Меры по обеспечению безопасности в ходе судебного следствия 12 страница

--------------------------------

<1> Понятие деволютивного эффекта хорошо известно в отечественной уголовно-процессуальной теории (см., например: Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М., 1913. С. 310; Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 372), хотя в последние годы оно оказалось основательно забыто.

<2> О них см. § 5 настоящей главы. Иначе говоря, реформационные способы пересмотра приговора очень редко, но бывают не сопряжены с деволютивным эффектом (когда дело пересматривает другой судья той же судебной инстанции или, допустим, другой суд того же уровня).

Наконец, в-третьих, необходимо отделять друг от друга пересмотр приговоров, не вступивших в законную силу, и пересмотр приговоров, вступивших в законную силу. При этом если предыдущие варианты классификации в большей мере характерны для европейской уголовно-процессуальной науки, почти не встречаясь у нас в теоретической плоскости (хотя в практической они, разумеется, существуют), то данный вариант является системообразующим не только для европейской, но и для российской доктрины уголовного судопроизводства. Поэтому ему надлежит уделить особое внимание.

§ 2. Пересмотр приговоров, не вступивших в законную силу, и

пересмотр приговоров, вступивших в законную силу

Вступление приговора в законную силу принципиально меняет подходы к логике построения механизма обжалования и пересмотра приговоров. Прежде всего потому, что спор по поводу приговора, которым почти всегда кто-то недоволен, если учесть противоположные интересы участвующих в уголовном процессе частных лиц (потерпевшего и обвиняемого, гражданского истца и гражданского ответчика), не может длиться бесконечно, о чем уже говорилось. Вступление приговора в законную силу означает приобретение им характера res judicata <1>, после чего он становится обязательным и должен беспрекословно исполняться, что делает его юридический авторитет почти непоколебимым. В то же время нельзя, конечно, исключать, что какие-то правовые ошибки будут обнаружены и после вступления приговора в законную силу. Если эти ошибки существенны, то мириться с ними также нельзя, так как речь идет об уголовных делах, связанных с преступлениями (общественно опасными деяниями) и достаточно суровыми санкциями (наказаниями). Поэтому непоколебимость вступившего в законную силу приговора должна являться не абсолютной (иначе ошибки нельзя будет исправить), а относительной. Именно поиск компромисса между с одной стороны непоколебимостью судебных решений (принципом res judicata) и с другой стороны необходимостью исправления существенных ошибок определяет политику построения способов пересмотра приговоров после их вступления в законную силу в духе так называемого принципа правовой определенности <2>.

--------------------------------

<1> См. об этом § 2 гл. 24 настоящего курса.

<2> О принципе правовой определенности также см. § 2 гл. 24 настоящего курса.

Если оттолкнуться от идеи вступления приговора в законную силу, становится понятной разница в подходах между пересмотром приговоров, не вступивших в законную силу, и пересмотром приговоров, вступивших в законную силу. Эта разница лежит в плоскости понимания свободы обжалования и ее пределов.

До вступления приговора в законную силу свобода обжалования существует в максимально возможной степени - одного лишь волеизъявления стороны, облеченного в надлежащую форму жалобы (представления и т.п.), достаточно для того, чтобы вышестоящий суд принял к производству и рассмотрел уголовное дело. В этом случае возникает так называемый суспенсивный, или отлагательный, эффект (effectus suspensivus) <1>, когда подача жалобы приостанавливает вступление приговора в законную силу. На этом эффекте, сопровождаемом описанным выше деволютивным эффектом, преимущественно и строится концепция построения способов пересмотра не вступивших в законную силу приговоров. Понятно также, что уголовно-процессуальная система не может долго ждать, пока стороны выразят свою волю на пересмотр приговора, и откладывать его вступление в законную силу. Поэтому обжалование приговоров, не вступивших в законную силу, всегда ограничено относительно небольшим сроком, исчисляемым определенным количеством суток (пять, семь, десять и т.п.). Кроме того, ясно, что право не согласиться с приговором и отсрочить своей волей его вступление в законную силу не может предоставляться неограниченное число раз, иначе ни один приговор так в законную силу и не вступит. Оно дается один (в России) или максимум два раза (в континентальной Европе <2>), что и определяет инстанционность движения уголовного дела.

--------------------------------

<1> О суспенсивном эффекте см. в отечественной теории: Познышев С.В. Указ. соч. С. 310; Чельцов М.А. Указ. соч. С. 378.

