Политические взгляды Ивана IV

Этот аспект представляет интерес, чтобы разобраться в политических реалиях времени и феномене опричнины.

Надо сказать, что Иван IV считал единственно возможной формой власти неограниченную самодержавную власть. Иван IV подчеркивал: «А жаловати есь мя своих холопий вольны, и казнити вольны», т.е. «хочу казню, хочу жалую». В этих словах зафиксирована приверженность идеалу самодержавной власти. И в этих словах одновременно зафиксировано неприятие тех форм власти, которые предполагают существование парламента.

В 1570 году Иван IV отправил письмо английской королеве Елизавете, в котором он заострял внимание на следующем: «А мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и своей государской чести смотришь, своему государству прибытка». А далее с разочарованием: «А на самом деле мимо тебя люди торговые владеют. И думают о своих торговых прибытках». Т.е. Иван IV имел в виду именно английский парламент. Дело дошло до того, что в письме Иван IV буквально выплеснул свои негативные эмоции и в конце заключал: «А ты прибываешь в своем девическом чину как обычная пошлая девица». Пошлая для того времени = обыкновенная. Конечно, высказывание это было в любом случае некорректным и досталось Елизавете именно за то, что она считалась с парламентом.

Иван IV был убежден в том, что истинный монарх должен быть природным (наследственным). Он признавал, что даже не помнит себя не на престоле. Поэтому нет ничего удивительного, что особо доставалось от него польским королям, поскольку они были выборными. Объектом нападок являлся польский король Сигизмунд II Август. Вообще Иван IV рассуждал так: «А что о безбожных народах говорить? Они своими царствами не владеют». В общем, действительно, отношение к польскому королю отражало принципиальную позицию Ивана IV.Хотя что интересно, Иван IV не меняя своих убеждений был не против воспользоваться польским престолом. В 1567 году Иван IV заключил союзный договор со шведским королем Эриком XIV. Казалось бы, что тут странного. Но один пункт этого договора действительно обращает на себя внимание, согласно нему, Иван IV должен был взять в жены Екатерину – супругу родного брата шведского короля Эрика Юкона. А этот Юкон выступил против Эрика и был посажен в тюрьму. А Иван IV потом говорил, что ему сказали, что Юкона в живых нет и Екатерина вдова. Дело в том, что Екатерина была родной сестрой Сигизмунда, а у того не было детей. Этим Ивана и привлекла Екатерина. Прошло некоторое время, в Стокгольме (Стекольной) отправилось русское посольство, чтобы забрать Екатерину, и произошло непредвиденную: восстал посад Стокгольма, Юкона выпустили из тюрьмы и он занял престол. Юкон знал зачем приехало посольство, послов обобрали, оставили в одних рубашках, изрядно унизили. Иван IV не стал оправдываться, он сказал: «А кто вас шведов знает, сами не можете разобраться кто у вас на престоле! А что об этом говорить долго? Женка твоя у тебя, проблема исчерпана». Такая история действительно имела место, но это не меняет того, что на самом деле Иван IV не жаловал польских королей.

И когда Степан Баторий стал польским королем, Иван IV, обращаясь к нему, не упустил момент его уколоть. Он, Иван IV, царь, великий князь, по-божьему изволению, а не по многомятежному человечества хотению. Т.е. он опять подчеркивал, что он природный государь.

Поэтому не жаловал Иван IV и шведских королей. Отмечал, что не ровня они ему, и отец Юкона был избран на престол. Таков политический идеал Ивана IV. Рассуждая о необходимости неограниченной власти Иван IV акцентировал внимание и не средствах ее достижения. Он не скрывал: «Власть должна внушать страх тем, кто покушиться на нее. Хочешь не бояться власти? Благое твори. А если злое творишь – бойся!». И власть, подчеркивал Иван IV дана ему «на казнь злым, а добрым на милование». И все подданные в представлении Ивана IV делились на две категории: на добрых и злых, на преданных и изменников. Именно такой водораздел проводил Иван IV, не выделяя вельможу или безродного человека. Иван IV был убежден в том, что в служении ему заключается христианский долг его подданных.

Опричнина

Естественно, речь не пойдет о простом описании событий опричного времени. Что собой являла опричнина? Для начала обратимся к интересующим нас событиям.

