Политический строй России в начале XX в. 18 страница

Смена политического курса и конституционное строительство. 14 октября 1964 г. на Пленуме ЦК КПСС был смешен со всех государственных и партий­ных постов Н. С. Хрущев. Ему были предъявлены обвинения: развал эконо­мики, принижение роли партийных и советских органов, стремление к еди­ноличному правлению.

С отставкой Н. С. Хрущева завершился процесс либерализации обществен­но-политической жизни, окончились начатые им преобразования. К власти пришло новое руководство.

Должности Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Минист­ров были разделены. Первым секретарем ЦК КПСС (с 1968 г. — Генеральным секретарем ЦК КПСС) стал Л. И. Брежнев. Именно он был одним из инициа­торов и организаторов смещения Н. С. Хрущева. Человек осторожный, кон­сервативный, он более всего стремился к стабильности общества. Главой пра­вительства назначен А. Н. Косыгин.

Пришедшая к власти «команда» Брежнева не имела единой позитивной программы деятельности. Однако негативная установка существовала, и за­ключалась она в том, чтобы прекратить бесчисленные преобразования, нару­шавшие стабильность существования бюрократии. Это в свою очередь озна­чало прекращение дальнейших попыток демократизации общества и партии и свертывание критики «культа личности», поскольку дальнейшее развенча-

ние Сталина подрывало устои тоталитарной системы. Однако новый курс утвердился не сразу. Он проходил в борьбе трех направлений.

1) Часть новых руководителей, в том числе А. Н. Косыгин и секретарь ЦК партии Ю. В. Андропов, считали необходимым продолжение реформаторского курса в экономике и дальнейшую либерализацию общественно-политической жизни, с тем чтобы укрепить существующую систему. В том же направлении действовал и инерционный фактор, поскольку разработка планов экономиче­ских преобразований активно велась в последние годы правления Хрущева.

2) Л. И. Брежнев как типичный «аппаратчик» не имел определенной поли­тической платформы. Он вынужден был формировать такой курс, который обеспечил бы ему поддержку аппарата. Среди номенклатуры преобладали не только консервативные, но и просталинские настроения. Эти обстоятельства в сочетании с личными склонностями Брежнева (чуждого экстремизму) при­вели к утверждению консервативного курса. Однако даже в политической сфере этот поворот происходил сравнительно плавно, а в экономике еще не­сколько лет продолжались реформы.

3) Более консервативный путь развития отстаивали М. А. Суслов, А. Н. Шелепин и некоторые другие работники партийно-государственного аппарата. Достижение стабильности общества они связывали с пересмотром полити­ческого курса последних лет, с отказом от политики десталинизации и ре­форм. Однако, несмотря на ностальгию по сталинским временам, которая продолжалась и даже усиливалась на протяжении всего правления Брежнева, он сам не пошел на открытую реставрацию сталинизма.

Новые веяния в политике начались сразу же после смещения Хрущева. В ноябре 1964 г. Пленум ЦК КПСС восстановил «единство» партийных, со­ветских и других органов, разделенных в 1962 г. XXIII съезд КПСС (1966) изъял из Устава партии указания о нормах и сменяемости состава партийных органов и секретарей партийных организаций. Был записан лишь формаль­ный принцип систематического обновления партийных органов и преем­ственности руководства. Брежнев был «избран» уже не первым, а Генераль­ным секретарем ЦК КПСС (1968 г.). Проходившая в августе 1966 г. сессия Верховного Совета СССР «избрала» Председателем Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорного.

После снятия Хрущева началась полоса тихой «реабилитации» Сталина. Все чаще не только его имя, но и образ начинает присутствовать (и даже ста­новиться центральным) в художественных произведениях, кинофильмах, ме­муарах, периодике. Хотя сталинистам не удалось добиться полной реабили­тации Сталина, сам вопрос о преодолении «культа личности» был снят. Пре­кратилась и реабилитация жертв сталинских репрессий.

