Проблема социального расслоения пореформенной деревни

Еще в крепостную эпоху в деревне стал возникать небольшой слой зажиточных, так называемых «капиталистых» (по тогдашней терминологии) крестьян - ростовщиков, скупщиков, торговцев. Вместе с тем увеличивалось и число обедневших крестьян. В пореформенный период этот процесс получил свое дальнейшее развитие. Его зафиксировала земская и правительственная стати­стика, об этом заговорили публицистика и художественная литера­тура. Исследователи, публицисты и писатели народнического направления трактовали этот процесс как рост простого имущест­венного неравенства. Авторы, принадлежавшие к марксистскому направлению, рассматривали его как важное социальное явление и показатель утверждения капитализма в деревне. Среди них первым заявил об этом Плеханов в середине 80-х годов в споре с народни­ками. Такой взгляд получил затем развитие в ряде научных иссле­дований 90-х годов о русской деревне (например, И. А. Гурвича и В. Е. Посникова).

Наиболее основательно критика народнических взглядов на социальные изменения в деревне была дана В. И. Лениным в его книге «(Развитие капитализма в России» (1899). Опираясь на данные земской статистики 80--90,х годов по 23 уездам 7 губерний, Ленин сделал такой расчет: 20% крестьянских дворов составляли зажиточ­ную группу, 30% - среднюю и 50% - беднейшую. Oтcюда он делал вывод о «(разложении крестьянства» - его распадении - на «сельскую буржуазию» и на «(сельских пролетариев с наделом». По его расчетам, обе эти «крайние» группы составляли уже подавляющую часть деревни. В полемике с народниками марксисты, особенно В. И. Ле­нин, акцентировали внимание на «успехи» капиталистического развития в деревне. Впоследствии (после революции 1905-1907 гг.) Ленин внес коррективы в этот вывод. Подчеркивая, что направле­ние, в котором протекали в конце XIX в. социальные процессы в русской деревне, им было определено верно, степень развития их (особенно социального антагонизма внутри крестьянства), как по­казал опыт революции 1905-1907 гг., были преувеличены, к тому же не была учтена сила крепостнических пережитков в деревне, в первую очередь давление помещичьего землевладения, в борьбе за ликвидацию которого проявили единение все слои крестьянства.

Следует признать неверной бытовавшую в прежней учебной литературе оценку всего зажиточного слоя крестьян как кулаков, а бедного как пролетариев. Кулаками следует считать лишь тех, кто вел предпринимательское, капиталистическое хозяйство, эксплуа­тируя других крестьян либо как наемных работников (батраков), либо путем ростовщических операций. Такие богатые крестьяне­ кулаки составляли сравнительно не большой слой крестьянства

(3-4%). Однако сила и влияние их в деревне были огромны. Иногда кулак мог держать в кабале не только свою деревню, но и целую округу. Также и не всех обедневших крестьян нельзя считать пролетариями. В своем большинстве они имели собственное хозяй­ство, соединяя земледелие с различного рода промыслами, в том числе и работой по найму. Но в этой группе сформировался слой «раскрестьянившихся» дворов, основой существования которых было уже не собственное земледельческое хозяйство, а продажа своей рабочей силы. Вместе с тем уход на заработки не всегда приводил к «раскрестьяниванию». Более того, отпуск на заработки «лишних» работников из семьи поддерживал хозяйство двора.

С учетом этих поправок и надлежит трактовать характер и значение социального расслоения крестьянства, которое безусловно имело место в русской пореформенной деревне. Однако степень развития этого процесса была различной в зависимости от региона страны, характера занятий крестьян, близости к торгово-промыш­ленному центру и т. п. В центрально-промышленных и южных степных губерниях, в Верхнем и Среднем Поволжье процесс соци­ального расслоения деревни происходил интенсивнее. Слабее он был выражен в центрально-черноземных губерниях и в глухих, «медвежьих», углах заволжских и северных губерний.

