Основы советской цивилизации

Октябрьская революция рассматривалась ее творцами лишь как первый шаг в цепи других революций и обязательно должна была перерасти в мировую революцию, самую универсальную и решительную в истории всего человечества (…) по Марксу все дореволюционное развитие человечества было лишь предысторией. А настоящая история начинается с пролетарской социалистической революции, какой осознавал себя октябрьский переворот (…)

Сложилась теория, что революция не русское, а привнесенное явление, не имеющее ничего общего с русским народом и национальной почвой (…) трудно согласиться и с другой, противоположной точкой зрения, в соответствии с которой Октябрьская революция и советская цивилизация это исключительно русское, национальное порождение. В революции, мне представляется, сплелось и то, и другое – национальное и интернациональное, локальное и мировое. И тот факт, что она свершалась как разрыв с национальным прошлым, с национальной стариной и даже с национальным лицом России, не исключает ее принадлежности к родной земле, хотя революция далеко выходит за эти пределы. (…)

(…) перед нами осуществленная утопия с претензией на мировое господство (…)

(…) раньше философы пытались объяснить мир, тогда как [в марксизме] задача состоит в том, чтобы не только объяснить мир, но и перестроить его. Марксизм, а тем более ленинизм, упор и акцент переносят с теории на практику. С утопии – на ее осуществление. Сама эта практика, само осуществление для человека, впервые в этот мир попавшего, вдруг делают мир осмысленным, и понятным. Словно человек из какого-то темного, дремучего леса попадает в светлую и просторную казарму. Эта светлая казарма и есть советская цивилизация. Это не просто мечта, которая сбылась. Это научно построенная и научно организованная утопия. (…)

Советская Россия первой это сделала, подав пример другим народам и доктринам. (…) Идея, побеждая, подверстывает к себе жизнь всего народа и общества и перестраивает мир по своему подобию. Главенство идеи видно даже там, где ей, согласно ее собственной логике, отводится вторичная роль. Это видно в марксизме, на примере того, как он осуществлял себя в Советской России в качестве руководящей идеи. Осуществлял вопреки собственному учению о том, что социалистическая революция должна произойти в первую очередь в промышленно развитых странах, где пролетариат составляет большую часть населения и где экономика подготовлена к переходу на социалистический путь. Вопреки даже основному, исходному положению марксизма, что бытие определяет сознание, определяет идею, а не наоборот (…) Отныне сознание стало определять бытие. Идеология – политику, а политика – экономику. Научная марксистская утопия осуществилась, но можно сказать, навыворот, вверх ногами. (…)

Марксизм есть лишь более решительная разновидность теории прогресса, который сулит, хотим мы этого или нет, привести человечество к научному благоденствию (…) Прыжок из царства необходимости в царство свободы оборачивается рабством, какое еще и не снилось человечеству (…)

Синявский, А.Д. Основы советской цивилизации. – М., 2001. – С. 8,9, 15, 40, 42-44, 47-48.

АЛЕКСАНДР ЗИНОВЬЕВ

Кризис коммунизма

Коммунизм в России возник не на пустом месте. Он имел здесь исторические пред­посылки, исторические корни. Корни (…) коммуниз­ма существуют в самых различных обществах. Существовали они и в дореволюцион­ной России. Существуют они и в странах Запада. (…)

Коммунизм в России возник в условиях краха монархиче­ской системы и ужасающей разрухи вследствие первой мировой войны. Затем – гра­жданская война и интервенция. Угроза реставрации дореволюционных порядков и на­падения извне. Нищее и безграмотное население, разбросанное по огромной террито­рии. Около ста различных национальностей и народностей с феодальными и даже ро­довыми социальными отношениями. Подготовка к войне с гитлеровской Германией и сама война, которая стоила Советскому Союзу беспрецедентных жертв. После ко­роткой передышки – подготовка к новой войне и «холодная» война. Если вырвать си­туацию в стране и политику советского руководства из этого исторического контек­ста, то она покажется серией глупостей и преступлений. Но это не было глупостью и преступлением, хотя и глупостей было немало, а о преступлениях и говорить нечего. Это была трагическая и беспрецедентная по трудностям история. Будь в стране иной социальный строй, она была бы разрушена и растащена по кусочкам. Страна выжила главным образом благодаря новому социальному строю – коммунизму. И нельзя все дефекты жизни в Советском Союзе относить за счет коммунизма. Многие из них суть результат неблагоприятной истории (...)

