Внешние признаки рукописных источников древней руси 2 страница

Датирующими признаками бумаги могут служить расстояния между вержерами и пантюзо. Очень широкие расстояния между вержерами — показатель бумаги второй половины XIV в. Напротив, наибольшее сближение между пантюзо свидетельствовало о про­грессе, улучшении техники производства бумаги. Поэтому при на­личии одного и того же водяного знака на двух различных листах бумаги более старой нужно считать ту. которая имеет более редкие вертикальные линии.

При датировке необходимо иметь в виду, что время выхода бу­маги с той или иной филигранью и время написания на этой бумаге документа, как правило, не совпадают. Разница зависит от продол­жительности времени доставки бумаги потребителю и сроков залежности бумаги в месте ее использования. Выяснение залежности бу­маги — одна из задач палеографии. С.А.Клепиков считает, что залежность бумаги для периода с XIII по XIV в. может быть определена в 4,5 года, для XV в. — в 6—7 лет.

Существует понятие «черной» и «белой» даты. «Черная» дата — написана, воспроизведена на материале для письма (бумаге). «Бе­лая» дата — получена в результате обработки бумажного водяного знака (филиграни, вержера, пантюзо) с помощью справочников во­дяных знаков.

Графика. Древнейший устав был медленным письмом. Ускоре­ние написания привело к некоторому изменению его графики, ко­торая в XIII—XIV вв. может характеризоваться как поздний устав. Буквы позднего устава теряют строгую геометричность начерка, свойственную древнейшему уставу. Они становятся более вытяну­тыми. В буквах «иже», «е йотованном», «ю» увеличивается скос горизонтальных перекладин: . Постепенно увеличивается ниж­няя половина букв «в», «ж», «к». У буквы «ъ» — ять штиль выходит над строкой: Ъ. Чашечка буквы «ч» приобрела форму воронки: V. Поздний устав производит впечатление более ускоренного по срав­нению с древнейшим уставом. Уйдя с середины XIV в. из делового письма, он сохранился еще в XVI в. в качестве книжного письма.

В деловом письме поздний устав переходит в новый тип письма — полуустав. Полуустав был распространен в деловых бумагах со вто­рой половины XIV—XV в. Основные черты полуустава следующие: более мелкое по сравнению с уставом написание букв, появление наклона букв, нарушение геометричности их графики, появление лига­тур, частичного разделения фраз на слова, новых приемов сокраще­ния слов, увеличение числа выносных букв.

Ранний полуустав исследователи называют «русским полууста­вом», поскольку он сохраняет известную близость к традициям рус­ского устава XIV в., претерпевшего определенные изменения гра­фики. Отличительными признаками русского полуустава явились начерки ряда букв, помогающие разобраться как в типах письма, так и в датировке полуустава: так называемое «Ч расщепом» V , кото­рое потеряло ножку, «Е якорное» , «З полукружием» с неболь­шой крышечкой слева , буква «иже» с косой перекладиной, как современное «И». Трудной и непонятной становится для прочте­ния буква «Ж» ,Х, которая часто стала изображаться без некото­рых деталей.

В конце XIV— начале XV в. в связи с расширением связей с юж­нославянскими книжниками, многие из которых были вынуждены эмигрировать в Россию в связи с захватом турками Балканского по­луострова, памятники русской письменности претерпевают изме­нения. Эти изменения выразились в проникновении в письменность некоторых графических, орфографических, художественных и час­тично языковых черт, свойственных болгарским и сербским ис­точникам того времени.

Влияние южнославянского полуустава на русский полуустав вы­разилось прежде всего в удлинении вертикальных деталей ряда букв. Появилось «Т» с опущенными до нижней строки крыльями: (трех­ногое), «Д» с удлиненными нижними концами: Д , буквы «'Ь, Ъ, Ы» с удлиненными слева концами:'Ъ.Ъ.Ы . Тенденция в удлинении нижних хвостиков букв проявилась и в начерке буквы «Ч», которая стала писаться с длинной ножкой справа: Ч. Русский и южносла­вянский полууставные начерки легли в основу полуустава, условно получившего название «московский». Вобрав в себя наиболее удоб­ные в графическом отношении полууставные начерки, московский полуустав развил ряд графических, отличающих его черт, в числе которых в первую очередь выделяются буквы: «В калачиком» в , «З». похожая на цифру «три», резко выделяющаяся своим разме­ром в строке Э -

