Истоки и становление раннесредневековой Русской
Цивилизаци. Конец V – конец X вв.: легенды,
Мифы исторические реалии
Активное участие славян в ВПН вылилось в их мощное колонизационное движение на территорях Центральной, Юго-Восточной и Восточной Европы. Это привело к разделению их некогда единого этнического массива на западных, южных и восточных славян и ускорило дальнейшую цивилизационную эволюцию. Византийские авторы V-VII вв. писали о восточных славянах, называя их антами, как о савоку-пности «бесчисленного множества племен». Они то враждовали между собой, то объединялись в союзы с другими племенами для дальних походов против той же Византии или в Центральную Европу. Появилась и более прочная, по сравнению с племенными союзами, форма объеди-нения восточных славян – «славинии» - как их называли в Византии. Если часто непрочные союзы племён базировались на традиционном, привычном родоплеменном принципе, то славинии были уже более се-рьёзными предгосударственными этнополитическими образованиями. Они основывались на полном подчинении слабых племен более сильным, с более активными и инициативными элитами. Мотивы объединений в союзы племен или «славинии» были различны: защита от кочевников, строительство оборонительных сооружений, огранизация да-льних походов для захвата добычи, а нередко – просто амбиции, жажда богатства и власти со стороны вожднй и элит наиболее сильных племен, стремление подчинить себе соседей.
«Повесть временных лет» (ПВЛ) – первый общерусский летописный свод, составленный в Киеве в начале XII в., касаясь событий VIII – IX вв., рисует следующую карту расселения 15 восточнославянских этнических общностей – союзов племён или славиний, из которых сформировалось раннесредневековое Русское государство. Для справки воспроизведем эту карту. Словене обживали берега Ильменского озера и реки Волхов. Кривичи, названные по имени своего легендарного родоначальника Крива, обитали на огромной территори в верховьях Западной Двины, Волги и Днепра; полочане(ветвь кривичей) - на реке Полота; дреговичи (от древнерус. «дрегва» - болото) – между Припятью и Березиной. Вятичи и радимичи, прозывавшиеся от имён своих легендарных родоначальников Вятко и Радима, осваивали соответственно бассейны рек Ока и Москва, Сож и Десна. Северяне жили в бассейнах рек Северский Донец, Десна, Сейм и Сула; древляне (от древнерус. - обитатели лесов) – на реке Припять и в Среднем Поднепровье. Поляне(жившие в полях) - селились в лесостепной зоне Среднего Поднепровья. На западе и юго-западе ареала расселения восточных славян и частично на западнославянских землях словаков и вислян (поляков) жили хорваты (белые хорваты) – выходцы из южнославянских хорватов. Самую южную оконечность восточнославянского мира, бассейны рек Днестр и Южный Буг вплоть до устья Дуная и побережья Черного моря занимали волыняне, названные (как и вся их земля) по имени своего главного города Волынь. На землях Волыни жили также дулебы (от немецкого Dudleiba – «страна волынок»), в бассейнах Днестра и Южного Буга, до устья Дуная и Черного моря - бужане, уличи и тиверцы (от древнегреч. Тивр – Днестр).
Но ни отечественные, ни зарубежные (византийские, западноевропейские, арабские) источники той эпохи не позволяют однозначно ответить на вопрос: какие из названных восточно-славянских объединений слудует считать союзами племен, а какие «славиниями»? Составители ПВЛ подчеркивали, что восточно-славянские племена и их объединения «имели свои обычаи и законы своих отцов, и предания, и каждые – свой нрав», т.е. не имели общих законов и правил жизни. Но тем не менее ощущали свою общность. Приведенные названия восточно-славянских объединений были либо созвучны с общим названием формировавшегося раннесредневекового суперэтноса славяне, словене, либо более конкретно указывали на их происхождение или места расселения. Общепринятым для населения всех восточно-славянских объединений было имя русы;в единственном числе– русин.
Потребность дальнейшей консолидации восточных славян обуславливалась необходимостью организации эффективной борьбы с многочисленными кочевыми тюркскими племенами аланов, аваров (обров), печенегов и др., которые в те времена часто вторгались в места постоянного обитания славян с юга и юго-востока. Восстанавливаясь каждый раз после очередного нашествия кочевников восточные славяне катастрофически топтались на месте в своем цивилизационном развитии. Не будет преувеличением мнение современных отечественных историков о том, что демографические потери и материальный ущерб, нанесенные вторжениями кочевников-тюрок только в эпоху ВПН задержали становление раннесредневековой Русской цивилизации не менее чем на два столетия.
