Народничество и анархо-синдикализм

Идея этнокультурной органической солидарности в доктрине народничества (фелькиш).Особым типом солидаристской идеологии является народничество (немецкий аналог термина «народничество» – völkisch, «фелькиш»).

С XVII-XVIII вв. в западной социальной науке закрепилась трактовка понятий «народ» и «нация», производная от теорий естественных прав человека и договорного гражданского общества. «Каждый раз, когда мы говорим народ, – писал Т. Гоббс, – следует подразумевать государство, которое приказывает, хочет или действует посредством воли одного человека или находящихся в согласии воль многих людей». Ту же мысль раскрывал Д. Локк: «Я утверждаю, что все люди находятся в естественном состоянии и остаются в нем до тех пор, пока по своему согласию не становятся членами какого-либо политического общества… чтобы составить народ. Такому независимому сообществу в нашем языке больше всего соответствует слово “государство” (commonwealth), нежели “община” (community)». Ж.Ж. Руссо отличал народ от толпы как «особого рода ассоциацию, объединенную общим благом и политическим организмом». Народ, использующий свое право суверена для учреждения верховной власти, Руссо называл нацией.

В XIX в. западноевропейский национализм окончательно сложился как политическая программа, связанная с идеями демократии, парламентаризма, гражданского представительства и самоуправления. Понятие же «народ» с этого времени стало ассоциироваться лишь с этнокультурными сообществами, не имеющими права на суверенитет («ethnic group», «ethnic community»). Как афористично рассуждал Д. Мадзини, «каждой нации – государство, и только одно государство для целой нации».

иллюстрация Файл 12.1. Гердер

«Последние остатки живого народного образа мыслей все стремительнее катятся в бездну сознания! Свет так называемой культуры, подобно раковой опухоли, разъедает все вокруг себя!». Иоганн Гердер.

Совершенно иную трактовку понятие «народ» получило в XIX в. в Германии и России. Немецкий просветитель И.Г. Гердер первым попытался рассматривать «völk» (народ) как органическое сообщество людей, объединенных особой, исторически сложившейся духовностью. Подобный подход стал характерной чертой немецкого романтизма и ярко отразился в творчестве Р. Вагнера, И. Шиллера, И. Гете. Г. Гегель предложил использовать для характеристики духовного склада, создающего народное сообщество, особое понятие – «völkergeist» («дух народа»), а В. Гумбольд доказывал идаже необходимость соответствующей научной дисциплины – «völkerpsychologie» («народной психологии»). Основы немецкого этнокультурного психоанализа заложили во второй половине XIX в. философ М. Лацарус и языковед Г. Штейнталь.

иллюстрация Файл 12.2. Вагнер

«Миф – начало и конец истории». Рихард Вагнер.

иллюстрация Файл 12.3. Гете

«Кто хочет высшего, должен хотеть целого, кто занимается духом, должен заниматься природой, кто говорит о природе, тот должен брать дух в качестве предпосылки или молчаливо предполагать его». Иоганн Гете.

Представление о народе как органическом сообществе, обладающем собственной «душой», характером, волей, исторической судьбой, очень быстро приобрело политический оттенок. Уже к концу XIX в. в Германии сложилось пестрое в организационном и идеологическом плане фелькишское движение. Его представители отвергали идею договорного гражданского общества и естественных прав человека. Фелькише доказывали, что только единый народный организм обладает правом определять пути развития, выступать связующим звеном между прошлым и будущим. Радикальная критика буржуазного образа жизни, как ложного и чуждого национальным традициям, сочеталась у них с пропагандой идеи «крови и почвы» – возрождения «истинно немецкого образа жизни» как в нравственном, духовном, так и в расово-биологическом, генетическом смысле.