Кроме графических признаков, отличительной особенностью по­луустава от устава является наличие большего разнообразия прие­мов сокращения. Сокращение достигалось пропуском гласных и со­гласных не только в словах духовного, но и гражданского содержа­ния. Над сокращенным словом ставилось титло: дрвня (деревня), члкъ (человек), мсцъ (месяц) и т.д. Способ сокращения слова — вы­нос букв, причем выносные буквы также писались под титлом. Спо­собом сокращения было усечение слова до нескольких букв и даже одной (начальной) буквы. Усекались обычно распространенные, всем известные слова, часто повторяемые в тексте (деревня), (пустошь) и т.д. Усеченные части слов обводились кружком.

В полууставе делаются первые попытки связного написания двух стоящих рядом букв. Полуустав знает более десяти вариантов лига­тур типа:

и др. В полууставе XV в. появляется запятая, которая была принесена болгарскими книжниками.

На рубеже XIV—XV вв. на базе полуустава развивается новый тип письма — скоропись, которая стала господствующей в деловом письме единого Российского государства. Что касается полуустава, то он стал преимущественно книжным письмом.

Украшения рукописей. Время позднего устава и его эволю­ции в полууставное письмо совпадает с распространением нового художественного стиля, получившего название тератологического, чудовищного или звериного орнамента. Этот орнамент был распро­странен в XIII и особенно в XIV в. Книги этого периода, как прави­ло, написаны на пергамене. Наибольшее число книг, украшенных орнаментом тератологического стиля, сохранилось в Новгороде и Пскове.

По вопросу о происхождении тератологического орнамента су­ществуют разные мнения. Ряд авторов (Ф.И.Буслаев', В.Н.Щеп­кин²) высказывались о заимствовании тератологии от южных славян. Некоторые зарубежные исследователи (венские искусство­веды Иозеф Стржиговский, В.Бори), решая вопрос в духе идеи пан­германизма, утверждали, что Русь восприняла тератологический орнамент из Скандинавии и Северной Германии, что тератологичес­кий орнамент Руси был местной ветвью орнамента германо-скан­динавского культурного центра. Ряд историков искали корни тератологии на Востоке.

Большинство исследователей (А.В.Арциховский, Б.А.Рыбаков, М.К.Каргер и др.), признавая взаимовлияние русской и южносла­вянской культур, говорят о самобытности развития русской терато­логической орнаментики, о ее связях с древнерусским прикладным искусством, деревянной резьбой, предметами художественного ре­месла (из металла, серебра), с местными художественными тради­циями и фольклорными мотивами.

Тератологический орнамент был известен во всех рукописных центрах Руси, но подлинного расцвета он достиг в XIV в. в Новго­роде.

Переход к тератологии был постепенным. Уже в XII в. нарушается строгость старовизантийского стиля. Рядом с натуралистичес­кими изображениями животных появляются фантастические зве­ри, о которых нельзя сказать, кто это — птица, собака или лев. На смену растительным и геометрическим мотивам приходят терато­логические комбинации животных форм и плетений из ремней и змеиных хвостов.

Заставка тератологического орнамента не имеет правильной гео­метрической формы. Она напоминает изображение ткани, по кото­рой «стелется» плоскостной орнамент. Сверху заставку часто венчает цветочный узор — навершие, углы заставки оформлены ви­зантийской веткой. Узор заставки мог состоять из двух симметрично расположенных друг к другу живых существ — чудищ, запутавших­ся в ремнях. Ремни исходили из клювов, пастей, крыльев, хвостов, ног чудищ, оплетали их туловище и переходили в «средник» — вер­тикальное плетение, спускающееся в заставку с навершия и разде­ляющее ее как бы на левую и правую части. Из таких же ремней, плетений, нередко завершающихся голова­ми чудищ, образовывались инициалы. Для облегчения чтения ини­циалов, которые потеряли рельефность, живописцы стали давать цветной силуэт буквы. В XIII в. в тератологии появился мотив чело­веческой фигуры. Это так называемые тератологические человечки.

