Герои советского союза, принимавшие участие в боях с немецко-фашистскими войсками на различных этапах боевых действий 17-й воздушной армии в годы великой отечественной войны 15 страница

В период напряженной работы эти части получали боевые задания непосредственно от командующего. Остальным задания ставились накануне дня боевой работы через штаб воздушной армии. [210]

Управление группами самолетов на поле боя осуществлялось при помощи радиостанций наведения, находившихся в боевых порядках наземных войск. Радиостанции имели связь с командирами наземных корпусов и дивизий и в соответствии с обстановкой нацеливали группы самолетов на наиболее важные объекты. Непосредственное взаимодействие с войсками осуществлялось через офицеров, которые с радиосредствами находились на командных пунктах наземных войск. Взаимодействие штурмовиков и истребителей организовывалось путем личной договоренности между командирами взаимодействующих полков и ведущих групп.

Взаимодействие 5-й воздушной армии, действовавшей на 2-м Украинском фронте, с 17-й воздушной армией и координация их действий осуществлялись по радио- и проводным средствам через узлы связи штабов 2-го и 3-го Украинских фронтов. В действиях авиации была достигнута четкая согласованность с ходом боя наземных войск, что позволило ей своими ударами оказывать им существенную, а в некоторых случаях и решающую поддержку в отражении танковых атак врага.

Успеху боевых действий воздушной армии способствовала большая помощь соседних авиационных соединений, в частности штурмовиков под командованием генералов Н. П. Каманина, В. В. Степичева и истребителей генерала И. Д. Подгорного. Их смелые и эффективные налеты на вражеские позиции заслужили похвалу командующего 3-м Украинским фронтом.

В Будапештской операции части 17-й воздушной армии совершили 28478 боевых вылетов, из них 6935 ночью. В 514 воздушных боях было сбито 435 самолетов противника. Повреждено и уничтожено: танков и самоходных установок — 294, бронетранспортеров — 57, бронемашин— 31, паровозов — 18, железнодорожных вагонов — 449, автомашин и другой техники — до 4 тысяч единиц{85}

Особенностью Будапештской операции является то, что ей не предшествовала длительная оперативная пауза для всесторонней ее подготовки. Наступление было начато при небольшом превосходстве над силами противника. Отличительной чертой операции была также возросшая манев-ренность [211] частями и запасами материально-технических средств. В ходе операции происходило наращивание материально-технических средств за счет их подвоза.

13 февраля завершилась ликвидация будапештской группировки противника. Успешный исход этой операции привел к потере противником крупного промышленного центра — Будапешта и прилегающих районов, куда во время войны было эвакуировано значительное количество предприятий.

В результате Будапештской операции была выведена из войны Венгрия — последняя союзница Германии в Европе.

Были созданы благоприятные условия для дальнейшего наступления Советской Армии через Венские ворота в Австрию, а через нее — в Южную Германию. В этой операции были уничтожены значительные оперативные и стратегические резервы гитлеровцев.

В битве за Будапешт 17-я воздушная армия накопила богатый опыт ведения боевых действий при прорыве войсками фронта мощных оборонительных рубежей противника и отражении контратак больших группировок танков и мотопехоты.

За образцовое выполнение заданий командования в боях с немецко-фашистскими захватчиками при овладении Будапештом части воздушной армии были награждены: 659-й истребительный и 672-й штурмовой авиационные полки — орденами Суворова III степени, 26-й Криворожский полк Гражданского воздушного флота СССР — орденом Богдана Хмельницкого II степени, 31-й истребительный, 260-й бомбардировочный, 639-й и 989-й штурмовые авиационные полки — орденом Кутузова III степени, 39-й отдельный разведывательный авиационный полк — орденом Александра Невского, 387-й, 421-й батальоны авиационного обслуживания и 26-й отдельный полк связи — орденом Красной Звезды, 993-му бомбардировочному и 530-му истребительному авиационным полкам было присвоено наименование Будапештских. Многие авиационные части и соединения воздушной армии как особо отличившиеся были отмечены в приказах Верховного Главнокомандующего.

За мужество и героизм, проявленные в битве за Будапешт, тысячи летчиков, техников, связистов, работников тыла были удостоены правительственных наград. Всему [212] личному составу, принимавшему непосредственное участие в боях за Будапешт, была вручена медаль «За взятие Будапешта».