Часть тюрок в середине VII в. перешли к оседлому образу жизни и создали своё раннесредневековое, крупнейшее в тогдашней Европе государственное образование – Хазарский каганат, охвативший территории Нижнего Поволжья, Северного Кавказа, Северного Причерноморья и Крыма. Здесь в степной зоне с плодородными черноземными землями развивалось земледелие, скотоводство, многие ремесла. По религиозному вероисповеданию хазары были язычниами. Однако в 735 г. в земли Хазарии через Каспийский проход и Дарьял вторглись арабы и разгромили армию каганата. Хотя арабы отказались от дальнейших завоеваний и не пошли дальше Северного Кавказа, элита Хазарии вынуждена была подчиниться агрессорам и принять ислам. Но в подавляющем большинстве хазары отторгли ислам и остались язычниками. В VIII в. наиболее прочные отношения у каганата сложились с Византией, что способствовало распространению христианства. В Хазарии была образована подчиненная константинопольскому патриархату пра-вославная митрополия их 7 епархий, в т.ч. в столице каганата Итиле на Волге. Но хазарская элита не хотела связывать себя религиозными узами ни с арабами, ни с Византией. Под влиянием евреев, изгнанных из Ирана, правители Хазарии в начале IX в. объявили государственной религией иудаиэм. Это вызвало смуту и серьезное ослабление Хазарии. Некоторые ранее зависимые от каганата народы перестали платить ему дань или переходили под власть Византии, которая в свою очередь натравливала на Хазарию кочевников - печенегов, пришедших из Азии.
Под давлением Хазарского каганата часть родственных восточным и южным славянам протоболгарких племен, еще в начале н.э. пришедшие в Северное Причерноморье, Приазовье и на Северный Кавказ, в середине VII в. во главе с ханом Аспарухом ушли в византийские земли на правый берег Дуная. Здесь они объединились с южными славянами – славинами («склавинами», по не вполне точной византийской терминологии) и фракийцами. В 681 г. эти этносы образовали объединенное государство, названное историками «Первым Болгарским царством» и признанное Византией. Другая часть протоболгар позднее отошла в Волжско-Камское междуречье, где в начале Х в. сформировалась мусульманская Волжско-Камская Булгария. Часть восточных славян (поляне, северяне, радимичи, вятичи), соседствовавшие в VIII-IX вв. с хазарами, платили им дань.
Важной предгосударственной структурой у восточных славян, как и у других народов, находившихся на аналогичной стадии развития, была дружина. Поначалу – она была временным сообществом близких друзей (отсюда сам термин дружина), боевых соратников князя, ядро и командный состав более многочисленного народного ополчения. По традициям «военной демократии» князь – предводитель дружины считался в ней первым среди равных. Но со временем дружина стала комплектоваться исключительно по принципу личной преданности князю. Она делилась на старшую, состоявшую из наиболее опытных и знатных воинов, ближайших соратников и советников князя – бояр (от древнерус. «болий» - лучший) и «молодшую» (младшую), состоявшую из «отроков», т.е. детей старших дружинников. В мирное время старшие дружинники - бояре стали выполнять поручения князей по сбору податей и управлению племенами и их объединениями, по ведению хозяйства, судебным и др. делам, постепенно превращаясь в элитарный слой общества, в профессиональных управленцев.
С помощью дружины князья начали исподволь присваивать себе не только власть над соплеменниками, но и лучшую долю от военной добычи, урожая, охоты, торговли. Для соплеменников само собой разумеющимся было то, чтобы лучшие жилье, конь, оружие, одежда, домашняя утварь были именно у князя. Но богатства и сокровища, став непременным, престижным атрибутом княжестой власти, еще не стали (вопреки многочисленным догматическим утверждениям советских историков) ни признаком социального нравенства, ни началом классового расслоения общества на эксплуататоров и эксплуатируемых. В свою очередь престижным и обязательным для князей считалось одаривание накопившимися богатствами своих дружинников, рядовых со-племенников, устройство многолюдных, иногда многодневных пиров, забота о сиротах и убогих, принародная раздача милостыни.