В XIV в. они одеты в шапку конической формы. В XIV в. более ин­тересными, чем заставки, стали инициалы, в которых появились це­лые жанровые сценки с использованием изображения людей. Так, буква «М» изображается в виде двух людей, тянущих сеть с рыбой. Букву сопровождает текст, написанный над фигурами людей и представляющий их перебранку: «Потяни, Коровин сын! — Сам еси та­ков!» Буква «Д» изображалась в виде человека, играющего на гус­лях. Над буквой имелась надпись: «Царь Давид играет на гуслях».

Основу цвета тератологического орнамента составляет кино­варь — краска ртутного состава, огненного оттенка. Применялись также синяя, зеленая, желтая, серая краски и цвет чернил. Для пе­редачи белого цвета использовался естественный цвет пергамена. Золотая и серебряная краски в тератологии не применялись.

Тератологический орнамент имел свои местные особенности. Для новгородский тератологии был характерен серо-синий или голубой фон. Псковской тератологии были свойственны более крупные по величине, чем новгородские, инициалы, преимущественно зеленый колорит фона, использование желтого цвета в контурах рисунка. В рязанских рукописях в качестве фона инициалов использовался зеленый цвет.

Тератологический стиль был характерен не только для рукопи­сей. Он существовал в художественном ремесле (например, колты, наручи — женские украшения), в архитектурной пластике (релье­фы Дмитровского во Владимире, Георгиевского в Юрьеве-Поль­ском, Борисоглебского и Благовещенского соборов в Чернигове).

В XV в. тератология угасает. В заставках исчезают изображения зверей, остаются только плетения. Так же как и устав, тератология мед­леннее уходит из пергаменных книг. В появившихся в XIV XV вв. образцах бумажных книг сочетание тератологии и устава встречается реже. чем в пергаменных книгах. Дольше всего тератологический ор­намент продержался в рязанских рукописях (до XVI в.).

В конце XIV — начале XV в. получают распространение новые типы орнамента: балканский и нововизантийский. Подобная смена была одним из результатов «второго южнославянского влияния», которым оказалась затронута русская культура в результате наплыва произведений южнославянской письменности в русские земли.

В XV в. был распространен главным образом балканский (пле­теный, или жгутовой) орнамент. В XVI в. он сохраняется на терри­тории Юго-Западной Руси.

Ранний балканский орнамент был простым, без деталей напол­нения и, так же как тератологический, рисовался от руки. Со вто­рой половины XV в. он усложняется. Характерными особенностя­ми балканского орнамента были следующие: четкие геометричес­кие круги, вплетенные друг в друга, в несколько ярусов, бесконечная восьмерка, прямоугольные решетки, переплетенные между собой, плетения, образующие сложный без просвета рисунок, напоминаю­щий ткань — рогожку или ковер. Деталями наполнения орнамента были жемчужины, ромбики, точки, крестики, квадраты. Заставка ор­намента не имела рамы. Но ее могло венчать навершие в виде изо­бражения букета цветов. Углы заставки украшались стилизованны­ми цветами, шишками, бутонами. В стиле плетения выполнялись и инициалы, которые стали четкими и легко читались. Яркие образ­цы заставок балканского орнамента имеются в «Апостоле», напи­санном в 90-х гг. XV в. В этой книге 48 заставок балканского стиля, причем ни одна из них не повторяется.

Богатые книжные переплеты XIII—XV вв. имели серебряные ок­лады, украшенные тисненым рисунком, чернью, сюжетными сред­никами и наугольниками.

Миниатюра. В период феодальной раздробленности содержание миниатюр стало более разнообразным. Наряду с сюжетами, изобра­жающими святых, появились сюжеты из области быта и политичес­кой жизни. В конце XIV — начале XV в. фигуры людей в отдельных миниатюрах стали приобретать подвижность, живость, реали­стичность. Существует мнение, что новые черты, появившиеся в книж­ном рисунке, складывались под влиянием живописи Андрея Рублева и его школы. Примером этого влияния может служить миниатюра из Евангелия боярина Хитрово (XIV — начало XV в.), символически изо­бражающая евангелиста Матфея в виде летящего ангела. Изображе­ние ангела поражает пластичностью, легкостью, подвижностью.

Характер нового материала для письма (бумага) отразился и на внешнем облике миниатюр. С исчезновением гладкости и прочности из пергамена исчезают гладкость, плотность, блеск красок, контраст­ность темных и светлых тонов в миниатюрах. Впитываясь в бумагу, краски выглядели более жидкими, блеклыми, напоминали акварель. При акварельной манере рисунок теряет монументальность, выгля­дит более детальным.