Открытое выражение консервативного курса проявилось в следующих направлениях:

— во внешней политике: «пражская весна» и ввод войск в Чехословакию;

— в политической и культурной жизни: ужесточение цензуры и борьбы с ина­комыслием, слабые попытки протеста со стороны интеллигентов власти ис­пользовали для «закручивания гаек»;

— в экономике: стала свертываться реформа хозяйственного механизма (правда, к этому были и внутренние, собственно экономические причины);

— усилились консервативные, догматические тенденции в идеологии и об­щественных науках.

Вместе с тем жизнь требовала определенной модернизации идеологи­ческих установок. Ведь согласно новой Программе КПСС, принятой на XXII съезде партии, уже в 1970 г. СССР должен был обогнать самые развитые страны мира по производству продукции на душу населения, в 1980 г. — по­строить материально-техническую базу коммунизма. К тому же разоблачение «культа личности» в период «оттепели» раскрыло ложь некоторых постула­тов, десятилетиями внушавшихся народу, и вера в «бесконечное служение» власти народу, в безусловную верность ее политики оказалась поколеблен­ной. Самый радикальный импульс, который произвела «оттепель» в обще­ственном сознании, — пробуждение мысли, зарождение критичности в отно­шении властных структур. Этот импульс еще не был полным, так как суще­ствовали факторы, сдерживающие его развитие.

Во-первых, в 60-е гг. в пору зрелости вошли поколения, просто не знав­шие иной жизни, и основные ценности системы представлялись им верши­ной общественного развития.

Во-вторых, мировоззренческая ограниченность, отсутствие адекватной информации о западной цивилизации тормозили осознание необходимости радикальных перемен и поиск эффективных путей их осуществления.

Тем не менее во второй половине 60-х гг. идеологи КПСС вынуждены были искать ответы на вопросы, доставшиеся в наследство от предшествующего, столь неспокойного для системы периода. В результате была сконструирована концепция «развитого социализма» (тезис о его построении был выдвинут Бреж­невым в 1967 г.).

В официальных документах «развитой социализм» трактовался как обяза­тельный этап на пути продвижения советского общества к коммунизму, в хо­де которого предстояло добиться органичного соединения всех сфер обще­ственной жизни. Основные положения концепции:

1) не подвергались сомнениям теоретические положения о коммунистиче­ской перспективе, содержащиеся в партийных документах предшествующих лет, в частности в Программе КПСС;

2) существовавшие в обществе недочеты и кризисные явления рассматри­вались как результат неизбежных в процессе его развития противоречий. Устранению его недостатков должна была способствовать политика «совер­шенствования» социализма;

3) заявлялось о достижении в СССР равенства республик по уровню эко­номического и культурного развития и о решении национального вопроса;

4) утверждалось положение об однородности общества и складывании новой исторической общности — советского народа;

5) преследование инакомыслия получило идеологическое обоснование в виде официально принятого тезиса об обострении идеологической борьбы двух систем в условиях мирного сосуществования. Этот вывод явился моди-

фикацией известного сталинского положения об обострении классовой борь­бы по мере продвижения к социализму.

Активными проводниками концепции «развитого социализма» были Д. И. Брежнев, сменивший его на посту главы КПСС Ю. В. Андропов и пре­емник последнего — К. У. Черненко.

Сложившуюся структуру властных отношений законодательно закрепила Конституция СССР 1977 г. Еще на XXII съезде партии Н. С. Хрущев заявил о необходимости подготовить новую конституцию, которая отразила бы пе­реход страны к коммунизму и создание в СССР «общенародного государ­ства». В 1962 г. была организована Конституционная комиссия. Но события второй половины 60-х гг. ослабили актуальность вопроса о конституции. По­явление тезиса о вступлении СССР в новую историческую стадию — период развитого социализма как закономерного этапа на пути к коммунизму — под­вело политическое руководство страны к мысли о необходимости разработки новой конституции, отражающей и закрепляющей законодательно произо­шедшие изменения в обществе.

Новая Конституция была принята 7 октября 1977 г. на внеочередной седь­мой сессии Верховного Совета СССР десятого созыва. В вводной части дава­лась краткая характеристика основных этапов истории страны, определялось понятие развитого социалистического общества и фиксировалось, что сло­жилась новая историческая общность людей — советский народ, который «закрепляет основы общественного строя и политики СССР, устанавливает права, свободы и обязанности граждан, принципы организации и цели социа­листического общенародного государства и провозглашает их в настоящей Конституции».