В середине I тыс. у восточных славян еще полностью сохранялись атрибуты общинного строя, такие как общая собственность на землю и скот, вооружение всех свободных людей, регулирование социальных отношений с помощью традиций, т.е. обычного, не писанного права, вечевая демократия. Но эти, казавщиеся незыблемыми основы общинного строя, постепенно претерпевали внутренние изменения, которые в савокупности с усивавшемся давлением внешних сил диктовали необходимость дальнейшей этнической, политической и социальной консолидации и образования государства. Сходные процессы в это время развивались у южных и западных славян. Уже в начале VII в. на территориях современных Чехии, Словакии и южной части Польши оформились раннесредневековое княжество Само, названное именем его основателя – франкского купца. Оказавшись среди западных славян, Само возглавил их борьбу с Аварским каганатом, а после победы был избран главой государства, просуществовавшего около 30 лет. В конце VII в. сложилось «Первое Болгарское царство»; в VIII в. – княжества Рашка, Зета, Босния на землях Сербии; в конце IХ-Х вв. – Великоморавское княжество и Польское государство.
Центрами восточно-славянских племен и их объединений были города – огороженные поселения на высоких, труднодоступных для врагов местах, обычно в излучинах рек. Византийцы называли мир восточных славян «градарикой» - страной городов. Подобно эллинской цивилизации с ее многочисленными полисами, мир восточных славян был конгломератом таких небольших городов-государств, к которым тяготели окружавшие их поселения крестьян и ремесленников. В городах располагались власти племен или их объединений, собиралось вече и совет родовых старейшин, созывалось народное ополчение, концентрировались богатства, запасы продовольствия, оружие и т.п. Всем этим распоряжался князь с дружиной. Города были также религиозными и экономическими, торговыми центрами племен, притягивавшими окрестных крестьян и ремесленников. Но определяющим было значение городов именно как политико-административных, военных и экономических центров племен и их объединений. Следы таких центров конца VI-IX вв. найдены археологами на месте современных Киева, Старой Ладоги, Великого Новгорода, Новгорода Северского, Полоцка, Смоленска, Чернигова и др. городов.
Начало истории Руси, становление ее государственности окутано плотной завесой мифов и легенд. Наиболее значимые из них относятся к истории крупнейших центров раннесредневековой Руси: городам Киеву и Великому Новгороду. Так авторы ПВЛ - летописного свода конца XI – начала XII вв. сообщали в недатированной его части о том, что сподвижник Иисуса Христа апостол Андрей Первозванный побывал под горами на берегу Днепра, и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли эти горы? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев». Апостол Андрей побывал и там, где потом. был основан Новгород. Его впечатлило то, как славяне парятся в банях, о чем по возвращении в Рим поведал своим собратьям по вере. Именно с этого рассказа ПВЛ Андрей Первозванный оказался небесным покровителем Руси – России, а кормовой флаг кораблей ВМФ России – Андреевский флаг - с изображением на белом фоне голубого диагонального креста (воспроизводящего форму креста, на котором римлянами – язычниками был распят апостол), стал с петровской эпохи одним из важнейших символов нашего Отечества.
Вторая историческая легенда, отраженная в недатированной части ПВЛ, связана с основанием Киева и его первым правителем князем Кием, его младшими братьями Щеком, Хоривом и сестрой Лыбедью. Здесь отражена традиционнная, не поддающаяся датировке генеалогическая система «трех братьев». Для сравнения вспомним библейскую легенду о сыновьях Ноя – Симе, Хаме и Иафете или аналогичную раннесредневековую западнославянскую легенду о братьях Чехе, Лехе и Русе – родоначальниках чехов, поляков (древнерус. – «ляхов»), и русов (русских). Далее ПВЛ сообщает о том, что во время некоего неизвестного другим, в т.ч. зарубежным источникам и недатируемого похода на Балканы Кий удостоился «великих почестей» от царя, т.е. от византийского императора; неизвестно, правда, какого. Некоторые современные украинские авторы фантазируют на страницах интернета о том, что 60-летний к тому времени Кий был принят «царем» непосредственно в Константинополе, крестился и даже учился в Константинопольском университете. Нет смысла комментировать эти беспочвенные, националистические фантазии. Когда же Кий возвращался от императора, указывает далее ПВЛ, то «пришел он к Дунаю, облюбовал место и срубил городок» Киевец, хотел остаться в нем, да «не дали ему живущие окрест». Кий вернулся в Киев, где и умер. Там же умерли его братья и сестра; «после этих братьев стал род их держать княжение у полян».