<2> О континентальных подходах см. следующий параграф настоящей главы.

После вступления приговора в законную силу свобода обжалования понимается совершенно иначе: исключительно как право обратиться в соответствующую судебную инстанцию с просьбой о пересмотре приговора. Но это обращение в отличие от обжалования приговоров, не вступивших в законную силу, не гарантирует рассмотрение жалобы данной инстанцией. Между жалобой стороны и ее рассмотрением вышестоящим судом в данном случае непременно должен существовать какой-то механизм в виде фильтра, отсекающего основную часть жалоб и обращений. Этот механизм может быть организован по-разному. Скажем, в период действия УПК РСФСР таковым являлись протесты в порядке надзора высших должностных лиц суда и прокуратуры (заинтересованное лицо вправе было обращаться лишь к ним для принесения протеста, но не непосредственно в надзорную инстанцию). Сегодня по УПК РФ подобным механизмом стали решения судьи кассационной или надзорной инстанции, который либо допускает жалобу к рассмотрению (если ее доводы основательны), либо отказывает в ее допуске к рассмотрению (если доводы не выглядят убедительными). Гипотетически возможны и иные варианты такого рода механизмов (фильтров). Но их наличие здесь является обязательным. Естественно, что после вступления приговора в законную силу ни о каком суспенсивном эффекте не может быть и речи (хотя деволютивный эффект, как правило, сохраняется, пусть и не обязательно, как показывает опыт гл. 42 ГПК РФ). Совершенно иначе выглядят и сроки обжалования: их либо нет вовсе (судебную ошибку надо в любом случае исправлять, иногда даже после исполнения приговора), либо они являются достаточно продолжительными и исчисляются месяцами или годами, так как подача жалобы не откладывает исполнение приговора.

В современном российском уголовном процессе всего существует четыре способа пересмотра (обжалования) приговоров, один из которых представляет собой ординарный способ обжалования приговоров, не вступивших в законную силу, а три остальных - экстраординарные способы обжалования приговоров, вступивших в законную силу. Речь идет о следующих способах пересмотра приговоров:

1) в апелляционном порядке (приговоры, не вступившие в законную силу);

2) в кассационном порядке (приговоры, вступившие в законную силу);

3) в порядке надзора (приговоры, вступившие в законную силу);

4) по новым и вновь открывшимся обстоятельствам (приговоры, вступившие в законную силу).

Каждому из этих способов пересмотра приговоров далее будет посвящена специальная глава. Однако нынешнее состояние российского уголовно-процессуального регулирования системы пересмотра (обжалования) приговоров и, что самое главное, вектор его эволюции невозможно понять вне сравнительно-правового и исторического контекстов. С одной стороны, российская система пересмотра приговоров испытала очевидное влияние классической континентальной модели, сохранив ее отдельные черты, в том числе на понятийном уровне. С другой стороны, на определенном историческом этапе развития мы несколько отдалились от данной модели, чтобы сегодня попытаться вновь к ней приблизиться, пусть и не всегда последовательно. Поэтому обратимся теперь к анализу классической континентальной системы способов пересмотра приговоров, а уже вслед затем проследим отечественные метаморфозы развития этих способов. Только такой подход позволит нам уяснить не только смысл, значение и перспективы современных реформ, подчас достаточно фундаментальных, но и общую логику развития российской системы пересмотра (обжалования) приговоров.

§ 3. Классическая континентальная система

пересмотра приговоров: апелляция, кассация и

вновь открывшиеся обстоятельства

Классическая европейская система пересмотра приговоров и иных судебных решений построена на разграничении апелляции и кассации, которые взаимно дополняют друг друга, что позволяет всесторонне проверить приговор до того, как он приобретет силу res judicata (вступит в законную силу). Следует отметить, что такого рода система сложилась именно в континентальном уголовном процессе. Англосаксонскому уголовному процессу она не известна. Более того, в Англии или США никогда не существовало не только противопоставление апелляции и кассации, но и понятие кассации как таковое. Здесь все способы пересмотра обозначаются апелляцией, причем разные виды апелляции являются не столько плодом глубокой теоретической проработки, сколько результатом рутинного прикладного развития. К тому же англосаксонский уголовный процесс всегда концептуально строился вокруг рассмотрения уголовного дела по первой инстанции судом присяжных, в силу чего долгое время вообще не допускал апелляционного пересмотра вынесенных с участием присяжных приговоров, да и сейчас допускает его весьма неохотно <1>.