3 декабря 1564 года Иван IV отправился из Москвы на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Казалось бы, ничего странного в этом нет. Но обращает на себя внимание срок отъезда – начало декабря – дело в том, что каждый год Иван IV действительно отправлялся туда на богомолье, но как правило в сентябре, реже в мае-июне. И в этом году (1564) Иван IV уже там побывал. Обращает на себя внимание обстоятельство, с которыми был связан его отъезд из Москвы. Он распорядился свезти в Кремль наиболее почитаемые иконы и драгоценную церковную утварь. Церковные иерархи стали возмущаться. Иван IV на их протесты внимания не обратил. И эта драгоценная утварь, иконы изымались на протяжение двух недель, предшествовавших поездке Ивана IV в Троице-Сергиев монастырь.

Иван IV также дал указание своим ближним людям взять с собой в поездку свои семьи. Также из различных городов были отобраны дворяне, которые должны были в полном вооружении сопровождать царя в этой поездке. Отправляясь в монастырь Иван IV забрал с собой и государственную казну.

Известно, что после того как Иван IV достиг Троице-Сергиевого монастыря (21 декабря), а затем путь лежал в старое великокняжеское охотничье село Александрову слободу. А уже оттуда Иван IV прислал в Москву гонца с двумя грамотами: одна обращена к посадским людям, а первая была адресована митрополиту Афанасию, в которой отмечалось, что он Иван IV «гнев свой положил на церковных иерархов». Опала распространялась и на служилых людей. Он отмечал, что и бояре, и окольничае, и дворяне и приказные – плохо служили, «измены делали», а церковные иерархи их прикрывали. Иван IV констатировал: он «не желает изменных дел терпеть, отправился где же его Бог наставит», т.е. куда глаза глядят.

Опричники-немцы Таубе и Крузе, которые являлись очевидцами этих событий, отмечали, что покидая Москву Иван IV испытал сильное нервное потрясение (даже волосы выпали на голове). В этой связи мы можем задаться вопросом: действительно ли он находился в шоке потрясения от сознания того, что его окружали изменники? Действительно отправился куда глаза глядят?

В свое время историк Полосин признавал, что Иваном IV двигала не истерика, а трезвый политический расчет. И собственно те обстоятельства, которые сопровождали этот отъезд являются красноречивым тому свидетельством. Он взял с собой людей с их семьями, вряд ли он собирался селить их в походных шатрах. Можно было предположить, что ядро опричного двора было собрано еще при отправлении, потому что с Иваном IV отправились приказные люди.

Иван IV вернулся в Москву в феврале 1565 года и представил вниманию боярской думы приговор об опричнине. Решение было принято, ни о каком обсуждении речи и не было. Приговор был принят как данность. В этом приговоре речь шла о том, что он, Иван IV, для охранения своей жизни создает опричнину. Со своей территорией, двором, войском. Иван IV получает право без совета с боярской думы опаляться на непослушных бояр, придавать их казни и конфисковывать их имущество. Вскоре после введения опричнины и прошли первые казни. Был казнен герой взятия Казани – князь Александр Горбатый и его 15-летний сын и тесть. Горбатый был горд и непреклонен, не боялся перечить царю.

Создавалась ли опричнина только ради того, чтобы были исполнены эти казни? Чтобы казнить нескольких князей? Сомнительно. Предприятие это дорогостоящее. Хочу отметить, что в опричнину были включены как некоторые центральные уезды, так и уезды, находившиеся недалеко от границы с великим княжеством Литовским (Малоярославецкий уезд, Беревский, Казельский, Вяземский). В состав опричнины были включены богатые северные территории (Вятский, Двинский край), вошли основные центры солидобычи (Соль Галицкая, Каргополь и другие). Эти центры солидобычи равно как и богатые поморские уезды должны были служить источником средств для опричнины. Но Иван IV взял у земщины огромную по тем временам сумму в 100 тысяч рублей. Учитывая это, приходится усомниться, что опричнина создавалась для нескольких князей неугодных бояр.

В конце 19 века появилась концепция опричнины, авторство которой принадлежало С.Ф. Платонову. Концепция эта стала весьма популярной и долгое время кочевала из учебника в учебник. Суть ее в следующем: как считал Платонов, основным тормозом централизации выступала княжеско-боярская аристократия и для того, чтобы подорвать влияние княжеско-боярской знати, Иван IV, создавая опричнину, поставил под свой контроль (или под опричный контроль) основные центры княжеско-боярского землевладения. И осуществляя опричную политику, проводил ломку княжеско-боярского землевладения, выселяя князей и бояр из их насиженных гнезд. Подрывались силы знати. Но исследования, в частности, исследования Скрынникова, показали, что в состав опричнины были включены уезды, в основном населенные средними и мелкими феодалами, владевшими землей на поместном праве. Основные центры княжеско-боярского землевладения в состав опричнины не вошли. А именно так считал Платонов.

