960. № 1. P. 36-37.

Известный русский геополитик А. Г. Дугин подчеркивает идеоло­гический характер геополитики как системы интерпретаций общест­ва и истории, мира в целом: «Геополитика — это мировоззрение влас­ти, наука о власти и для власти... дисциплина политических элит (как актуальных, так и альтернативных), и вся ее история показывает, что ею занимались исключительно люди, активно участвующие в управ­лении странами и нациями...»¹ По его мнению, геополитик не может не быть ангажирован, о чем убедительно свидетельствует политичес­кая история, и в этом смысле она — идеологическая наука.

Несколько по-другому видит предметное поле геополитики К.С. Гаджиев. Он предлагает по-новому интерпретировать префикс «гео» в термине «геополитика», поскольку в современном мире гео­графические и пространственно-территориальные параметры миро­вого сообщества подверглись существенной трансформации. В его концепции префикс «гео» означает «всепланетарные масштабы, пара­метры и изменения, правила и нормы поведения государств, союзов, блоков в общемировом контексте»².

В концепции Гаджиева геополитика — это прежде всего глобаль­ная политика государств. Такое уточнение представляется весьма важным для современного понимания предметного поля геополити­ки. На современной геополитической карте мира разделение на ре­гионы, региональные союзы и объединения носит во многом второстепенный характер, решающее значение приобретает глобальный, всепланетарный характер взаимодействий. Поэтому уточнение мас­штабов пространственных отношений между государствами как гло­бальных в предметном поле геополитики своевременно.

Многие российские геополитики обращают пристальное внима­ние на духовные основы этой науки — ее связь с национальной идей и национальным характером разных народов. Так, Ю.В. Тихонравов отмечает, что подлинным, глубинным основанием геополитики явля­ется отношение духа и природы³. Он рассматривает предметное поле геополитики сквозь призму национальной государственной идеи Рос­сии и справедливо полагает, что без национальной идеи нет нацио­нальной идеологии, а без нее невозможна и национальная стратегия, которая является квинтэссенцией геополитики⁴. С этим трудно не со­гласиться: идеи управляют миром, всегда и везде мысль идет впереди дела.

^{1Дугин А.Г. Основы геополитики. М., 1997. С. 13.}

2Гаджиев К.С. Геополитика. М., 1997. С. 38.

³ См.: Владимиров А.И. Тезисы стратегии России. М., 2004. С. 428.

⁴ См.: Тихонравов Ю.В. Геополитика. М., 1998. С. 8.

Без руководящей, направляющей силы национальной идеи все геополитические устремления представляют собой лишь ряд неорга­низованных действий. Таким образом, для геополитики гуманитар­ные проблемы не менее важны, чем чисто географические, простран­ственные. Да и само пространство в определенном смысле является итогом и слепком глубинных пластов человеческого духа: ведь пространство преобразовано человеческими руками, а значит, несет на се­бе духовный отпечаток политической истории разных народов. Про­должая развивать гуманитарную интерпретацию предметного поля геополитики, можно предложить такое определение:

Геополитика — это наука о закономерностях развития власти чело­века над пространством, объясняющая глобальные процессы, опираясь на комплекс гуманитарных, военных и политических факторов.

Можно предположить, что в современном информационном об­ществе гуманитарные аспекты геополитики будут усиливаться, по­скольку роль и значение информации во всех геополитических изме­рениях неуклонно возрастает.