--------------------------------

<1> Здесь действует принцип vox populi - vox dei (глас народа - глас божий), или "народ не ошибается", в силу чего профессиональные судьи по общему правилу не должны пересматривать вынесенные с участием представителей народа (присяжных) приговоры.

Именно поэтому классическая европейская система пересмотра приговоров могла сложиться только в рамках континентальной уголовно-процессуальной традиции, где рассмотрение уголовного дела по существу в первой инстанции доверено в большинстве случаев профессиональному судье, что позволяет на теоретическом и практическом уровне сконструировать стройную инстанционную систему всесторонней проверки постановленного им приговора. Своего рода архетипом континентальной модели пересмотра приговоров стал французский наполеоновский Кодекс уголовного следствия 1808 г., который, правда, в свою очередь, впитал в себя многие инстанционные традиции и подходы "старого" (дореволюционного) французского права. Уже этот Кодекс повлиял на остальные европейские правопорядки, после чего закрепленная им система пересмотра приговоров и стала окончательно рассматриваться как классическая, хотя, конечно, ее отдельные детали в той или иной стране могут обладать определенной спецификой.

Классический подход построен на том, что стороны имеют право на две инстанции рассмотрения уголовного дела или, что одно и то же, на повторное рассмотрение их спора вышестоящим судом, т.е. имеют право на апелляцию. Сегодня это право гарантировано Протоколом N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, хотя на национальном уровне оно стало гарантироваться в европейских правопорядках много раньше, по крайней мере не позднее XIX столетия.

Право на апелляцию предполагает наличие специализированной судебной инстанции (апелляционного суда), куда стороны вправе направлять жалобу на приговор по любому основанию, т.е. по вопросам факта, права, несправедливости наказания и т.д. Необходимость пересмотра по жалобам сторон фактических обстоятельств дела неизбежно приводит к исследованию доказательств, что вызывает обязательное появление в апелляционной инстанции повторного судебного следствия. При этом такое следствие вовсе не означает неограниченной возможности сторон представлять новые доказательства и обязанности апелляционного суда непосредственно исследовать все доказательства, ставшие предметом рассмотрения суда первой инстанции. Вышестоящий суд исследует лишь те новые доказательства, которые стороны не смогли представить в первой инстанции по объективным (независящим от них) причинам, а также те из ранее исследованных судом первой инстанции доказательств, которые сам апелляционный суд сочтет необходимым исследовать для повторного разрешения дела и с учетом характера жалобы сторон. Поскольку у апелляционного суда есть все процессуальные возможности, в том числе судебно-следственные, для полноценного рассмотрения дела, то он лишается права отменять приговор и направлять его в первую инстанцию. Апелляционный суд должен либо отклонить жалобу, либо постановить самостоятельный (новый) приговор. Иначе говоря, наличие судебно-следственного инструментария приводит к обязанности повторного разрешения дела путем вынесения решения по его существу (приговора). Если предметом жалобы стали ссылки стороны на наличие существенных нарушений уголовно-процессуального закона, допущенных в первой инстанции, что приводит к процессуальной недействительности всего производства по первой инстанции (нарушение правил подсудности, незаконный состав суда и т.п.), то классическая апелляция также не предполагает направление дела на новое рассмотрение в первую инстанцию. Апелляционный суд в ситуации, когда сочтет жалобу обоснованной, сам полностью принимает дело к своему производству и рассматривает его в качестве суда первой инстанции, что опять-таки приводит к постановлению нового приговора. В западной теории данный подход называется теорией эвокации (от фр. ): в силу отмены на основании его процессуальной порочности решения суда первой инстанции последнее аннулируется, после чего первая и вторая инстанции как бы "сливаются" в единое целое на уровне апелляционного суда.

После рассмотрения дела в двух инстанциях (первой и апелляционной), одной из которых является суд достаточно высокого (апелляционного) уровня, приговор становится окончательным с точки зрения установления фактических обстоятельств дела. Двух инстанций достаточно, чтобы более не спорить о фактах и их доказательствах ("бил или не бил", "стрелял или не стрелял" и т.п.), считая их окончательно установленными. Такого рода споры более не допускаются. Именно поэтому судебное следствие и исследование доказательств существуют только в первой и апелляционной инстанциях, к чему и сводится суть принципа двух инстанций.