Т.е. концепция Платонова требует корректировки.

Например, стало ясно в процессе исследований, то, что в состав опричнины вошел суздальский уезд, где не было развитого княжеско-боярского землевладения. А соседний, Нижегородский уезд, где находились основные вотчины князей Шуйских, в состав опричнины не пошел. Хотя казалось бы, следуя рассуждениям Платонова, именно Нижегородский уезд должен был быть включен в опричнину. Но корректируя подход Платонова, можем ли мы сказать, что опричнина была лишена антибоярской направленности? Нет. Удар действительно пришелся по княжеско-боярскому землевладению. И опричный аппарат потребовался как раз в тот момент, когда Иван IV перешел в наступление против княжеско-боярского землевладения. Тот же Скрынников исследовал документы, а именно изучил состав ссыльных, оказавшийся в казанском крае (дальше казанского края тогда не ссылали). И Скрынников сделал вывод: в числе ссыльных оказались представители ведущих княжеских домов: Ростовский, Ярославский, Стародубский, Шуйский княжеские дома. Существует свидетельство современников, например, можно опереться на свидетельство англичанина Флетчера, который говорит, что опричники действительно разоряли княжеско-боярские гнезда, хватали бояр и отправляли их в ссылку, а члены их семей должны были добираться до места ссылки сами. Существуют свидетельства уже упоминавшихся немцев Тауба и Крузе.

Возникает вопрос, почему упоминаются эти четыре княжеских дома, которые испытали на себе острие опричного террора? Дело в том, что эти княжеские дома: Ярославский, Ростовский, Стародубский, Шуйский – обладали наибольшим политическим влиянием и продворянские реформы 50-х годов 16-го века политическое влияние этих четырех княжеских домов вовсе не ослабили. Эти 4 княжеских дома имели наибольшее представительство в боярской думе. На их долю приходилось 17 бояр и окольничих, 265 представителей этих княжеских линий проходили службу при государевом дворе, а многие по особым спискам. И нет ничего удивительного в том, что Иван IV став на путь утверждения своей неограниченной самодержавной власти, преследовал цель устранить влияние этих княжеских домов. Удар был сильным. Никакие последующие реабилитации (действительно имела место и частичная реабилитация) не меняли положения этих княжеских домов, что о былом политическом влиянии нужно было уже забыть. Но можем ли мы подвести черту и сказать, что опричный террор был направлен только против княжеско-боярской аристократии. Я бы предостерег вас от таких поспешных оценок.

Основную массу беглецов за рубеж от царского террора составляла захудалая служилая мелкота. Они то почему страдали? Дело вот в чем: на самом деле основным объектом земельного террора оказались средние и мелкие феодалы. Когда тот или иной уезд включался в опричнину, естественно определялось, кто из дворян будет включен в состав опричников, а кто нет. Те, кто не попадал в число опричников, должны были получить земли. Но в дейсвтительности, в земщине не было достаточного количества земель для того, чтобы обеспечить тех, кто потерял земли от опричнины. Не было даже механизма обеспечения землей. И дворяне, потерявшие землю, становились жертвами земельного террора. И самое страшное для многих заключалось в том, что никто не знал, какой очередной уезд будет включен в состав опричнины. И для выселения не надо было их вины, не надо было ложных обвинений. Надо было просто объявить уезд опричным и согнать их с земли.

Политическая сущность опричнины заключалась в уравнении в бесправии родовитого вельможи и безродного служилого человека. Т.е. никто не мог чувствовать себя в безопасности вне стремления продемонстрировать безоговорочную преданность царской власти.

Историк Веселовский привел статистику жертв опричного земельного террора. На каждого представителя княжеско-боярской аристократии приходилось 3-4 рядовых землевладельца. А на каждого из последних до десятка лиц из низших слоев общества. Например, тот же Веселовский отмечал, что служба в приказах была ничуть не мене опасной, чем служба в боярах и с этим можно согласиться. Могли чувствовать себя торговые люди? Нет не могли. Новгородская торговая сторона была взята в опричнину силой, т.е. Иван IV ликвидировал независимость торговых людей. Строганов посмотрел на это и решил записаться в опричнину добровольно.

