К стр. 17—18: Согласие между мышлением и бытием. €

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 637

сторона требования равенства была резко, — но еще в виде общечеловеческого требования, — сформулирована впервые у Руссо. Как и при всех требованиях буржуазии, пролетариат и в данном случае, как роковая тень, следует за буржуазией и делает свои выводы (Бабёф). Эту связь между буржуазным равенством и пролетарскими выводами следует развить более под­робно.

Итак, для выработки положения «равенство = справедливости» понадобилась почти вся предшествующая история, и сформулировать его удалось лишь тогда, когда уже существо­вали буржуазия и пролетариат. Но принцип равенства заключается в том, что не должно су­ществовать никаких привилегий, следовательно он оказывается по сути дела отрицатель­ным, он объявляет всю предшествующую историю негодной. Так как этот принцип лишен положительного содержания и так как он огульно отвергает все прошлое, он одинаково при­годен и для того, чтобы быть провозглашенным великой революцией 1789— 1796 гг., и для позднейших, фабрикующих системы плоских умов. Но выдавать положение «равенство = справедливости» за высший принцип и за последнюю истину нелепо. Равенство существует лишь в рамках противоположности к неравенству, справедливость — лишь в рамках проти­воположности к несправедливости; следовательно, над этими понятиями еще тяготеет про­тивоположность по отношению к предшествующей истории, стало быть — само старое об-

* щество .

Уже в силу этого обстоятельства понятия равенства и справедливости не могут выражать вечную справедливость и истину. Через несколько поколений общественного развития при коммунистическом строе и при умножившихся ресурсах люди должны будут дойти до того, что кичливые требования равенства и права будут казаться столь же смешными, как смешно, когда теперь кичатся дворянскими и тому подобными наследственными привилегиями. Про­тивоположность как по отношению к старому неравенству и к старому положительному пра­ву, так и по отношению к новому, переходному праву исчезнет из практической жизни; то­му, кто будет настаивать, чтобы ему с педантической точностью была выдана причитающая­ся ему равная и справедливая доля продуктов, — тому в насмешку выдадут двойную пор­цию. Даже Дюринг согласится с тем, что это можно «предвидеть», и где тогда окажется ме­сто для равенства и справедливости, как не в кладовой для исторических воспоминаний? От­того, что теперь подобные фразы весьма

Пометка на полях: «Представление о равенстве вытекает из равенства всеобщего человеческого труда в то­варном производстве. «Капитал», стр. 36»⁵²¹.

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 638

пригодны для агитации, они отнюдь не становятся вечной истиной.

(Развить содержание равенства. — Ограничение правовой стороной и т. д.)

Впрочем, также и в настоящее время и для довольно еще долгого будущего абстрактная теория равенства является нелепостью. Ни один пролетарий-социалист или социалистиче­ский теоретик не захочет признать абстрактного равенства между собой и бушменом или обитателем Огненной Земли, или хотя бы даже крестьянином, или же полуфеодальным сельским поденщиком; а как только это будет преодолено хотя бы только в Европе, будет преодолена и абстрактная точка зрения равенства. При установлении рационального равен­ства само это равенство теряет всякое значение. Если теперь требуют равенства, то это про­исходит благодаря предвосхищению того умственного и нравственного выравнивания, кото­рое само собой наступает, вместе с требуемым равенством, при нынешних исторических от­ношениях. Но вечная мораль должна была быть возможной во всякое время и повсеместно. Даже Дюринг не решается утверждать этого о равенстве; он, наоборот, допускает до поры до времени репрессию, признавая, следовательно, что равенство оказывается не вечной исти­ной, а историческим продуктом и отличительным признаком определенных исторических состояний.

Буржуазное равенство (уничтожение классовых привилегии) весьма отличается от проле­тарского равенства (уничтожения самих классов). Требование равенства, идущее дальше это­го пролетарского равенства, т. е. абстрактно понятое, становится нелепым. В конце концов и г-н Дюринг вынужден вновь протащить с черного хода насилие, вооруженное и администра­тивное, судебное и полицейское.

Таким образом, представление о равенстве само оказывается историческим продуктом, для выработки которого необходима вся предшествующая история; представление это, сле­довательно, не существует испокон веков как вечная истина. Если же в настоящее время оно представляется большинству людей — en principe* — чем-то само собой разумеющимся, то это является результатом не его аксиоматического характера, а распространения идей XVIII века. Итак, если в настоящее время два пресловутых мужа становятся на точку зрения равен­ства, то это происходит оттого, что Дюринг представляет их себе как «образованных» людей XIX века и что это для них «естественно».