Завершив Будапештскую операцию, 3-й Украинский фронт, а вместе с ним и 17-я воздушная армия готовились к новым боям.

6 марта 1945 г. началось последнее в войне контрнаступление гитлеровских войск и последняя оборонительная операция советских войск, которая получила название Балатонской оборонительной операции.

После завершения контрнаступления и создания прочной обороны по Дунаю гитлеровское командование намеревалось перебросить танковые войска и авиацию на центральный участок советско-германского фронта, под Берлин. Делая ставку на затягивание войны, руководители фашистской Германии рассчитывали заключить сепаратный мир с западными державами, втянуть их в войну против Советского Союза.

В ходе подготовки к наступлению на венском направлении командование 3-го Украинского фронта внимательно следило за действиями врага, поскольку уже в середине февраля воздушные разведчики стали докладывать о сосредоточении танковой группировки противника в районе озера Балатон. В связи с этим командование фронта и воздушной армии приняло решение усилить воздушную разведку по всей глубине обороны противника. С аэродромов поднимались и уходили на задание группы «петля-ковых», «яковлевых» и «ильюшиных», ведомые опытными летчиками-разведчиками. Днем и ночью они бороздили небо в тылу у противника в поисках районов скопления техники и живой силы, определяли направления железнодорожных и автомобильных перевозок.

Готовясь к наступлению, гитлеровское командование принимало все меры для тщательной маскировки мест сосредоточения войск. Перевозки и марши боевой техники осуществлялись только в ночное время, при потушенных фарах. Строго соблюдалась радиомаскировка. Районы сосредоточения были прикрыты плотным огнем зенитной артиллерии и истребительной авиацией. Несмотря на огромные трудности, воздушная разведка доставляла все новые и новые сведения, которые подтверждали концентрацию фашистских войск между озерами Балатон и Веленце. [213]

Командир 10-го Одесского штурмового авиационного корпуса приказал командиру 136-й штурмовой авиационной дивизии установить систематический воздушный контроль за ближайшими тылами противника в районе города Секешфехервар. В этот район непрерывно летали штурмовики. Они вели постоянное наблюдение за противником, скоплением и передвижением его танков.

В один из таких полетов ушла и пара штурмовиков, ведомая опытным воздушным разведчиком лейтенантом Е. А. Горшуновым. Экипажам была поставлена задача: тщательно осмотреть район западнее Секешфехервара, обратить особое внимание на балки и лес, где могут укрываться вражеские танки.

Видимость была хорошая, но на высоте 200 — 250 м начиналась сплошная облачность. Ее-то и решил использовать Горшунов при поиске: в случае необходимости экипажам не трудно было бы уйти от зенитного огня.

Едва самолеты подошли к переднему краю, как сразу же были обстреляны зенитками. Сделав горку, штурмовики вошли в облака, с тем чтобы через минуту-другую вновь снизиться и вести наблюдение за землей. Как только зенитчики начинали пристреливаться, Горшунов с ведомым повторяли маневр. Вот и район разведки. Внизу простирались глубокие балки, поросшие молодым лесом. По разведчикам вновь ударили «эрликоны». Справа и слева появились шапки от разрывов зенитных снарядов.

Меняя курс и высоту, разведчики внимательно всматривались в лесные массивы и дороги. Но вражеских танков и автомашин нигде не было видно.

И вдруг воздушный стрелок доложил:

— Товарищ командир, вижу на обочинах дороги следы гусениц!

Самолеты круто развернулись и пошли обратным курсом. Теперь и летчики отчетливо видели следы гусениц танков. За поворотом дороги они уходили в лес. Наконец разведчики увидели то, что искали: более 50 танков и полтора десятка автомашин.

Данные, полученные в ходе непрерывной воздушной разведки, позволили выявить крупную концентрацию танков и бронетранспортеров в межозерье.

20 февраля командующий войсками 3-го Украинского фронта принял решение на оборону. Сущность этого решения заключалась в следующем: встретить атаки противника [214] упорной глубоко эшелонированной обороной на заранее подготовленных рубежах огнем всех видов оружия и ударами авиации, измотать и обескровить ударную группировку гитлеровцев, после чего без оперативной паузы перейти в решительное наступление с целью завершения разгрома этой группировки и развития успеха на венском направлении.