Вспомним трагические события начала января 1570 года в Новгороде. Иван IV понимал, что в Новгороде еще не забыли о демократических традициях старины и стремился подавить эти вольнолюбимые настроения. Погибло от 2-3 до 10-15 тысяч новгородцев. Произошедшее в Новгороде одна из трагических страниц истории опричнины.

А мог ли Иван IV в стремлении утвердить неограниченную самодержавную власть мириться с независимой позицией церкви? Нет, не мог. «Филькиными грамотами» называл Иван IV послания митрополита Филиппа, который имел мужество поднимать голос против опричнины, и за это от рук Малюты Скуратова принял мученическую смерть. Т.е. и церковь попала под опричный террор.

И это понятно, если учитывать, какую цель преследовал Иван IV.

И прежде чем мы обратимся к заключительным положениям, хотелось бы отметить следующее. Как это ни удивительно, требует уточнения традиционная периодизация опричной политики. Когда говорят, что опричная политика стала проводится с 1565 и завершилась в 1572 году, приходится считаться с тем, что это привычная датировка, которую авторы не ставят под сомнение. В одной из исторических работ подвергнут анализу документальный материал, посвященный хронологии опричнины, и оказалось, что сплошь и рядом за этой традиционной оценкой стоят воспоминания немца Генриха Штамме. В 1572 году Иван IV распорядился бить кнутом всех кто произнесет слово «опричнина», но при этом анализ записок Штамме показал, что фантазер он был изрядный. Можно допустить, что в 1572 году происходит смена, но спрашивается, а изменилось ли глубинное содержание политики? Можем ли мы сказать, что последующая дворовая политика не были приемственно связана с опричниной? Разве Иван IV отказался от своей цели утверждения самодержавия. Поэтому дворовая политика была приемственно связана с опричниной, более того, когда в 1572 году опричнина была переименована во двор сохранялось разделение земель и городов на земские и дворовые. В 1573 году в списке дворовых людей не было никакого отличия от списка опричников 1572 года.

Согласно указу «об опричнине» предполагалось, что если уезд включается в состав опричнины, То земских людей там быть не может. В реальной жизни опричный уезд являл собой чересполосицу опричных и земских людей. Сплошь опричными были только северные уезды, потому что там не было земского землевладения.

Иван IV считал, что приходя к опричной политике он разделил страну на две части: земщину и опричнину. Но нет нужды следовать за Иваном IV, современная оценка такова, что опричнина на самом деле являла собой верхний этаж власти, который позволил Ивану IV подчинить традиционные институты, существовавшие в земщине. Т.е. опричнину нужно рассматривать как верхний этаж власти.

Важно понимать, что опричная дума не занималась только делами опричного двора. Напротив, опричная дума рассматривала общегосударственные вопросы, она могла заседать совместно с земской боярской думой, могла отдельно. Но в любом случае, определяющими, были решения опричной думы. Также как ключевую роль играли опричные приказы. Но в опричнине не было посольского приказа по простой причине: опричнину старались скрыть от иноземцев. И как-то раз Иван IV инструктировал посла, который должен был возглавить посольство в великое княжество Литовское, Иван IV говорил: «А ежели спросят, почему я устроил двор за пределами Москвы. Отвечай: для своего государева прохладу». Опричное дипломатство решало основные внешнеполитические проблемы и опричный, а затем, царский двор играли ключевые роли в дипломатии, государственной и финансовой политике. Т.о. благодаря опричной, а затем дворовой политики, произошло решительное укрепление аппарата самодержавной власти.

14.03.05

ЛЕКЦИЯ 4

РОССИЯ В XVII ВЕКЕ

1. Смута
2. Служилое государство

Смута

Речь не пойдет об описании событий смутного времени на поверхности. Я хотел бы поставить вопрос, «можем ли мы квалифицировать смуту как первую гражданскую войну в России». В поиске ответа на этот вопрос оценить некоторые из важных событий смутного времени.