Эта легенда получила свое продолжение... весной 1982 г. На исходе жизни Генсека ЦК КПСС, выходца из Украины Л.И.Брежнева официальная партийная пропаганда «обогатила» советскую историческую мысль новым сенсационным открытием, помпезно отметив 1500-летие основания Киева. На берегу Днепра был открыт памятник Кию, Щеку, Хориву и сестре их Лыбеди. Издательство «Наука» опубликовало к юбилею монографию академика Б.А.Рыбакова «Киевская Русь и русские княжества в XII-XIII вв.» (М.,1982), а журнал «Коммунист» (1982, № 7) - его статью «Колыбель отечественной государственности». Но в них не указывалось, что Киев был основан именно в 482 г. Автор лишь осторожно проводил мысль о том, что по данным археологии Киев стал обретать признаки города и центра полянского объединения племен лишь с конца VI в.
В ПВЛ Киев впервые упомянут под 866 г. в связи с походом Руси на Константинополь под предводительством потомков легендарного Кия князей Аскольда и Дира. Византийские хроники более точно датировали этот поход 860 г. и описали невиданные для византийцев жестокости русов, осадивших Константинополь и перебивших в его предместьях множество жителей. Но поход окончился неудачей. Внезапно налетевшая буря разметала и побила о скалы лодии русов; лишь немногие участники похода живыми вернулись домой. Чтобы осуществить морской поход «двумя стами кораблей» правители Киева, видимо, имели необходимые силы и средства. Уже с IX в. действовал торговый путь «из варяг в греки». Значительная его часть проходила по Днепру, а в Киеве и землях полян могло собраться немало молодых, энергичных «варягов-русов» с южных берегов Балтики и «норманнов-ви-кингов» из Скандинавии, всегда готовых к участию в таких предприятиях. К проблеме норманнов и варягов мы ещё вернемся.
Поход Аскольда и Дира 860 г., по выражению ПВЛ, «прославил имя Руси». Современник этих событий Константинопольский патриарх Фотий утверждал, что народ росов приобрел известность и «получил имя от похода на нас». Но он не вспомнил о составленной ещё в конце VI в. до н.э. книге пророка Иезекииля (38: 1-3), где говорится о многочисленном и воинственном народе «рос» («рош»), издревле жившем на севере. Неведомо было патриарху и о том, что росы (русы) ещё с праславянских времён, после схода ледника обитавшие на Восточно-Ев-ропейской равнине, почти сплошь покрытой реками, озёрами, болотами и ставшей им родной, называли её Росою, Росью, Росией, а ко времени описываемых событий – Русью. Из византийских источников также известно, что после похода 860 г. Аскольд, Дир, часть их дружинников и жителей Киева приняли христианство, а в Киев из Константинополя прибыл православный епископ. Аскольд и Дир освободили полян от уплаты дани хазарам. Но попытки распространить власть Киева за пределы ареала обитания полян успеха тогда не имели.
Версия о том, что полянские князья Аскольд и Дир были потомками Кия была выдвинута еще в XV в. польскими историками для исторического обоснования претензий Польши на киевское наследство в противовес притязаниям московских князей - Рюриковичей. Но эта версия обрела в ХХ в. своих сторонников - академиков А.А.Шахматова и М.Н. Тихомирова. С конца же ХХ в. все большее признание среди отечественных историков обретает точка зрения о том, что раннесредневековая Русь имела две княжеских династии: Киевичей (в масштабе одного полянского этноса), её последними представителями были Аскольд и Дир и Рюриковичей – в масштабе сначала восточно-славянского суперэтноса - Руси, а затем в масштабе многонациональной России. В истории любой страны существует какая-то начальная дата, которая считается основанием всй последующей хронологии. Римляне издревле верили, и современные жители Рима убеждены в том, что их «Вечный город» был основан братьями Ромулом и Ремом в 753 г. до н.э. Киев, Великий Новгород и их место в начале Российской истории не является в этом отношении исключением.