— в принципе. Ред.

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 639

А как ведут и вели себя действительные люди, всегда зависит и всегда зависело от тех исто­рических условий, при которых они жили.

К гл. IX, стр. 94—96; гл. X, стр. 104—109 [Зависимость идей от общественных отношений]

Взгляд, согласно которому будто бы идеями и представлениями людей созданы условия их жизни, а не наоборот, опровергается всей предшествующей историей, в которой до сих пор результаты всегда оказывались иными, чем те, каких желали, а в дальнейшем ходе в большинстве случаев даже противоположными тому, чего желали. Этот взгляд лишь в более или менее отдаленном будущем может стать соответствующим действительности, поскольку люди будут заранее знать необходимость изменения общественного строя (sit venia verbo ), вызванную изменением отношений, и пожелают этого изменения, прежде чем оно будет на­вязано им помимо их сознания и воли. — Это применимо и к представлениям о праве, а сле­довательно и к политике (as far as that goes** , этот пункт следует рассмотреть в отделе «Фи­лософия», — «насилие» остается для «Политической экономии»).

К гл. XI, стр. 116—117 (ср. также отдел III, гл. V, стр. 328—330)

Уже верное отражение природы — дело трудное, продукт длительной истории опыта. Си­лы природы представляются первобытному человеку чем-то чуждым, таинственным, подав­ляющим. На известной ступени, через которую проходят все культурные народы, он осваи­вается с ними путем олицетворения. Именно это стремление к олицетворению создало по­всюду богов, и consensus gentium*** , на которое ссылается доказательство бытия бога, дока­зывает именно лишь всеобщность этого стремления к олицетворению как необходимой пе­реходной ступени, — а следовательно и всеобщность религии. Лишь действительное позна­ние сил природы изгоняет богов или бога из одной области вслед за другой (Секки и его солнечная система)**** . В настоящее время этот процесс настолько продвинулся вперед, что теоретически его можно считать законченным.

— да будет позволено сказать так. Ред. — в той мере, в какой ато уместно. Ред. * — единогласное мнение народов. Ред. " Ср. настоящий том, стр. 515. Ред.

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 640

В сфере общественных явлений отражение еще более трудное дело. Общество определя­ется экономическими отношениями, производством и обменом, наряду с историческими предпосылками.

К гл. XII, стр. 122—125 (ср. «Введение», стр. 21—23)

Противоположность, — если вещи присуща противоположность, то эта вещь находится в противоречии с самой собой; то же относится и к выражению этой вещи в мысли. Например, в том, что вещь остается той же самой и в то же время непрерывно изменяется, что она со­держит в себе противоположность между «пребыванием одной и той же» и «изменением», заключается противоречие.

К гл. XIII [Отрицание отрицания]

... Все индогерманские народы начинают с общей собственности. Почти у всех народов она в ходе общественного развития отменяется, отрицается, вытесняется другими формами — частной собственностью, феодальной собственностью и т. д. Подвергнуть отрицанию это отрицание, восстановить общую собственность на более высокой ступени развития — такова задача социальной революции. Или: античная философия первоначально представляла собой стихийный материализм. Из него возник идеализм, спиритуализм, отрицание материализма, сперва в виде противоположности между душой и телом, затем в учении о бессмертии и в монотеизме. Посредством христианства этот спиритуализм стал общераспространенным. Отрицание этого отрицания — воспроизведение старого на более высокой ступени, совре­менный материализм, который, по отношению к прошлому, находит свое теоретическое за­вершение в научном социализме.

... Само собой разумеется, что эти естественные и исторические процессы отражаются в мыслящем мозгу и воспроизводятся в нем, как это обнаруживается уже в вышеприведенных примерах — ах —a и т. д., и как раз высшие диалектические задачи разрешаются лишь по­средством этого метода.