Большинство историков признают ее как первую гражданскую войну, в историографическом плане это шаг вперед, потому что раньше доминировала иная оценка –как первая крестьянская война, осложненная польско-шведской интервенцией. Сейчас эта оценка признается недостаточной, не позволяющей во всей полноте и глубине оценить события начала 17 века. Хотя я не буду утверждать, что среди историков сейчас царит полное единомыслие. Скажем, историк Орлов, автор известных пособий, ориентированных на учащихся старших классов и абитуриентов, полагает, что все же у нас нет основания рассуждать о гражданской войне в России в начале 17 века поскольку в России не сложилось гражданское общество. Мне этот аргумент кажется лишенным какого либо веса, поскольку он мало что объясняет. Гражданского общества нет и сейчас, мы только движемся в направлении формирования полноценного гражданского общества. Если говорить о моей точке зрения, то я согласен с теми историками, которые полагают, что смуту можно рассматривать как первую гражданскую войну. Раскол проходил через все социальные группы русского общества в начале 17 века, включая и дворян. Надо сказать, что вообще в историографии наблюдается разноплановость неоднозначных оценок смутного времени, не найти единообразия в оценках русских историков. Например, тот же Карамзин, обращая внимание на то, что в годы смуты разврат затронул все слои общества, все же корень событий смутного времени искал в факторах внешнего порядка, полагая, что смута была вызвана вмешательством иноземных врагов. А вот Ключевский решительно не соглашался с Карамзиным, он обращал внимание более на внутренние факторы, полагая, что смуту породили дурная нравственность, династический кризис, но самое главное – выступление противообщественных элементов (крестьян, казаков, стрельцов, холопов).

Можно полагать, что первым научную концепцию смуты разработал Ключевский, считая, что смута была следствием сложного социального кризиса, а именно следствием неравномерного распределения государственных обязанностей.

Вернемся к вопросу, который мы поставили. Смута как первая гражданская война в России. Важно понять, что смута расколола страну надвое. Население южных окраин выступило против центра. Я подчеркиваю, население южных уездов, включая не только крестьян, не только посадских людей, не только стрельцов и холопов, но и дворян южных уездов страны. Именно это определило раскол. Т.е. действительно, понимая, что и дворянство было вовлечено в повстанческое движение, можно полагать, что линия раскола проходила по линии южного уезда и центр страны и через все социальные группы.

В октябре 1604 года Лжедмитрий I пересек границу Московского государства. Для правительства Бориса Годунова это казалось не полной, но изрядной неожиданностью. Дело в том, что в Москве знали о разногласиях в руководстве Речи Посполитой – польский король Сигизмунд 3-й полагал, что польская королевская армия может участвовать в походе на Московское государство и считал, что этот поход может возглавить коронный гетман Ян ЗАмойский. А Ян Замойский, равно как и другие влиятельные политики, считал, что Речь Посполитая не должна открыто поддерживать Лжедмитрия 1-го. В итоге Сигизмунд дал согласие только на привлечение наемников, т.е. на то, что Лжедмитрий при поддержке Мишка привлечет наемников и с ними отправится в поход, т.е. королевская армия в походе не участвует. Полагали, что Лжедмитрий не рискнет осенью, в распутицу, начинать это военное предприятие. А известно, что к сентябрю 1604 года Лжедмитрий набрал порядка 2500 наемников, и с этой не очень большой силой он и вступил в пределы Московского государства.

Вначале Лжедмитрию сопутствовал успех. 11 ноября 1604 года Лжедмитрий Первый занял Чернигов. А несколько позднее, в ночь с 17 на 18 ноября того же года последовал штурм Новгород-Северского. И штурм этот обернулся неудачей. И в стане наемников царили разброд и шатание, т.е. они Лжедмитрию сказали: «С нас хватит. Мы возвращаемся обратно в Речь Посполитую». И трудно сказать, как бы далее развивались собыития, если бы не произошло то, на что Лжедмитрий Первый не особо то и рассчитывал. Пришло известие, что восстал Путивль, его жители и служилые люди. А дело в том, что это событие перевернуло многое. Если говорить об Украине, о Чернигово-Северской земле, то только Путивль имел каменную крепость, и можно подчеркнуть, что Путивль являлся ключевым пунктом обороны Чернигово-Северской земли. Естественно, об этом Лжедмитрий Первый знал. Но он и не надеялся овладеть этой крепостью. Восстание резко изменило ситуацию в пользу Лжедмитрия.