Новая Конституция состояла из девяти разделов, включающих 21 главу и 174 статьи.

В первом разделе представлены основные положения, характеризующие политическую и экономическую систему страны, социальные, культурные отношения, а также принципы внешней политики и защиты отечества.

Глава 1 Конституции определяла характер и содержание политической сис­темы. В статьях 2 и 3 говорилось, что государственная власть в стране осуществ­ляется народом через Советы народных депутатов, составляющие политическую основу СССР и действующие на принципах демократического централизма.

В этой главе определялась роль КПСС и общественных организаций (комсомола, профсоюзов, трудовых коллективов) в государственном управ­лении. Статья 6 Конституции узаконила роль КПСС как руководящей и направ­ляющей силы советского общества, ядро ее политической системы. (Ранее же КПСС рассматривалась как высший тип общественной организации — поли­тическая организация рабочего класса.) Такого не было даже в сталинской Конституции.

Разделы II и III определяли права и обязанности граждан, их взаимоотно­шения с государством, а также структуру национально-государственного устройства СССР, основанного на свободном союзе 15 Советских Социалис­тических Республик.

Раздел IV посвящен характеристике Советской системы (принципы дея­тельности, избирательная система, статус народного депутата).

Разделы V и VI описывали структуру и функции высших органов государ­ственной власти и управления в СССР, союзных республиках и местных органах власти. Высшим органом государственной власти, правомочным ре­шать все вопросы, отнесенные к ведению Союза ССР, провозглашался Вер­ховный Совет СССР, состоявший из двух равноправных палат: Совета Союза и Совета Национальностей. Постоянно действующим органом Верховного Совета являлся Президиум Верховного Совета, осуществлявший функции высшего органа государственной власти в период между его сессиями. Рабо­чими органами Совета Союза и Совета Национальностей являлись избирае­мые из числа депутатов постоянные комиссии.

Высшим исполнительным и распорядительным органом государства стал Совет Министров — Правительство СССР.

Последние разделы Конституции посвящены организации судопроизвод­ства, арбитража, адвокатской деятельности, прокурорского надзора, а также вопросам государственной атрибутики (герб, флаг, гимн) и порядку измене­ния Конституции.

Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистических республик была введена в действие со дня ее принятия — 7 октября 1977 г.

По новой Конституции структура государства оставалась прежней: Вер­ховный Совет СССР, собиравшийся ежегодно на сессии, был высшим зако­нодательным органом, депутаты советов разных уровней (от сельских до Вер­ховного) как бы представляли интересы всех слоев общества. Руководство экономикой осуществлял Совет Министров, из ведения которого практиче­ски были изъяты вопросы культуры, гуманитарных наук, образования и под­чинены идеологическому отделу ЦК партии.

С конца 60-х гг. Председатель Совета Министров становился лишь «глав­ным хозяйственником», но не официальным главой исполнительной власти. Функции представительства страны за рубежом с начала 70-х гг. перешли к Генеральному секретарю, который, таким образом, де-факто был признан главой Советского государства.

Происходило сращивание высшей власти партийной номенклатуры с командованием Вооруженных Сил: министр обороны входил в Политбю­ро, ранг первого секретаря обкома партии приравнивался к воинскому зва­нию генерала.

В развитии общественно-политической жизни прослеживались две тен­денции: демократическая и антидемократическая. С одной стороны, в 70—на­чале 80-х гг. интенсивно росла численность общественных объединений (проф­союзы, комсомол, народный контроль, организации технического творчества и т. д.). С другой стороны, все массовые объединения находились под контро­лем партийных организаций. Деятельность общественных структур создавала иллюзию участия в управлении широких масс населения.

Общественные объединения из представителей различных категорий на­селения действовали при местных Советах. Но выборы в Советы, социаль-

ный состав самих Советов, соотношение в нем рабочих, колхозников и ин­теллигенции определялось партийными органами.