Экстремистский национализм фелькише тесно переплетался с антисемитскими идеями. В публицистических работах Е. Дюринга, О. Глагау, В. Марра фелькишская и антисемитская пропаганда переходила в призывы к тотальной мировоззренческой революции. «Лицемерная гуманность в соединении с насквозь ненатуральною и фальшивою игрою в равенство – вот что было причиною добровольного бессилия современных народов, – писал Евгений Дюринг. – В противоположность всему этому нужно, однако ж, признать права и другого направления духа, которое, опираясь на лучшие народные стремления, выступило бы на месте религии и взяло компасом справедливость, как в оценке жизни, так и критике мира».

В программных установках позднего фелькишского движения отразились также идеи «консервативной революции», высказывавшееся в начале ХХ в. многими немецкими мыслителями, идеал «немецкого социализма», отождествляемый с триумфом «народного духа», экспансионистские идеи пангерманизма, в том числе обоснованное Фридрихом Ратцелем геополитическое представление об «пространственном движении» и «исторической борьбе» народов-государств. Все это превращало фелькишское движение в катализатор политического экстремизма в Германии, в живительную почву для зарождения фашистских и нацистских идей.

Несколько иначе развивалась народническая традиция в России. Идеи, связанные с восприятием народа в качестве особого организма, а «народной души» – как основы культурно-исторических типов, высказывались в XIX – начале ХХ в. многими русскими исследователями, в том числе Константином Кавелиным, Густавом Шпетом, Николаем Данилевским, Павлом Ковалевским. «Народ, – писал Кавелин, – представляет собой такое же единое органическое существо, как и отдельный человек. Начните исследовать его отдельные нравы, обычаи, понятия и, остановившись на этом, вы ничего не узнаете. Умейте взглянуть на них в их взаимной связи, в их отношении к целому народному организму, и вы поймете особенности, отличающие один народ от другого». Однако политическое крыло русского народничества в большей степени формировалось под влиянием идей утопического социализма и революционной демократии. Принцип «единства крови» в его программе уступил место «почвенничеству» и «крестьянскому социализму».

иллюстрация Файл 12.4. Герцен

«Задача новой эпохи состоит в том, что на основаниях науки сознательно развить элемент нашего общинного самоуправления до полной свободы лица, минуя те промежуточные формы, которыми по необходимости шло развитие Запада». Александр Герцен.

Уже на рубеже 1860-х – 1870-х гг. представители разночинной интеллигенции Александр Герцен, Николай Огарев, Николай Чернышевский выдвинули идею непосредственного перехода к социализму через крестьянскую общину, минуя капитализм. Идеал «крестьянского социализма» был тесно связан с представлением об общинном духе российского народа, о земледельчестве как одухотворенном труде, воплощающем справедливость и счастье, о «родной земле» как символе национального единства и исторической преемственности поколений.

В конце ХIX в. русское народничество раскололось на революционное и либеральное (реформистское) течения Ведущими идеологами первого из них стали П. Лавров, П. Ткачев, Н. Михайловский, а второго – Я. Абрамов, С. Кривенко, В. Воронцов. Либеральное народничество тяготело к идеологии либерального консерватизма, а революционное выродилось в экстремистское движение, проповедующее принципы политического терроризма.

Анархо-синдикализм и теория «прямого действия».Еще одно течение общественной мысли солидаристского типа возникло на рубеже XIX-XX вв. в романских странах Европы. В основу его легли идеологические принципы синдикализма и анархизма.

Революционный синдикализм (греч. syndikos – «действующий сообща») возник в рабочей среде как альтернатива идеям марксизма. Синдикалистские организации представляли собой межотраслевые союзы, координирующие забастовочную борьбу, пропагандистскую и агитационную деятельность, помощь безработным и жертвам производственного травматизма, просветительскую работу среди рабочих. Синдикалисты считали свою деятельность революционной, поскольку принципиально отказывались от идеи классового сотрудничества. Профсоюзы они рассматривали как систему социальной самоорганизации рабочих, которая в будущем способна стать основой всего общественного строя.

В начале ХХ в. в синдикалистском движении образовалось два крыла. Первое из них образовали массовые профсоюзные организации, борющиеся за экономические права рабочих и укрепление парламентской демократии (ВКТ во Франции, САК в Швеции, тред-юнионы в англосаксонских странах и др.). Второе оказалась под влиянием идей анархизма.