И в начале 1605 года, в январе-феврале, восстание с Украины перекинулось в южные степные уезды. Лжедмитрия Первого поддержали такие города как Воронеж, Ливны, Борисов-град, Курск и другие. Это, кстати, и помешало царским воеводам блокировать Лжедмитрия и не дать ему выйти за пределы Украины.
А что собственно произошло? Почему восстал Путивль и другие южные крепости?! Восстали и посадские жители, хотя в ряде городов их было и немного, и служилые люди, а это и стрельцы, и казаки, и дворяне и дети боярские (низшая категория дворянства). Почему дворяне южных уездов поддержали Лжедмитрия? Почему не продемонстрировали верность Борису Годунову? В этой связи надо учитывать, что развитие поместного землевладения, расширение его на южные степные уезды, привело к тому, что появился слой мелких и мельчайших дворян и детей боярских, именно в южных, степных уездах, которые часто не имели даже крестьян, и вынуждены были обрабатывать землю сами, хотя формально были помещиками, и должны были выходить в поход конно, людно и оружно. Но как, если они материально не обеспечены? И многие из таких помещиков в силу этой материальной необеспеченности, вынуждены были служить в пехоте, фактически выбывая из состава дворянского сословия. Естественно, это вызывало недовольство с их стороны, порождало неудовлетворенность их положением. И надо понимать, что именно эти настроения подталкивали дворянство к участию в повстанческом движении на стороне Лжедмитрия Первого.

Весной 1605 года, в марте, в эпицентре событий оказалась одна из южных крепостей – крепость Кромы. Дело в том, что под крепостью Кромы были сосредоточены силы основной царской армии, которую возглавлял Мстиславский. Вроде бы сил было достаточно, а крепость взять никак не удавалось. Крепость располагалась на холме, с одной сторны защищены рекой, а сдругой – болота и камышами, а наверх вела узенькая тропинка. Правительственная армия увязла в осаде, и после смерти Бориса Годунова в апреле 1605 году, в правительственной армии под Кромами вспыхнул мятех, который возглавили князья Галицыны. Один из этих князей ранее долго командовал передовым полком, в который входило до 1000 рязанских дворян. Одним из активных участников этого мятежа был рязанский дворянин Прокопий Ляпунов. Дело в том, что рязанских дворян с ходу не отнесешь к мелким и мельчайшим помещикам южных уездов, но настроения дворян южных уездов передавались и рязанским дворянам. Т.е. рязанские дворяне были чувствительны к этим настроениям. Я хочу подчеркнуть, что в этом мятеже активно участвовали дворяне южных уездов, и в то же время дворяне центральных уездов. В то же время дворяне Западных и Северо-Западных уездов поддержали правительство. В отличие от южных уездов, в центральных уездах существовало развитое пометсно-вотчинное землевладение. И дворяне этих уездов занимали иную позицию, сохранив верность правительству.

Перенесемся немного вперед. 17 мая 1606 года в Москве произошел переворот, вследствие которого был убит Лжедмитрий Первый, а на царский престол был избран Василий Шуйский. В июне 1606 года вновь восстал Путивль. Т.е. Путивль восстал против Василия Шуйского.

Василий Шуйский заняв престол и понимая, какую роль сыграл Путивль ранее, осенью 1604 года, решил сменить воеводу в Путивле, т.е. вначале воеводствовал в Путивле верный Василию Шуйскому воевода Бахтыяр. Но Шуйский рассудил, что Бахтияр безынициативный, более энергичным стал Григорий Шаховской.

Шаховской входил в ближайшее окружение Лжедмитрия Первого. Но после его гибели он вовремя покаялся и Василий Шуйский решил его простить, полагая, что после этого прощения Григорий Шаховской будет верно служить ему. Не тут-то было. Шаховской, будучи назначен воеводой в Путивль, понял, что настроения в Путивле «антишуйские». Народ не очень-то жалует Шуйского, поскольку помнит о добрых делах царя Дмитрия. А дело в том, что Лжедмитрий Первый освободил Путивль от налогов и податей на 10 лет. Кто ж такое забудет?! Путивляне не забыли. В общем, Григорий Шаховской быстро сориентировался и заявил Путивлянам: «А знаете, что царь Дмитрий не погиб. В Москве убили какого-то немца, а царь Дмитрий жив и скрывается в Польше. И если вы продемонстрируете свою верность ему, то и он свою милость покажет».