Под партийным контролем находилась повседневная работа всех структур государственной власти в центре и на местах. Закономерным явлением стало ее руководство экономикой. К началу 80-х гг. постепенно сложилась система «партия — государство», которая сохранила преемственность властным ин­ститутам, порожденным Октябрьской революцией и окончательно оформив­шимся в 30-е гг. Важнейшими аспектами этой преемственности были:

— отрицание принципа разделения власти;

— отсутствие парламентаризма;

— политический монополизм;

— превращение партийных структур в надгосударственные.

Тезис об общенародном государстве, получивший хождение с 1966 г. и конституционно оформленный в 1977 г., был не более чем декларацией. Партийные и государственные органы «исполнительной» власти фактически командовали и Советами, и судом, диктуя ему, кого и как судить, предрешая до суда содержание судебных приговоров.

Членство в партии превратилось для граждан в необходимое условие для служебного продвижения, вплоть до приобщения к партийной номенклату­ре — привилегированному руководящему слою социалистического обще­ства. Интриги, чинопочитание, угодничество, готовность безоговорочного выполнения распоряжений вышестоящего начальства формировали особый тип беспринципного партийного функционера периода «застоя».

Номенклатура — высший слой партийного, советского, хозяйственного, общественного и союзного, областного и республиканского звена — была тем господствующим слоем, который правил страной. Она обеспечила себе тща­тельно маскируемые материальные привилегии: персональные дачи, маши­ны, квартиры, заграничные поездки в составе разнообразных делегаций, продовольственные пайки, спецраспределители промышленных товаров, улучшенное медицинское обслуживание и т. д. Бесконтрольность и всевлас­тие приводили к тому, что в некоторых регионах (особенно в Средней Азии, на Кавказе и в Москве) происходило прямое сращивание целых звеньев партийного и государственного аппарата с теневой экономикой, уголовными элементами. И это все — на фоне трескучей пропаганды успехов во всех сфе­рах, непрерывных юбилеев, массовых награждений и т. п.

Данные явления были возможны лишь в системе, в которой партийно-го­сударственный аппарат обладал всевластием и стоял над Конституцией. Фак­тически решения высших партийных органов всегда имели приоритет над за­конами. Совместные постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР официально ставились наравне с законодательными и включались в свод за­конов СССР. Законы попирались и неофициальными решениями, устными указаниями номенклатуры — так называемым «телефонным правом». Таким образом, в «обществе развитого социализма» корпоративные интересы номенк­латуры полностью возобладали над государственными и общественными инте­ресами.

Естественным продолжением процессов морального разложения общества явился рост преступности, особенно хищений и взяточничества. По прибли­зительным оценкам, капиталы теневой экономики на рубеже 70—80-х гг. до­стигали 70—89 млрд. руб. Преступность в обществе быстро росла. Однако офи­циально широко распространялся тезис о ее сокращении.

Власти не случайно закрывали глаза на эти процессы. Взятки и хищения затронули практически все уровни партийно-государственного руководства. Происходило сращивание деятелей теневой экономики и представителей но­менклатуры, т. е. шло формирование организованной преступности («мафии»). Только среди разоблаченных коррумпированных руководителей оказались зам. министра внешней торговли Сушков, Первые секретари ЦК КП Узбеки­стана Рашидов и Усманходжаев, зам. предсовмина Молдавской ССР Вышку, ряд министров и первых секретарей обкомов республик Средней Азии и Ка­захстана.

Партийные съезды проходили под знаком парадности — XXIV (1970 г.), XXV (1975 г.), XXVI (1980 г.). Теория все больше отрывалась от социальной практики. Проблемы нарастали и углублялись, но шагов для их решения не предпринималось, лишь громче и громче говорилось о мнимых успехах и до­стижениях. Намечались меры «совершенствования» хозяйственного меха­низма, которые не устраняли чрезмерной централизации и командно-при­казных методов управления. Нарастание трудностей и негативных явлений в экономике и обществе не осознавалось руководством страны.

