Механизмы воздействия международного и внутригосударственного права.

Влияние внутригосударственного права на формирование и осуществление норм международного права.

Наиболее типичной формой влияния выступает воздействие сложившихся во внутригосударственной сфере принципов и норм на международное право в рамках нормообразования последнего.

Изменение, углубление и развитие содержания, расширение сферы действия и повышение эффективности существующих международно-правовых норм под воздействием национального права.

Устранение из международного права под воздействием внутригосударственного права политических и правовых средств отживших институтов, принципов и норм.

Рецепция и активное использование в международном праве основных правовых формул, пришедших из внутригосударственного права.

Влияние международного права на формирование и развитие внутригосударственного права.

Трансформация- пересказ своими словами норм международного права во внутреннем законодательстве. Существуют три системы трансформации:

прямая: согласно которой заключенный государством и вступивший в силу договор непосредственно обретает силу закона;

опосредствованная: правила договора обретают силу норм внутреннего права лишь в результате издания законодательным органом специального акта;

смешанная: сочетает элементы первых двух систем и является наиболее распространенной.

В случае если формулировки закона совпадают по тексту с положениями договора, принято говорить об инкорпорации.

Во многих законах говорится, что те или иные его положения будут применяться в соответствии с определенным договором, в таких случаях речь идет об отсылке к международным договорам.

Рецепция, или заимствование, бывает: прямая - полное заимствование тех или иных норм международного права, косвенная - ссылка на ту или иную конвенцию как на часть внутреннего законодательства.

Дуализм

В 1899 г. видный немецкий ученый Г. Трипель издал монографию «Международное и внутригосударственное право», в которой изложил теорию дуализма. Трипель писал:

Международное и внутригосударственное право суть не только различные отрасли права, но и различные правопорядки. Это два круга, которые тесно соприкасаются, но никогда не пересекаются.

Ученый выделил два основных отличия между этими правопорядками: 1) субъектами внутригосударственного права являются индивиды, в то время как субъектами международного права являются только государства; 2) источником внутригосударственного права является сама воля государства, в то время как источником международного права — общая воля государств (Gemeinwille)5. По мнению Г. Трипеля,

… для того чтобы международное право смогло выполнить свою задачу, оно постоянно должно обращаться за помощью к внутреннему праву. Без него оно во многих отношениях является совсем бессильным. Оно подобно маршалу, дающему приказы только генералам и могущему достичь своих целей только в том случае, если последние согласно его указаниям дают новые приказы своим подчиненным6.

Подобного мнения придерживается в настоящее время известный итальянский юрист-международник А. Кассезе:

Поскольку международное право регулирует поведение не индивидов, а государств, оно не является самодостаточной правовой системой. Государства не имеют ни души, ни способности формировать и выражать самостоятельную волю; они являются «абстрактными» структурами, действующими через индивидов… Индивиды являются субъектами национальных правовых систем, самостоятельно определяющих процедуры избрания или назначения государственных чиновников и автономно устанавливающих круг их деятельности и полномочий. В этой сфере международное право должно подчиниться (must bow) внутренним властям. ...Поэтому... международное право не может функционировать без постоянной помощи, содействия и поддержки со стороны национальных правовых систем… В рамках системы государства (скажем, Великобритании) нормы другого правопорядка, такого как международное право, не могут применяться непосредственно, но могут быть только «трансформированы» в правовые нормы данной системы (т. е. в английские нормы). Пока эта трансформация не будет иметь места, международные стандарты будут просто иметь ценность «фактов»7.

Доктрина дуализма подразумевает, что международное право не зависит от воли какого-то одного государства, поскольку оно выражает общую волю всех государств. Каждое государство обязано добросовестно выполнять свои международно-правовые обязательства. Однако государство вольно самостоятельно определять, каким образом оно будет реализовывать данные обязательства. В своей правовой системе оно может даже устанавливать приоритет своего законодательства по отношению к международному праву. Безусловно, это может повлечь ответственность, но эта ответственность будет носить исключительно международно-правовой характер и никоим образом не будет иметь юридического значения для внутригосударственной правовой системы.

