Исследования процесса перевода в трудах Х.Крингса

С самого начала теоретического изучения переводческой деятель­ности в центре внимание исследователей находился процесс перевода, понимаемый как совокупность действий переводчика по созданию текста перевода. Многие переводоведы подчеркивали, что именно процесс пе­ревода должен быть предметом теории перевода. Изучение перевода как процесса противопоставлялось анализу перевода как результата (то есть текста перевода в сопоставлении с текстом оригинала) и должно было придать теории перевода динамический характер. Последующее развитие переводоведения привело к рассмотрению перевода в широких рамках межъязыковой коммуникации, что устраняло противопоставле­ние процесса перевода его результату. Процесс перевода происходит в мозгу переводчика, он принципиально не наблюдаем, и о нем можно судить лишь косвенным образом, изучая его результаты. По этой при­чине суждения о переводческой компетенции, о том, как реально пере­водчик осуществляет перевод, какие проблемы и каким образом он ре-

шает в процессе перевода, носили, как правило, гипотетический харак­тер. Изучение мыслительных операций переводчика в процессе перевода остается одним из наименее разработанных разделов современной тео­рии перевода.

Задачу восполнить в определенной степени этот пробел и поста­вил перед собой немецкий переводовед Ханс П.Крингс, который про­вел интересное психолингвистическое исследование переводческого про­цесса, детально описанное им в фундаментальной монографии «Что про­исходит в головах переводчиков?» (1986 г.).

Работа X.Крингса носила новаторский характер как по постав­ленным задачам, так и по методу исследования. Для эмпирического изучения наблюдаемого процесса перевода он применил известный в психологии экспериментальный метод «думания вслух» (think aloud). Участникам эксперимента имевшим опыт переводческой работы, пред­лагалось переводить тексты (с родного языка на иностранный и наобо­рот), вербализуя при этом все свои размышления, так сказать, мысля вслух. Все высказанное испытуемыми записывалось на пленку и затем подробно анализировалось, включая зафиксированные на пленке невер­бальные соматические и паралингвистические звуки, паузы, сопутствую­щие действия и т.п. В результате такого анализа были получены весьма ценные фактические данные, расширившие наши представления о сущ­ности процесса перевода и доказывающие возможность и целесообраз­ность его экспериментального изучения.

Центральным в анализе экспериментальных данных у Х.Крингса является понятие «переводческая проблема». Изучение высказываний испытуемых (протоколов эксперимента, полученных путем транскриби­рования записанных пленок) показывают, что отдельные части текста переводчик переводит, не задумываясь (нечего не вербализуя), автома­тически, на основе имеющегося в его памяти эквивалента, прочно ассо­циируемого с данной единицей исходного текста. Во всех остальных случаях, когда переводчик затрудняется сразу дать перевод, считается, что он столкнулся с переводческой проблемой. X.Крингс особо заботит­ся о том, чтобы обеспечить объективную процедуру выделения перевод­ческих проблем. Он предлагает два ряда критериев их выделения. Пер­вый ряд главных критериев, наличие каждого из которых считается до­статочным, включает: 1) Прямые или косвенные высказывания перевод­чика, что он испытывает трудности. 2) Указания на обращение к слова-

рю. 3) Проблемы в переводе, осознанные переводчиком. Второй ряд включает второстепенные критерии, которых должно быть не менее двух, чтобы идентифицировать переводческую проблему. К таким критериями относится: 1) Обсуждение переводчиком двух или более альтернативных вариантов перевода. 2) Внесение исправлений в текст перевода. 3) Подчеркивание каких-то («трудных») мест в оригинале. 4) Высказывание переводчиком неудовлетворенности результатов перевода. 5) Обраще­ние в ходе рассуждения к общетеоретических принципам перевода. 6) Наличие паузы 7) Наличие паралингвистических указаний на затрудне­ние (вздохи, стоны, смех). 8) Ошибки в переводе. Таким образом, переводческая проблема может возникать как вследствие недостатка у переводчика каких-то знаний, так и при необходимости выбора среди каких-то уже известных ему вариантов.

Далее, высказывания переводчиков дают возможность выделить среди переводческих проблем трудности понимания и трудности передачи. При этом последние могут быть чисто трудностями передачи (например, при полном понимании текста) и могут быть связанными с трудностями пони­мания. (Х.Крингс называет их «индуцированными проблемами» в отличие от «первичных»). Оказывается возможным также различать трудности, связанные с недостаточной языковой компетенцией переводчика и с недо­статками в его собственно переводческой компетенции (при первичных про­блемах передачи). Особо следует отметить случаи, когда переводчик обна­руживает непонимание элемента оригинала и тем не менее дает правильный перевод (путем заимствования или пословного перевода).

Основная часть анализа протоколов эксперимента посвящена вы­явлению «переводческих стратегий», которые определяют характер действий переводчика, составляющих процесс перевода. Под стратегиями перевода понимаются потенциально осознанные планы переводчика, на­правленные на решение конкретной переводческой проблемы в рамках конкретной переводческой задачи. Предлагается различать «макростратегию» — способы решения целого ряда переводческих проблем и «микростратегию» — пути решения одной проблемы.