70—80-е гг. отмечены прочной стабилизацией элиты и прекращением ее пополнения извне, превращением в достаточно замкнутую привилегирован­ную касту. Достигнутая «стабильность» руководящих кадров не стимулировала реформы и нововведения во всех сферах жизни. Политический консерватизм углублялся по мере старения облеченных властью руководителей. В 1980 г. средний возраст членов Политбюро был 71 год. Ядро правящей верхушки составляли: Л. И. Брежнев — Генеральный секретарь ЦК КПСС, А. Н. Косы­гин — Председатель Совета Министров СССР (до 1980 г.), затем — до 1985 г. — Н. А. Тихонов, М. А. Суслов — секретарь ЦК по идеологии (до 1982 г.).

Процессы, происходившие в идеологической, да и в иных сферах обще­ства, обусловлены изменениями в реальных механизмах власти, в соотно­шении сил в партийной верхушке. Основной тенденцией здесь было неук­лонное укрепление личной власти Брежнева. В первые годы после прихода к власти он вынужден был считаться со своими соратниками по смещению Хрущева и даже лавировать. Но уже с конца 60-х гг. эти лидеры в результате тонкой закулисной игры Брежнева один за другим без особого шума оказыва­ются на пенсии или же на явно второстепенных постах. Такая участь постигла Семичастного, Шелепина, Воронова, Шелеста, Подгорного и др. В начале 80-х гг. из тех, кто пришел с Брежневым к власти, на политической сцене ос­тались лишь Ю. В. Андропов и Д. Ф. Устинов. «Выбывших» заменили люди, лично близкие Брежневу и особенно знакомые ему по работе в Днепропет­ровске (так называемая «днепропетровская мафия»). Среди них были А. П. Ки­риленко и К. У. Черненко (ставшие секретарями ЦК и членами Политбюро),

Н. А. Щелоков (министр внутренних дел), Д. А. Кунаев (Первый секретарь ЦК компартии Казахстана) и многие другие.

В отличие от Сталина и даже Хрущева Брежнев с осторожностью пользо­вался властью. Более того, он и вовсе предпочитал бездействовать, если сталкивался со сложной, трудноразрешимой проблемой, а такцх проблем ста­новилось все больше. Его «слабостью» было коллекционирование титулов, на­град и принятие неприкрытой лести. Сначала, возможно, все это использова­лось для укрепления власти «молодого» Генсека, но затем быстро преврати­лось в самоцель. Кампания по возвеличиванию Брежнева началась с конца 60-х гг., но набрала обороты лишь в следующем десятилетии. В 1973 г. прини­мается специальное постановление о методах «по повышению авторитета» вождя. Телевидение было обязано показывать Брежнева и остальных членов Политбюро в соотношении 3 : 1. В июне 1977 г. он стал Председателем Пре­зидиума Верховного Совета СССР. Он награждается пятью звездами Героя Советского Союза и Социалистического Труда, орденом Победы, восемью орденами Ленина, двумя орденами Октябрьской Революции, становится лау­реатом Ленинской премии мира и Ленинской премии по литературе (за три­логию «Малая земля», «Возрождение», «Целина»).

Относившийся с некоторым пренебрежением к хозяйственникам, Брежнев стремится укрепить свой союз с военными. К 30-летию Победы он получил звание генерала армии, а год спустя — Маршала Советского Союза. Являясь Председателем Совета обороны, он, по крайней мере формально, возглавлял весь военно-промышленный комплекс страны.

Публичные, переходящие все мыслимые и немыслимые границы славо­словия в адрес вождя («лично дорогого товарища Леонида Ильича Брежнева»), становились все более оглушительными, по мере того как Брежнев становился все менее дееспособен (последствия инсульта 1976 г.). Происходило как бы воз­рождение культа личности, но уже без личности, возрождение в виде фарса: больной, с нечленораздельной речью Брежнев в действительности вызывал лишь стыд за страну в широких кругах населения. Явно не пользовались уваже­нием и деятели ЦК с их откровенным подхалимажем перед Генсеком.