Конечно, существует и плохое, бесплодное отрицание. — Истинное — естественное, ис­торическое и диалектическое — отрицание как раз и есть (рассматриваемое со стороны фор­мы) движущее начало всякого развития: разделение на противоположности, их борьба и раз­решение, причем (в истории отчасти,

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 641

в мышлении вполне) на основе приобретенного опыта вновь достигается первоначальный исходный пункт, но на более высокой ступени. — Бесплодным же отрицанием является от­рицание чисто субъективное, индивидуальное, представляющее собой не стадию развития самого предмета, а привнесенное извне мнение. А так как при таком отрицании не может по­лучиться ничего, то отрицающий таким образом должен быть не в ладу с миром, должен ворчливо порицать все существующее и все совершившееся, все историческое развитие. Хо­тя древние греки и добились кое-каких результатов, но они не знали ни спектрального ана­лиза, ни химии, ни дифференциального исчисления, ни паровой машины, ни шоссейных до­рог, ни электрического телеграфа, ни железных дорог. Стоит ли долго останавливаться на произведениях таких отсталых людей? Все дурно — постольку этого рода отрицатели явля­ются пессимистами, — за исключением нашей собственной высочайшей персоны, которая оказывается совершенной, а таким путем наш пессимизм переходит в наш оптимизм. Итак, мы сами произвели отрицание отрицания !

Даже взгляд Руссо на историю: первоначальное равенство — порча, вызванная неравенст­вом, — установление равенства на более высокой ступени — есть отрицание отрицания.

Дюринг постоянно проповедует идеализм — идеальную точку зрения. Если мы из сущест­вующих отношений делаем выводы относительно будущего, если мы постигаем и исследуем положительную сторону отрицательных элементов, действующих в ходе истории, — а это по-своему делает даже самый ограниченный прогрессист, даже идеалист Ласкер, — то Дю­ринг называет это «идеализмом», и поэтому он считает себя вправе фабриковать проекты будущего, в которых намечается даже план школьного преподавания и которые оказываются фантастическими, так как они основаны на невежестве. Он не замечает, что он сам при этом производит отрицание отрицания.

К гл. XIII, стр. 140-142

Отрицание отрицания и противоречие.

«Ничто» чего-либо положительного, — говорит Гегель, — ость некое определенное ничто⁵²².

«Дифференциалы могут быть рассматриваемы как настоящие нули* , и с ними можно оперировать как с на­стоящими нулями* , между

Подчеркнуто Энгельсом. Ред.

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 642

которыми, однако, существует определенное отношение, вытекающее из состояния рассматриваемого именно в данном случае вопроса». Математически это не является нелепостью, — говорит Боссю⁵²³.

Дробь % может иметь весьма определенное значение, если она получается благодаря од­новременному исчезновению числителя и знаменателя. То же самое 0:0 = А:В, где, следова­тельно, % = ^A/B изменяется с изменением значения А и В (стр. 95, примеры). А разве это не «противоречие», что между нулями существуют отношения, т. е. что они могут иметь не только значение вообще, но даже различные значения, которые можно выразить в числах? 1:2 = 1:2; 1—1:2—2=1:2; 0:0 = 1:2.⁵²⁴

Сам Дюринг говорит, что вышеупомянутые суммирования бесконечно малых величин — на обычном языке, интегральное исчисление — представляют собой наивысшие и т. д. опе­рации в математике. Как производится этот род исчислений? У нас имеются две, три — или более — переменные величины, т. е. имеются такие величины, между которыми, при их из­менении, обнаруживается определенное отношение. Пусть, например, даны две величины, a и y, и требуется разрешить определенную, неразрешимую с помощью элементарной матема­тики, задачу, в которой функционируют х и у. Я дифференцирую x и y, т. е. принимаю их столь бесконечно малыми, что они исчезают по сравнению со сколь угодно малой действи­тельной величиной, так что от х и у не остается ничего, кроме их взаимного отношения, без всякой материальной основы, следовательно d^x/d_y = %, но это % выражает собой отношение ^x/y. То, что это отношение двух исчезнувших величин, фиксированный момент их исчезнове­ния, представляет собой противоречие, не может смущать нас. Итак, что же я сделал, как не то, что я подверг отрицанию x и y, но не в том смысле, что мне больше нет дела до них, а со­ответственно обстоятельствам дела. Вместо хиуя имею в данных формулах или уравнениях их отрицание, dx иdy. Затем я произвожу обычные действия с этими формулами, обращаюсь с dx и dy так, как если бы они были действительными величинами, и в известном пункте я отрицаю отрицание, т. е. интегрирую дифференциальную формулу, вместо dx и dy подстав­ляю действительные величины x и y, таким образом, я вовсе не топчусь на месте, но разре­шаю задачу, о которую элементарная геометрия и алгебра могли бы только попусту обло­мать себе зубы.