В современной отечественной исторической мысли проявляется также необоснованное стремление еще больше «удревнить» действительное время начала формирования Российской цивилизации. Связано это с многочисленными публикациями «Велесовой книги». Оригинала дощечек, на которых еще в IX в. славянскими языческими жрецами были записаны (процарапаны шилом) отдельные, дошедшие ло нас фрагменты этой книги не сохранились. Они были обнаружены во время гражданской войны в России, затем оказались в Западной Европе и бесследно исчезли там в годы Второй мировой войны. Не было сделано даже их фотокопий, хотя технически в 1930-е гг. это было возможно. Сохранилась лишь рукописная (срисованная) копия «Велесовой книги». В её точности и адекватности сомневаются отечественные лингвисты, находя в неоднократно изданном тексте книги речевые обороты, характерные для древнерусского языка более поздних времен. Но «Велесова книга» официально признана руководством Отделения истории РАН источником по древнейшей истории славян. На ниве изданий и коментариев этого и др. аналогичных, недавно ставших известными древнейших славянских документов («Ярилина книга», «Белая криница», «Золотая книга Коляды») и попыток новой интерпретации древней и раннесредневековой Русской истории в целом, с конца ХХ в. подвизается немало непрофессионалов, типа бывшего военного врача О.Виноградова, физика, эколога и гидролога А.И.Асова, астрономов Г.В.Носовского и А.Т.Фоменко. Названные и им подобные авторы не имеют, например, ни малейшего представления о таких элементарных для историка-профессионала понятиях как внутренняя и внешняя критика историчеких источников.
После выхода в свет «Истории государства Российского» Н.М.Ка-рамзина среди русской знати XIX в. было престижно иметь дома и демонстрировать гостям древнерусские документы, на подделках которых тогда делали бизнес фальсификаторы истории. В результате некритического восприятия Асовым и Виноградовым новгородских и псковских летописей XIII-XVI в. и фрагментарных текстов ненадежной с источниковедческой точки зрения «Велесовой книги», возможно, искусной подделки середины XIX в., оказывается, что Кий княжил в Киеве в 430-460 гг. (это даже раньше 1500-летия основания Киева, отпразднованного в 1982 г.); место сестры Кия, Щека и Хорива Лыбеди занял сын Кия Лебедян, княживший в 460-480 гг.; далее в Киеве правили сыновья Кия: Верена (480-500) и Сережень (500-510). Вопрос без комментариев и ответа: не странно ли с точки зрения внутренней критики источника, что четыре княжения подряд, продолжались в пересчете на современное летосчисление ровные десятилетия?
Заметное место в отечественной историографии занимает интерпретация летописных известий о призвании варягов в 862 г. новгородскими (ильменскими) словенами, которые под давлением немецких феодалов, незадолго до этого наряду с частью западных славян – поляков и бодричей переселились с земель Порусии (будущей Пруссии) на северо-запад Восточно-Европейской равнины. Союзниками словен на новом месте их обитания стали часть кривичей и прибалтийско-финских племен: чудь (предки современных эстонцев), весь, мери и др. До конца ХХ в. наши историки отождествляли понятия: «норманны», т.е. «северные люди», «викинги», жители Скандинавии с «варягами» - этническими русами, расселявшимися в IX в. вплоть до Дании, вдоль южного побережья Балтики и на ее островах. Обычно это выражалось в формуле: «На Руси норманны были известны под названием варягов». Но понятия «варяги» и «норманны» («викинги») не являлись в раннесредневековой Руси синонимами. Авторы ПВЛ ещё в начале XII в. чётко отличали варягов-русов от других народов – потомков библейского Иафета, населявших в то время Европу. Их именовали: «свеи» (шведы), «урмане» или «норманны» (норвежцы), «даны» (датчане), «готе» или «готы» (жители о-ва Готланд в Балтийском море – совр. шведы), «англяне» (англичане), немцы, венецианцы, «фряги» (итальянцы) и др. Как известно норманны-викинги – выходцы из Скандинавии «специализировались» на завоеваниях, грабежах, вымогательстве крупных сумм с западноевропейских приморских городов в обмен на отказ их взятия, полного разграбления, разрушения и убийств жителей.
Среди норманнов немало было и варягов-русов, т.е. восточных славян, мало чем отличавшихся от норманнов. Уместнее было бы называть их «русами-викингами», которые предпочли романтику морских походов и военную удаль повседневному труду, казавшемуся нестерпимо скучным и нудным. Ещё В.О.Ключевский обратил внимание на различия между номаннами-викингами и варягами-русами, подчеркнув, что варяги – это не этническая принадлежность, а род деятельности, специальность. На Западе, отмечал он, норманн – это «пират, береговой разбойник. У нас варяг – преимущественно вооруженный купец, идущий на Русь, чтобы пробраться в более богатую Византию, там с выгодой послужить императору, с барышом поторговать, а иногда и пограбить богатого грека, если представится к тому случай». В «Толковом словаре» В.И.Даля термин «варяг» понимается как скупщик всякой всячины по деревням, офеня, коробейник. С современного немецкого языка понятия «Ware» и «Ware führen» переводятся на русский соответственно как «товар» и «вести торговлю». С давних времен русские купцы ходили торговать товаром с сотоварищами.