Идеология анархизма (греч. аnarchia – «безвластие») сформировалась в XIX в. на основе нигилистической критики существующего общественного строя, отрицания общепринятых ценностей и идеалов. Она отразила переломную эпоху в развитии европейского общественного сознания, когда происходил распад традиционной картины мира, дискредитация привычных для рядового человека условностей, стереотипов и норм, а новые ценностные установки еще не приобрели общепринятый, «легитимный» характер. Как следствие, правовой и нравственный нигилизм анархистов соседствовал с социальным оптимизмом и идеализмом, разочарование в публичной политике – с жаждой радикальных общественных преобразований, стремление к тотальному революционному разрушению – с верой во всеобщую гармонию и свободу.

В рамках классической идеологии анархизма сформировались три основных направления: анархо-индивидуализм, анархо-федерализм и анархо-коммунизм.

Основоположником анархо-индивидуализма стал философ Макс Штирнер. Он доказывал, что «отдельный человек», существующий «здесь и сейчас», является единственно реальным, «действительным» субъектом в человеческом сообществе. В качестве «Единственного» человек не может быть частью ни буржуазного, ни коммунистического мира, он не принадлежит ни какому классу и не стеснен рамками гражданских обязательств. Штирнер принципиально отказывался придавать своей концепции тот или иной политический смысл. Его «Единственный» – это «совершенный эгоист», который не притязает на выражение каких-либо социальных норм или идеологических принципов.

иллюстрация Файл 12.5. Прудон

«Свобода есть анархия, безвластие, ибо она не признает власти воли, но только власть закона, т.е. необходимости». Пьер Жозеф Прудон.

Анархо-федерализм оказался гораздо более политизированной доктриной. Ключевую роль в его становлении сыграл французский мыслитель Пьер Жозеф Прудон, который разрабатывал оригинальную версию социалистической теории. Прудон полагал, что социализм, освобождающий человека от несправедливости и эксплуатации, представляет собой неизбежную альтернативу эксплуататорским общественным системам. Тезис Прудона «Собственность есть кража» стал ярким символом анархистского протеста против засилья буржуазных отношений. Прудон призывал также к разрушению государственности. Его последователь Михаил Бакунин писал по этому поводу: «Анархисты отвергают всякое привилегированное, патентованное официальное и легальное, хотя бы вытекающее из всеобщего избирательного права законодательство, власть и воздействие, так как мы убеждены, что они всегда и неизбежно обращаются лишь к выгоде господствующего и эксплуатирующего меньшинства в ущерб огромного порабощенного большинства».

иллюстрация Файл 12.6. Бакунин

«Образованность сделалась тождественна с развратом ума и сердца, тождественна с бессильем, и посреди сего всеобщего гниенья один только грубый, непросвещенный народ, называемый чернью, сохранил в себе свежесть и силу». Михаил Бакунин.

Анархо-федералисты считали основой будущего социалистического строя систему ассоциаций. Они доказывали, что благодаря широкой практике взаимовыгодных договорных отношений между индивидами, семьями, группами, городами и районами изменится сам характер общественной связи – на смену «политической конституции», как узаконенному насилию, придет «социальная конституция», торжество трудовой собственности, свободного разделения труда, справедливых отношений обмена и сотрудничества.

иллюстрация Файл 12.7. Кропоткин

«Одно из двух. Или государство должно быть разрушено, и в таком случае новая жизнь возникнет в тысяче центров на почве энергичной личности и групповой инициативы, на почве вольного соглашения. Или же государство раздавит личность». Петр Кропоткин.

Воззрения анархо-коммунистов, в том числе их духовного лидера Петра Кропоткина, носили еще более протестный и эгалитаристский характер. Анархо-коммунисты утверждали, что любые социальные и политические реформы обречены на провал, поскольку осуществляются государством и на деле преследуют интересы господствующих классов. Торжество анархии они противопоставляли не только буржуазному государству, но и парламентаризму, многопартийности, демократии. Кропоткин доказывал, что представительное правление само по себе является угрозой личности, поскольку власть большинства оказывается не менее репрессивной, чем господство меньшинства. Идеалом анархо-коммунистов была революционная стихия.