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 643

К ОТДЕЛУ ВТОРОМУ

К гл. II

Рабство — там, где оно является господствующей формой производства, — превращает труд в рабскую деятельность, т. е. в занятие, бесчестящее свободных людей. Тем самым за­крывается выход из подобного способа производства, между тем как, с другой стороны, для более развитого производства рабство является помехой, устранение которой становится на­стоятельной необходимостью. Всякое основанное на рабстве производство и всякое основы­вающееся на нем общество гибнут от этого противоречия. Разрешение его совершается в большинстве случаев путем насильственного порабощения гибнущего общества другим, бо­лее сильным (Греция была покорена Македонией, а позже Римом). До тех пор пока эти по­следние, в свою очередь, имеют своей основой рабский труд, происходит лишь перемещение центра, и весь процесс повторяется на более высокой ступени, пока наконец (Рим) не проис­ходит завоевание таким народом, который вместо рабства вводит новый способ производст­ва. Либо же рабство отменяется насильственно или добровольно, и в таком случае прежний способ производства гибнет: место крупных плантаций занимает парцеллярное хозяйство скваттеров, как в Америке. Таким образом от рабства погибла также и Греция, и еще Ари­стотель заметил, что общение с рабами деморализует граждан, не говоря уже о том, что рабы делают для граждан труд невозможным. (Иное дело домашнее рабство — как, например, на Востоке; здесь оно образует основу производства не прямо, а косвенно, в качестве составной части семьи, переходя в нее незаметным образом (рабыни гарема).)

К гл. III

В дюринговской достойной осуждения истории господствует насилие. В действительном же, поступательном историческом движении господствуют материальные достижения, ко­торые сохраняются.

К гл. III

А чем же поддерживается насилие, армия? Деньгами. Итак, опять-таки оказывается, что оно зависит от производства. Ср. афинский флот и политику 380—340 годов. Насилие по от­ношению к союзникам кончилось неудачей вследствие недостаточности материальных средств, необходимых для энергичного

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 644

ведения продолжительных войн. Английские субсидии, доставлявшиеся новой, крупной промышленностью, победили Наполеона.

К гл. III [Партия и военная подготовка]

При рассмотрении борьбы за существование и декламации Дюринга против борьбы и оружия следует подчеркнуть, что революционной партии необходимо знать и борьбу: партии предстоит совершить революцию — возможно, в более или менее близком будущем. Но не против нынешнего военно-бюрократического государства, — что политически было бы столь же безумно, как попытка Бабёфа непосредственно перескочить от Директории к ком­мунизму, и даже еще безумнее, так как Директория все же была буржуазным и крестьянским правительством⁵²⁵, — а против того буржуазного государства, которое придет на смену ны­нешнему государству: партия может оказаться вынужденной, в защиту законов, установлен­ных самой буржуазией, предпринять революционные шаги против буржуазного государства. Поэтому-то всеобщая воинская повинность — в наших интересах, и она должна быть ис­пользована всеми для того, чтобы научиться борьбе; в особенности это относится к тем ли­цам, которым полученное образование позволяет проходить в течение года, в качестве воль­ноопределяющихся, военную подготовку, необходимую для того, чтобы стать офицером.

К гл. IV О «насилии»

Признается, что насилие играет и революционную роль, и именно во все имеющие ре­шающее значение «критические» эпохи, как при переходе к социалитету, притом лишь в ка­честве вынужденной обороны от реакционных внешних врагов. Но изображенный Марксом переворот, совершавшийся в XVI веке в Англии, имел и свою революционную сторону: он был одним из основных условий превращения феодального землевладения в буржуазное и развития буржуазии. Французская революция 1789 г. также в значительной степени приме­няла насилие; 4 августа лишь санкционировало насильственные действия крестьян и было дополнено конфискацией дворянских и церковных имуществ526 . Насильственное завоевание, произведенное германцами, основание на завоеванных землях таких государств, в которых господствовала деревня, а не город (как в древнем мире), сопровождалось — именно поэто­му — превращением раб-

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 645

ства в менее тягостное крепостное состояние и в другие формы зависимости крестьян (в древнем мире латифундии сопровождались обращением пахотной земли в пастбища для ско­та).