Социальное расслоение крестьянства являлось важным услови­ем развития капиталистического рынка и всего капитализма в целом. Неимущее крестьянство, терявшее свою хозяйственную

самостоятельность, создавало рынок рабочей силы как для пред­принимательского сельского хозяйства, так и для крупной капита­листической промышленности. Вместе с тем такой крестьянин, живший в основном за счет «заработков», приобретавший и необ­ходимые предметы потребления преимущественно на рынке, спо­собствовал росту спроса на них. Товарное хозяйство зажиточной деревенской верхушки, которое требовало применения машин, улучшенных сельскохозяйственных орудий, удобрений и пр., спо­собствовало росту спроса на предметы производства. Увеличивая капиталы за счет эксплуатации наемного труда, а также за счет торгово-ростовщических операций, богатые крестьяне-кулаки вкладывали их в предпринимательское сельское хозяйство. По­скольку крестьянство составляло преобладающую часть населения страны, то процесс его социального расслоения играл первостепен­ную роль в формировании пролетариата и буржуазии.

ПОМЕЩИЧЬЕ ХОЗЯЙСТВО

Пореформенная эпоха характеризуется постепенным переходом помещичьего хозяйства от барщинной системы к капиталистичес­кой. Автор знаменитых «Писем из деревни» (1872-1887), ученый­ химик и смоленский помещик-практик, А. Н. Энгельгардт писал: «Вначале было сделано много попыток завести батрацкое хозяйство с машинами и агрономиями, но все эти попытки не привели к желаемому результату. Батраков было мало, ибо безземельных не хватало для перехода к батрацкому хозяйству, а те, что были, поглощались фабриками, заводами, городами». Кроме того, необ­ходимы были стартовый капитал и опыт ведения предприниматель­ского хозяйства, которыми подавляющее большинство помещиков не располагало. Существенное значение имело и то, что в первые десятилетия после реформы 1861 г. крестьянское хозяйство еще не было вполне отделено от помещичьего: крестьянские и помещичьи угодья не везде еще были размежеваны. Малоземелье, отрезки от крестьянского надела наиболее ценных и необходимых для кресть­янина угодий принуждали его идти в кабалу к прежнему барину.

Оставались и некоторые черты «внеэкономического принуждения»: принудительные меры к крестьянам при выполнении установлен­ных законом 1861 г. повинностей в пользу помещика и государства (круговая порука, телесные наказания, отдача за недоимки в обще­ственные работы и пр.), сословная неполноправность крестьян, наконец, сохранение до начала 80-х годов их временнообязанного положения.

В помещичьем хозяйстве в первые два пореформенных десяти­летия шел процесс перехода от феодальных его форм к капитали­стическим. Выражением такой переходной формы, соединявшей черты барщинной и капиталистической систем ведения хозяйства, являлось система отработок. Cyть ее состояла в обработке поме­щичьей земли окрестными крестьянами своим инвентарем за взятые у помещика в аренду пахотные земли и другие угодья. как и при крепостном праве, крестьянин обрабатывал помещичье поле за предоставленную ему помещиком землю, однако это был уже свободный крестьянин, имевший договорные отношения с поме­щиком, т. е. вступали в силу рыночные условия спроса и предло­жения. Но пользуясь своим фактически монопольным положением земельного собственника, помещик мог диктовать крестьянину любые условия, поэтому отработочная система приобретала кабаль­ный характер.

Отработки - следствие малоземелья крестьян, ограбленных ре­формой 1861 г., и давления помещичьих латифундий. Помещикам особенно выгодно было вести хозяйство посредством сдачи в аренду под отработки «отрезных» (от крестьянских наделов) земель. «Сна­чала помещики еще не понимали значения отрезков,- писал на­блюдательный А. Н. Энгельгардт,- теперь же значение отрезков все понимают, и каждый покупатель имения и [его] арендатор, даже не умеющий по-русски говорить немец, прежде всего смотрит, есть ли отрезки, как они расположены и насколько они затесняют крестьян». Поэтому в пореформенное время наиболее широкое распространение отработочная система ведения помещичьего хо­зяйства получила там, где отрезки от крестьянских наделов оказались наиболее значительными, а именно - в центральной черноземной полосе России. К тому же крестьянское хозяйство этой полосы в силу ограниченных возможностей для промысловых за­нятий носило преимущественно земледельческий характер. В не­ черноземных Промышленных губерниях и на юге России помещики уже в первые два пореформенных десятилетия переходили к капиталистической системе ведения хозяйства, с применением наемного труда и более совершенной агротехники. Наиболее ярким при­мером тому служит образцовое предпринимательское хозяйство того же А. Н. Энгельгардта, подробно описанное им в его «Письмах из деревни».

