Основные характеристики и принципы правового государства

Развитие идеи правового государства, эволюция взглядов различных мыслителей привела к формированию отдельных качественных характеристик правовой государственности, которые выступают в виде системы принципов или признаков. Принципы – это основополагающие требования, определяющие в своей совокупности идеальную модель государства, которое могло бы называться правовым. Их формирование обусловлено многими факторами: спецификой исторической эпохи, уровнем развития науки, образования, культуры, обычаями и традициями общества, его нравственно-духовным потенциалом, уровнем правового сознания и правовой культуры, господствующими религиозными и идеологическими взглядами и т.д.

Конечно, в современной правовой науке существуют разнообразные точки зрения, отличающиеся, прежде всего, полнотой изложения, личными позициями авторов, но по сути отражающие одни и те же подходы.

1. Например, ни у кого не вызывают возражения основные критерии правового государства (верховенство права, равенство всех перед законом, по, законный характер деятельности исполнительно-распорядительных органов).

2. Почти все авторы отстаивают такие черт правового государства, как: разделение властей взаимное сдерживание друг друга, что исключал узурпацию власти одним из ведомств; взаимная ответственность государства и личности; реальность прав и свобод граждан; наличие эффективного ме­ханизма контроля за деятельностью государствен­ного аппарата; примат права в организации и дея­тельности всех государственных органов и другие.

3. Многие исследователи считают необходимым условием правового государства утверждение человека как самоценности, понимание свободы и справедливости в качестве главного критерия общественного прогресса.

4. Вряд ли кто-либо оспаривает значимость повышения роли и авторитета судебной власти, обеспечения независимого правосудия и формирование эффективных институтов конституционного контроля за законностью.

Таким образом, анализ современной литературы по рассматри­ваемому вопросу дает основание предложить следующую формулировку понятия правового государства, а именно: функционирование государства в граждан­ском демократическом обществе, суверенная власть которого основана на признании общечеловеческих ценностей, приоритете права, реальном обеспече­нии высочайшего статуса своих граждан.

В данной формулировке, на наш взгляд, отра­жены главные отличительные черты, по которым о государстве можно судить как о правовом. Здесь подразумевается высокий уровень развития обще­ственных отношений, воплощенных в реальный результат — гражданское демократическое обще­ство. В целом подобное понимание отражает и некоторые черты об­щества будущего — это демократизм, суверенность публичной власти, основанной на суверенитете на­рода, реальность и гарантированность прав и свобод граждан.

Право в данной трактовке понимается как неотъем­лемое социальное свойство индивида, качество челове­ка, масштаб социальной свободы. Именно приоритет свободы личности, обеспечивающей ее самоопреде­ление, связь с обществом, как раз и пред­полагает приоритет права. “В этом смыс­ле господство права есть специфический социальный феномен, обусловленный естественно-историческим, неотчуждаемым правом человека и гражданина на свободу, равенство, справедливость, счастье и не­прикосновенность, короче, вытекающий из социаль­ной природы личности”[311].

В связи с предложенными формулировками понятия правого государства рассмотрим главные принципы его функционирования:

1. господство права в организации и деятельно­сти всех государственных органов и общественных организаций;

2. осуществление публичной власти в соответствии с принци­пом разделения властей;

3. реальность и гарантированность прав и свобод граждан.

Эти принципы относятся к наиболее фундаментальным идеям современных концепций правового государства, а, следовательно, их можно определить как главные отличительные положения, из которых исходит большинство производных характеристик организации и деятельности правового государства. С позиций системного подхода они могут быть представлены в качестве взаимосвязанных элементов, логически упорядоченных элементов системы, в которой:

1. господство права является определяющим условием жизнедеятельности общества;

2. разделение властей показывает внутреннюю организацию, взаимодействие властных структур, их функциональную направленность;

3. реальность прав и свобод выступает как ре­зультат воплощения основной идеи, показатель уровня цивилизованности общества, качества дея­тельности различных государственных органов.

Кроме данных характеристик к числу важнейших элементов, отвечающих природе правовой государственности можно отнести следующие:

1. верховенство закона, согласно которому именно закон обладает высшей юридической силой;

2. взаимосвязь прав и обязанностей личности;

3. взаимная ответственность личности, общества, государства;

4. принцип единства права и закона (в правовом государстве любой нормативно-правовой акт должен не только по форме и наименованию, но и по смыслу и содержанию быть правовым, отражать естественно-правовые начала, соответствовать международно-правовым нормам о правах человека и гражданина);

5. наличие развитого гражданского общества;

6. соответствие норм внутреннего законодательства общепризнанным нормам и принципам международного права.