Но окончательный приговор и приговор, вступивший в законную силу, - это далеко не совпадающие понятия, в процессуальном смысле они совершенно различны. Более того, именно противопоставление этих двух этапов становления res judicata и лежит в значительной мере в основе разграничения апелляции и кассации.

Поэтому после того, как приговор стал окончательным с точки зрения установления фактических обстоятельств дела, он еще не вступает в законную силу, поскольку у сторон есть право обратиться в высший судебный орган страны с претензиями на неправильное применение судами первой и апелляционной инстанций материально-правовых или процессуальных норм, превышение ими компетенции, незаконный состав вынесшего решение суда, т.е. у них возникает право на кассацию. Под этим и понимается возможность оспорить приговор исключительно по правовым основаниям, что характерно для классической кассации. На реализацию данного права также отводится несколько суток (скажем, в сегодняшней Франции пять) <1>. После их истечения либо приговор вступает наконец в законную силу, либо в высший судебный орган страны поступает кассационная жалоба, на которую необходимо дать мотивированный ответ.

--------------------------------

<1> Следовательно, для кассации, как и для апелляции, характерны не только деволютивный, но и суспенсивный эффект, о которых см. выше.

Исключительно правовой характер кассационного пересмотра приговоров приводит к тому, что он считается не только и не столько способом устранения судебных ошибок в интересах сторон, сколько механизмом гармонизации судебной практики, обеспечивающим ее единство. Отсюда возникает принцип единства кассационной инстанции: оценкой толкования судами первой инстанции и апелляционными судами правовых норм должна заниматься только одна инстанция - высший суд страны. Поэтому, скажем, во Франции, Италии, Бельгии и некоторых других странах высший суд страны (аналог нашего Верховного Суда) исторически и именуется кассационным судом, находящимся на самой вершине судебной пирамиды.

Кассационная инстанция при любых обстоятельствах не входит в рассмотрение фактических обстоятельств дела: они уже установлены в двух инстанциях (приговор является окончательным). Это приводит к тому, что при кассационном пересмотре дела нет и не может быть ни исследования доказательств, ни судебного следствия. Они с кассацией несовместимы. Отсутствие судебного следствия предполагает и невозможность постановления кассационной инстанцией нового приговора, а также изменение ранее постановленного приговора, так как нельзя разрешать уголовное дело приговором, не зная и не устанавливая его фактических обстоятельств.

Если правовая проблема мнимая, то кассационная жалоба отклоняется, как правило, без специального рассмотрения, но с развернутой мотивировкой. Если же поставленная в жалобе проблема серьезна, то высший судебный орган рассматривает ее по существу, не проводя, как сказано, судебного следствия. В такой ситуации кассационное рассмотрение представляет собой обмен правовыми аргументами, т.е. краткую концентрированную дискуссию по важной проблеме толкования права. По итогам рассмотрения кассационный суд либо отклоняет жалобу, либо удовлетворяет ее. В последнем случае, не обладая знаниями о фактических обстоятельствах дела, он может лишь отменить решение, т.е. "сломать" его (отсюда и термин "кассация" от французского глагола casser, т.е. "разбивать", "ломать"), и направить дело на новое рассмотрение в суд первой или апелляционной инстанции, обладающий уже судебно-следственным инструментарием, необходимым для установления фактических обстоятельств дела и его разрешения по существу.

В конечном итоге приговор вступает в законную силу либо после прохождения дела через высший судебный орган страны, являющийся единственной кассационной инстанцией, либо в случае отказа сторон от подачи кассационной жалобы и обращения в высший суд страны, что предполагает отсутствие претензий по поводу толкования тех или иных материально-правовых или процессуальных норм нижестоящими судами. Тем самым посредством прохождения уголовного дела через первую, апелляционную и кассационную инстанции происходит становление непоколебимого и подлежащего обязательному исполнению судебного решения, прежде всего приговора: сначала он постанавливается в первой инстанции, затем становится окончательным с точки зрения фактических обстоятельств в апелляционной инстанции, после чего вступает в законную силу и приобретает силу res judicata в кассационной инстанции (на вершине судебной пирамиды) <1>.

--------------------------------

<1> Поэтому в рамках классической континентальной системы стороны не имеют права обращаться в наднациональные органы, например в Европейский суд по правам человека, не обратившись прежде по данной проблеме в высший суд своей страны. ЕСПЧ и другие органы не принимают к рассмотрению решения, которые не вступили в законную силу и не приобрели свойств res judicata.

