О тказ от коммунизма сопровождался кризисом российской государственности. Предшествующие 20 лет были периодом, аналогичным периоду Смуты, — временем кризиса государственности и распада общества.

В.В.Путин в своем выступлении перед доверенными лицами в 2004 году сказал:

' Крушение Советского Союза было крупнейшей геополитической катастрофой века. Для российского же народа оно стало настоящей драмой. Десятки миллионов наших сограждан и соотечественников оказались за пределами российской территории. Эпидемия распада, к тому же, перекинулась на саму Россию.

Накопления граждан были обесценены, старые идеалы разрушены. Многие учреждения — распущены или реформировались на 'скорую руку'. Целостность страны оказалась нарушена террористической интервенцией и последовавшей хасавьюртовской капитуляцией. Олигархические группировки — обладая неограниченным контролем над информационными потоками — обслуживали исключительно собственные, корпоративные интересы. Массовая бедность стала восприниматься как норма. И все это происходило на фоне тяжелейшего экономического спада, нестабильных финансов, паралича социальной сферы.

Многие тогда думали, многим тогда казалось, что наша молодая демократия является не продолжением российской государственности, а ее окончательным крахом. Является затянувшейся агонией советской системы.

Те, кто так думал — ошиблись.'.

Слабость и неэффективность российского государства стали причинами наших неудач и поражений в области модернизации: распада единого экономического пространства, сосредоточения богатства в руках немногих олигархов, ослабления внешнеполитического влияния страны, утраты ею международных рынков.

В.В.Путин в 1999 году подчеркивал:

'Мы находимся на этапе, когда даже самая верная экономическая и социальная политика дает сбои при проведении ее в жизнь из-за слабости государственной власти.Ключ к возрождению и подъему России находится сегодня в государственно-политической сфере. Россия нуждается в сильной государственной власти и должна иметь ее. Это не призыв к тоталитарной системе. История убедительно свидетельствует, что все диктатуры, авторитарные системы правления преходящи. Непреходящими оказываются только демократические системы. При всех их недостатках ничего лучшего человечество не придумало. Сильная государственная власть в России — это демократическое, правовое, дееспособное федеративное государство.'

Распад общества, проявившийся в разрушении общих ценностей, росте недоверия и безразличия людей друг к другу, ослабления этических норм и стандартов, привел к росту коррупции, распространению права сильного и пассивности перед лицом зла.

Слабое государство и распавшееся общество стали основой режима олигархического капитализма, утвердившегося в нашей стране в 90-е годы ХХ века. Этот режим не желал решать задачи модернизации, паразитируя на советском наследии.

Олигархия (от греч. oligarchía — власть немногих, от olígos — немногий и archē — власть), форма правления, при которой государственная власть принадлежит небольшой группе людей, как правило, наиболее экономически могущественных.

Термин введен Аристотелем, считавшим олигархию выродившейся формой аристократии (власти лучших). Олигархия, по Аристотелю, худшая из всех форм правления.

Еще в ноябре 1996 об олигархическом строе в России писал А.И.Солженицын, однако в его статье упоминалась "устойчивая и замкнутая олигархия из 150-200 человек", т.е. то, что раньше назвали бы верхушкой номенклатуры.

В нынешнем его значении термин вошел в употребление с 1 декабря 1997, когда Борис Немцов (в тот момент — вице-премьер в правительстве В.Черномырдина) в интервью 'Новой газете' противопоставил свой курс на 'народный капитализм' 'олигархическому капитализму' Б.Березовского.

После объявленной Борисом Немцовым весной 1998 года "борьбы с олигархическим капитализмом" в газетах развернулся спор о том, кто из журналистов первым произнес слово "олигархи".

Газета 'Известия' (14 мая 1998) писала, что термин "олигархи" в отношении руководителей крупнейших промышленно-финансовых конгломератов запустил в обиход ее постоянный автор Александр Привалов (научный редактор журнала 'Эксперт') "полтора года назад", то есть зимой 1997-1998 гг.. По другой версии, первым был журналист 'Общей газеты' Андрей Фадин.

В 1998 году Фонд 'Общественное мнение' провел опрос. Респондентов попросили назвать одного или нескольких людей, которых они считают "олигархами". Ответили на этот вопрос 25% опрошенных. Всего был назван 51 человек. В среднем один респондент называл двух "олигархов". Чаще всего упоминались следующие лица (данные в % от общего числа упоминаний): Б.Березовский — 23, А.Чубайс — 18, В.Черномырдин — 17, Б.Ельцин — 8, Р.Вяхирев — 4, В.Брынцалов — 4, Б.Немцов — 4, В.Гусинский — 4, В.Потанин — 4, Ю.Лужков — 2, В.Жириновский — 1, С.Кириенко — 1. (Фонд "Общественное мнение". Всероссийский опрос городского и сельского населения. 30 мая 1998 года. 1500 респондентов).

В начале июня 1998 года термин в нынешнем значении утвердился окончательно. Сообщая о встрече Президента Ельцина с 10 крупными предпринимателями, состоявшейся 2 июня, все московские газеты написали, что Ельцин встречался с олигархами, причем безо всяких кавычек.

Итак, словом "олигархи" в России начиная с лета 1998 года именуется группа граждан и организаций, которые, как считается, владеют и распоряжаются львиной долей промышленных предприятий, средств массовой информации и банковских капиталов России.

Как правило, любой список "олигархов" и "олигархий" включал следующие 7 фамилий: Владимир Потанин; Борис Березовский; Владимир Гусинский; Михаил Ходорковский; Александр Смоленский; Михаил Фридман; Вагит Алекперов.

Режим олигархического капитализма создан предшествующим поколением политических, административных, экономических и культурных лидеров. Наше поколение не намерено сохранять его. Напротив, мы должны ликвидировать его, поскольку этот режим несправедлив, несвободен и несолидарен по своей сути. Он воспроизводит слабое и неэффективное государство, неспособное защитить национальный суверенитет страны, безопасность и права его граждан. Он разрушает общественную солидарность и закрепляет неравенство возможностей для отдельных социальных групп.