Поиск неформальных, лишенных партийной дисциплины и парламентских условностей форм политического движения привел многих анархистов в синдикалистское движение. Объединяющим их началом стала пропаганда самоуправленческого, безгосударственного общества, отрицание любой классовой диктатуры, осуждение буржуазного строя как средоточия зла и источника порабощения личности. При этом, в отличие от старых профсоюзных лидеров, анархисты привнесли в синдикалистское движение бескомпромиссность и идеологическую непримиримость, стремление к революционной активности.

иллюстрация Файл 12.8. Сорель

«На мифы надо смотреть как на средство воздействия на настоящее». Жорж Сорель.

Важную роль в формировании идеологии анархо-синдикализма сыграл Жорж Сорель. В книге «Размышления о насилии» (1908) он обобщил популярную среди анархистов и представителей других радикальных движений идею «прямого действия». Сорель доказывал, что принципиальную значимость имеют только те политические акции, которые не связанны с целесообразными, рациональными задачами, не направлены на улучшение социального положения тех или иных слоев общества, а являются бескомпромиссным вызовом существующему строю. Только такие действия, по мнению Сореля, можно считать нравственными, поскольку они не связаны с попытками приспособиться к неизлечимо больному обществу. Сорель подчеркивал также, что именно иррациональность придает «прямому действию» политический характер. Любые иные акции и формы активности он называл замаскированным классовым сотрудничеством, сводимым, в конечном счете, к торгу и спекуляциям.

Анализируя развитие массового сознания, Сорель также разработал оригинальную теорию политического мифа. Он считал, что кризис буржуазного общества возвращает иррациональным факторам их истинную значимость. Поэтому новейшие идеологические доктрины все чаще опираются не на рациональные постулаты, а на систему политической мифологии, обращаются к чувствам, эмоциям человека. Их эффективность зависит не от научности или аргументированности, а от способности увлечь массу, ослепить ее яркими идеями, чувственно воспринимаемыми образами.

Анархо-синдикалисты пропагандировали самые различные формы протеста – стачки, демонстрации, бойкот, саботаж. Но в основе каждой из них видели прежде всего эмоциональный взрыв угнетенной массы, ее творческую, непостижимую для разума жизненная активность. Особое значение придавалось насилию. Индивидуальный террор, взрывы в людных местах рассматривались как возможность «встряхнуть» общество, бросить вызов «ложным» гуманистическим ценностям, «сковывающим» жизненные силы масс, и дезорганизовать государственный строй, «лишающий народ воли».

Контрольные вопросы:

1. Какие подходы к определению понятия «народ» сложились в западной общественной мысли в период Нового времени?

2. Что означал принцип «крови и почвы» в фелькишской идеологии?

3. Чем отличалась доктрина русского народничества от идеологии немецких фелькише?

4. Какие разновидности идеологии анархизма возникли в XIX в.?

5. На какой идеологической основе произошло сближение синдикалистского и анархистского движений в начале ХХ в.?

6. Как связаны между собой теории политического мифа и прямого политического действия?

Идеология фашизма

Возникновение фашистского движения.Формирование идеологий «третьего пути», основанных на принципах органической солидарности и корпоративизма, «виталистском» миропонимании и непримиримой критике технократических, прогрессистских идеалов, было частью мировоззренческой революции, происходившей на рубеже XIX-XX вв. Несмотря на свой протестный пафос, поиск «третьего пути» во многом перекликался с обновлением либеральной и консервативной идеологии, становлением неклассической научно-философской методологии, зарождением модернистского искусства. Не случайно, что впоследствии солидаризм, христианская демократия и синдикализм интегрировались в идеологическое пространство западного общества. Но в русле идеологий «третьего пути» формировались и экстремистские движения, настроенные на непримиримую борьбу против существующего порядка, на немедленную «тотальную революцию». По названию итальянских военизированных отрядов подобные движения получили название фашистских (ит. fascio – «пучок», в соответствии с эмблемой крестьянских повстанческих отрядов конца XIX в., члены которых пучком стеблей символизировали свое единство).