С точки зрения макростратегии в процессе перевода выделяется 3 этапа: предпереводческий анализ оригинала (Vorlauf), собственно пере­вод (Hauptlauf) и постпереводческая обработка текста (Nachlauf) — проверка и коррекция перевода. При этом первый или третий этап у некоторых испытуемых отсутствовал.

Предпереводческий анализ характеризуется следующими особен­ностями. Во-первых, отмечается различие в степени изолированности этого этапа от последующего. Одни переводчики сначала прочитывают текст оригинала, стремясь понять его содержание, и лишь потом приступают к его переводу. Другие же в процессе чтения ищут переводческие соответствия отдельным элементам оригинала. Предполагается, что по­нимание текста при чтении может достигаться одним из двух путей. Одни сначала охватывают общее содержание и затем идут от понимания целого к деталям (top — down), другие идут к пониманию целого от деталей (bottom — up). Отмечается также, что некоторые испытуемые опускают при переводе трудные места, откладывая их перевод на «потом». Как правило, переводчик сначала быстро формирует грубый, приблизительный перевод, основанный на имеющихся у него ассоциативных связях между единицами двух языков, а затем начинает его шлифовать изменять и корректировать.

Стратегия переводчика варьируется в зависимости от того, реша­ет ли он проблемы понимания (Rezeptionsstrategie) или проблемы пере­дачи (Wiedergaberstrategie). В первом случае в качестве основы для достижения понимания используется информация, извлекаемая из различных видов контекста, логические выводы и рассуждения, а также словари. Во втором случае обнаруживается целый ряд стратегических приемов. Прежде всего в большинстве случаев в процессе перевода происходит сопоставление нескольких возможных вариантов, которые берутся как из словаря, так и дополняются переводчиком за счет сино­нимов и парафраз. Окончательный результат может быть одним из первоначально сопоставляемых или отыскиваться заново, если все они были отвергнуты. Эксперимент показал, что первый вариант значительно чаще берется из словаря, чем окончательный. При этом оказалось, что, если в словаре дается единственное соответствие, то оно нередко используется в переводе даже при непонимании переводчиком значения переводимого слова, хотя это подчас приводит к ошибке.

Во многих случаях у переводчика для переводимого слова суще­ствует некий основной эквивалент в другом языке, с которым в его памяти установлена непосредственная, постоянная и равнозначащая связь. Именно такой эквивалент (разный у разных переводчиков) прежде все­го, возникает в качестве первого варианта перевода. Однако такие ос­новные эквиваленты есть далеко не у всех единиц оригинала, часть из

них формируется в процессе перевода, порой недостаточно правильно, на основе чисто внешнего звукового или структурного подобия. Анали­зируя экспериментальные данные, Х.Крингс делает интересный вывод oб отсутствии прямой зависимости окончательного варианта перевода от процедуры его выбора: одинаковый результат может быть достигнут разными путями.

Отмечается различие в переводческой стратегии при переводе на язык и с языка. При переводе на иностранный язык важная роль в этой стратегии принадлежит перевыражению мысли в оригинале («внутри­языковой перевод» в ИЯ) с целью облегчения поиска эквивалента, а также обращение к словарю (2/3 проблем решаются с помощью слова­ря). При этом в 20% случаев словарь дает необходимое решение, а в 25% случаев в словаре нет нужного слова или выражения. Из словаря берется и 1/3 сопоставляемых первоначально вариантов. Менее часто используется нахождение эквивалента из ситуации, создание нового со­ответствия путем комбинирования элементов и использование ранее при­мененных решений аналогичных проблем.

При переводе с иностранного языка на родной главная стратегия переводчика, по данным Х.Крингса, заключается в перевыражении ос­новного эквивалента ПЯ, в частности, для поиска наиболее употреби­тельного варианта. Реже встречается комбинирование нового соответ­ствия. Х.Крингс отмечает, что при переводе с иностранного языка на­блюдается больший разброс предварительных вариантов, чем при пере­воде на язык.

Большой интерес представляют наблюдения Х.Крингса о проце­дуре оценки и выбора вариантов. По его данным, оценка варианта мо­жет производиться либо путем его сопоставления с проблемной едини­цей исходного текста (3/4 всех случаев), либо независимо от нее. При сопоставлении вариантов они оцениваются абсолютно как «хороший» или «плохой» или относительно: вариант А лучше Б. Выбор варианта обуславливается либо тем, что он удовлетворяет переводчика, либо тем, что он кажется ему лучше других («за неимением лучшего»). Вариант перевода оценивается по следующим основным параметрам: степень со­ответствия единице оригинала, приемлемость с точки зрения ПЯ, соот­ветствие общим принципам перевода, понятность для читателя перевода.

Соответствие единице оригинала оценивается по наличию/отсут­ствию расхождений в семантике слова, его употреблении, контекстуаль­

номзначении и коннотации. Источники информации, на которых пере­водчик основывает свое суждение, включают: языковые знания пере­водчика, сведения из двуязычного и одноязычного словаря, анализ кон­текста, а также использование обратного перевода.