Тайнопись. В рукописях XII—XV вв. встречается так называе­мое «тайное письмо» — криптография. Криптография была понят­на только посвященным. Сначала по разным причинам она использовалась для зашифровки имени автора. Со временем тайнописью I тали пользоваться по политическим, дипломатическим и иным со­ображениям.

Русская тайнопись XII—XV вв. знала несколько систем: 1) систему «чуждых письмен», суть которой сводилась к замене букв ки­рилловского алфавита буквами других алфавитов, например глаголическими, латинскими, греческими; 2) систему измененных зна­ков кирилловского алфавита, при которой некоторые детали букв не дописывались или, напротив, путем добавления новых деталей буквы изменялись до неузнаваемости; 3) систему замены одних букв кирилловского алфавита другими буквами этого же алфавита, или так называемую литорею, которая подразделялась на «простую» и «мудрую». В «простой» литорее использовались без изменения все гласные, твердый и мягкий знаки, а из согласных букв — зело 5 и фита. Остальные 20 согласных писались в два ряда, по десять в каждом, в порядке алфавита. Верхний ряд согласных букв писался слева направо, нижний — справа налево:

В XV в. вязь приобретает широкое распространение, особенно в Новгороде, Пскове, Твери и Москве. Древнейший датированный об­разец старинной русской вязи имеется в «Стихираре», написанном в 1380 г. в книгописной мастерской Троице-Сергиева монастыря.

Основные приемы вязи:

1) совпадение сходных частей букв:

а) мачта +- мачта:ГТ— ПР;

б) мачта + полумачта:Н1 — НИ;

в) полумачта + полумачта:,— КД;

г) петля + петля: "Р — РЕ;

2) подчинение одной буквы другой, при котором одна из букв уменьшается и вписывается — «прячется» между деталями боль­шей по размерам буквы: — ,— КО, — ОК;

3) сокращение частей буквы в целях их сближения: — , - ;

4) соподчинение двух букв, при котором две смежные буквы уменьшаются и становятся одна на другой: .

Наблюдения над вязью, так же как и другие палеографические признаки, служат для датировки, установления подлинности источника. Для этих целей используют показатель вязи, т.е. соотношение высоты буквы к ее ширине. Показатель, равный двум, свидеельствует о соотношении высоты к ширине как двух к одному. Эти показатели соответствовали раннему периоду использования вязи. Вязь с показателем три и четыре была распространена в XV в.

Краткие выводы. В XIII—XIV вв. необходимо учитывать совпа­дение позднего устава, пергамена, тератологии. В XV в. типом книж­ного письма остается поздний устав, а также используется полуустав. Им соответствует, особенно полууставу, бумага. Книги украшаются тератологическим, балканским, отчасти нововизантийским орнамен­том. В деловом письме пергамен постепенно вытесняется бумагой. В деловом же письме быстрее происходит замена позднего устава по­лууставом, а затем скорописью. Как качественно новый палеогра­фический признак следует назвать вязь, наличие которой свидетель­ствует о том, что документ написан не ранее конца XIV в.

ВНЕШНИЕ ПРИЗНАКИ ПИСЬМЕННЫХ ПАМЯТНИКОВ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА XV-XVII вв.

Период XV—XVII вв. ознаменовался важнейшими событиями со­циально-экономической, политической и культурной жизни. В конце XV — начале XVI в. образовалось единое Российское государство. В этом государстве получил оформление самодержавный по­литический строй, сложилась своя организация управления — прика­зы. Укреплялось поместное землевладение и дворянство, ставшее опо­рой оформлявшегося со второй половины XVII в. абсолютизма. По­лучили разработку законодательные нормы крепостного права.

Заметные изменения во всех областях экономической, поли­тической и культурной жизни Российского государства способст­вовали расширению сферы применения письма и функций пись­менности в целом. Поскольку нити управления всем государством сосредоточивались в приказах, именно там в XV—XVII вв. отложи­лось наибольшее число деловых документов. Приказная система и I е делопроизводство в центре породили подобную организацию ^правления и делопроизводства на местах — в воеводских избах (канцеляриях), в монастырских и церковных учреждениях, в боярских вотчинах и дворянских поместьях. Авторами приказного делопроизводства в центре и на местах были дьяки и подьячие. Дьяки возглавляли приказные канцелярии, отвечали за делопроизводст­во. Подьячие составляли наиболее многочисленный рядовой штат канцеляристов — исполнителей переписки бумаг.