Необходимо также иметь в виду, что при поступательном движении уголовного дела вверх по судебно-инстанционной пирамиде каждый раз возникает вопрос о том, в каких пределах происходит это движение. Движется ли уголовное дело по инстанциям полностью или только в какой-то части? От ответа на данный вопрос зависит и объем полномочий как апелляционной, так и кассационной инстанции. В классической континентальной теории выработаны два возможных ответа на поставленный вопрос. При первом подходе пределы прав вышестоящей инстанции определяются объемом поданной жалобы. Скажем, если сторона защиты обжалует только справедливость назначенного наказания, то апелляционная инстанция повторно рассматривает дело только в этих пределах, не входя в обсуждения вопросов преступления, его доказанности и т.п. В теории такой подход называется принципом tantum devolutum quantum appellatum, что в переводе с латыни означает "дело настолько движется вверх по инстанциям, насколько я апеллирую". При втором подходе пределы прав вышестоящей инстанции не связаны доводами поданной жалобы, в силу чего вышестоящий суд вправе проверить дело в полном объеме, выходя за пределы требований, изложенных в жалобе. Скажем, если сторона защиты оспаривает только справедливость наказания, то это не мешает апелляционной (кассационной) инстанции при наличии у нее сомнений проверить и обоснованность самого обвинения. В теории такой подход называется ревизионным началом или принципом ultra petita, что в переводе с латыни означает "сверх жалобы". Классическая континентальная модель пересмотра приговоров основывается на первом из обозначенных подходов, отвергая ревизионное начало как в апелляции, так и в кассации. Рассмотрение апелляционных и кассационных жалоб ultra petita допускается разве что в виде крайне редко встречающихся исключений.

Сбалансированная система пересмотра приговоров, построенная на сочетании апелляции и кассации до вступления приговора в законную силу, приводит к тому, что после его вступления в законную силу и начала исполнения любые споры (как по вопросам факта, так и по вопросам права) считаются оконченными и исчерпанными. Поэтому классическая континентальная уголовно-процессуальная система саму возможность пересмотра приговора, вступившего в законную силу, воспринимает как нечто чрезвычайное и встречающееся исключительно редко.

В то же время полностью исключить грубые судебные ошибки, конечно, нельзя, каковы бы ни были качество и институциональное совершенство апелляционной и кассационной инстанций. Для их устранения используются особые уголовно-процессуальные механизмы, не столько встроенные в инстанционное движение дела, сколько существующие несколько автономно в виде особых институтов. Кроме того, они используются только в интересах защиты (in favorem), поскольку ситуация, при которой невиновный оказывается лишен свободы или как-то иначе строго наказан, морально недопустима ни при каких обстоятельствах. В то же время обвинению, всегда представленному профессиональным обвинителем (прокурором), предоставлены достаточные возможности, чтобы добиться осуждения виновного, включая доступ в апелляционную инстанцию и в высший суд страны, действующий в качестве кассационной инстанции. Если обвинение данные возможности не реализовало, то это не означает, что над оправданным вечно должен висеть дамоклов меч отмены приговора. Отсюда после вступления в законную силу ни оправдательный приговор, ни обвинительный приговор по мотивам его мягкости не могут быть отменены даже при обнаружении грубой судебной ошибки. Сегодня положение об абсолютной непоколебимости вступившего в законную силу оправдательного (обвинительного за мягкостью) приговора остается в континентальных правопорядках незыблемым. Оно не подверглось сомнению даже в рамках современной тенденции укрепления прав потерпевших, во всяком случае пока не подверглось.

Хрестоматийным способом пересмотра приговоров, вступивших в законную силу, является возобновление производства по уголовному делу по вновь открывшимся обстоятельствам, которое, например, во Франции именуется ревизионным производством <1>. Речь идет о ситуациях, когда после вступления приговора в законную силу появляются какие-то важнейшие факты, которые не были и не могли быть известны рассматривавшим дело судам и которые ставят под сомнение либо само преступление, либо осуждение подлинно виновного в нем лица. К числу таких фактов относятся, например, установленное судебным приговором лжесвидетельство, появление новых и ранее неизвестных свидетелей, явка с повинной настоящего виновного, обнаружение в живых предполагаемой жертвы убийства и т.п. Возобновление дела в данном случае предполагает расследование вскрывшихся обстоятельств, которое, как правило, проводится на самом высоком уровне (часто судьями высшего суда страны), а также рассмотрение и оценку результатов расследования опять-таки коллегией судей высшего суда страны. Именно они и принимают окончательное решение о возобновлении производства по делу, отмене вступившего в силу приговора, направлении дела на новое рассмотрение и т.п. На практике это случается крайне редко и при наличии очень веских оснований. К инстанционному движению дела данный способ пересмотра приговоров, разумеется, отношения не имеет. Он позволяет исправлять грубые ошибки в фактах, что и следует понимать под вновь открывшимися обстоятельствами.