В результате победы над Германией Советский Союз навязал свой строй странам Восточной Европы и колоссально усилил свое влияние в мире. Усилились коммунистические партии в Западной Евро­пе. Советский Союз стал превращаться во вторую сверхдержаву планеты с огромным и все растущим военным потенциалом. Угроза мирового коммунизма стала вполне реальной.

(…) Революция означа­ла, что Запад эту сферу терял. (…) Побе­да Советского Союза над Германией и расширение сферы его влияния в мире колос­сальным образом сократили возможности Запада в отношении колонизации планеты. А в перспективе над Западом нависла угроза вообще быть загнанным в свои нацио­нальные границы, что было бы равносильно его упадку и даже исторической гибели.

В этой ситуации идея особого рода войны против наступающего коммунизма ­идея «холодной» войны – возникла как нечто само собой разумеющееся (...) Главным ору­жием в «холодной» войне были средства идеологии, пропаганды и психологии (...) Запад (и главным образом – США) полностью деморализовал советское обще­ство, прежде всего – правящие и привилегированные слои, а также его идеологиче­скую элиту и интеллигенцию. В результате вторая сверхдержава мира капитулирова­ла в течение поразительно короткого времени.

Принято считать, будто поражение Советского Союза и его сателлитов в «холод­ной» войне доказало несостоятельность коммунистического социального строя и преимущество строя капиталистического. Я считаю это мнение ложным (...) Запад ис­пользовал слабости Советского Союза, в том числе – дефекты коммунизма. Он ис­пользовал также свои преимущества, в том числе – достоинства капитализма. Но по­беда Запада над Советским Союзом не была победой капитализма над коммуниз­мом. «Холодная» война была войной конкретных народов и стран, а не абстрактных социальных систем. (...) Реальное коммунистическое общество существовало слишком корот­кое время, причем – в крайне неблагоприятных условиях, чтобы делать категориче­ские выводы о его несостоятельности (...) Чтобы сделать вывод о том, что тут капи­тализм победил коммунизм, нужно было, чтобы противники были одинаковы во всем, кроме социального строя. Ничего подобного в реальности не было. Запад про­сто превосходил Советский Союз по основным факторам, играющим решающую роль в «холодной» войне (...) По сути дела это была война Запада за выживание и господство на планете как необходимое условие выживания. Коммунистическая система в дру­гих странах была средством защититься от этих претензий Запада (...) Кроме того, борьба против коммунизма давала Западу оправдание всему тому, что он предпринимал на планете в эти годы. Поражение коммунистических стран в «холодной» войне лишило Запад этого прикрытия его истинных намерений (...) С окончанием «холодной» войны не прекрати­лась война Запада против Советского Союза, а после распада последнего – против России. Я назвал этот новый этап борьбы «теплой» войной. (…) Результаты насильственной западнизации Советского Союза не замедлили сказаться. Начался стремительный распад всех основ советского общества. Стала разваливаться экономика, деградировать культура, разлагаться моральное и психологическое состояние широких слоев населения (...) «Теплая» война вступила завершающую фазу – в фазу превращения России в колониальную демократию (...) Колониальная демократия не есть результат естественной эволюции колонизируемой страны в силу внутренних условий и закономерностей ее социально-политического строя. Она есть нечто искусственное, навязанное этой стране извне и вопреки ее историю исторически сложившимся тенденциям эволюции. Она поддерживается методами колониализма. При этом колонизируемая страна вырывается из ее прежних международных связей. Это достигается путем разрушения блоков стран, как это имело место с советским блоком (...) нужно быть врагом своего народа и предателем Родины, чтобы изображать этот процесс как благо народа. Россия никогда и ни при каких обстоятельствах не превратится в страну, аналогичную странам Запада и равноценную им в этом качестве, – не станет частью Запада. Это исключено в силу ее географических, исторических и современных международных условий, а также в силу характера образующих ее народов.

Утверждая это, я не становлюсь на сторону проповедников теории исключительности судьбы России. Я утверждаю, что исключительной является историческая судьба Запада, а не России. Западный тип общественного устройства (капитализм и демократия) дал положительный результат лишь в немногих странах мира, а именно – лишь в странах Запада с определенным человеческим материалом. Для подавляющего большинства народов планеты он оказался либо гибельным, либо обрек их на роль придатков человечества, создав коммунистический социальный строй, который позволил ей на некоторое время сохранить независимость от Запада и вдохновил другие народы на это. Теперь Россия эту роль утратила, возможно, навсегда (...) Русским в планах Запада уготована судьба, аналогичная судьбе незападных народов, т.е. судьба заурядная и позорная для бывшей великой страны и второй сверхдержавы планеты. (…)

Зиновьев, А. Коммунизм как реальность. Кризис коммунизма. – М., 1994. – С. 469-475, 478-483, 486-490.

