Политическая лингвистика 247

политического дискурса как таковых или формирующих конкретную тематику политической коммуникации. Под дискурсивной практикойпо­нимаются тенденции в использовании близких по функции, альтернатив­ных языковых средств выражения определенного смысла. Эти тенденции, естественно, находят отражение в частоте употребления соответствующих феноменов фонетического, морфологического, синтаксического и семан­тического уровня. Очень близким аналогом в лингвистической поэтике можно считать понятие идиолекта писателя.

Опираясь на категорию вариативной интерпретации действительно­сти, введенную во втором параграфе этой главы, можно сказать, что дискурсивные практики с лингвистической точки зрения определяются устойчивыми наборами языковых средств вариативной интерпретации, свойственными данному политическому субъекту или характерными для обсуждения данной темы политической коммуникации. В этом смысле можно говорить (и говорится) о таких предметах политической лин­гвистики, как «дискурс Рейгана», «дискурс Горбачева», «тоталитарный дискурс», «дискурс о безопасности», «дискурс свободы и справедливо­сти», «парламентский дискурс». Иными словами, дискурс Рейгана — это совокупность дискурсивных практик Рейгана, проявляющихся в его политических выступлениях, интервью и т.д. Тоталитарный дискурс — это совокупность дискурсивных практик, характерных для политического языка тоталитарного общества, а дискурс о безопасности — совокупность дискурсивных практик, встречающихся в дискуссиях о безопасности госу­дарства и формирующих эти дискуссии как часть политического дискурса в целом.

Наиболее известные примеры дискурсов, на которых развивалась политическая лингвистика, «оселки» разработки методик изучения поли­тического языка — русский политический язык советской эпохи (во фран­цузской лингвистике называемый «деревянный язык» — langue de bois), дискурс Великой французской революции, политический язык «Третье­го Рейха» (взгляд филолога-литературоведа на этот феномен отражен в [Клемперер 1998]).

Теория воздействия исследует механизмы вариативной интерпрета­ции действительности не только в политическом языке, но и при функ­ционировании языковой системы в любой сфере деятельности человека. Тем самым она шире политической лингвистики и по постановке задачи и по предмету исследования, однако теория воздействия не исследует сочетания языковых механизмов ВИД, частоту их употребления, то есть сами дискурсивные практики. В этом отношении теория воздействия уже политической лингвистики.

Наиболее значительны различия между теорией воздействия и по­литической лингвистикой в сфере приложений. Основные области при­ложения политической лингвистики в политологии связаны с изучением политического мышления политиков по языковым данным и реконструк­цией и мониторингом состояния общественного сознания по текстам

средств массовой информации. Для работы с этими сложными феноме­нами были разработаны специальные методики — метод контент-анализа и методика когнитивного картирования.

Методика контент-анализа

Первые опыты использования количественных методов, близких к контент-аналитическим, относятся к концу XIX в. Именно тогда стало ощущаться влияние средств массовой информации — и особенно газет — на общество. В США по заказам некоторых общественных организаций и университетов был проведен ряд исследований тематики газетных ста­тей. Тематика определялась на основе количественного анализа лексики. Общий вывод заключался в том, что пресса отдает предпочтение уго­ловной хронике, скандалам, сплетням и спорту, практически игнорируя сферу религии, науки и искусства [Speed 1893]. В 20-30-х гг. XX в. в США по текстам прессы отрабатываются техники изучения обществен­ного мнения. В центре внимания контент-аналитических исследований оказываются более сложные категории, такие как установки, стереотипы,

ценности.

Лассуэлл, с именем которого связывают существенный прогресс в технике контент-анализа, провел исследование основных тем и идей, превалировавших в официальной пропаганде стран-участников Первой мировой войны [Lasswell, Leites 1949; Lasswell 1952]. Во время Второй ми­ровой войны контент-анализ стал составной частью оборонной политики. Эксперты лондонского радио проводили методом контент-анализа регу­лярный мониторинг текстов нацистской пропаганды в средствах массовой информации. Это позволило им выявить типичные последовательности действий министерства пропаганды, связанные с обоснованием тех или иных политических и военных акций. В результате аналитиками были предсказаны некоторые важные события в политической и военной сфе­рах. Изучение документов агентства Transocean в США с использованием методов контент-анализа позволило разоблачить его сотрудников как нацистских агентов [Grawitz 1996, р. 550-582].

Рассмотрим методику контент-анализа с лингвистической точки зре­ния. Рациональность такого подхода объясняется тем, что по сути кон­тент-анализ использует чисто лингвистическую информацию о харак­теристиках текста и пытается выявить его семантические особенности. Сущность контент-анализа заключается в том, чтобы по внешним — ко­личественным — характеристикам текста на уровне слов и словосочетаний сделать правдоподобные предположения о его плане содержания и, как следствие, сделать выводы об особенностях мышления и сознания автора текста — его намерениях, установках, желаниях, ценностных ориентациях ит.д. Для литературного текста может быть поставлена задача изу­чения особенностей изображения представленных в нем персонажей. Если количество привлекаемых текстов и авторов достаточно велико,