--------------------------------

<1> В то же время следует проявлять осторожность в уголовно-процессуальной терминологии, поскольку, скажем, в Германии ревизией именуется классическая кассация, хотя возобновление производства по вновь открывшимся обстоятельствам там также существует.

Что касается исправления правовых ошибок, то здесь также встречаются некоторые механизмы, которые используются, пожалуй, еще реже и опять-таки только в тех случаях, когда результатом ошибки является заведомо необоснованное осуждение невиновного. Скажем, во Франции инициировать пересмотр вступившего в законную силу приговора по правовым основаниям вправе лишь министр юстиции, который обязывает прокуратуру принести соответствующий протест в рамках особого института - так называемой кассации в интересах закона (ст. 620 УПК Франции). Случается это в единичных случаях по делам, имеющим особый общественный резонанс.

В целом классическая континентальная система пересмотра приговоров построена на пересмотре в инстанционном порядке только тех приговоров, которые не вступили в законную силу. Пересмотр приговоров, вступивших в законную силу, рассматривается как чрезвычайное явление и производится лишь в единичных исключительных случаях.

§ 4. Развитие способов пересмотра приговоров

в российском уголовном процессе

1. Установление и слом классической системы пересмотра приговоров. Судебная реформа 1864 г. установила в России классическую систему пересмотра приговоров континентального типа: по делам, подсудным общим судебным установлениям, окружные суды являлись первой инстанцией, судебные палаты - апелляционной, а Правительствующий сенат выступал единой кассационной инстанцией для всей империи. Примерно аналогичная схема существовала и по делам, подсудным мировым судьям. При этом апелляционному обжалованию подлежали "приговоры неокончательные и не вошедшие в законную силу", а кассационному обжалованию - "приговоры окончательные, но не вошедшие в законную силу" <1>. Возобновление уголовных дел являлось чрезвычайным способом пересмотра приговоров, вступивших в законную силу.

--------------------------------

<1> Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. 3-е изд. СПб., 1910. Т. 2. С. 513, 522.

Именно в дореволюционный период после проведения Судебной реформы 1864 г. и принятия Устава уголовного судопроизводства был сформирован и понятийный инструментарий, имплементировавший в российскую доктрину ключевые научно-теоретические конструкции континентальной системы пересмотра приговоров, такие как апелляция, кассация, возобновление уголовных дел, деволютивный эффект, окончательный и неокончательный приговор и др. Многие из этих понятий и конструкций используются в законодательстве и доктрине до наших дней, став неотъемлемой частью отечественного юридического языка. Скажем, самим разграничением понятий апелляции и кассации мы, безусловно, обязаны разработчикам Судебных уставов 1864 г.

Однако в советский период классическая инстанционная система континентального типа была в России в значительной мере сломана. Что же с ней произошло? Здесь надо отталкиваться от событий первых лет или даже месяцев советской власти, происходивших в чрезвычайных обстоятельствах революционной эпохи. Эти события повлияли и до сих пор продолжают влиять не только на советскую, но и на современную российскую систему пересмотра приговоров.

Декреты Совета народных комиссаров (СНК) от 24 ноября 1917 г. N 1 "О суде" и Всероссийского центрального исполнительного комитета (ВЦИК) от 7 марта 1918 г. N 2 "О суде" провозгласили, что "обжалование в апелляционном порядке отменяется и допускается только кассация решений" <1>. В то же время сами большевики прекрасно отдавали себе отчет в том, что кассация не является второй инстанцией, в силу чего возможность "просьбы о кассации" не дезавуирует фундаментального постулата, согласно которому "приговоры и решения местных судов окончательны и обжалованию не подлежат (выделено мной. - Л.Г.)" <2>. В тот момент фактически был уничтожен фундаментальный принцип двух инстанций, что и привело к исчезновению апелляции, причем в рамках советского права, как оказалось, навсегда.