Есть и другие варианты толкования присхождения термина «варяги». Они торговали с зарубежными странами тем, что добывали и про-изводили их соотечественники: мехами, кожей, медом, воском, рабами, взятыми в плен в войнах с соседями или кочевниками, а также солью, которая в те времена была дорогим, но очень востребованным продуктом. Издревле, отмечает известный сатирик М.Н.Задорнов, увлекшийся ранесредневековой отечественной историей, на Руси принято встречать гостей самым дорогим – хлебом и солью. Новгородская земля, особенно районы Старой Руссы, оз. Ильмень, южное побережье Белого моря, Балтийское побережье Померании и Порусии, заселенных в значительной мере славянами, с незапамятных времен были известны своими соляными источниками и соляными варницами. Солеварение издревле именовалось в зарубежных странах «русским промыслом», а экспорт соли был весьма прибыльным бизнесом. Часть славян – специалистов по выварке соли и торговле ею постепенно переквалифицировались в варягов-русов, профессиональных купцов - «гостей»; обратим внимание на одни и те же корни выделенных в этом тексте слов.
Главным средством передвижения варягов были русские лодии-однодеревки («моноксилы» по-гречески). Они были в два раза меньше по размеру, весу и осадке чем 20-метровые дракары викингов и более пригодными для плавания как по рекам Восточно-Европейской равнины, так и по морям – Белому, Балтийскому, Черному, Каспийскому. Варягам-русам, купцам пришлось осваивать «смежные профессии» матросов и воинов. И получалось это у них не хуже, чем у норманнов-викингов. История варягов-русов это неотъемлемая часть истории русского народа. Было бы опрометчиво и неверно с научной точки зрения путать их с норманнами - скандинавами.
ПВЛ под 859 г. констатирует, что «варяги из-за моря» (неизвестно какие конкретно и откуда они пришли; или это были норманны) начали взимать дань «с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей». А под 862 г. уже сообщается, что эти варяги (или норманны) были изгнаны. Но между словенами и их союзниками начались раздоры и междоусобицы. При разногласиях элит словен и их союзников относительно того из какого племени следует избрать князя, выходом из положения могло стать приглашение князя со стороны. В ту эпоху и даже гораздо позднее это не было редкостью. Картину дополняют новгородские летописи XIV-XVI вв. Выход из кризиса подсказал новгородский (словенский) правитель Гостомысл, считавшийся в отечественной историографии XIX-XX вв. полулегендарной и крайне редко упоминавшейся фигурой. Имя это явно не княжеское, а купеческое, означающее «мыслящий о торговле». В переводе с древнерусского «гостьба» - торговля, а «гость» крупный купец, торговавший с др. городами и странами. Окончание имени Гостомыслтакже не характерно для восточных славян, но встречается, хотя и редко, среди западных славян. Например, чешские и польские княжеские имена Осмомысл, Пржемысл и др.
Согласно новгородской летописной легенде, старый Гостомысл, мудрый правитель словен, якобы, уже в 11-м поколении (что выглядит для столь отдаленной истории невероятной фантастикой), потерявший в войнах четырех сыновей и не имевший наследника по мужской линии, однажды увидел во сне, что из черепа его дочери Умилы выросло огромное дерево, покрывшее своими ветвями большой город. Волхвы истолковали этот «вещий сон» так, что один из сыновей Умилы, т.е. внук Гостомысла будет его наследником по женской линии. Перед смертью Гостомысл собрал старейшин от словен и их союзников, рассказал им о «вещем сне», посоветовал отправить послов в землю Прусскую и передать сыновьям Умилы, выданной когда-то замуж за ободритского князя Годослава (Годслава), приглашение на княжение.