Как отметил итальянский профессор Л. Феррари-Браво, данная теория не возникла из пустоты — этому предшествовал ряд исторических изменений. В конце XIX в. во многих европейских странах принимались новые конституции, в которых был закреплен либеральный принцип верховенства закона. В связи с этим возникла необходимость более тщательно определить, каким образом будут осуществляться международные стандарты во внутригосударственной сфере. Более того, значительно увеличившееся количество межгосударственных соглашений создало проблему их имплементации государственными органами, в том числе судами. Ко всему вышеперечисленному следует добавить рост в немецкой литературе числа упражнений в софистике, которые лишь «загрязняли» до этого недостаточно исследованные аспекты международного права8.

Монизм

Наряду с теорией дуализма к концу XIX в. возникает монистическая теория соотношения международного и национального права. В 1899 г. немецкий исследователь В. Кауфманн опубликовал труд «Юридическая сила международного права и взаимосвязь законодательной власти (Staatagesetzgebung) и государственных органов». В данной работе

В. Кауфманн выдвинул основные принципы теории монизма, которая впоследствии была развита известным австрийским юристом и философом-неокантианцем Х. Кельзеном в его нормативистском учении о праве. Данная теория предполагает существование единой универсальной системы права, которая охватывает правопорядки различных уровней. Все право развивается в рамках так называемой «основной нормы», которая, по словам Кельзена, «определяет основной фактор правотворчества так, что ее можно назвать конституцией в смысле правовой логики, в отличие от конституции в смысле позитивного права»9. Международное право имеет приоритетное значение по отношению к остальным нормам права. Оно занимает верхушку иерархической нормативной пирамиды и определяет юридическую действительность остальных правопорядков. Кельзен не разрывает государство и право. Для него государство — не политический институт, который впоследствии связывает себя своими же нормами права. Государство для Кельзена — изначально правовое образование. Оно может существовать только в своих юридических актах. Кельзен пишет:

Как только мы начинаем подразумевать под государством правопорядок, тотчас обнаруживается, что противостоящая простым этико-политическим постулатам «действительность» или «реальность» государства есть позитивность права. «Действительное» государство представляет собой позитивное право в отличие от справедливости, т. е. требования политики... Государство, не подчиненное праву, не мыслимо10.

Государственный правопорядок может быть основан только на международном праве, которое составляет юридическую основу всех последующих актов государства. Кельзен рассматривает государство как юридическое лицо, корпорацию, т. е. «группу индивидов, к которым право относится как к единому объекту, как к лицу, которое имеет права и обязанности, отличные от прав и обязанностей индивидов, составляющих корпорацию». Соотношение международного и внутреннего права, по мнению Кельзена, аналогично соотношению национального правопорядка и внутренних норм корпорации. Приписывание государству (а не определенным людям) прав и обязанностей, как говорит Кельзен, «есть всего лишь мыслительная операция...»11.

Утверждая примат международного права, Кельзен отрицает государственный суверенитет, очевидно толкуя его в абсолютном смысле: «Правопорядок, который исходит из нормы высшего порядка, исключает суверенитет». Как отмечает Г. Л. Сайдлер:

Это приводит к признанию того, что международное право стоит над государствами, лишенными поэтому силою вещей суверенитета в пользу стоящей над ними организации «civita maxima». Таким путем компетенция государства максимально ограничивается, ибо государства считаются только органами международного общения12.

Международный правопорядок опирается на так называемую «позитивную (фактически установленную) норму», которую Кельзен определяет следующим образом:

В соответствии с общим международным правом, правительство, независимо от других правительств осуществляющее эффективный контроль над населением определенной территории, есть легитимное правительство, а население, живущее на этой территории и контролируемое этим правительством, образует государство (в смысле международного права)13.

Являясь наиболее известным теоретиком примата международного права, Кельзен, тем не менее, сам отмечал, что далеко не все нормы международного права являются «полными». Подобно дуалистам, он пишет:

… Большинство норм (международного права. — А. Б.) являются неполными (incomplete) и требуют имплементации при помощи норм национального права14.

Однако он делает противоположные дуалистам выводы:

Таким образом, международный правопорядок имеет значение только как часть универсального правового порядка, который включает в себя также все национальные правопорядки… Международный правопорядок определяет территориальную, персональную и временную сферы действительности национальных правовых порядков и таким образом делает возможным сосуществование множества государств… Наконец, … международный правопорядок ограничивает материальную сферу действительности национальных правовых порядков, подчиняя их определенному регулированию в отношении вопросов, которые в противном случае, произвольно бы регулировались заинтересованными государствами в одностороннем порядке15.

Следует отметить, что монистический подход имеет большое практическое значение. Учение Кельзена оказало существенное влияние на формирование правовой системы Европейских сообществ.