К гл. IV [Насилие, общинная собственность, экономика и политика]

Когда индогерманцы переселились в Европу, они, вытеснив путем насилия первоначаль­ных обитателей, обрабатывали землю при общинном землевладении. Существование по­следнего еще можно исторически установить у кельтов, германцев и славян, а у славян, гер­манцев и даже у кельтов (rundale) оно еще существует, и притом даже в условиях прямой (Россия) или косвенной (Ирландия) зависимости крестьян. Насилие прекратилось после того, как были вытеснены лапландцы и баски. Внутри общины господствовало равенство или же возникали добровольно признаваемые привилегии. Там, где из общей собственности возник­ла частная собственность отдельных крестьян на землю, этот раздел между членами общины происходил до XVI века совершенно без принуждения; в большинстве случаев он совершал­ся вполне постепенно, и остатки общего владения были весьма обычным явлением. О наси­лии не было и речи, оно применялось лишь против этих остатков (Англия XVIII и XIX веков, Германия главным образом XIX века). Ирландия представляет собой особый случай. Эта общая собственность мирно существовала в Индии и в России при различнейших насильст­венных завоеваниях и деспотиях и служила для них основой. Россия является доказательст­вом того, как производственные отношения определяют политические отношения насилия. До конца XVII века русский крестьянин не подвергался сильному угнетению, пользовался свободой передвижения, был почти независим. Первый Романов прикрепил крестьян к зем­ле. Со времени Петра началась внешняя торговля России, которая могла вывозить лишь зем­ледельческие продукты. Этим было вызвано угнетение крестьян, которое все возрастало по мере роста вывоза, ради которого оно совершалось, пока Екатерина не сделала этого угнете­ния полным и не завершила законодательства. Но это законодательство позволяло помещи­кам все более притеснять крестьян, так что гнет все более и более усиливался.

К гл. IV

Если насилие является причиной социальных и политических порядков, то что же являет­ся причиной насилия? Присвоение продуктов чужого труда и чужой рабочей силы. Насилие

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 646

могло изменить потребление продуктов, но не самый способ производства, оно не могло превратить барщину в наемный труд, кроме тех случаев, когда были налицо необходимые для этого условия и когда форма крепостного труда стала оковами для производства.

К гл. IV

До сих пор насилие — отныне социалитет. Чистое благое пожелание, требование «спра-ведливости». Но Т. Мор выдвинул это требование уже 350 лет тому назад527 , а оно все еще не выполнено. Почему же оно должно осуществиться теперь? Дюринг не дает ответа. В дейст­вительности крупная промышленность выдвигает это требование не как требование справед­ливости, а как необходимость, обусловленную производством, а это в корне меняет все дело.

К ОТДЕЛУ ТРЕТЬЕМУ

Кгл.I Фурье («Новый хозяйственный и социетарный мир»).

Элемент неравенства: «человек, будучи по инстинкту врагом равенства» (стр. 59). «Этот механизм мошенничеств, который называют цивилизацией» (стр. 81).

«Надо будет избегать отсылки их» (женщин), «как это принято у нас, на неблагодарные занятия, на рабские роли, какие им предназначает философия, утверждающая, что женщина создана только для того, чтобы сни­мать накипь с горшка и чинить старые штаны» (стр. 141).

«Бог определил для промышленного труда лишь меру притяжения, соответствующую четверти того вре­мени, какое социетарный человек может отдавать труду». Остальное время должно быть поэтому посвящено земледелию, скотоводству, кухне, трудовым армиям (стр. 152).

«Нежная мораль, милая и чистая подруга торговли» (стр. 161). Критика морали (стр. 162 и следующие).

В современном обществе, «в цивилизованном механизме» царит «двоедушие в действиях, противоречие между индивидуальным интересом и коллективным»; это — «всеобщая война индивидов против масс. А наши политические науки осмеливаются еще говорить о единстве действия!» (стр. 172).

«Люди нового времени всюду терпели неудачи в изучении природы именно потому, что они не знали тео­рии исключений или переходов, теории помесей». Примеры «помесей»: «айва, нектарин, угорь, летучая мышь» и т. д. (стр. 191).

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 647

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

[По поводу утверждения Дюринга, что «волевая деятельность, посредством которой создаются человече­ские объединения, подчиняется как таковая естественным законам», Энгельс замечает:]

Итак, ни слова об историческом развитии. Лишь вечный закон природы. Все сводится к психологии, которая, к сожалению, оказывается еще гораздо более «отсталой», чем полити­ка.

[В связи с рассуждениями Дюринга о рабстве, наемном труде и насильственной собственности, как о «фор­мах социально-экономического строя, имеющих чисто политическую природу», Энгельс делает следующие замечания:]

Все та же вера в то, что в политической экономии имеют силу лишь вечные естественные законы, что все изменения и искажения вызваны лишь зловредной политикой.