Некоторые исследователи к числу основных признаков правового государства относят также и осуществление подлинного народовластия. Действительно, в основе теории правового государства наряду с принципом господства права обнаруживается и принцип верховенства народа. Но можно ли признать идеальным тот порядок, при котором государственная власть, даже сосредоточенная всецело в руках народа, могла бы по его желанию отменять свободу слова, печати, собраний, союзов? Очевидно, что тот государственный строй, при котором они нарушаются, не может быть признан правовым, независимо от того, в чьих руках находится власть. Как справедливо заметил Б.А. Кистяковский, даже государства, построенное на принципе народовластия, могут быть не свободны и деспотичными [312]. Исторические примеры некоторых античных республик, господство Конвента и якобинцев в эпоху Великой французской революции свидетельствуют о том, что деспотизм народа может быть ужаснее деспотизма одного лица. Подобную мысль прекрасно выразил Н. Бердяев: “Народ и демократию не только не следует смешивать и отождествлять, но необходимо тщательно различать и противополагать … Народ может держаться совсем не демократического образа мыслей, может быть совсем не демократически настроен” [313]. Реалии сегодняшнего дня предполагают не “народный” характер правового государства, а представление последнего в качестве одного из элементов системы открытого общественного устройства, в рамках которого правовое государство оказывается одним из системных элементов наряду с развитым гражданским обществом и рыночным хозяйством. М.В. Рац справедливо отмечает, что ценность гражданского общества состоит именно в том, что оно “мешает неправовому государству, просто несовместимо с ним. Тут уж одно из двух: либо государство подминает под себя человека и общество, превращая их соответственно в “винтиков” и “население”, либо выступает как один из институтов гражданского общества (что вовсе не мешает ему быть сильным), и тогда “винтиками” обязаны быть государственные чиновники” [314]. Правовое государство мыслимо лишь в паре с гражданским обществом и без последнего превращается в декорацию, которая лишь неискушенному ''зрителю'' может показаться реальностью.

Рассмотрим некоторые принципы орга­низации и деятельности правового государства.

Так, наиболее важным принципом, определяющим все остальные характеристики и взаимосвязи и, собственно, название данного типа государств, яв­ляется принцип господства права. Его можно на­звать базовым, потому что он характеризует ту ат­мосферу, в которой должна функционировать рас­сматриваемая нами модель социального организма. Только при наличии правовой среды можно гово­рить о возможности и реальном осуществлении прав и свобод личности, о разделении властей, о право­вой государственности вообще.

В советской правовой науке за десятилетия утвер­дилось положение о безусловном примате государ­ства над правом, которое лишь инструмент госу­дарственной власти. “Социалистическое право, — писал А. Я. Вышинский, — есть ...способ подчине­ния людей и классов установленным господствую­щим в данном обществе классом порядкам, выгод­ным и угодным этому классу” [315].

Государство выступало творцом права, а иногда эта роль отводилась даже и не государству, а лич­ности “вождя”, которого, например, называли “творцом Конституции СССР”. Отсюда и расхожая формулировка о том, что “государство предостав­ляет права гражданам”, что эти права — своего рода “дар” государства народу. В течение многих десятилетий в массовое созна­ние внедрялась мысль о том, что всеми своими права­ми и благами советский человек обязан лишь госу­дарству, а то и отдельной личности. Всеобщая декла­рация прав человека, международные пакты основаны как раз на противоположной философии, утверждающей аб­солютную ценность человеческой личности, ее при­оритет над государством, прирожденный, естествен­ный характер человеческих прав и свобод. Исходя из этого, представляется возможным подойти с новыми критериями к пониманию закона как внешней фор­мы закрепления права. “Закон — это не продукт про­извольной деятельности государства, - пишет В. Н. Куд­рявцев [316], - он должен отвечать демократическим пра­вовым принципам равенства и справедливости.”

Законодательные установления, которые ущем­ляют свободы личности, делают ее неравноправным с государством субъектом общественных отношений, тем самым, противоречат идее правового государства.