Вот относящиеся к 80-м годам XIX в. данные видного эконо­миста-статистика Н. Ф. Анненского о распределении капиталисти­ческой и отработочной систем хозяйства (эти данные включены В. И. Лениным в его книгу «Развитие капитализма в России»):

Группы губерний по преобладающей системе хозяйства у земледельцев	Число губерний
в черноземной полосе	в нечерноземной полосе	итого
I. Губернии с преобладанием капиталистической системы
II. Губернии с преобладанием смешанной системы
III. Губернии с преобладанием отработочной системы
Всего

Отсюда Видно, что в 80-е годы XIX в. в целом по стране капиталистическая система ведения помещичьего хозяйства уже преобладала над отработочной. Отработки, выполняемые крестья­нами своим инвентарем (отработки первого вида), заменялись отработками, которые мог выполнять и неимущий крестьянин инвентарем помещика (отработки второго вида). Пореформенная эволюция помещичьего хозяйства выражалась в переходе от отра­боток первого вида к отработкам второго вида, а затем и к приме­нению капиталистического найма.

При общей тенденции замены отработочной системы капита­листической в кризисные годы она вновь возрождалась. Исследователи отметили ее живучесть вплоть до начала' ХХ в. Отработочная система могла существовать при условии, если труд закабаленного крестьянина обходился помещику дешевле, чем труд вольнонаем­ного работника. Она консервировала низкий уровень агротехники и отсталые приемы ведения хозяйства. Поэтому неизбежным след­ствием отработочной системы являлась низкая производительность труда: урожайность в помещичьих хозяйствах, применявших отра­боточную систему, была ниже, чем даже на крестьянских надельных землях.

Капиталистическая перестройка помещичьего хозяйства не оз­начала только замену кабального труда крестьян трудом наемных рабочих и крестьянского инвентаря помещичьим. Для ведения предпринимательского сельского хозяйства по-капиталистически требовались улучшенные сельскохозяйственные орудия, машины, удобрения, замена традиционного трехполья новыми системами земледелия, применение более рациональных методов ведения сель­ского хозяйства. Необходимы были крупные капиталовложения знания, опыт. Немаловажное значение имели хозяйственно-географический фактор и характер сложившихся экономических связей и традиций. Наибольшее развитие предпринимательское поме­щичье хозяйство получило в Прибалтике, в степном Юге, около «обеих столиц» (Петербурга и Москвы) - в силу близости к бал­тийским и черноморским портам и ориентации на европейский рынок или выгодности сбыта продукции в крупных торгово-про­мышленных центрах.

Далеко не все помещики могли перестроить свое хозяйство на капиталистических началах. Многие из них ликвидировали свое хозяйство, закладывали и перезакладывали свои имения в кредит­ных учреждениях. Количество заложенной помещичьей земли бы­стро росло. К 1870 г. помещиками было заложено 2,1 млн. десятин земли, а сумма долга составила 92 млн. руб. К 1880 г. в залоге было12,5 млн. десятин дворянских земель и долг дворян кредитным учреждениям составил 448 млн. руб. К 1895 г. дворяне заложили уже 37,5 млн. десятин (более половины находившихся к тому времени у них земель), а сумма их долгов достигла 1029 млн. руб. Огромные средства, полученные дворянами за счет выкупных пла­тежей с крестьян, продажи и залога имений, тратились большей частью непроизводительно. Заложенные имения шли с молотка. Если в 1886 г. за долги было продано 166 дворянских имений, то в 1893 Г.- 2237. Разорял ось и ликвидировало свое хозяйство мелкопоместное дворянство, которое не могло приспособиться к новым условиям капиталистического рынка. Устойчивее оказались латифундии.