В XVII в. не только в Москве, но и на периферии все шире стала прослеживаться практика наследственного замещения подьячих должностей. Поэтому обучение письму начинающих подьячих мог­ло быть домашним, а навыками делопроизводства они овладевали непосредственно в приказах.

Большое значение для выработки делового письма имела работа гак называемых площадных подьячих, которые составляли бумаги |на городских площадях по заказу. Из-под пера площадных подьячих вышла громадная масса актов частного характера: вкладных, данных, купчих, порядных, закладных и т.д.

Несмотря на то что в России в середине XVI в. появилось книго­печатание, оно не удовлетворяло спроса книжного рынка: тиражи печатной продукции были небольшими, а издания ограничивались почти исключительно церковными книгами. Этим объяснялось про­должение и расширение практики переписки произведений как свет­ской, так и духовной литературы. Переписчиками книг были мона­стырские и церковные писцы, представители посадского населения, служилые люди и даже крестьяне. Крупными центрами переписки книг продолжали оставаться Кирилле-Белозерский, Троице-Сергиев, московский Чудов монастыри и Посольский приказ. Многие писцы переписывали книги в одиночку. Учителями книжных пере­писчиков были подьячие, представители низшего духовенства, книжные мастера. Учебными пособиями служили рукописные аз­буки-прописи, печатные книги, буквари. Традиционной формой приобретения книг был их заказ у переписчиков. Но в XVI и осо­бенно в XVII в. книгу можно было купить в торговых рядах, либо у самих переписчиков, либо у продавцов-скупщиков.

В XV—XVII вв. объектом палеографического изучения являют­ся источники делового характера, вышедшие из центральных и ме­стных учреждений: акты, судебно-следственные дела, документы финансовой и хозяйственной отчетности и т. д. Среди общих законодательных памятников ведущее место принадлежит Соборному Уложению 1649 г., дошедшему до нас в подлиннике. Длина свитка, на котором было написано Уложение, составила 347,5 м. Свиток со­стоял из 959 «сставов». На лицевой стороне листов был написан текст статей Уложения, на оборотной 315 подписей участников Зем­ского собора. Основной текст написан пятью почерками. По склей­кам — «сставам» лицевой стороны стоит «скрепа» думного дьяка Ивана Гавренева. На оборотной стороне свитка по склейкам — «скре­па» думных дьяков Федора Елизарова и Михаила Волошенинова и дьяков Гаврилы Леонтьева и Федора Грибоедова. Из памятников церковной и светской литературы особый интерес представляют «Великие Четьи-Минеи» (50-е гг. XVI в.). т.е. помесячные чтения, составленные по инициативе митрополита Макария, включающие произведения житийной литературы, проповеди и поучения; «Ли­цевой летописный свод» (60—70-е гг. XVI в.), получивший свое на­звание в связи с наличием в нем большого числа миниатюр; «Вре­менник дьяка Ивана Тимофеева», сохранившийся в единственной рукописи 30-х гг. XVII в.. написанный несколькими скорописными почерками, украшенный старопечатным орнаментом. «Временник» содержит описание Смутного времени; «Титулярник» 1672 г., со­ставленный в Посольском приказе, содержащий портретные миниа­тюры великих князей и царей и образцы великолепного полуустав­ного письма подьячих этого приказа. Напечатанный в 1564 г. на Мо­сковском печатном дворе «Апостол» — великолепный образец сред­невекового печатного дела, иллюстрирующий старопечатный орна­мент, заимствованный из рукописных книг.

Материал для письма. Основным материалом для письма в XVI—XVII вв. становится бумага. Поскольку первые попытки за­вести отечественное производство бумаги в XVI в. окончились не­удачей, а основанные в XVII в. мануфактуры (бумажные мельни­цы) не могли обеспечить потребности страны в писчем материале, Россия вплоть до первого десятилетия XVIII в. пользовалась пре­имущественно привозной бумагой.