Принцип реальности прав и свобод человека предполагает функционирование механизма гарантий. Человек должен быть уверен, что его права, которых он не лишен по закону, обеспечены в любой сфере общественных отношений. Реальность закрепленных в Конституции основных прав и свобод обеспечивается как индивидуальными возможностями самого гражданина, который в праве защищать свои права и свободы всеми, не запрещенными законом способами, так и государства в целом. При этом реализуются, прежде всего, связь граждан со всем государством, а не только с его отдельными органами или должностными лицами. При подлинной демократии, в условиях законности, права и свободы не только признаются и юридически закрепляются государством, но и реально обеспечиваются путем создания фактических и правовых условий для их действительного осуществления. Демократическое государство отличается именно тем, что его закондательство предусматривает наиболее оптимальный исходный уровень благополучия своих граждан, т.е. гарантирует им право на достойную жизнь и свободное развитие. Таким образом, под гарантиями нужно понимать совокупность созданных государством средств обеспечения гражданам фактических и юридических возможностей пользоваться всеми демократическими правами и свободами. Можно выделить материальные, политические и юридические гарантии.

Материальные гарантии в условиях перехода к рыночной модели экономики связаны, прежде всего, с правовым закреплением частной собственности и предпринимательской деятельности. Именно на базе частной собственности (при использовании возможностей всех других форм собственности создаются необходимые условия, при которых материальная обеспеченность граждан является основой для подлинно свободного осуществления ими своих прав).

Политические гарантии связаны с правом участия граждан в управлении делами государства и общества как непосредственно, так и через своих представителей. Граждане привлекаются к формированию и деятельности органов государственной власти и органов местного самоуправления, имеют равный доступ к государственной службе.

Юридические гарантии, прежде всего, связаны с прямым действием Конституции РФ. Конституция возложила на органы Российского государства важные обязанности по охране прав и свобод граждан. Определила статус Президента России в качестве гаранта прав и свобод человека и гражданина, предоставив ему соответствующие полномочия. Граждане имеют на обжалование действий государственных органов и должностных лиц. Огромное значение имеет принципы судебной защиты, зафиксированные в Конституции. Среди последних можно выделить право на обеспечение соответствующей подсудности с предоставлением обвиняемому возможности выбора для рассмотрения его дела судом с участием присяжных заседателей; обеспечение презумпции невиновности; установление свидетельского иммунитета, т.е. освобождение от обязанностей давать свидетельские показания в случаях, определенных федеральным законом, в том числе против себя самого, своего супруга, близких родственников и т.д.

Однако при более детальном рассмотрении, приближенном к отечественным реалиям, кроме всего прочего, следует учитывать и то, что формирование правового государства в современной России – это сложный и весьма длительный процесс, который будет разворачиваться только по мере проведения в жизнь политической, экономической и правовой реформ, возрождения нравственных устоев, общечеловеческих и собственно национальных ценностей, построения современного демократического гражданского общества. То обстоятельство, что в России пока нет полноценного демократического, правового государства признал в выступлении перед парламентом Президент РФ, представляя свое первое Послание Федеральному Собранию 24 февраля 1994 года[317]. Кроме того, становление правовой государственности предполагает генезис особых правовых отношений между гражданином и государством, между различными органами власти, а также значительно обновленное взаимодействие между правом, обществом и политикой.

§ 3. Формирование правового государства в России:

Проблемы и перспективы

В современном мире Россия занимает особое место. В истории страны можно отметить неоднократные попытки утверждения ценностей либерализма, открытого общества, которые сменялись прямо противоположным процессам, стремлением восстановить авторитарное государство и традиционализм. В настоящее время Россия чаще всего рассматривается в качестве “застрявшей” между авторитарно-тоталитарным прошлым и пока еще несбывшимся либеральным будущим страны. Многие исследователи подчеркивают переходный характер современной отечественной государственности. Данный период характеризуется высоким уровнем дезорганизации, слабостью государства, слабостью массового признания его ценности, отсутствием сформированного по новым принципам правового поля, крайне недостаточным продвижением к рынку и развитием частной инициативы, коррупцией, преступностью и т.д. Тем не менее, нынешнее состояние России оценивается по-разному. Так, академик Н. Моисеев пишет: “Воспринимаю все происшедшее в моей стране не как кризис, а как катастрофу. И не только личную, не только национальную …” [318]. Писатель А. Солженицын отмечает: “Россия измучена преступлениями, грабежами национального достояния в миллиарды и миллиарды долларов – не последовало ни одного весомого уничтожения и не одного гласного суда” [319]. Небезынтересна и точка зрения американского политолога, профессора Стивена Коэна, который считает, что в России в 90-е гг. “происходит кошмарная национальная трагедия” [320].