Новгородские летописцы XIV-XVI вв. уже не ведали о том, что в середине IX в. эта земля называлась Порусией. Но в XIII в., после её завоевания Тевтонским орденом она стала немецкой Пруссией. Её коренное население было частично уничтожено, а большая часть - насильственно ассимилирована или вытеснен на восток. Но эта агрессия немецких феодалов началась намного раньше. Вытесненные из Порусии, будущие новгородцы, назвали в середине IX в. свою новую столицу - Новгород в память о прежнем Старгороде (нем. Альтенбург, затем - Ольденбург). Посланцы Новгорода отправились не в Пруссию (этого названия тогда ещё не было), а именно в Порусию, «к варягам, к руси», подчеркивает ПВЛ. Решение пригласить князя со стороны, человека нейтрального, не задействованного в местных конфликтах, говорит о достаточной развитости местного общества и способности его элиты принимать серьезные политические решения. Водный путь в Порусию с оз. Ильмень проходил тогда по Волхову, Ладожскому оз., Неве и через два залива Варяжского моря (совр. Финский и Рижский заливы Балтийского моря), уровень которого в IX в. был выше современного. Земли варягов-русов казались тогда находившимися «за морем», а посланцы Гостомысла действительно совершили «заморское плавание».
На призыв словен и их союзников отозвались старший сын Умилы, внук Гостомысла Рюрик с младшими братьями Синеусом и Трувором, Ещё в середине XIX в. Е.Классен – доктор философии, немец по происхождению и российский дворянин – установил, что имя «Рюрик» чисто славянское, нередко встречавшееся в древнеславянских языках в различных видоизменениях, и означало «сокол»: в Богемии, куда никакие норманны никогда не доходили, оно звучит как «Рюрик», у лю-тичей – «Рёрик», у бодричей – «Рарог», у древлян – «Рурик» и т.п. Однако к 862 г. урожденный славянин, примерно 45-летний, несколько раз женатый Рюрик был вовсе не «варягом-русом», а «русом-викин-гом» с многолетним опытом рядового участника, а затем организатора пиратских набегов норманнов на западноевропейские приморские города. Некоторое время он даже владел леном в Ютландии. Об этих деталях биографии Рюрика не ведали те, кто приглашал его на княжение, а в итоге получили не того князя на которого надеялись и с которым приходилось теперь налаживать отношения, находить общий язык.
Разумеется, среди дружинников Рюрика и его братьев было немало норманнов – выходцев из Скандинавии. Об их соотношении с варягами-русами ничего не известно. Но более воинственные норманны, несомненно, занимали в этих дружинах командные должности. А это во многом предопределяло и настроения дружинников в целом, и князей – предводителей дружин. Решением Рюрика, по личному опыту хорошо знавшего тактику викингов, Синеус и Трувор обосновались соответственно в Белоозере и в Изборске, прикрывая пути возможных вторжений норманнов на северо-запад Восточноевропейской равнины. В итоге, вплоть до зарождения собственных государств в Скандинавских странах и исчерпания к середине XI в. потенциала завоеваний норманнов, со стороны последних не предпринималось попыток нападений на земли северо-западной Руси. Рюрик со своей дружиной обо-сновался сначала в Ладоге (совр. Старая Ладога), а затем переместился в специально для него подготовленную укрепленную резиденцию, известную под названием «Рюриково городище» в двух км от недавно основаннного и впервые упомянутого в летописях под 859 г. Новгорода. Т.е. уже с момента прибытия Рюрика на княжение начали закладываться основы взаимоотношений самоуправляющейся новгородской городской общины и приглашаемого ею князя, получившие дальнейшее развитие в последующей истории Новгородской земли.
Так 862 г. оказался датой основания Русского государства, а Рюрик – родоначальником княжеской, а затом Российской царской династии, просуществовавшей до конца XVI в. Для сравнения отметим, что во Франции за это время сменилось четыре королевских династии. Добавим к сказанному, что Рюрик оказался не только первым, документально установленным русским князем, но и обладателем фамильного герба в форме стилизованного изображения сокола в атакующем полёте. Историки долгое время воспринимали этот знак как изображение тезубца. Но в конце 1960-х гг. московский археолог О.М.Рапов доказал, что это не трезубец, а именно геральдическое изображение сокола. Такие изображения присутствуют на золотых и серебряных монетах киевских князей Владимира Святославича и Ярослава Владимировича конца Х – первой половины XI вв. Именно этот Рюриков герб стал после распада СССР государственным гербом «незалежной Украины».