До середины XVI в. это была главным образом итальянская бумага с водяными знаками в виде перчатки, кувшина и др. С конца XVI — в XVII в. распространилась бумага французских фабрик, показателем которой были филиграни «виноградная кисть», «кувшин», гербы фран­цузских городов. Среди последних часто встречалась филигрань с гер­бом города Базеля, более 500 вариантов которой было дано в работах Ш.Брике, П.Хейца, А.А.Гераклитова и др. В XVII в. стала использо­ваться голландская бумага, потеснившая во второй половине XVII в. французскую. Наиболее распространенной для этой бумаги с 1650 г. была филигрань «герб Амстердама», максимальное использование ко­торой относится к 1701—1725 гг. Такой же распространенной фили­гранью голландской бумаги был знак «шут». Появившись впервые на бумаге немецкого происхождения в XVI в., филигрань «шут» стала использоваться в XVII в. в несколько усложненном варианте и гол­ландскими мастерами. Следует отметить, что, поскольку отечествен­ные мануфактуры в XVII в. находились в руках голландских масте­ров, филиграни русской бумаги сначала подражали голландским знакам. Поэтому голландские филиграни «герб Амстердама» и <шут» появились и на бумаге отечественного производства.

Для датировки с помощью филиграней бумаги XVI—XVII вв. ре­комендуется использовать таблицы водяных знаков К.Я.Тромонина, Н.П.Лихачева, Ш.Брике, о которых упомянуто выше, а также ра­боты С.А.Клепикова, В.Черчиля, Е.Хивуда, Г.Эйнедера, в которых дано изображение водяных знаков XVII—XVIII вв. Специально филиграням XVII в. посвящена работа А.А.Гераклитова «Филиграни XVII века на бумаге рукописных и печатных документов русского происхождения» (М„ 1963), в которой дается изображение более 1500 знаков. Залежность бумаги XV—XVI вв. определяется в 6— 7 лет, в XVII в. — в среднем в 5 лет.

В XVI—XVII вв. в качестве материала для письма продолжали использовать и бересту. Правда, на бересте в этот период писали уже на окраинах и притом в тех случаях, когда долгое время не бы­ло привоза бумаги.

Графика письма. Большой объем работы в государственных учреждениях, связанный с написанием деловых бумаг, заставил пис­цов искать варианты более убыстренного написания букв и отойти от полууставных начерков. Внешним выражением этого процесса явился переходв XV в. полуустава в скоропись. В XVI и особенно в XVII в. скоропись становится главным типом письма в делопроиз­водстве, повсеместно вытеснив из него полуустав. Полуустав же стал письмом рукописных книг.

Скоропись — это беглое, ускоренное письмо, отличающееся рас­кованностью написания букв. Путь к ускорению письма лежал в пер­вую очередь через слитное написание букв в слове. Чтобы научить­ся этому, потребовалось длительное время, в течение которого рука писца искала лучшие, наиболее приемлемые для слитного написа­ния варианты графики отдельных букв. Вот почему скоропись от­личает многообразие вариантов одной и той же буквы иногда не только в одном тексте, но даже и в одном слове. Раскованность на­писания, поиск лучших вариантов графики стали возможны только при наличии более дешевого и распространенного по сравнению с пергаменом, более прочного по сравнению с берестой материала, ка­ким стала бумага. Поэтому скоропись и бумага —два сопутствую­щих друг другу палеографических признака.

Графика каждой из букв скорописи прошла длительный путь раз­вития. Она имела в определенные отрезки времени свои особенно­сти, которые могут служить датирующими показателями.

В XVI в. буква «В» могла писаться с одной петлей, положенной на строчку . В таком начерке ее трудно отличить от буквы . Иногда похожа на четырехугольник . Буква

имела тре­угольную или в виде буквы верхнюю часть, лежащую на длин­ной прямой или дугообразной перекладине: ; буква могла писаться в виде лежащей петли и небольшой черточки посре­дине или сбоку петли: ; буква получила начерк в виде двух палочек: ; у буквы правая сторона стала писаться с боль­шим нажимом и выше левой стороны: . Трудно читалась буква ставшая похожей на с приписанным снизу кружком: . Еще более сложными и разнообразными становятся скорописные начерки в XVII в. Особенным многообразием отличался начерк букв и —