Параллельно с этим шло моральное разложение общества. В нем как бы легализовались двойная мораль, двойные стандарты жизни — официальные и реальные. Пример подавал сам Генеральный секретарь, который в частных разговорах признавал нормальной и теневую экономику, и взятки чиновни­ков. Сам Брежнев давал и «образцы» кадровой политики. На ответственные посты, как уже отмечалось, он назначал главным образом своих близких или лиц, преданных ему лично. По свидетельству Шелепина, «под» родственни­ков Брежнева создавались не только посты, но и целые министерства. Неуди­вительно, что протекционизм, семейственность в 70—80-е гг. пронизали все общество. Естественным спутником этих процессов явилась коррупция, ко­торая при Брежневе приняла значительные размеры.

Разложение руководящих кадров партии и государства, происходившее на глазах миллионов простых граждан, вело не только к падению престижа власти и представляемого ею общественного строя, но и вызывало со-

циальную апатию, распространение пьянства. Очевидный для всех маразм высших властей, не способных к управлению страной, коррупция и семей­ственность в высших эшелонах власти — все это вызывало у советских людей политическую апатию и насмешки, находившие выражение в анекдотах.

Таким образом, в середине 60—начале 80-х гг. происходит поворот от либе­ральной политики к консервативной, который сопровождается укреплением командно-административной системы.

Противоречия экономического и социального развития. Реформы и реоргани­зации в экономике конца 50—начала 60-х гг. не привели к позитивным сдвигам в народном хозяйстве, которое по-прежнему носило экстенсивный характер:

• падали темпы экономического развития;

• замедлялся рост национального дохода;

• снижалась производительность труда;

• росло незавершенное строительство;

• производились изделия, не находившие сбыта, и т. д.

Реформы Хрущева показали, что одним администрированием (переходом с отраслевого на территориальный принцип управления, созданием новых организационных структур) достичь серьезных сдвигов в народном хозяйстве невозможно. Возникала необходимость иных, экономических методов руко­водства. И, хотя господство коммунистической партии делало невозможным переход к действительно рыночной экономике, идея о дополнении партий­но-административных рычагов экономическими стимулами получала все большую популярность.

Осуществлению экономической реформы предшествовала длительная дискуссия, в которой участвовали хозяйственные работники и крупные ученые-экономисты, в их числе В. С. Немчинов, Л. М. Бирман и др. В ходе дискус­сии высказывались мысли о необходимости внедрения полного хозрасчета и самоокупаемости предприятий. Эти идеи были расценены как несвоевре­менные, тем не менее в реформу были заложены некоторые принципы ры­ночной экономики (прибыль, хозрасчет).

Сложились два взгляда на пути реформирования экономики:

• продолжение приоритетного развития сельского хозяйства, а затем — тяжелой промышленности (J1. И. Брежнев);

• ориентация на развитие легкой промышленности (А. Н. Косыгин).

В 1965 г. началось проведение новой административной централизации, упразднение совнархозов и восстановление промышленных министерств. Были созданы крупные государственные комитеты (Госкомцен, Госснаб, Гос­комитет по науке и технике). Предприятия получили некоторую автономию.

Начало реформе положили решения мартовского и сентябрьского (1965 г.) Пленумов ЦК КПСС. Мартовский пленум сосредоточил внимание на меха­низмах управления сельским хозяйством:

• установлен новый порядок планирования: главный акцент в политике на селе сделан на повышение роли министерства сельского хозяйства в пла­нировании и руководстве сельскохозяйственным производством, снижался план обязательных закупок зерна, объявленный неизменным на 10 лет;

• повышены закупочные цены (кроме того, сверхплановые закупки долж­ны были производиться по повышенным ценам);

• увеличены капиталовложения;

• произошло перераспределение национального дохода в пользу сель­ского хозяйства;

• начали предприниматься меры по решению социальных проблем села;

• сокращены налоги;

• сняты ограничения с ведения личных подсобных хозяйств.

Реформирование сельского хозяйства было продолжено в 1977—1978 гг.

в производственных объединениях: колхозах, совхозах, предприятиях пище­вой промышленности, научно-исследовательских лабораториях. В 1982 г. принимается «Продовольственная программа», которая предусматривает со­здание ЛПК — агропромышленных комплексов. Делается ставка на агропро­мышленную интеграцию — организованное кооперирование колхозов и сов­хозов с обслуживающими их отраслями промышленности. Начинается стро­ительство районных агропромышленных объединений (РАПО). В 1985 г. был создан Госагропром СССР. Несмотря на все усилия, сельское хозяйство про­должало оставаться наиболее слабой отраслью экономики. Только за 15 лет страна 8 раз переживала сильнейшие неурожаи (1969, 1972, 1974, 1975, 1979, 1980, 1981, 1984 гг.). Потери происходили не только из-за природно-клима­тических условий, но и из-за плохой организации труда, чрезмерного адми­нистрирования и т. д.