Итак, во всей теории насилия верным оказывается лишь то, что до сих пор все формы об­щества нуждались для своего сохранения в насилии и даже отчасти были установлены путем насилия. Это насилие в его организованной форме называется государством. Итак, здесь вы­ражена та тривиальная мысль, что с тех пор как человек вышел из самого дикого состояния, повсюду существовали государства, а это было известно человечеству и до Дюринга. — Но как раз государство и насилие общи всем существовавшим до сих пор формам общества, и если я, например, объясняю восточные деспотии, античные республики, македонские монар­хии, Римскую империю, феодализм средних веков тем, что все они основаны были на наси­лии, то я еще ничего не объяснил. Следовательно, различные социальные и политические формы должны быть объясняемы не насилием, которое ведь всегда остается одним и тем же, а тем, к чему насилие применяется, тем, что является объектом грабежа, — продуктами и производительными силами каждой данной эпохи и вытекающим из них самих их распреде­лением. И тогда оказалось бы, что восточный деспотизм был основан на общей собственно­сти, античные республики — на городах, занимавшихся также и земледелием, Римская им­перия — на латифундиях, феодализм — на господстве деревни над городом, имевшем свои материальные основы, и т. д.

[Энгельс приводит слова Дюринга:

«Естественные законы хозяйства смогут быть выявлены во всей своем строгости лишь тем путем, что мы мысленно устраним действия государственных и общественных учреждений и в особенности действия насиль­ственной собственности, связанной с подневольным наемным трудом, — тем путем, что мы будем остерегаться рассматривать последние как необходимые следствия неизменной природы» (!) «человека...».

МАТЕРИАЛЫ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________________ 648

В связи с этим рассуждением Дюринга Энгельс делает следующие замечания:]

Итак, естественные законы хозяйства можно будто бы открыть, лишь отрешившись от всего до сих пор существовавшего хозяйства; до сих пор они никогда не проявлялись в не­искаженном виде! — Неизменная природа человека — от обезьяны до Гёте!

Дюринг намеревается объяснить этой теорией «насилия», почему так случилось, что ис­покон веков и повсюду большинство состояло из подвергавшихся насилию, а меньшинство — из применявших насилие. Это уже само по себе доказывает, что отношение насилия, име­ет своей основой экономические условия, которые нельзя так просто устранить политиче­скими мерами.

У Дюринга рента, прибыль, процент, заработная плата не объясняются, а просто служат поводом для утверждения, что так уж это устроено насилием. Но откуда же берется насилие? Non est* .

Насилие порождает владение, а владение = экономической мощи. Итак, насилие = мощи.

Маркс доказал в «Капитале» (накопление), что на известной ступени развития законы то­варного производства неизбежно вызывают возникновение капиталистического производст­ва со всеми его каверзами и что для этого нет никакой надобности в насилии⁵²⁹.

Когда Дюринг рассматривает политическое действие как последнюю решающую силу ис­тории и выдает это за нечто новое, он лишь повторяет то, что говорили все прежние истори­ки, с точки зрения которых социальные формы тоже объясняются исключительно политиче­скими формами, а не производством.

C'est trop bon!** Вся школа свободной торговли, начиная от Смита, все экономические учения до Маркса признают экономические законы, — поскольку они понимают их, — «ес­тественными законами» и утверждают, что действие их искажается государством, «действи­ем государственных и общественных учреждений» !

Впрочем, вся эта теория является лишь попыткой обосновать социализм посредством уче­ния Кэри: экономика сама но себе гармонична, государство портит все своим вмешательст­вом.

Дополнением к насилию является вечная справедливость: она появляется на стр. 282.

— Нет (т. е. нет ответа). Ред. * — Это великолепно! Ред.

_____________________ ИЗ ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫХ РАБОТ К «АНТИ-ДЮРИНГУ»_________________ 649

[Точку зрения Дюринга Энгельс характеризует следующим образом: «Производство в его наиболее абст­рактной форме можно изучить очень хорошо на примере Робинзона, распределение — на примере двух изоли­рованных островитян, причем можно себе представить все промежуточные ступени, начиная от полного равен­ства и кончая полной противоположностью между господином и рабом». Энгельс приводит следующую фразу из Дюринга: «Только путем серьезного социального» (!) «рассмотрения» (!) «можно прийти к той точке зрения, которая имеет действительно решающее, в последней инстанции, значение для теории распределения». В связи с этим Энгельс замечает:]