Вместе с Григорием Шаховским в Путивле оказался вяземский помещик Михаил Андреевич Молчанов из рода Молчановых-Ашаниных. Рода, который выслужился в годы опричнины. Михаил Андреевич Молчанов рассчитывал найти удачу, славу, богатство, став ближайшим сторонником Лжедмитрия Первого. Но вначале удача изменила ему. После гибели Лжедмитрия Первого, Молчанова схватили и побили кнутом, посадили под стражу. Из-под стражи он убежал, и не с пустыми руками. Он унес царскую печать из государева дворца. Замечу, что царь под царскими грамотами свою личную подпись не ставил, и идентифицировать ее можно было только по царской печати. Григорий Шаховской помог ему добраться до Путивля. В Путивле Молчанов долго не мог находиться, потому что его там знали в лицо и помнили, и там он не мог выдать себя за спасшегося царя Дмитрия. Он отправился в Польшу и, обосновавшись там, заявил, что он есть чудесно спасшийся царь Дмитрий. А как ему было не поверить в Московском государстве, в том же Путивле, если грамоты были скреплены царской печатью? В этих грамотах он себя именовал истинным добрым царем Дмитрием, которого Бог спас от превратностей судьбы.

И вот именно в Польше появилась еще одна заметная фигура – Болотников. Известно, что Болотников был боевым холопом в свите князя Тилитевского, потом был захвачен в плен татарми, продан туркам, служил гребцом на галерах, и в ходе одного из сражний был взят в плен итальянцами, оказался в Венеции и потом через Германию попал в Польшу. И Молчанов представился Болотникову как царь Дмитрий и решил назначить Болотникова своим большим воеводой, т.е. главнокомандующим всеми повстанческими силами. И вот большой воевода Поотников летом 1606 года появился в Путивле с царской грамотой как воевода царя Дмитрия. И надо сказать, что к 1606-му году основа повстанческого движения сохранилась, поскольку летом восстали те же самые города, что и ранее (Путивль, Курск, Рыльск, Кромы), т.е. вновь восстание охватило те же самые южные крепости, что и ранее. И вновь активно участвовали дворяне и дети боярские южных уездов. Летом 1606 года военные действия сконцентрировались вокруг двух крепостей – крепости Елец и Кромы – в этих крепостях обосновались повстанцы, а крепости осаждали правительственные войска. Дейсвтиями повстанцев в Ельце руководил епифанский сотник Истома Пашков. А повстанцев в районе Кром возглавлял Болотников. И под ельцом и под Кромами повстанческие армии потерпели поражение, но во второй половине августа правительственные армии стали отступать от Кром и Ельца. И дело не в том, что повстанцы торжествовали успех, изменились в худшую сторону настроения дворянства в правительственных армиях. Из-за весенних заморозков, не хватало хлеба, дворяне стремились как-то выжить в этих услвоиях и разъезжались по своим поместьям. Правительственные армии отступали в направлении Орла. Одна отступала от Ельца в направлении Новосиля. Другая от Кром в направлении Орла. Казалось бы, в правительственной армии могли рассчитывать на поддержку дворян Новосильского и Орловского уездов, оказалось, что дворяне этих уездов поддержали повстанческое движение, и опять важно понять почему. Обратите внимание на следующую картину: только треть дворян новосильского уезда была в состоянии служить в конном дворянском ополчении, а две трети нет – они были мельчайшими помещиками, которые были не в состоянии выйти в поход. Численно в дворянском ополчении преобладали не дворяне, а боевые холопы. Т.е. дворянин выходил в поход сам и вел с собой боевых холопов, которых тоже надо было снарядить.

Поэтому правительственные армии продолжали отступать далее. Основная правительственная армия Воротынского, рассчитывала, что уж в Туле точно можно будет опереться на возможности мощного тульского кремля. Расчеты были небезосновательными. Дело в том, что в Туле было развито поместно-вотчинное землевладение, в отличие от степных южных уездов, и лучшие из тульских дворян проходили службу при государевом дворе. Т.е. иными словами, Тульскую дворянскую корпорацию можно рассматривать как одну из опор престола. А в источниках говориться, что тульские дворяне заворовались, т.е. стали целовать крест вору, т.е. чудесно спасшемуся царю Дмитрию. Т.е. хочу подчеркнуть, что включение в повстанческое движение Тульских и Рязанских дворян означало, что линия раскола прошла и через государев двор, который до этого момента расценивался как прочная опора престола. Т.е. линия раскола, которая проходила через дворянство, стала еще более глубокой. Это как раз позволяет нам рассуждать о гражданской войне в России в начале 17 века.