иллюстрация Файл 13.1. фашисты

«Fascio – в этом жестком и металлическом слове заключается вся программа фашизма». (из книги Б.Муссолини «Доктрина фашизма»; на фото – демонстрация фашистского Боевого союза в Италии).

Зарождение фашизма было спровоцировано радикальными переменами в образе жизни сотен тысяч людей, стремительной ломкой всего традиционного уклада, привычных нравственных норм и мировоззренческих установок. Понятный и знакомый мир рушился, а новый нес вместе со свободой и материальным достатком необходимость проявлять мобильность, предприимчивость, психологическую гибкость, постоянно бороться за успех и нести личную ответственность за собственную жизнь. Не выстраданная, а навязанная свобода порождала ощущение растерянности, тревоги, беспомощности. Даже представители тех социальных групп, которые были востребованы индустриальной системой, долгое время испытывали дискомфорт и психологическую нервозность, возникавшие при быстрых изменениях условий жизни. Результатом становилась массовая маргинализация общества.

Понятие «маргинальность» (лат. marginalis – «находящийся на краю») характеризует тяжелую форму невроза, связанную с кризисом идентичности. Маргинальные реакции появляются при резком переходе человека в новую социальную среду, когда привычные стереотипы и установки приходят в противоречие с приобретаемой ролью и внешними требованиями. Не находя понимания и поддержки в окружающем обществе, маргиналы все больше утрачивают реальность мировосприятия. Их мечта о спокойной жизни без страха за будущее сменяется обостренным ощущением власти и силы. Утративший уверенность в себе человек стремится подчиниться чему-нибудь сильному, влиятельному. Во имя иллюзии собственной значимости маргинал даже готов отречься от собственных интересов во имя «великих идей», способен с легкостью подчиниться самой жестокой диктатуре. Одновременно маргинал готов и на крайнее бунтарство, сопротивление власти, которую считает слабой. «Бессилие» либеральной демократии, гуманизма, толерантности вызывает у него презрение и агрессию, за которыми лишь скрываются собственные неуверенность и слабость. Так рождается феномен «бегства от свободы», которое маргинал стремится выдать за поиск «подлинной» свободы и «истинной» справедливости.

иллюстрация Файл 13.2. масса

Человек массы – это тот, кто не ощущает в себе никакого особого дара или отличия от всех, хорошего или дурного, кто чувствует, что он – “точь-в-точь, как все остальные”, и притом нисколько этим не огорчен, наоборот, счастлив чувствовать себя таким же, как все». (из книги Х.Ортега-и-Гассета «Восстание Масс»).

Маргиналы постепенно растворяются в единой массе, которая подобно толпе, не знает социальных различий, включает люмпенов и аристократов, чиновников и пролетариев. Но, в отличие от толпы, масса представляет собой прежде всего психологическое явление. «Человек массы» стремится раствориться в сильном «Мы», спрятаться за «великими идеалами» и «историческими целями». Поэтому масса оказывается чрезвычайно восприимчива к националистической и любой иной экстремистской пропаганде. Она нуждается в образе «абсолютного врага», который избавляет от необходимости признаваться в реальном положении дел. Для «человека массы» оказывается важным лишь «устоять», «преодолеть», проявить «несгибаемость», сохранить «верность принципам».

Первая мировая война поставила решающую точку в формировании психологии «человека массы». Она была воспринята такими людьми как событие личной жизни, давшее наконец ощущение собственной важности и значимости. Не идеализируя войну, пройдя испытание ее кровью и грязью, «человек массы» воспринял эту бойню, стиравшую индивидуальные различия и индивидуальные страдания, как символ очищения и братства. На смену представлению о гуманности человека пришло иррациональное и даже мистическое ощущение естественности насилия. Культ силы, неразборчивость в средствах, спокойное отношение к массовым убийствам, жестокость стали обычными для сотен тысяч вышедших из окопов войны людей. В их сознании рождалось желание увидеть гибель всего фальшивого мира с его поддельной культурой и притворной моралью. Военные тяготы добавили в эту гамму чувств крайнюю озлобленность, ощущение обманутости, подозрения в «заговоре» и предательстве.