Большие надежды в борьбе с вражескими танками возлагались на фронтовую авиацию. Воздушная армия должна была массированными ударами бомбардировщиков и штурмовиков уничтожать танки противника в местах сосредоточения, на путях их движения и на поле боя. Перед истребительной авиацией была поставлена задача прикрыть боевые порядки, районы сосредоточения наших войск и переправы.

Основные силы советских войск и авиации сосредоточивались в центре, где между озерами Балатон и Веленце ожидался главный удар противника. Готовность обороны — 3 марта.

В соответствии с этим решением войска фронта в течение двух недель проделали большую работу по созданию прочной многоэшелонированной обороны, по перегруппировке сил, накоплению боеприпасов, горючего и других материальных средств.

Подготовка авиации к предстоящему сражению проводилась в ходе непрекращающихся боевых действий. Авиационные полки и дивизии воздушной армии вели воздушную разведку, наносили штурмовые и бомбовые удары по скоплениям вражеской пехоты и техники, прикрывали свои войска, уничтожали вражеские самолеты в воздухе и на земле. Наряду с этим части и соединения воздушной армии осуществляли аэродромный маневр с целью максимального приближения к линии фронта, накапливали боеприпасы, горючее, восстанавливали поврежденную авиационную технику, обучали личный состав, осваивали новую технику.

Весь личный состав без устали трудился над тем, чтобы как можно лучше подготовиться к очередной операции. Подготовка авиационных частей и соединений осуществлялась по четко разработанному плану. Командующий армией генерал В. А. Судец, его заместитель по политчасти генерал В. Н. Толмачев, начальник штаба генерал Н. М. Корсаков держали под личным контролем эту [215] подготовку, добиваясь, чтобы она соответствовала основному замыслу использования авиации в оборонительной операции.

В этот период несколько боевых полков было переброшено на аэродромы в непосредственной близости от линии фронта. 116-й и 164-й авиаполки 295-й истребительной дивизии, 672-й и 951-й авиаполки 306-й штурмовой дивизии были размещены на аэродроме Текель. 189-я штурмовая и 194-я истребительная дивизии были посажены на аэродромный узел Эчень. Теперь штурмовики и истребители сопровождения располагались на одних аэродромах, чем обеспечивалось их четкое взаимодействие.

Штабы составляли и увязывали планы взаимодействия с наземными войсками и между авиационными дивизиями. В общевойсковые армии и корпуса были отправлены авиационные оперативные группы, обеспеченные радиосредствами вызова и управления авиацией на поле боя.

Личный состав тщательно изучал районы будущих боевых действий, вновь и вновь повторял различные варианты тактических приемов и искал новые приемы борьбы с противником, учитывая сложившиеся условия. Летчики и техники истребительных частей изучали и осваивали новую авиационную технику — самолеты Ла-7 и Як-3. Они стремились максимально использовать их улучшенные тактико-технические данные в предстоящих воздушных боях. Подготовка личного состава и авиатехники проводилась на основе большого боевого опыта, накопленного советскими авиаторами в ожесточенных боях с немецко-фашистскими захватчиками.

Политотдел армии, возглавляемый полковником Т. И. Мураткиным, политорганы соединений оказывали постоянную помощь политработникам, партийному и комсомольскому активу частей в организации партийно-политической работы, проявляя заботу о том, чтобы она проводилась непрерывно и целеустремленно, охватывала своим влиянием каждого военнослужащего, все стороны жизни и боевой деятельности войск. В частях, перевооружавшихся на новую технику, значительное место в партийно-политической работе отводилось мероприятиям, направленным на быстрейшее изучение новых самолетов и освоение их летно-техническим составом. Партийные организации приняли активное участие в подготовке и проведении конференций, [216] на которых обсуждался опыт ведения боевых действий штурмовой, бомбардировочной и истребительной авиацией в только что закончившейся Будапештской операции.

Базирование на одном аэродроме штурмовой и бомбардировочной авиации с истребительными частями создавало благоприятные условия для проведения совместных партийно-политических мероприятий, установления прямых контактов и взаимодействия в работе командиров, штабов и политорганов. А непосредственное общение летного состава, возможность договориться по различным деталям предстоящей боевой работы повышали взаимопонимание между экипажами в бою.