Еще Сергей Платонов подчеркивал, что к Москве двигались две повстанческих армии: одну возглавлял Истома Пашков, а другую Болотников. И вот еще Платонов утверждал, что эти две армии были различны по своему социальному сословию, Истома Пашков был дворянским вождем, а армия Болотникова была крестьянской. Документы говорят о другом. Никаких различий между одной и другой армией в социальном составе не было, т.е. и та и другая включали в себя помимо крестьян, холопов, посадских людей, в том числе и дворян и детей боярских.

Скажем Скрынников опирался на документ «Ведомость выдачи денег на пленных», и в этой ведомости помимо крестьян и посадских, упоминаются и дворяне, которые участвовали в повстанческом движении.

Существует еще один красноречивый документ – грамота, которую Василий Шуйский разослал по городам, и в этой грамоте сам царь Василий Шуйский вынужден был признать неприятный для себя факт, что дворяне и дети боярские тех городов, которые находились в полосе наступления повстанческих армий стали участниками повстанческого движения. Шуйский имел в виду 13 городов. 4 города из этих тринадцати (только четыре!) лежали в полосе наступления армии Истомы Пашкова, а 9 – в полосе наступления армии Болотникова. И, соответственно, дворяне этих девяти городов в массовом порядке влились в армию Болотникова. При рассмотрении этого вопроса важно показать именно участие дворянства не только южных, но и уездов, где было развито поместное землевладение, ибо это было важным фактором развертывание гражданской войны в начале 17 века.

Служилое государство

Какой тип государства сложился в России в 17 веке? Этот тип государства сейчас именуется служилый. Почему? Обратим внимание на главное.

В Московском государстве 17 века все социальные группы, все социальные слои, существовали постольку, поскольку несли служебные обязанности или же если речь идет о податных социальных группа – повинности, тяготы. И в этих условиях общество и государство невозможно разграничить, они переплетаются друг с другом, поскольку я еще раз повторяю, статус, бытие социальных групп и слоев в решающей степени определяли служебные обязанности, тягла и повинности, налагаемые государством. И соответственно, в этих условиях основным регулятором социальных отношений выступал административный аппарат, именно это обстоятельство обуславливает постоянный рост приказов на протяжение 17 века, а мы знаем, что в 17 веке число постоянных приказов доходило до 40, а временных до 80. Ядром служебной организации выступало условное поместное землевладение. Когда земля давалась помещикам на условии военной (реже гражданской) службы. Правительство не располагало каким-то разветвленным чиновническим аппаратом на местах, и центральная власть передавала многие административные функции помещикам. Т.е. помещики помимо военной службы (она была главной) должны были участвовать в составлении учетно-фискальных документов, выполнять полицейские функции, на помещиков (эта практика начала оформляться в 16 веке) возлагалась ответственность за выплату крестьянами налогов, т.е. уже в 16 веке помещик становился посредником между крестьянами и казной в деле уплаты крестьянами налогов. И эта практика как уже установившийся, вполне определившийся порядок, была закреплена соборным уложением 1649 года. Где было записано: «Государевы всякие поборы имать за вотченниками и помещиками». Т.е. если крестьянин не в состоянии платить налог, несет ответственность помещик, за убежавшего крестьянина налог тоже должен был вносить помещик, т.е. эта налоговая обязанность была весьма тяжелой для помещика. Поэтому служба дворян была весьма нелегкой в 17 веке. Что касается статуса дворян, то до начала 40-х годов, до появления указа, о котором ниже, у дворян была возможность спокойно переходить в тягловое сословье, а то и в холопы. В царствование Михаила Романова многие дворяне жаловались, что их братья, племянники, сыновья не хотят служить и уходят в боярские дворы и становятся холопами, снимая тем самым с себя обязанность службы. И Ключевский оценивая этот феномен в курсе русской истории отмечал, что между дворянством и холопством кружился особый слой дворян-холопов, которые то отбывали ратную службу со своих и отцовых имений, то переставали служить и уходили холопами к боярам и другим знатным служилым людям. В общем, правительство, вняло этим жалобам и 9 марта 1642года появился царский указ, в соответствие с которым следовало «поимать (найти) всех этих дворян-холопов и забрать их из боярских дворов, и заставить их служить. И впредь под страхом самого сурового наказания не допускать прием дворян в качестве холопов в боярский двор». И если в первой половине 17 века был возможен переход в категорию дворян по отечеству (по крови) служилых людей по прибору (по правительственному набору – стрельцы, казаки), то указ этот отделил дворянство н<