Обращаясь к современным настроениям населения страны, ряд специалистов в области социологии и социальной философии, тем не менее, отмечают двойственный характер миропонимания. Например, Г.Г. Дилигенский указывает, что “ментальность большей части российского общества, не примыкающей к идеологизированным (либеральному и прокоммунистическому) меньшинствам, амбивалентна: она колеблется между ностальгией по старой надежной и стабильной жизни и соблазнами жизни новой, питаемыми ее надеждами. Поэтому наиболее адекватными символами этой ментальности становятся символы национальные: они позволяют одновременно выражать неприятие и западных, и советских образцов в их целостности, сохранять определенную свободу отбора и сочетания различных компонентов “старого” и “нового”” [321].

Проблема осмысления специфики правовой государственности в современной России является одним из центральных вопросов в отечественном государствоведении. Современные исследования идут в нескольких направлениях. Во-первых, рассматриваются историко-правовые и общекультурные предпосылки формирования правового государства в России, во-вторых, большое значение уделяется вопросу о “приживаемости” идеалов правового государства и открытого общества в условиях российской действительности, в-третьих, анализируется содержание действующих и принимаемых нормативно-правовых актов (законов, подзаконных актов) с точки зрения их соответствия принципам, основным характеристикам и функциям правового государства.

Обращаясь к истории государственно-правовой мысли ряд авторов подчеркивает наличие соответствующих идей в работах И.Т. Посошкова (“Книга о скудости и богатстве”, 1724), С.Е. Десницкого (“Представление об учреждении законодательной, судительской и наказательной власти в Российской империи”, 1768), П.И. Новгородцева (“Общественный идеал в свете современных исканий”, 1910 и “Демократия на распутье”). Кроме этого можно выделить ряд академических трудов Н.М. Коркунова, Б.А. Кистяковского, Н.И. Палиенко, С.А. Котляревского и др, в которых будущее России связывается с идеями конституционализма и прав человека, господством права во всех сферах государственной жизни. Огромный вклад внесла деятельность различных государственных чиновников–''конституционалистов'' и реформаторов (М.М. Сперанского, М.Т. Лорис-Меликова, Н.П. Игнатьева, С.Ю. Витте и др). Однако в условиях устоявшейся, исторически обусловленной патерналистски-патриархальной действительности, выраженного конфликта традиционных и “реформаторских” ценностей в сознании самих прогрессивных государственных деятелей их усилия в этом направлении оказались бесплодными. Сущность известной трагедии непоследовательности отечественного пути великолепно сформулировал либерал, активный деятель в составе 3-й Государственной думы, а затем Временного правительства А. Гучков: “Историческая драма российских реформаторов состояла в том, что они были вынуждены отстаивать монархию против монарха, церковь против церковной иерархии, армию против ее вождей, авторитет правительственной власти против носителя этой власти”[322] Большое значение в разработке идей, связанных с ограничением власти в пользу общества, имеют также ''диссидентские'' взгляды А.Н. Радищева, П. Пестеля, Н. Муравьева, А.И.Герцена и др. Таким образом, до 1917 г., несмотря на сложную социально-политическую обстановку, отсутствие должным образом структурированного гражданского общества, господство традиционно-патриархальных, консервативных взглядов, в отечественной политико-правовой мысли идеи правовой государственности возникали и развивались. Примечательно, в этой связи, замечание М.Вебера, сделанное им на рубеже XIX и XX веков: “Как бы тяжелы ни оказались в ближайшее время удары реакции, Россия все-таки окончательно ступила на путь специфически европейского развития: мощная иммиграция западных идей разлагает здесь патриархальный и общинный консерватизм, в то время как, наоборот, широкая эмиграция людей из Европы, именно из Восточной Европы, в Соединенные Штаты приводит там к разрушению старых демократических традиций…”[323]