. Буква стала похожей на современную заглавную букву, но ее верхняя часть могла быть больше нижней: . Новым вариантом буквы наряду с ее изображением в виде двух палочек явился начерк, напо­минающий латинскую или близкое к нему изображение: . Большее распространение, чем в XVI в.. получило с навесом: Л. В XVII в. появилось написание , напоминающее восьмерку с ма­ленькой нижней петлей: ; буква приобрела вид закорюч­ки ; буква в XVII в. стала более похожей на заглавное с закорючкой внизу или писалась почти как современная: . Практика сокращать слова, разнообразить взметы, писать те или иные выносные буквы у каждого из писцов-профессионалов была индивидуальной и как бы отражающей их стремление к украшению деловых бумаг с помощью графических приемов и форм. Особенно ярко скорописные элементы украшения делового письма прояви­лись в личных подписях подьячих.

Благодаря разнообразию графики отдельных букв, приемов на­писания и раскованности письма скорописи свойственно уже более четкое проявление почерков отдельных писцов. Почерк — это индивидуальная особенность письма. Кроме то­го, следует иметь в виду, что в скоро­писи графика одних и тех же текстов приобретает большую зависимость от назначения документов. Чистовики писались с большим старанием и тща­тельностью и поэтому были более чет­кими и понятными, чем черновики этих же документов. Документы цент­ральных учреждений (приказов) в своей основе отличались более современными начерками букв и гоамотностью. Переписывая книги с печатных изданий, мастера невольно брали за об­разец графику печатных букв и старопечатный орнамент. Так в ру­кописных книгах появился полуустав, подражающий старопечат­ному шрифту, или 'полуустав «со старопечатной основой». Он лег в основу так называемого «поморского» полуустава, долгое время удерживавшегося среди писцов-старообрядцев.

После воссоединения Украины с Россией усилились культурные русско-украинские связи. На почерки некоторых книжных пере­писчиков оказала влияние украинская графика. Она отличалась уг­ловатостью буквенных начертаний, их наклоном и заменой некото­рых славянских букв греческими или латинскими.

Спрос на рукописную книгу привел к ускорению письма и к по­явлению в последней четверти XVII в. беглого или, «круглящегося, полуустава». Для него были характерны красивые, округлые начер­тания букв, манерные изгибы петель и хвостов, применение отдель­ных скорописных приемов.

Писцы XVI—XVII вв. прекрасно знали функциональное разме­жевание между полууставом и скорописью. Скоропись — письмо деловых бумаг, полуустав — письмо, которым писались книги. Од­нако писцами из этого правила делались исключения. Четкой ско­рописью в XVII в, могли быть написаны книги внецерковного круга. В XVI—XVII вв. имели место случаи, когда при переписке богослу­жебных книг один и тот же писец мог использовать полуустав и ско­ропись. Тогда полууставом писался основной, читаемый при бого­служении текст, а скорописью — небольшой по объему и второсте­пенный по значимости справочный материал.

Украшения рукописей. Появившийся в книгах одновремен­но с балканским нововизантийский, или растительный, орнамент вытеснил балканский в XVI в. В нововизантийском орнаменте бы­ла восстановлена византийская заставка в виде рамы геометричес­кой формы. Ее снова заполнили цветочные мотивы с обязательным цветком «крин». Но в отличие от старовизантийского, нововизан­тийский орнамент был стилизованным, имел иную цветовую гамму и более сложное членение заставки.

Цветовая гамма нововизантийского орнамента включала синий (преобладающий), вишневый, зеленый цвета, которые нередко да­вались на золотом фоне. Так же как и балканский, нововизантий­ский орнамент по времени совпал с распространением бумаги. Боль­шинство книг, украшенных нововизантийским орнаментом, напи­сано полууставом.

С XVI в. в украшениях рукописных книг стал использоваться старопечатный орнамент. Главными элементами этого стиля были изображения трав, ветвей, листьев, цветов, плодов, ягод, шишек. Для раскраски использовались главным образом черный и белый цвета.

Первоначально считалось, что старопечатный орнамент появил­ся впервые в печатных книгах, а затем перешел в орнаментику ру­кописей. Этим и объяснялось его название. В настоящее время до­казано, что старопечатный орнамент использовался для украшения рукописных книг еще в первой половине XVI в. и именно из них перешел в книги, изданные типографским способом.