Любопытен список общих правил, которыми руководствуются переводчики. На первом месте здесь стоит требование дословности: пе­реводчик предпочитает вариант, который более дословно воспроизводит оригинал. Затем идет требование избегать многословных описаний: счи­тается, что объем перевода не должен превышать объем оригинала более чем на 10%. К числу таких принципов также относятся: требование переводить одинаковые слова одним и тем же словом, а разные слова (не синонимы) - разными словами; требование предпочитать исконные слова иностранным; требования правильного использования словаря. Неоднозначен подход к ошибкам в языке оригинала: некоторые пере­водчики исходят из необходимости исправлять эти ошибки при перево­де, другие считают нужным их воспроизводить. К сожалению, данные Х.Крингса не позволяют судить о том, откуда взялись эти переводчес­кие принципы: сформировались ли они на основе каких-то теорий пере­вода или стихийно возникли в сознании переводчиков.

Как уже указывалось, поиск заканчивается, когда переводчик удовлетворен найденным эквивалентом или решает, что лучшего у него нет. Могут быть и такие случаи, когда переводчик не удовлетворен ни одним из найденных вариантов. В этом случае переводчик избирает путь, который Х.Крингс называет «стратегией редукции». Она включа­ет отказ от воспроизведении отдельных элементов оригинала, упрощен­ную передачу (отказ от воспроизведения выделения, метафоричности или отдельного семантического признака), прямой перенос в перевод иностранного слова. Обнаруживается также использование своеобраз­ной «стратегии перестраховки», когда переводчик, будучи не уверен, что ему удалось правильно решить переводческую проблему, выбирает наи­более общий вариант с неясным или амбивалентным значением, который можно истолковывать по-разному.

Анализ экспериментальных данных обнаруживает значительные рас­хождения в структуре переводческого процесса при переводе с иностранно­го языка и при переводе на иностранный язык. В первом случае главную роль играет стратегия понимания, а в стратегии поиска эквивалента боль­шое место занимает оценка уместности и употребительности, когда вариан-

ты отбрасываются без сопоставления с оригиналом, а лишь исходя из узуса и правил текстопроизводства языка перевода. Во втором случае на первое место выходит перевыражение отрезков оригинала с целью облегчить на­хождение эквивалента и сопоставление единиц ИЯ и ПЯ.

Х.Крингс указывает и на некоторые особенности поведения его испытуемых, которые не могут быть признаны правильными. Его пере­водчики не задумываются о цели перевода, функции оригинала, характе­ре адреса а, для которого они предназначают перевод. Они подчас нео­хотно пользуются словарем, пытаются переводить, не понимая, предпо­читают «туманные» варианты, нарушают нормы родного языка. Подобные недостатки объясняются, по-видимому, тем, что испытуемые у Х.Крингса не были профессиональными переводчиками, хотя и доста­точно много переводили в процессе изучения иностранного языка.

Пытается Х.Крингс и сформулировать некоторые общетеоретические выводы, касающиеся закономерностей процесса перевода. Так, он обращает внимание на то, что анализ ошибок перевода не дает досто­верных данных ни о наличии переводческих проблем, ни о степени пони­мания оригинала переводчиком. В ходе эксперимента отмечались слу­чаи, когда ошибочный перевод давался при отсутствии проблемы, а про­блема решалась без ошибки. Аналогичным образом ошибки в переводе допускались и при правильном понимании оригинала, а порой, напротив, переводчик переводил правильно без полного понимания переводимого отрезка.

Несомненный интерес представляет и отмеченная выше принци­пиальная асимметрия переводческого процесса при переводе на иност­ранный язык и с иностранного языка и в то же время выявленная в ходе эксперимента ведущая роль в обоих случаях родного языка. При пере­воде на иностранный язык это — широкое использование перевыраже­нии оригинала (на родном языке) в процессе поиска эквивалентов. При переводе с иностранного языка — преобладание оценок вариантов пере­вода по степени их уместности и приемлемости в родном языке.

Заслуживает особого упоминания и обнаруженное Х.Крингсом значение дословного перевода. Во-первых, при составлении ряда вари­антов, из которого будет выбираться эквивалент, первым, как правило, называется дословный вариант. Во-вторых, обдумыванию окончатель­ного варианта перевода предложения обычно предшествует грубый (дословный) предварительный перевод, который затем обсуждается и улуч-

шается. И, наконец, многие переводчики считают стремление к дослов­ности одним из главных принципов перевода. Можно усомниться в пра­вильности и теоретической значимости этого принципа, но со стихийно складывающейся тенденцией к дословности необходимо считаться.

Работа X.Крингса представляет большой теоретический и прак­тический интерес. Можно спорить о том, насколько полно и точно «уду-мание вслух» переводчика отражает реальный процесс перевода, на­сколько обоснован был выбор испытуемых, достаточным ли было их число и т.п., но попытка получить более или менее объективные данные об этом сложном и ненаблюдаемом процессе, несомненно, заслуживает одобрения. Возможности экспериментального изучения перевода еще далеко не исчерпаны.