Успехи советских войск на фронтах Великой Отечественной войны, сознание высокой миссии воина-освободителя, воина-интернационалиста, близость желанной и долгожданной победы воодушевляли авиаторов на новые боевые свершения.

Комсомольская организация 17-й армии накануне Балатонской операции насчитывала в своих рядах 6500 членов ВЛКСМ. 157 первичных организаций по-боевому решали задачи обеспечения примерности армейского комсомола.

В 1944 г. многие комсомольские активисты были награждены Почетными грамотами ЦК ВЛКСМ, среди них — командир звена 951-го штурмового авиационного полка старший лейтенант М. И. Рыбак. Десятки раз водил он группы «ильюшиных» в Будапештской операции. Член комсомольского бюро 995-го штурмового авиаполка агитатор Ольга Черникова более двухсот раз вылетала на штурмовку в качестве воздушного стрелка. Свыше тысячи раз готовила бомбовое и стрелковое вооружение самолета-штурмовика мастер по авиавооружению 210-го штурмового полка комсомолка Т. Г. Лагунова, и всегда оно действовало безотказно. По три-четыре фашистских самолета сбили в воздушных боях воздушные стрелки комсомольцы Севрюгин, Павлюков, Лупиткин и другие. В одном из боевых вылетов летевший за стрелка лейтенант Канубриков, воздушные стрелки комсорги эскадрилий старшины Лебедев и Шконда, комсомольцы Смольянинов и Тхаидзе сбили пять вражеских самолетов.

Умелыми организаторами молодежи на фронте проявили себя комсомольские вожаки Е. А. Джебко, А. И. Поляков, [217] И. О. Румянцев, Н. М. Синицын, В. Д. Соколов и другие. За годы войны 3013 комсомольцев 17-й воздушной армии были награждены орденами и медалями. Три члена ВЛКСМ стали Героями Советского Союза.

В частях и соединениях армии шла напряженная подготовка к новому этапу боевых действий.

Командующий воздушной армией поставил инженерно-техническому составу задачу: ввести в строй максимальное количество самолетов, получивших боевые повреждения в ходе Будапештской операции.

Днем и ночью на всех аэродромах шла напряженная работа по ремонту самолетов и двигателей. Возглавили ее главный инженер армии генерал-майор ИТС А. Л. Шепелев, его заместитель инженер-полковник В. И. Фролов, заместитель главного инженера по ремонту подполковник Д. И. Волков, начальник отдела полевого ремонта инженер-подполковник К. П. Орлов, главный инженер 10-го авиакорпуса В. А. Баранович, инженеры Н. А. Гуркович, В. И. Ребров, А. Г. Руденко, Т. Г. Черепов.

Инженеры и техники, механики и мотористы показывали образцы самоотверженного труда. Коммунисты и комсомольцы выступили инициаторами соревнования между звеньями и эскадрильями за быстрейший ввод в строй самолетов. Особенно отличились на ремонте авиационной техники В. Ф. Белодеденко, А. Д. Вадачкория, П. М. Вьюник, П. Б. Козюберда, С. М. Левченко, И. С. Максименко, Ф. Д. Сударикова и другие.

Пожалуй, больше всего трудностей выпало на долю технического состава 136-й штурмовой авиационной дивизии, базировавшейся на аэродроме Текель. Например, в 715-м авиационном полку каждая пятая боевая машина имела серьезные повреждения, полученные в боях.

В полках дивизии были проведены открытые партийные собрания. На них обсуждался один вопрос: как лучше и быстрее отремонтировать поврежденные самолеты. Прямо с партийных собраний коммунисты и комсомольцы направлялись на стоянки, где с особым подъемом принимались за работу, которая не прекращалась даже ночью.

Старший инженер дивизии инженер-подполковник В. Евхорицкий, старший инженер полка капитан технической службы Чернобай давали указания личному составу о порядке выполнения ремонта узлов и агрегатов, советом, а где надо и личным участием, помогали механикам, [218] мотористам, оружейникам быстрее справиться с поставленной задачей.

Вот вошел в строй самолет Ил-2. Даже не верилось, что это та самая машина, в крыльях которой совсем недавно зияли такие пробоины, через которые мог пролезть человек, а обшивка стабилизатора была изрешечена осколками вражеского снаряда. Теперь «ильюшин» выглядит как новый, поблескивая свежей краской. А сделали его таким механик старшина Морозов, моторист сержант Зикеев и другие воины, которые работали всю ночь под руководством техника-лейтенанта Обломея. Летчик, облетав самолет, дал высокую оценку качеству выполненных работ.