События революции 1917 года и последующая советская история характеризуются торжеством принципиально иных концепций и взглядов (Вебер, здесь, явно поспешил с оценкой ситуации). Уже с конца 20-х гг. складывается тоталитарная политическая система, в которой право превращено в инструмент господства государства, расцветает хорошо сейчас известный “культ личности”, “скорострельная юстиция”, идет быстрое огосударствление всех сфер (включая личную и семейную) общественной жизни. Тоталитаризм, по выражению В.Д.Зорькина: “…пытается снять дуализм гражданского общества и государства”[324]. В шкале ценностей этого политического режима утверждается нечто более ценное и важное, чем человек, его права, свободы и интересы – государственная политика, идеология, абсолютная истина ''великих учений''[325]. Данную ситуацию очень ''доступно'' определил Бенито Муссолини: “Вне Государства нет индивидов или групп (политических партий, культурных объединений, экономических союзов, социальных классов)…концепция жизни подчеркивает значение Государства и принимает индивидуальность настолько, насколько его интересы совпадают с интересами Государства, которое олицетворяет совесть и универсальную волю человека…”[326] Подобные антииндивидуалистические установки полностью воплотились и в юридической практике советского государства. Презрение к состязательному суду при сохранении внешнего антуража (известные имитации открытых, состязательных процессов), презумпции невиновности, допустимости доказательств в уголовном процессе, практическое выхолащивание сущности адвокатуры (адвокаты должны были заниматься чем угодно, кроме своих непосредственных функций – реальной защиты прав и законных интересов своих клиентов) – это лишь немногое из того, что можно было бы сказать об ''особенностях'' этого периода. Теория правового государства, естественно, открыто объявляется буржуазно-апологетической и вредной для социализма.

После смерти Сталина в 1953 г. делаются робкие попытки реанимировать некоторые идеи правового государства, но при условии сохранения прежнего политического режима, начинается так называемый “период оттепели”. Однако эти попытки с самого начала были обречены на провал. С распадом СССР и постепенным отказом от социалистической идеологии в стране правовое государство начинает восприниматься именно как общемировая идея. Приходит понимание того, что понятия “правовое государство” и “тоталитарное государство” являются антиподами, правовое государство несмотря на то, что, на самом деле, нет и никогда не было одной – единственной идеи правового государства, должно быть действительно понято в его единственном смысле как государство, связанное с правом, без прилагательных типа “социалистическое” или “буржуазное”. Было также признано, что советское государство по сути своей всегда являлось тоталитарным.

Однако Россия, как и большинство постсоциалистических государств, не смогла в одночасье реализовать на практике фундаментальные принципы либеральной демократии и открытого общества. Она вступила в переходный период. Для страны переходного периода специфичны:

1. переход от тоталитарного режима к демократическому через разрушение тоталитаризма как политического режима. Только после подрыва основ тоталитаризма в государственно-правовой сфере возможно движение в сторону формирования гражданского общества демократии и рыночных отношений;

2. для большинства постсоциалистических государств характерен так называемый “парадокс” Э. Геллнера, а именно – стремление демократического государства “сверху” осуществить проект нового социального строя, “сверху” и в спешке ввести в действие гражданское общество и рыночную экономику [327]. Подобная стратегия и соответствующая ей тактика вряд ли способны привести к желаемым результатам. Проведение крупных реформ “сверху”, по инициативе государственной власти, составляет историческую особенность России. Это относится и к реформам Петра Великого и к отмене крепостного права, и к проведению судебной реформы 1864 г., и т.п. По мнению Б.Чичерина, “в Московском государстве почти все совершалось не на основании общих соображений, а частными мерами; оно управлялась не законами, а распоряжениями”. Философы называют это “перевернутой схемой развития”, когда роль субъекта реформ играет государственная власть в отличие от европейских стран, где существовали развитые общественные силы, действительно заинтересованные в преобразованиях. Отечественное же государство вынуждено привлекать к процессу реализации правовых и политических реформ государственный аппарат, бюрократические структуры, что часто вызывает недоверие народа к государственным мероприятиям, еще раз подчеркивает и так всегда существовавший разрыв между властью и обществом;

3. Л.А. Морозова отмечает сущностную черту современной российской государственности, в частности, “существование наряду с демократическими элементами авторитарных методов и средств. Опасность подобного симбиоза состоит в том, что может привести к восстановлению тоталитарной государственности, появлению антидемократических политических сил, нарастанию противоречия в обществе и, как следствие, к конфликтной ситуации” [328];

4. следует отметить длительность переходного состояния государственности. Среди условий, в которых развивается российское государство, особую значимость имеют отсутствие соответствующей среды для развития демократических процессов, слабость гражданского общества, правовой нигилизм, недоверие к власти со стороны масс, известный экономический и социальный разрыв между столицей и регионами.

5. нельзя забывать о полиэтническом характере России, культурном и религиозном ''разбросе'', открытом характере национального вопроса, огромной территории, сложности земельной проблемы и т.д.