иллюстрация Файл 13.3. окопы

«Наша кровь на большой войне пролилась не зря. Этой война была проиграна не напрасно – вероятно, для нас важнее то, что мы ее проиграли, а не выиграли. Как это бывает, когда чья-то жизнь закаляется и очищается под ударами судьбы лучше, чем в теплой ванне счастья…» (из книги Эрнста Юнгера «Профессионалы и непрофессионалы»).

«Фронтовое братство» стало основой для формирования движений фашистского типа. Однако в странах, где социальная ситуация была достаточно стабильной, они оставались малочисленными и быстро сходили с политической арены. Иначе дело обстояло в странах, которые на рубеже XIX-XX вв. были втянуты в процесс ускоренной модернизации. Здесь ломка традиционных общественных институтов происходила особенно радикально, а степень маргинализации общества была гораздо сильнее. При этом классическое фашистское движение возникло только в Италии, Австрии, Испании, Португалии, а также во Франции в годы оккупации во время Второй мировой войны. Идеология фашизма оказалась достаточно тесно связана с идеями социального католицизма и синдикализма, популярными в этих католических странах. В Германии сформировалась иная разновидностью тоталитарной идеологии – национал-социализм, а русский фашизм сложился уже после революции 1917 г. в эмигрантских кругах. В самой же России на волне маргинализации общества к власти пришли большевики.

«Жизнь, как борьба».Идеологическая система фашизма базировалась на безапелляционной критике всех предшествующих политических концепций и пропаганде «реалистического понятия жизни». Марксизм и либерализм, демократия и пацифизм, масонство и монархизм обвинялись в разрушении «естественных» человеческих взаимоотношений, насаждении иллюзорных, формализованных идеалов. «Фашизм родился из разочарования в прежних политических и социальных системах, из искания новых путей и решительной переоценки обанкротившихся ценностей, – писал идеолог русского фашизма Константин Родзаевский. – Фашизм как мировое движение стремится к переустройству современных либерально-демократических и социалистических государств на началах господства духа над материей (религии), нации и труда (социальной справедливости)».

иллюстрация Файл 13.4. Муссолини

«Фашизм не понять во многих его практических проявлениях, как партийную организацию, как воспитательную систему, как дисциплину, если не рассматривать его в свете особого понимания жизни». Бенито Муссолини.

Фашистская критика пацифизма и гуманизма основывалась на понимании жизни как «долга совершенствования и завоевания», тотальной борьбы и самоотрицания. «Фашизм желает человека активного, со всей энергией отдающегося действию, мужественно сознающего предстоящие ему трудности и готового их побороть, – утверждал Бенито Муссолини. – Он понимает жизнь, как борьбу, помня, что человеку следует завоевать себе достойную жизнь, создавая прежде всего из себя самого орудие для ее устроения». Однако марксистская идея классовой борьбы фашистами полностью отрицалась. В ней они видели превращение людей в «статистов истории» и подмену национальной солидарности, «длящейся в истории» и обусловленной «волей к существованию и господству», искусственными конфликтами в сфере трудовых отношений. Пропаганда «материалистического счастья», приписываемая социалистическим теориям, противопоставлялась фашистами их «духовному, религиозному, этическому» пониманию жизни.