Личному составу, участвовавшему в восстановлении материальной части, довелось преодолеть немало трудностей. Весенняя распутица и оторванность от баз снабжения вызвали «голод» в запчастях, крайне необходимых для ремонта боевых машин. Но нужные детали и агрегаты находились: их снимали с самолетов, которые уже не могли быть использованы в бою. Устаревшие машины при перебазировании на новые аэродромы перегонялись вместе с боевыми. Техники называли их «летающими запчастями».

А из глубокого тыла советский народ слал на фронт все новые и новые партии более совершенных самолетов, с тем чтобы пополнить техникой боевые авиационные полки, приблизить час окончательной победы над врагом. Но случилось так, что все эти самолеты в январе — феврале 1945 г. сконцентрировались в Восточной Румынии и из-за неблагоприятных метеорологических условий не могли быть перегнаны по воздуху на аэродромы Венгрии. Тогда командование воздушной армии приняло решение перебросить их по железной дороге. Заместитель главного инженера воздушной армии инженер-полковник В. И. Фролов, возглавивший группу технического состава, успешно справился с поставленной перед ним задачей: 8 эшелонов с самолетами Як-3 и Ла-7 прибыли на свои аэродромы к началу оборонительного сражения{96}.

Под руководством тыла воздушной армии проводилась большая работа по подготовке полевых аэродромов и накоплению необходимых запасов горючего, боеприпасов и других материально-технических средств. К 3 марта боевая [219] техника воздушной армии была приведена в полную боевую готовность.

Бои предстояли нелегкие. Разведкой было установлено, что к началу своего наступления противник сосредоточил против войск 3-го Украинского фронта свыше 430 тысяч солдат и офицеров, до 6 тысяч орудий и минометов, 877 танков и самоходных орудий, свыше 900 бронетранспортеров и около 800 самолетов. На направлении главного удара, между озерами Балатон и Веленце, были сконцентрированы почти все танки и самоходные орудия, а также бронетранспортеры с пехотой. Враг более чем в 2 раза превосходил советские войска по танкам и самоходным орудиям{97}.

Чтобы добиться превосходства в силах, гитлеровское командование перебросило из Арденн в Венгрию 6-ю танковую армию СС. Несколько фашистских соединений прибыло в район озера Балатон из Италии. Таким образом, почти все боеспособные танковые соединения вермахта были стянуты к берегам Дуная и озера Балатон.

В ночь на 6 марта 1945 г. гитлеровские войска начали наступление: на южном участке фронта враг нанес два удара: один — в час ночи по войскам 1-й болгарской армии и другой — в 7 часов утра по войскам 57-й армии на рубеже реки Драва. Эти удары, как и предполагало командование фронта, носили вспомогательный, отвлекающий характер. Исход оборонительного сражения решался не на южном, а на центральном участке фронта. Именно здесь, между озерами Балатон и Веленце, в 8 часов 40 минут 6 марта после мощной 30-минутной артподготовки перешла в наступление главная ударная сила противника — 6-я танковая армия СС. С первых же минут сражение приобрело крайне ожесточенный характер. Противник встретил упорное сопротивление советских войск. Несмотря на преимущество в танках, которое враг создал на узких участках фронта, ему не удалось добиться существенных результатов.

Военный совет 3-го Украинского фронта в своем обращении призвал войска к стойкости и упорству. Оно было зачитано во всех полках 17-й воздушной армии. Авиаторы поклялись сделать все для скорейшего разгрома ненавистного врага. [220]

Летчики рвались в бой. Но низкая облачность и густая дымка не позволяли поднять в воздух боевые машины. Лишь к полудню погода стала улучшаться. И вот поступила команда: быть в 10-минутной готовности к вылету. Летчики, воздушные стрелки заняли свои места в кабинах боевых самолетов, проверили исправность систем и вооружения.

Взвились сигнальные ракеты, разрешающие взлет. Взревели моторы самолетов. Штурмовики и бомбардировщики обрушили мощные удары по скоплениям фашистских танков. Истребители, прикрывающие войска и сопровождающие штурмовики и бомбардировщики, завязали ожесточенные бои с вражескими самолетами, появившимися над полем боя. Действиями нашей авиации уже в первый день обороны было сорвано много танковых атак врага, подавлено и уничтожено большое количество танков, самоходной артиллерии, орудий, минометов и других огневых средств.

