Эволюция социально-политического строя России в XVII веке.
Оценки уровня социально-экономического состояния России накануне петровских реформ в историографии и публицистике многообразны, интерес к этой проблеме никогда не был чисто академическим. Начиная с середины XIX в. споры вокруг оценки Московской Руси велись на фоне вечных размышлений о судьбах страны, о том, приобщаться ли к европейскому пути или у России своя особая судьба. Отсюда крайности — изображение Московской Руси «темным царством», загнивающим и бескультурным, или, наоборот, идеализация старины. Факты показывают, что Московская Русь отнюдь не была «темным царством» и, что еще важнее, она не была застойным обществом. В XVII в. страна быстро менялась.
В хозяйстве страны за этот период произошли кардинальные изменения. Экономика все более принимала рыночные формы, большую роль в этом сыграло открытие водного пути по линии Архангельск — Астрахань (по рекам Северная Двина, Сухона, Шексна, Волга).
Быстро росли города, особенно на Волге и по северным рекам. Начал формироваться всероссийский рынок, активно развивалось ремесло и мелкое товарное хозяйство, зародились начальные формы крупной промышленности — мануфактуры, шел процесс первоначального накопления капитала. Но в целом Россия оставалась страной сельскохозяйственной, аграрной.
В сельском хозяйстве изменения носили чисто количественный характер, но их масштабы впечатляют. Распахиваются многие тысячи гектаров земли в новых районах — в южнорусских степях, в Среднем Поволжье (точнее, Заволжье), защищенных теперь засечными чертами от набегов кочевников, и в Сибири. Усиливается процесс дифференциации крестьянства. Среди крестьян появляется зажиточный слой — так называемые капиталистые крестьяне (то есть имеющие значительные денежные накопления, часть которых начинает вкладываться в производство, превращая традиционное натуральное крестьянское хозяйство в товарное). Многие крестьяне начинают заниматься промышленным предпринимательством, создавая постепенно основу нового сословия — купечества.
Вместе с тем нельзя забывать, что XVII в. был временем завершения юридического оформления крепостного права. Прикрепление крестьян к земле в литературе всегда рассматривалось как важнейший процесс, связанный с установлением самодержавия, закреплением феодальных порядков, расширением привилегий дворянства. Немалую роль сыграло и стремление государства упорядочить финансовую систему, предотвратить уклонение тяглого населения от уплаты налогов.
Однако жестокость крепостного права XVII в. не надо преувеличивать. Прикрепление не лишало крестьян возможности «переменить участь», существовали некоторые вполне законные возможности для этого, а если учесть, что не было ни документов, удостоверяющих личность, ни полиции и системы сыска (она только провозглашалась, но фактически не существовала), а на государственную службу («прибор») часто вербовали заведомо беглых (вспомните принцип «с Дона выдачи нет»), то становится очевидным, что прикрепление зачастую в значительной степени было формальным. Кроме того, земледельцы (особенно черносошное крестьянство) сохраняли некоторые гражданские права, размеры повинностей частновладельческого крестьянства регулировались традициями, и барщина не была больше трех дней в неделю.
Подводя итоги политическому развитию, следует, в первую очередь, отметить укрепление самодержавных основ государства. Но в XVII в. самодержавие не приняло еще таких деспотических форм, какими будет характеризоваться политический строй России следующего, XVIII в. Оно не опиралось еще на всесильную бюрократию и не контролировало повседневную жизнь подданных. Определенную роль продолжало играть сословное самоуправление дворянских, городских, крестьянских (земских) общин.
Идеологические и культурные достижения Западной Европы довольно быстро (начиная с правления Бориса Годунова) проникали в жизнь верхушки общества, причем, в отличие от времен Петра I без всякого принуждения власти. Западническая тенденция в духовной жизни общества достаточно четко выявляется к середине XVII в. Наиболее ярким ее проявлением является создание в Москве района заселения иностранцев («Немецкой слободы»), многие из которых нашли в России вторую родину и сыграли немалую роль в ее экономическом и политическом развитии.
В XVII в. в России отсутствовала армия европейского уровня. Правительство Алексея Михайловича сознавало эту проблему. С 30-х годов стали создаваться так называемые полки «нового строя», вооруженные, обмундированные и обучавшиеся по-европейски (во главе этих полков, состоящих из русских солдат, стояли приглашенные в Россию иностранные офицеры). Особенно активно такие полки формировались в ходе русско-польской войны 1654-1667 гг. К 80-м годам они составляли уже больше половины армии. Но старые принципы комплектования (из дворянского ополчения — рейтары и драгуны — путем вербовки на тех же условиях, что и стрельцы, или из «даточных людей», то есть набранных по правительственной разнарядке из тяглых людей и мобилизованных только на время войны) не позволили полкам «нового строя» стать по-настоящему боеспособными. Отсутствие современной армии в XVII в. тормозило решение многих актуальных внешнеполитических задач. Россия по-прежнему оставалась на периферии европейской политики и экономики.
Все это ставило перед страной задачи продолжения, углубления и расширения реформ, начатых правительством Алексея Михайловича и частично продолженных его преемниками в XVII в. Это было сделано в первой четверти XVIII в. Петром I, по справедливости названным еще современниками Великим.