Крах политики «коллективной безопасности»
Московские процессы, чистка в рядах Красной Армии убедили как немцев, так и французов и англичан, что Советский Союз переживает серьезный внутренний кризис (в целом плохо понятый), который на какое-то время лишает его возможности играть решающую роль на международной арене. Излагая 5 сентября 1937 г. перед генеральным штабом свои планы в отношении Австрии и Чехословакии, Гитлер категорически отверг всякую возможность военной реакции на это Советского Союза ввиду царящего в стране хаоса, вызванного чисткой военных и политических кадров. По мнению поверенного в делах Германии в Париже, французское правительство также высказывало серьезные сомнения относительно прочности советского режима и боеспособности Красной Армии. «Военные и политические круги Франции, — писал он в начале 1938 г., — все больше задаются вопросом о пользе от такого союзника и о доверии к нему». В то время как французское руководство все больше убеждалось в том, что, подписав договор с СССР, оно, по выражению П.Гаксотта, «приобрело ничто», пассивность Запада перед лицом германской агрессии еще больше усилила недоверие Советского Союза по отношению к европейским демократиям.
17 марта 1938 г. советское правительство предложило созвать международную конференцию для рассмотрения «практических мер против развития агрессии и опасности новой мировой бойни». Это предложение было отвергнуто Лондоном как по своей сути «усиливающее тенденцию к образованию блоков и подрывающее перспективы установления мира в Европе». Встретив такое отношение, Советский Союз начал искать сближения с Германией и в марте 1938 г. подписал с ней новые экономические соглашения, отозвав при этом посла СССР в Германии Я.Сурица — еврея и потому неугодного нацистам. Новому послу, А.Мирекалову, Гитлер сделал 4 июля следующее заявление: «Я с удовлетворением ознакомился с декларацией, излагающей принципы, которыми Вы будете руководствоваться в Ваших усилиях по установлению нормальных отношений между Германией и Советским Союзом».
После оккупации Германией Чехословакии Советский Союз расстался с последними иллюзиями насчет эффективности политики коллективной безопасности. К тому же Франция и Великобритания, правительства которых Литвинов тщетно пытался убедить в том, что СССР в состоянии выполнить свои обязательства, выражали сильное сомнение по поводу боеспособности Красной Армии, опустошенной чистками, и не видели, каким образом советские войска смогут участвовать в боевых действиях из-за отказа Польши и Румынии пропустить их через свои территории. Советский Союз, безусловно, принял бы участие в международной конференции, но ему даже не было предложено подписать Мюнхенские соглашения 30 сентября 1938 г. Заключенный Ж.Боннэ и И.Риббентропом 6 декабря 193 8 г. в Париже между Францией и Германией договор о ненападении был расценен в Москве как шаг, в той или иной степени развязавший Гитлеру руки на Востоке.
К концу 1938 г. внешнеполитическое положение СССР казалось более хрупким, чем когда-либо, а вызывавшая опасения угроза создания единого «империалистического фронта» была вполне реальной. В ноябре 1936 г. эта угроза конкретизировалась после подписания Германией и Японией «антикоминтерновского пакта», к которому затем присоединились Италия и Испания. В такой ситуации советское руководство решило пойти на примирение с Чан Кайши и убедить китайских коммунистов в необходимости создания единого фронта с националистами для борьбы против японской агрессии. В августе 1937 г. СССР и Китай заключили договор о ненападении. Летом 1938 г. начались вооруженные действия между Японией и Советским Союзом. Ожесточенные сражения произошли в августе 193 8 г. в Восточной Сибири в районе озера Хасан, а затем в Монголии, где длившиеся несколько месяцев наземные и воздушные бои в районе Халхин-Гола закончились победой советских войск, которыми командовали Г.Штерн и Г.Жуков.
15 сентября 1939 г. было заключено перемирие. Перед лицом угрозы капиталистического окружения Советский Союз принял решение о дальнейшем сближении с Германией, не отказываясь при этом от переговоров с западными демократиями.
V. ЭРА СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОГО ПАКТА И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ (1939—1941)
Советско-германский пакт
Накануне вступления немецких войск в Прагу Сталин направил свое первое «послание» нацистской Германии. 10 марта 1939 г. он заявил делегатам XVIII съезда ВКП(б), что если запад намеревается внушить Советскому Союзу мысль о намерениях Гитлера захватить Украину, чтобы тем самым и спровоцировать конфликт с Германией, то СССР не даст себя одурачить и не собирается для «поджигателей войны» (под которыми подразумевались западные демократии) «таскать из огня каштаны». Лишь с очень большими колебаниями СССР через несколько дней согласился с идеей присоединения к декларации о «безусловных гарантиях», предоставленных Великобританией и Францией Польше. Однако глава МИДа Польши Бек отверг возможность соглашения, допускавшего присутствие советских войск на польской территории. 17 апреля 1939 г. СССР предложил Великобритании и Франции заключить трехстороннее соглашение, военные гарантии которого распространялись бы на всю Восточную Европу от Румынии до прибалтийских государств. В тот же день советский посол в Берлине поставил в известность фон Вайцзакера, государственного секретаря Германии по вопросам внешней политики, о желании советского правительства установить самые хорошие отношения с Германией, невзирая на обоюдные идеологические расхождения.
