Протекционизм в экономической политике

Протекционизм в экономической политике правительства сохранялся, но несколько изменились его акценты. Во второй половине XIX в. торгово-промышленная политика царского правительства от поддержки и насаждения отдельных конкрет­ных отраслей промышленности (металлургической, машино­строительной и топливной) перешла в 1890-х гг. к поощрению индустриального развития вообще с учетом всего многообраз­ного общеэкономического, социального и политического зна­чения промышленности. Ожидающий постоянной поддержки капитал направлялся в промышленность, если только рас­считывал на повышенные и гарантированные прибыли. Эту дань, через казну, платило промышленности все общество. Та­моженный протекционизм был худшим вариантом поддержки промышленности и торговли по сравнению с фритредерством, которое помогло бы быстрее ликвидировать помещичье-кре-постническую систему. Пробуржуазную политику осуществляло финансовое ведомство, постоянно подкармливая буржуазию октябристского типа.

Государственная политика, когда это было выгодно казне, менялась в отношении промышленности на прямо противопо­ложную. Несмотря на то, что внешнеторговые тарифы к концу века приобрели строго запретительный характер, рельсы из-за границы ввозились беспошлинно. Государственные заказы раз­мещались не у своих предпринимателей, а за границей. В справке по Министерству финансов от 15 ноября 1893 г. заказы иностранцам объяснялись "спешностью, техническими превос­ходствами иностранных произведений и даже выгодными для казны от более дешевых цен". Кроме того, начиная с порефор­менного времени, правительство увеличивало прямые налоги с торговых и промышленных предприятий. Гильдейский сбор с 1865 г. неоднократно повышался, а с 1885 г. вводится раскла­дочный 3%-ный сбор с крупнейших фабрик и заводов. Торго­во-промышленные доходы к концу XIX в. составляли 45 % на­ционального дохода. Эта сложная политика "подкармливания" привилегированной и слабой промышленности и удушения налогами самостоятельной и сильной (а иногда наоборот) не ставила доход и прибыль в зависимость от предприимчивости промышленников, а определялась достаточно случайными об­стоятельствами. Это ослабляло русскую промышленность и буржуазию. Например, в 1860-е гг. Государственный банк еже­годно ассигновал 18 миллионов рублей на поддержку заводской промышленности, но правительство отвергало просьбы о долго­срочных ссудах для купцов-предпринимателей, пытавшихся заняться горнозаводским делом на Урале. В 1866 г. министр финансов отказал пермскому II гильдии купцу А. В. Глушкову в просимой им 30-тысячной ссуде.

Отрицательное воздействие на развитие торгово-промышлен­ного предпринимательства имели и "частные" причины. Напри­мер, в Средней Азии с 1866 г. приобретение земли, недвижимо­сти разрешалось только коренному населению и предпринимате­лям православного вероисповедания. На Нижегородской ярмарке 1866 г. купцы-мусульмане татарского происхождения, торгующие в Ташкенте, просили ярмарочный комитет ходатайствовать об отмене этого ограничения. Однако просьбы эти не имели успеха.

Система наемного труда, складывающаяся в постреформен­ное время, стала основой промышленного развития России, обусловила действие объективных законов капиталистического производства - получение прибавочной стоимости и накопле­ние капитала. Но промышленная революция развивалась очень неравномерно как по отраслям, так и по районам. В сельской местности широкое распространение получила домашняя система промышленности как "придаток" фабрики, что было свя­зано с баснословной дешевизной труда закабаленных сельских рабочих, тормозившей технический прогресс. Старые отрасли, опиравшиеся на привилегии владельческого права (горная про­мышленность Урала), соседствовали с новыми, расширяющими свое производство. Старые промышленные районы - Москов­ский, Центральный - соседствовали с новыми на Юге России. В апреле 1871 г. была проведена первая в России плавка чугуна на предприятии Джона Юза, а к 1897 г. Юг России давал 40 % чугунного производства, опережая Урал. Это была чисто капи­талистическая промышленность, которая не знала ни традиций, ни сословности, на национальности. В Южную Россию пере­мешались иностранные капиталы, инженеры, рабочие.