На следующее утро бои возобновились с еще большей ожесточенностью. Вражеские атаки следовали одна за другой. В полосе действия 26-й армии кроме пехотных соединений наступало свыше 200 фашистских танков и штурмовых орудий.

Несмотря на снегопад и сильный огонь вражеской зенитной артиллерии, «ильюшины» методично утюжили боевые порядки противника. На поле боя бесформенной грудой металла застыли разбитые и обгоревшие «тигры» и «пантеры». Меткие удары наносили и бомбардировщики.

С особым напряжением пришлось работать в те дни летчикам 210, 951, 672, 615, 707-го штурмовых авиационных полков. В борьбе против танков врага им активно помогали летчики истребительных полков 295-й и 288-й авиационных дивизий. Всего к исходу второго дня своего наступления противник потерял около 100 танков и самоходных орудий. Но он бросал в бой все новые и новые танковые части, стремясь пробить брешь в обороне советских войск и выйти к Дунаю.

Развернулись ожесточенные бои и на рубеже реки Драва. Здесь немецко-фашистским войскам удалось создать небольшие плацдармы на северном берегу реки и навести через нее переправы.

С утра 8 марта гитлеровское командование ввело в [221]

сражение между озерами Веленце и Балатон основные силы: свыше 250 танков и штурмовых орудий. Несмотря на большие потери, танковым клиньям врага удалось местами продвинуться на 3 — 5 км. Особенно тяжелое положение сложилось в районе населенного пункта Шерегейеш. Генерал О. В. Толстиков, наблюдавший за полем боя с наземного КП, отдал распоряжение 306-й штурмовой авиадивизии нанести концентрированный удар по танкам и пехоте в этом районе и воспрепятствовать продвижению фашистских войск на юг.

В этот день, как и в предыдущий, с утра густая дымка покрыла аэродромы дивизии. Взлет и посадка самолетов были невозможны.

Гвардии капитан С. К. Ковязин, который должен был повести группу «ильюшиных» для нанесения удара по танкам в районе Шерегейеш, еще и еще раз продумал, как лучше выполнить задание. Район изучен, направление захода на цель определено, звено для подавления зенитной артиллерии выделено, боевой порядок доведен до каждого летчика группы. Как будто все учтено. Но опытный штурмовик перебирал в памяти минувшие бои, с тем чтобы учесть каждую мелочь, нанести врагу как можно больший урон.

Наконец-то дымка стала редеть. Летчики и стрелки заняли свои места в кабинах. Взметая столбы брызг, боевые машины с ревом отрывались от земли. Собрав группу, гвардии капитан С. К. Ковязин повел ее к цели. На подходе к линии фронта ведущий связался по радио с наземным пунктом наведения. Ему уточнили задание и предупредили, чтобы группа не задерживалась над целью более 15 минут. Подойдя к пункту Бельшебаранд, С. К. Ковязин обнаружил большое скопление танков, автомашин и живой силы противника. Слева и справа вспыхнули разрывы зенитных снарядов. Чтобы ввести гитлеровцев в заблуждение, ведущий изменил курс на 90 градусов. Через несколько минут на бреющем полете группа внезапно для противника вышла из-за леса на цель. Сбросив бомбы, летчики, встав в круг, выполнили второй заход. Опомнившись, фашисты открыли огонь.

Звено подавления зенитной артиллерии сразу же приступило к выполнению своей задачи. Летчики на бреющем полете расстреливали из пушек и пулеметов прислугу зенитных орудий. Гитлеровцы в панике бросились в укрытия. [222] Ударная группа, меняя направления заходов, продолжала штурмовать технику и пехоту врага. Сделав пять заходов, Ковязин собрал группу и повел ее на свой аэродром. Штурмовики, покидая поле боя, видели, что весь район был покрыт густым дымом с очагами пожара. Раздавались мощные взрывы складов с боеприпасами{98}.

— Молодцы! Хорошо поработали, — похвалили штурмовиков с наземного пункта наведения.

После группы Ковязина по скоплению танков ударила вторая группа, а через некоторое время — третья. Атака фашистских войск в этом районе была сорвана.