Спустя две недели был смещен М.Литвинов, возглавлявший НКИД СССР и приложивший немало усилий для обеспечения коллективной безопасности, а его пост был передан председателю Совнаркома Молотову. Эта акция была справедливо расценена как сигнал об изменении курса советской внешней политики в сторону улучшения советско-германских отношений. В мае, германскому послу в Москве Шуленбургу было поручено заняться подготовкой переговоров с Советским Союзом в связи с решением Германии оккупировать Польшу. Желая поторговаться, советская дипломатия одновременно продолжала вести переговоры с Францией и Великобританией. У каждого из участников переговоров были свои скрытые цели: западные страны, стремясь прежде всего воспрепятствовать советско-германскому сближению, затягивали переговоры и старались в то же время выяснить намерения Германии. Для СССР главным было добиться гарантий того, что прибалтийские государства не окажутся, так или иначе, в руках Германии, и получить возможность в случае войны с ней перебрасывать свои войска через территорию Польши и Румынии (поскольку СССР и Германия не имели общей границы). Однако Франция и Великобритания по-прежнему уклонялись от решения этого вопроса.
С нараставшей тревогой Советский Союз следил за подготовкой западными демократиями нового Мюнхена, теперь уже, приносившего в жертву Польшу и вместе с тем открывавшего Германии путь на Восток. 29 июня «Правда» опубликовала статью, подписанную Ждановым и подвергавшую резкой критике нежелание английского и французского правительств заключить равноправный договор с СССР. Через два дня западные правительства дали согласие включить балтийские государства в сферу действия «восточной гарантии» при условии, хотя и иллюзорной, «западной гарантии» в отношении Швейцарии, Голландии и Люксембурга. СССР отказался от такого соглашения; ни на Западе, ни на Востоке упоминавшиеся в нем государства не желали таких «гарантий».
Видя, что переговоры зашли в тупик, англичане и французы согласились на обсуждение военных аспектов соглашения с СССР. Однако отправленные 5 августа морем представители Англии и Франции прибыли в Москву только 11 августа. Советская сторона, представленная наркомом обороны Ворошиловым и начальником генштаба Шапошниковым, была недовольна тем, ) что их партнерами оказались чиновники низкого ранга, имевшие (особенно англичане) весьма туманные полномочия, исключавшие переговоры по таким важным вопросам, как возможность прохода советских войск через территории Польши, Румынии и прибалтийских стран, или обязательства сторон по конкретным количествам военной техники и личного состава, подлежащим мобилизации в случае немецкой агрессии.
21 августа советская делегация перенесла переговоры на более поздний срок. К этому времени советское руководство уже окончательно решилось пойти на заключение договора с Германией. С конца июля возобновились переговоры немецких и советских представителей на разных уровнях. Узнав о направлении в Москву французской и британской миссий, немецкая сторона дала понять, что соглашение с Германией по ряду вопросов территориального и экономического характера отвечало бы интересам советского руководства. 14 августа Риббентроп сообщил о своей готовности прибыть в Москву для заключения полновесного политического соглашения. На следующий же день советское правительство дало принципиальное согласие на эту германскую инициативу, вместе с тем потребовав внести в немецкие предложения некоторые уточнения. .19 августа германское правительство ответило подписанием обсуждавшегося с конца 1938 г. торгового соглашения, весьма выгодного Советскому Союзу (оно предусматривало кредит в 200 млн. марок под очень незначительный процент), а также выразило свою готовность потребовать от Японии прекращения военных действий против СССР и разграничить «сферы интересов» Германии и Советского Союза в Восточной Европе. Вечером того же дня советское руководство подтвердило согласие на приезд Риббентропа в Москву для подписания пакта о ненападении, текст которого, уже подготовленный советской стороной, был немедленно передан в Берлин. Намеченное на 26 августа прибытие Риббентропа было ускорено по настоятельной просьбе Гитлера. Риббентроп, наделенный чрезвычайными полномочиями, прибыл в Москву во второй половине дня 23 августа, и уже на следующий день текст подписанного той же ночью договора о ненападении был опубликован. Договор, действие которого было рассчитано на 10 лет, вступал в силу незамедлительно.
Договор сопровождал секретный протокол, фотокопия которого была позже обнаружена в Германии, но существование которого в СССР тем не менее отрицалось вплоть до лета 1989 г. Протокол разграничивал сферы влияния сторон в Восточной Европе: в советской сфере оказались Эстония, Латвия, Финляндия, Бессарабия: в немецкой — Литва. Судьба Польского государства была дипломатично обойдена молчанием, но при любом раскладе белорусские и украинские территории, включенные в его состав по Рижскому мирному договору 1920 г., а также часть «исторически и этнически польской» территории Варшавского и Люблинского воеводств должны были после военного вторжения Германии в Польшу отойти к СССР.
Известие о подписании советско-германского пакта произвело настоящую сенсацию во всем мире, особенно в тех странах, чья судьба непосредственно зависела от данных соглашений. Широкая общественность этих стран, совершенно неготовая к такому развитию событий, расценила их как настоящий переворот в европейском порядке.
Через восемь дней после подписания договора нацистские войска атаковали Польшу.