Особое внимание необходимо уделить правовым вопросам. Для российского общественного сознания, пожалуй, наиболее трудным является освоение соответствующих природе правового государства отношений между личностью и обществом, государством и гражданином. Хотя понятие гражданского общества еще со времен перестройки усилиями демократической элиты и средств массовой информации стало весьма широко распространяться в России, однако в настоящее время можно говорить только о самом раннем начальном этапе становления такого общества. Структура его аморфна, а нестабильность общественных отношений порождает у населения безразличие к решению важнейших проблем. Средний россиянин чаще всего убежден, что все проблемы страны должны решаться властью, и не склонен объединяться с другими людьми, чтобы участвовать в какой-либо социальной, коллективной деятельности по решению этих проблем. В этом отношении весьма характерно, что большинство, считающие необходимым развитие демократии, не предает значения ни формированию независимых о государства общественных организаций и объединений, ни становлению самоуправления на муниципальном уровне [329]. По этому поводу ещё в 1995 г. удачно заметил известный российский правозащитник С.А. Ковалев: …пока что наша демократия носит преимущественно внешний, формальный характер. Внешние же формы демократии сами по себе не способны принести ни мира, ни стабильности, ни процветания. И так будет до тех пор, пока в стране не начнутся процессы интенсивного развития гражданского общества”.[330]

На этом фоне, конечно, нельзя не отметить и элементов новизны, возникших в процессе перехода от социалистического государства к общедемократическому. Это и принятие Конституции РФ 1993 г., и обновление отраслевого законодательства (в области уголовного, гражданского, семейного права и др.), возникновение новых государственно-правовых институтов (институт Президента, Конституционный Суд и др.), и постепенное формирование таких демократических структур, как мировые судьи, третейские суды, органы местного самоуправления и т.д. Однако вряд ли можно утверждать, что “мировая идея правового государства без колебаний воспринята российскими общественно-политическими и официальными структурами, юридической научной общественностью” [331]. Не укоренится пока в стране такой важнейший компонент западного гражданского общества и правовой культуры, как уважение к закону и к признанным в обществе социальным нормам, признание их необходимым регулятором индивидуальной и коллективной активности граждан. Движение России к правовому государству, провозглашенное в начале реформ, обернулось порочным кругом: власть не хочет или не умеет управлять на основе закона, граждане отвечают ей уклонением от его выполнения. В последнем послании Президента Федеральному Собранию РФ отмечается ещё одна опасная тенденция сегодняшнего развития: “Огромное число уже принятых декларативных норм, их противоречивость дают возможность для произвола и произвольного выбора, недопустимого в такой сфере как закон. Мы практически стоим у опасного рубежа, когда судья или иной правоприменитель может по своему собственному усмотрению выбирать норму, которая кажется ему наиболее приемлемой. Как результат – наряду с ''теневой экономикой'' у нас уже формируется и своего рода ''теневая юстиция''. И как показывает практика – граждане, потерявшие надежду добиться справедливости в суде, ищут другие, далеко не правовые ''ходы'' и ''выходы''. И подчас убеждаются, что незаконным путем имеют шанс добиться по сути часто справедливого решения. Это подрывает доверие к государству”[332]

В целом, анализ современной ситуации приводит к следующим выводам:

1. для России правовое государство – это антипод государственного тоталитаризма, альтернатива любой диктатуре;

2. правовое государство не мыслимо без развитого гражданского общества, которое “выращивается” процессами соучастия граждан в принятии и реализации общественно значимых решений на всех уровнях – от местного до государственного;

3. правовое государство не достаточно декларировать, зафиксировать, пусть даже на конституционном уровне, процесс его создания сопряжен с рядом факторов (социально-культурных, юридических, экономических, политических);

4. российское общественное устройство “физически” не может повторять никакие из имеющихся (американских, европейских или азиатских) аналогов. Создание правовой государственности в стране неизбежно сопряжено с собственной историей, особенностями общественного сознания и наличием определенных ресурсов;

5. издержки демократии 90-х – правовой произвол, преступность, обнищание значительной части населения – на рубеже XX и XXI веков вновь реанимировали достаточно опасную (''старую'') отечественную идею о якобы ''спасительной'' миссии так называемого сильного государства. Хотя в истории политической и правовой мысли силовая характеристика государства неизбежно влечет и силовую трактовку права (сила рождает право, право – приказ власти, право есть не что иное, как организованная сила). Правовое же государство по природе своей является антитезой ''государству силы'' и эта противоположность в наших условиях имеет принципиальное значение.