Подобных боевых вылетов в оборонительной операции было выполнено немало. Несмотря на сложные метеорологические условия, летчики генерала Г. И. Белицкого, полковников Н. П. Терехова и А. В. Иванова совершали в день по шесть, а иногда и по восемь боевых вылетов на штурмовку противника.

9 марта гитлеровское командование ввело в бой еще одну танковую дивизию, доведя число танков на направлении главного удара до 320, фашистские соединения маневрировали вдоль фронта, пытаясь найти слабые места в нашей обороне. Краснозвездные штурмовики и бомбардировщики продолжали вести борьбу с танками на поле боя и в местах их сосредоточения.

Летчики 244-й Лозовской бомбардировочной авиационной дивизии наносили удары по скоплениям фашистской техники, по подходящим резервам противника как на центральном участке фронта, так и на южном, где гитлеровцы пытались развить свой успех в направлении на Капошвар и вдоль реки Дунай.

Данные воздушной разведки свидетельствовали о том, что в районе населенного пункта Надьбайом противник концентрирует живую силу и технику, с тем чтобы нанести удар по советским войскам в направлении Капошвара. Командующий 17-й воздушной армией принял решение немедленно нанести удар по противнику.

Во главе 16 скоростных бомбардировщиков шел самолет, пилотируемый опытным летчиком капитаном Д. С. Егоркиным, признанным мастером бомбардировочных ударов. Истребители сопровождения ушли вперед. Группа готовилась лечь на боевой курс, как вдруг все вокруг [223] покрылось «ватными шапками». Противник открыл заградительный огонь. Расчет был прост: летчики дрогнут перед огневой завесой и повернут назад. Но не такими были пилоты группы Егоркина. Они смело ринулись в самую гущу огня, умело выполняя противозенитные маневры.

Вот и цель. Экипаж за экипажем сбрасывали бомбы на скопление вражеских войск. Дешифрирование контрольных снимков результатов бомбометания подтвердило, что бомбовый удар группы Егоркина был успешным. Уничтожено 15 автомашин, несколько танков и бронетранспортеров, создано одиннадцать очагов пожара{99}.

В те дни армейская газета «Защитник Отечества» писала: «...особенно хорошо действуют наши скоростные бомбардировщики. Группы самолетов, ведомые К. Ф. Макеевым, Д. С. Егоркиным и другими, перемалывают подходящие к линии фронта вражеские резервы, громят технику и живую силу противника.

Неоднократно битый нами враг стремится оттянуть срок своей неизбежной гибели, бросаясь на новые авантюры. Не выйдет! Он получит такой отпор, который снова приведет его к поражению».

Шла упорная битва на земле, не прекращались напряженные бои в воздухе. Особенно трудным стал день 9 марта для летчиков 866-го истребительного авиационного полка. Пока механики готовили самолеты к очередному боевому вылету, командир полка уточнял задачу группе командира эскадрильи капитана А. И. Колдунова.

— Ваша задача — надежно прикрыть войска в районе Аба — Шарбоград — Дег. Противник предпринимает здесь ожесточенные атаки, пытаясь вклиниться в нашу оборону. Безусловно, он будет рассчитывать на поддержку своей авиации, которая действует большими группами «фокке-вульфов» под прикрытием «мессершмиттов». Не дать врагу нанести с воздуха удар по нашему переднему краю — вот наша главная задача.

Точно в назначенное время семь Як-3 ушли в район патрулирования. Зная повадки врага, капитан Колдунов распределил обязанности в бою следующим образом: часть самолетов под его руководством должна была вести борьбу с фашистскими штурмовиками, а другая, возглавляемая [224] старшим лейтенантом Н. Г. Сурневым, — сковывать боем вражеские истребители. Группа Колдунова вышла в район патрулирования на высоте 2500 м, а Сурнева — заняла положение правее и на 400 м выше ее.

День клонился к вечеру. Горизонт был затянут густой дымкой. Выполняя глубокий вираж, капитан А. И. Колдунов увидел на миг блеснувшие в лучах заходящего солнца крылья вражеских самолетов. Они шли в сторону позиций советских войск на высоте 2000 м. В первой группе он насчитал десять «фокке-вульфов». Чуть сзади шла вторая группа штурмовиков в составе восьми ФВ-190.