Право как особый регулятор общественных отношений

Важным четвертым признаком государства является выра­жение воли господствующего класса социальных групп в нор­мах права и, таким образом, придание этой воле общеобяза­тельного характера.

Родовой строй не только не знал, что такое право и обязан­ность в юридическом смысле слова, но и вообще самого деле­ния на права и обязанности. Характеризуя первобытнообщинный строй древних индейцев, Ф. Энгельс писал: «Для индей­цев не существует вопроса, является ли участие в обществен­ных делах, кровная месть или уплата выкупа за нее правом или обязанностью; такой вопрос показался бы ему столь же нелепым, как вопрос, являются ли еда, сон, охота — правом или обязанностью»[99].

В результате разложения первобытнообщинного строя, с разделением общества на классы экономически господствую­щий класс стремится к установлению правовых норм, в кото­рых выражается воля не всего общества, а только одного гос­подствующего класса.

На известной весьма ранней ступени общественного раз­вития возникла потребность охватить общим правилом повто­ряющиеся изо дня в день акты производства, распределения и обмена и позаботиться о том, чтобы отдельный человек под­чинялся общим основным требованиям общественной жиз­ни. Эти правила, вначале выражавшиеся в обычае, постепен­но превращались в закон. Правовые обычаи и законы посте­пенно складывались в систему права. Соблюдение норм пра­ва обеспечивается при необходимости государственным при­нуждением.

С древнейших времен, с самых первых памятников пра­ва—законов, уставов, сборников обычаев и судебных реше­ний, других юридических документов,—сквозь вязь противо­речивых элементов, когда правовую ткань порой разрывают классовые интересы, политические страсти, а то и своеволие, произвол правителя-законотворца, в ней неизменно просту­пает исконное (что находит выражение в самом факте введе­ния и поддержания общеобязательных норм, юридических процедур, одинаковых для всего населения решений) — наце­ленность на установление единого, стабильного, целесообраз­ного порядка поведения людей, разумного решения конфлик­тов, на учет интересов различных лиц, участников данных отношений, защищенность и гарантированность их прав.

Внимательный анализ обнаруживает в юридических доку­ментах, прежде всего в памятниках права, стремление утвер­дить в жизни:

§ справедливость (охватывающую истину и правду; не случайно поэтому многие памятники права так и назывались — «правды»);

§ мудрость (и видимо, оправданно то, что многие служители права, правосудия зачастую слыли мудрецами);

§ реализм и жизненность (и потому юридическое регулирова­ние проникает во все сложности жизни, касается деталей и подробностей человеческих отношений, стремится учесть все­возможные жизненные интересы).

Даже в древнейших законодательных документах порой встречаются обобщающие формулировки, затрагивающие сами основы права. Вот как, например, обосновывалось издание Сборника законов царя Хаммураппи (XVIII в. до н. э.): «Для того, чтобы дать сиять справедливости в стране, чтобы по­губить беззаконных и злых, чтобы сильному не притеснять слабого». В дневнеиндийских законах Ману говорилось: «Если бы царь не налагал неустанно наказание на заслужи­вающих его, более сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вертеле».

Видимо, тут присутствует в какой-то мере и лицемерие или то, что иные называют красивой фразой или двойной мо­ралью, но весьма знаменательно, что подобные слова приво­дятся все же в законах, в положениях, обосновывающих их издание. Притом все это каким-то образом сообразовывалось с господствующим общественным мнением, с господствую­щими представлениями. С таким, скажем, которое выражено в изречении, рожденном в Древнем Риме: право — это искус­ство правды и справедливости.

Вполне закономерно, что в условиях, когда (уже в новей­шей истории) демократия, общее движение к свободе, к гума­низму получили всеохватывающее глобальное развитие, про­изошел и своего рода взлет права. Оно по самой своей приро­де было приуготовлено к восприятию всепланетного движе­ния к свободе, общечеловеческих ценностей, прав человека, к тому, чтобы быть их выражением и носителем.

Да и в более широком плане историческое предназначе­ние права, его способность быть воплощением и гарантом свободы и высокой организованности свидетельствуют о на­личии в нем значительных потенциальных резервов, причем таких, которые первостепенны для утверждения и развития в обществе начал демократии, гуманизма, социального прогрес­са. Эти резервы, можно предположить, сыграют свою пози­тивную роль в решении сложных проблем настоящего и бу­дущего человечества, в том числе и таких трудных, которые ныне стоят перед нами в нашей охваченной кризисом стране.