О деятельности Рюрика и его братьев по прибытии на Русь летописцы ничего не сообщают. Известно лишь, что в 864 г. Синеус и Трувор умерли. Рюрик, остался единоличным правителем и, согласно ПВЛ, стал раздавать своим ближним дружинникам – боярам города: «тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро». В 879 г. умер и Рюрик. Его преемником и опекуном малолетнего сына Игоря стал родственник и ближайший соратник Олег – норманн по рождению. Согласно легенде, заимствованной новгородскими и псковскими летописцами XIII-XVI вв. из скандинавских мифов, Олег происходил из никак не датируемой датской королевской династии Скьёльдунгов, ведшей родословную от короля данов и предка датчан Скьёльда. В свою очередь мифический Скьёльд счилался сыном мифического главы германо-скандинавского пантеона богов Одина (Вотана). С этим легендарным именем мы уже встречались, когда говорили о завершении расселения потомков гипеборейцев с южного Урала в III-II тыс. до н.э. Из династии Скьёльдунгов, якобы, вел свою родословную шекспировский Гамлет. Новгородско-псковские летописи также сообщают, что с династией Скьёльдунгов родственными узами через одну из своих жен, мать Игоря Ефанду, был связан и Рюрик. Олег же был братом Ефанды. Т.е. сын Рюрика Игорь, согласно этой легенде, приходился племянником Олега. С его именем связаны объединение в 882 г. новгородского и киевского центров восточных славян в единое целое и дальнейшие процессы становления раннесредневековой Русской цивилизации[1].
Раннесредневековая Русь изначально складывалась как речная цивилизация. Приильменская славиния, оформившаяся в начале IX в., за-нимала со своими союзниками ключевое положение вдоль крупнейшей торговой артерии – пути «из варяг в греки». Этот путь шёл через Неву, Ладожское оз., по рекам Волхов – Днепр с несколькими волоками между реками, через 7 днепровских порогов и связывал Балтику с Черным морем, Византией и странами Ближнего Востока. Другой путь также через Неву, Ладогу и Волхов вел на Волгу в Волжскую Булгарию, Хазарию, далее через Каспийское море в Среднюю Азию, Иран и, возможно, в Индию. Эти торговые пути активно использовали сканди-навы, западные и восточные славяне, жившие в бассейнах рек Березины, Припяти, Роси, Тетерева, Десны и впадавших в Днепр выше Киева. Проходившие по этим рекам купеческие караваны, плитили пошлины (мыто) князьям, правившим в Новгороде и в Киеве, а при возвращении – делиться с ними прибылью от торговли или частю военной добычи.
Олег, не очень комфортно чувствовавший себя в «Рюриковом городище», близ вольнолюбивого, самоуправляющегося Новгорода, власти которого ограничивали княжескую власть лишь военными и дипломатическими функциями, согласно ПВЛ, в 882 г. собрал большое войско из словен, кривичей и союзных с ними племен. Ударной силой этого войска была норманно-варяжская дружина. Водным путем «из варяг в греки» и параллельно по суше Олег пошёл на юг, занял Смоленск и Любеч, посадил в них своих наместников, подошёл к Киеву и узнал, что княжат в нем Аскольд и Дир. ПВЛ подчеркивает незаконность их княжеского статуса и признает его исключительно за родом Рюрика. Самозванным правителям Олег заявил: «Не князья вы и не княжеского рода», а затем, показав на Игоря, добавил: «А это сын Рюрика». Так в ПВЛ, последняя редакция которой относится к началу XII в., когда Русью правила единая княжеская династия Рюриковичей, выстраивается линия преемственности власти только в роду Рюрика, подчекивается легитимный статус именно этой династии. Аскольд и Дир представляются в этой связи как самозванцы и они немедленно были убиты. Но одновременно эти герои более ранней русской истории как бы «привязывались» авторами ПВЛ к Рюрику, превращались в его приближенных, «бояр», которые в 862 г. отпросились у него в поход на Византию, но по пути остановились в Киеве и самочинно назвались его князьями. Отсюда следует не случайная, выше упомянутая, ошибка летописцев, а сознательный перенос ими даты названного ранее похода Дира и Аскольда на Царьград с 860 г. на 866 г. Этот поход в ПВЛ непременно должен был «вместиться» между началом княжения Рюрика в 862 г. и утверждением в 882 г. Олега в Киеве, ставшем столицей государства, долгое время именовавшегося историками Киевской Русью.
Разумеется, ни Рюрика, ни Олега с их норманно-варяжскими дружинами никак нельзя считать основателями Российского государства. Тем более некорректно и абосолютно неверно с научной точки зрения производить названия «русы» и «Русь» (существовавшие к тому времени в качестве самоназваний формировавшегося восточно-славянс-кого этноса уже не менее 1,5-2 тысячелетий) от скандинавского сл<