Сведения об авторах:

Аксаков Иван Сергеевич (1823-1886) – публицист и общественный деятель. Брат К.С. Аксакова. Один из идеологов славянофильства.

Аксаков Константин Сергеевич (1817-1860) – публицист, историк, лингвист и поэт. Брат И.С. Аксакова. Один из идеологов славянофилов.

Бердяев Николай Александрович (1874-1948) – философ, литератор, публицист, общественный деятель. Профессор Московского университета (1920). В 1922 г. выслан из России. Преподавал в Русском научном институте (Берлин) и Русской религиозно-философской академии (Париж).

Булгаков Сергей Николаевич (1871-1944) – общественный деятель, философ, богослов, экономист. Профессор Киевского (1901-1906), приват-доцент Московского (1906-1918) университетов. В 1918 г. принял сан священника. В 1922 г. выслан из России. Преподавал в Русском научном институте (Прага) и Богословском институте (Париж).

Данилевский Николай Яковлевич (1822-1885) – публицист, социолог, общественный деятель, идеолог панславизма. Создатель теории «культурно-исторических типов».

Зеньковский Василий Васильевич (1881-1962) – религиозный философ, историк русской философии и литературы. С 1919 г. в эмиграции. Преподавал в Белградском университете, в Русском педагогическом институте (Прага), Богословском институте (Париж). В 1942 г. принял сан священника.

Зиновьев Александр Александрович (1922-2006) – философ, социолог, писатель, публицист. В 1978 г. выслан из страны за антисоветскую писательскую деятельность. Жил в Мюнхене, занимался преподавательской, научной, писательской деятельностью. В 1999 г. вернулся в Россию, жил в Москве, преподавал в Литературном институте и МГУ.

Ильин Иван Александрович (1882-1954) – религиозный философ, публицист, профессор Московского университета (1918). Идеолог Белого движения. В 1922 г. выслан из России. Профессор Русского научного института (Берлин). С 1938 г. жил в Швейцарии.

Кавелин Константин Дмитриевич (1818-1885) – историк, общественный деятель, публицист. Один из идеологов либерализма в России. Участник крестьянской реформы 1861 г., автор либерального проекта отмены крепостного права.

Савицкий Петр Николаевич (1895-1965) – экономист, ученик В.И. Вернадского и П.Б. Струве. После революции эмигрировал в Чехословакию. Зав. кафедрой экономики Русского свободного университета. Один из организаторов евразийского движения.

Соловьев Владимир Сергеевич (1853-1900) – философ, публицист, критик и поэт. Сын историка С.М. Соловьева Как поэт является предшественником поэтики русского символизма. Читал лекции в Петербургском университете и на Высших женских курсах (1880-1882). В 1880-е занимался активной публицистической деятельностью.

Синявский Андрей Донатович (1925-1997) – философ, литературовед, писатель, литературный критик, правозащитник. Литературный псевдоним – Абрам Терц. С 1973 г. жил во Франции. Профессор Сорбонны.

Трубецкой Николай Сергеевич (1890-1938) – лингвист, этнолог, культуролог. В 1920 г. эмигрировал из России. Преподавал Софийском и Венском университетах. В 1921 вместе с П.П. Сувчинским, П.Н. Савицким, Г.В. Флоровским основал евразийское движение и стал одним из главных его идеологов

Федотов Георгий Петрович (1886-1951) – религиозный мыслитель, историк, публицист. С 1925 г. жил за рубежом, профессор Русского православного богословского института (Париж), Свято-Владимирской духовной академии (Нью-Йорк).

Чаадаев Петр Яковлевич (1794-1856) – мыслитель и публицист. Участник Отечественной войны 1812 г., член Северного общества декабристов. За публикацию первого «философического» письма (1839) «высочайшим повелением» был объявлен сумасшедшим.

Шафаревич Игорь Ростиславович (род. в 1923 г.) – математик, публицист, общественный деятель, академик АН СССР. Лауреат Ленинской премии. С 1960-х гг. участвовал в правозащитном движении, выступал с критикой тоталитарной системы, печатался за рубежом.

Основные направления российской общественно мысли,