Отвергая в социализме «миф коллективной безответственности» и в либеральной демократии – «абсурдную ложь политического равенства», фашисты настаивали на органическом понимании общества и человека. «Для фашизма человек – это индивид, единый с нацией, Отечеством, подчиняющийся моральному закону, связующему индивидов через традицию, историческую миссию, и парализующему жизненный инстинкт, ограниченный кругом мимолетного наслаждения, чтобы в сознании долга создать высшую жизнь, свободную от границ времени и пространства», – утверждал Муссолини. Подчеркивая эту особенность фашистского мировоззрения, один из идеологов итальянского фашизма Джованни Джентиле называл его «тотальной концепцией жизни». В программу итальянской фашистской партии вошло понятие «тотальное государство», как «государство, поглощающее всю энергию, все интересы и все надежды народа» (вскоре в американской политологии закрепилось производное понятие «тоталитаризм», распространяемое как на фашистские, так и советскую и нацистскую политические системы).

Отношение к государству как тотальному воплощению народной воли стало наиболее характерным признаком фашисткой идеологии. «Основное положение фашистской доктрины, – писал Муссолини, – это учение о государстве. Для фашизма государство представляется абсолютом, по сравнению с которым индивиды и группы только “относительное”. Индивиды и группы “мыслимы” только в государстве. Фашистское государство имеет свое сознание, свою волю, поэтому и называется государством “этическим”. Для фашизма государство не ночной сторож, занятый только личной безопасностью граждан; не организация с чисто материалистическими целями для гарантии известного благосостояния и относительного спокойствия социального сосуществования. Государство, как его понимает и осуществляет фашизм, является фактом духовным и моральным. Оно есть хранитель и блюститель народного духа, веками выработанного в языке, обычаях, вере. Государство есть не только настоящее, оно также прошедшее, но главное, оно есть будущее».

иллюстрация Файл 13.5. Франко

«Наша война – не гражданская война… это крестовый поход, война религиозная. Все мы, кто ведет сражение – солдаты Бога, и мы сражаемся не против людей, а против атеизма и материализма». Франсиско Франко.

Воплощением тотальности фашистского государства являлась фигура вождя – лидера нации. Фашистский вождизм являлся не только формой единовластия, но и особой идеологической категорией. «Фашизм не является диктатурой, это диктатура – следствие фашизма, – рассуждал на эту тему французский философ профашистского толка Пьер Дрие Ла Рошель. – В Италии существовало целое движение, подъем целого поколения, искавшего и нашедшего фашизм, движение, которое выразилось в Муссолини… Вождь – это плод долгой череды усилий, это награда людям смелости и воли. Множество людей должны искать, думать, действовать, чтобы затем лучший из них, выдвинутый ими, в свою очередь заставил их самих устремиться вперед».

иллюстрация Файл 13.6. Родзаевский

«Российский фашизм высшей социальной ценностью признает нацию, подчиняя ей личность и класс. Российский фашизм стремится к организованному служению российской нации через великое национально-трудовое государство» (из книги Константина Родзаевского «Завещание русского фашиста»). На фото: лидеры Всероссийской фашисткой партии, второй слева – К.Родзаевский.

Придавая ключевое значение идее тотальной роли государства в обществе, фашисты стремились закрепить корпоративный характер социальных отношений. «Фашизм создает новый социальный строй, построенный на принципах примирения классовых интересов посредством корпоративной системы», – отмечал К.Родзаевский. В качестве корпоративных групп фашисты рассматривали производственные коллективы, территориальные сообщества, религиозные общины, семью. Укреплению всех этих институтов под эгидой государства придавалось приоритетное значение. Так, фашистская конституция Австрии 1934 г. провозгласила создание «христианского, немецкого, союзного государства, организованного по сословному принципу». Французская «Хартия труда», принятая профашистским правительством Ф.Петена, закрепила статус всех отраслевых объединений как «единой профессиональной семьи», подчиненной идее «объединения и гармонии интересов». В принятой в 1927 г. в Италии «Хартия труда» утверждалось: «Труд во всех его формах – интеллектуальной, технической и физической – является социальным долгом... Все производство представляет единое целое с национальной точки зрения и имеет целью обеспечить благосостояние производителей и обеспечение национальной мощи... Итальянская нация является организмом, цели, жизнь и средство действия которого превышают силой и длительностью цели жизнь и средство действия составляющих этот организм отдельных лиц и их групп».