Самой радикальной с 20-х гг. реформе управления промышленностью поло­жили начало решения сентябрьского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС. Суть но­вовведений заключалось в том, чтобы усилить экономические рычаги и рас­ширить самостоятельность предприятий как хозяйственного звена.

В основу хозяйственной реформы положены разработки группы экономис­тов под руководством Либермана, изложенные в двух постановлениях: «Об улучшении планирования и стимулирования производства и экономики» и «О госу­дарственном производственном предприятии при социализме».

Основные положения реформы:

• сокращено число спускаемых сверху обязательных показателей;

• в распоряжении предприятий оставалась доля прибыли (создавались фонды материального стимулирования, социально-культурного и бытового развития, самофинансирования производства);

• провозглашался хозрасчет;

• вводилась твердая, не зависящая от прибыли плата за используемые предприятиями производственные фонды;

• осуществлялось финансирование промышленного строительства с по­мощью кредитов;

• не допускалось изменение планов без согласования с предприятиями.

В целом, предусматривая механизм внутренней саморегуляции, мате­риальной заинтересованности производителей в результатах и качестве тру­да, реформа не посягала на директивную экономику. Несмотря на заложен­ные в ней внутренние противоречия, реформа 1965 г. в краткосрочной перс-

пективе дала некоторый положительный результат: показатели выполнения VIII пятилетки (1966—1970) были положительными, особенно в сравнении с более поздними пятилетками. Но затем, в 1972—1973 гг., произошла смена экономических приоритетов.

Этот поворот объяснялся комплексом объективных и субъективных, внеш­них и внутренних причин. В частности, в связи с обострением советско-китай­ских отношений стратегическое значение приобретало освоение Дальнего Во­стока (побудившее к форсированному строительству БАМа), повышалась роль ВПК и Вооруженных Сил. В связи с повышением с начала 70-х гг. (из-за энергетического «кризиса» на Западе 1973—1974 гг., вызванного политикой нефтедобывающих стран Арабского Востока) на мировом рынке цен на нефть и энергоносители, советское руководство предпочло пойти по легкому пути, дававшему скорейший результат, — по пути экспорта сырьевых и энергетиче­ских ресурсов. Только за 70-е гг. СССР получил около 170 млрд. «нефтедолла­ров», структура его экспорта приобрела явно выраженный «колониальный характер»: в 1985 г. почти 55% приходилось на топливно-сырьевой экспорт. Но с начала 80-х гг., в связи с переходом западной экономики на энергосбе­регающие технологии, поступление «нефтедолларов» стало уменьшаться — внутренние болезни социалистической экономики стали выходить на поверх­ность (С. П. Рябикин).

В целом в экономическом развитии страны 60—80-х гг. исследователи выделяют три периода (JI. В. Жукова):

\) 1965 г.—середина 70-х гг. — попытка реализации экономического курса Либермана: начинается ускоренное строительство предприятий по выпуску товаров народного потребления. На этом этапе объем промышленного про­изводства вырос в 1,5 раза; построено около 1900 крупных предприятий (в том числе Волжский завод в Тольятти). Началось создание территориаль­но-производственных комплексов (Саянский, Красноярско-Ачинский, Чим- кентско-Джамбульский);

• середина 70-х—1983 гг. — начало «стагнации и отдельные попытки преоб­разований». В 1972—1973 гг. приоритет перешел от легкой к тяжелой промыш­ленности. Основные средства направлялись на освоение Сибири, развитие энергетики, оборонной промышленности (производство военной техники на машиностроительных предприятиях достигало до 60% выпускаемой ими продукции). Начинается ввод импортного оборудования, делаются попытки внедрения новых методов работы (бригадный подряд);