иллюстрация Файл 13.7. Петен

«Меня может судить только история» . Анри Филипп Петен.

Итак, исторические причины возникновения фашизма были тесно связаны с маргинализацией общества в условиях ускоренной модернизации. Программные установки раннего фашистского движения, основанные на идеях «тотальной борьбы» и «духовной революции», героике фронтового братства, харизматическом вождизме, привлекали людей из самых разных социальных слоев. Фашистская идеология позволяла маргиналам ощутить собственное величие, приобщиться к «подлинным» ценностям и бросить вызов страшному, непонятному и враждебному миру. Поэтому приход фашистов к власти сопровождался созданием централизованной государственной системы, претендующей на «тотальность» и «народность», проведением активной социальной политики, основанной на принципах корпоративной солидарности. Пафос «тотальной борьбы» в официальной идеологии фашистских режимов постепенно сменялся на пропаганду религиозных и семейных ценностей, патриотизма и национальной самобытности, государственной лояльности и социальной ответственности. Сам же фашизм при этом оказывался обречен – по мере стабилизации общества и исчезновения маргинальной массы он все более явно превращался в разновидность консервативной идеологии. Но опасность возрождения фашистской идеологии не исчезла. Даже в современных условиях радикальное изменение привычного образа жизни может породить массовую маргинализацию общества и стремление человека спрятать собственные страхи за иллюзорным ощущением национального превосходства, исторической избранности, непримиримым противостоянием с внешними и внутренними «врагами».

Контрольные вопросы:

1. Какие причины вызвали формирование фашистского движения?

2. Почему итальянские фашисты называли свои воззрения «тотальной концепцией жизни»?

3. Какую роль в политической доктрине фашизма играли идеи вождизма и корпоративизма?

4. Какие программные установки фашистского движения сближали его с идеологиями «третьего пути», возникшими на рубеже XIX-XX в.?

Национал-социализм.

Идеология «консервативной революции».Истоки нацистской идеологии следует искать том же пестром конгломерате умонастроений, которые стали питательной почвой для становления фашизма. Но одновременно в Германии уже в начале ХХ в. сложилось особое направление общественной мысли, представители которого – Освальд Шпенглер, Меллер ван ден Брук, Карл Шмитт, Эрнст и Фридрих Юнгеры – придали протестным идеям философское звучание и концептуальную завершенность. Их воззрения получили название идеологии «консервативной революции».

В своих размышлениях идеологи «консервативной революции» опирались на органическое понимание человеческого общества. Э. Юнгер предложил называть органическое единство «гештальтом» (нем. gestalt – «целостность»), то есть «целым, которое включает в себя больше, чем сумму своих частей». Он предсказывал наступление «новой эпохи», когда искусство, политика, наука окажутся под влиянием гештальтов – не в качестве формальных шаблонов мышления, а высших, «тотальных» смыслов. Сам человек, по мысли Э. Юнгера, также является гештальтом, поскольку включает больше, чем сумму своих сил и способностей: «Он глубже, чем способен об этом догадываться в своих глубочайших мыслях, и могущественнее, чем может вообразить в самом мощном своем деянии». Э. Юнгер утверждал, что в обществе каждый человек помимо своей воли включен в иерархию гештальтов, благодаря которым получает «подлинность бытия», «мощь, богатство и смысл жизни». Народ же является высшим сосредоточением этой иерархии, ее творцом и творением.

иллюстрация Файл 14.1. Юнгер

«Отдельный человек утрачивает не только достоинство личности, но и качество индивида». Эрнст Юнгер.

Особого рода гештальтом братья Юнгеры и другие представители идеологии «консервативной революции» считали национальные сообщества. Национализм они определяли как глубинное, невыразимое в своей полноте чувство сопричастности к духовной сущности своего народа. «Национализм связан с определенными историческими силами, – писал Ф. Юнгер. – Он не борется против исторического сознания, напротив, он стремится вдохнуть в него новую жизнь. Он желает пробудить чувство трагической и героиче