Характер и итоги Крестьянской войны
Крестьянская война была довольно многоплановым явлением. Поэтому при определении ее характера нельзя исходить из общей оценки для всех участвовавших в ней социальных групп. Самыми массовыми ее участниками были крестьяне[6]. Большинство из них, насколько позволяют судить программные документы и прежде всего «12 статей», тяготели к традиционным средневековым ценностям. Участие в войне для таких крестьян было актом борьбы за восстановление «идеальной модели» аграрного мира, существовавшего в прошлом (характерна апелляция к «старине», «обычаю», которые должны были соблюдать феодалы), за относительное жизненное благополучие, а не за полное изменение социального порядка. Отсюда стремление к компромиссам и заключению договоренностей с господами.
Важно указать на еще один момент: восставшие крестьяне целиком и полностью оставались в рамках традиционно-феодальной политической культуры, которая не оставляла исторического шанса и не знала прецедента (по крайней мере, в Западной Европе) реализации крестьянских требований в таком масштабе, в каком они были оформлены в программах и растворены в сознании масс. С этой точки зрения Крестьянская война для значительной части крестьян была не политической борьбой, а протестом против всех форм несправедливости вообще, и эта борьба в традиционной общественной структуре не могла быть рационально осмыслена и по большому счету рационально организована. Само крестьянское население было шокировано Крестьянской войной в не меньшей степени, чем знать.
Однако реформационный дух эпохи наложил свой отпечаток и на мышление крестьян. Особенно ясно он виден в постоянной апелляции к Евангелию как юридической основе крестьянских требований (народная концепция «Божьего права») и в готовности крестьян участвовать в секуляризации церковных земель. Традиционное и для средневековых крестьян требование личной свободы, теперь получило библейское обоснование. Радикальная народная трактовка Реформации могла подразумевать полное отрицание важнейших феодальных привилегий, утверждение общинных прав на лесо- и землепользование. В такой среде мистическое учение Томаса Мюнцера нашло твердую опору. Реформационные идеи в крестьянской трактовке и являлись тем самым религиозно-идеологическим обоснованием «мятежа», которое обеспечило его многочисленность и территориальный размах движения. Это в какой-то мере позволяет сопоставить Крестьянскую войну со средневековыми крестьянскими выступлениями, где важную роль играла еретическая мысль.
Но налицо и ряд важных отличий Крестьянской войны от средневековых восстаний. Многие выходцы из крестьянской среды, особенно лидеры движения, «доросли» до зрелого осознания не только крестьянских, но и общенациональных политических требований. В условиях начавшейся в середине 1520-х гг. княжеской Реформации право выборности и смещения священника общиной, отстаиваемое в «12 статьях», распределения самими крестьянами средств «большой десятины», по существу, стало требованием политическим. Можно также отметить высокий уровень самоорганизации некоторых крестьянских отрядов («Черный отряд» Гейера).
Немаловажен в связи с этим и вопрос, почему Крестьянская война была локализована в основном в районах Швабии, Франконии, Тюрингии, Саксонии и австрийских землях. Вероятнее всего, это вызвано тем, что начавшиеся здесь процессы модернизации очень негативно сказались на положении крестьянства. Пытаясь приспособиться к новой экономической ситуации, феодалы резко увеличивали объемы повинностей. Сами же крестьяне вынуждены были менять специализацию, устанавливать связи с рынком для реализации продукции, изыскивать средства для удовлетворения как растущих повинностей, так и своей семьи. В этих условиях традиционный замкнутый микромир аграрного населения явно переживал кризис. Поэтому крестьянство и выдвигало в качестве идеала возвращение к общественным нормам средневекового прошлого (общинность, совместное пользование угодьями, уплата ренты по обычаю и др.). Говорить в таком случае о «революционности» крестьянства не приходится.
Показательно, что Крестьянская война мало затронула северогерманские земли, Центральную и Южную Баварию, а также территории к востоку от Эльбы. В определенной степени это свидетельствует о том, что социальные проблемы не стояли в этих областях Германии так остро, а влияние Реформации на аграрное население не было таким значительным. Так, в среднем течении Рейна и Нижней Германии, где крестьянство раньше и интенсивнее вынуждено было включаться в рыночные связи, а экономическая власть сеньоров адаптировалась посредниками-арендаторами или вытеснялась купцами-скупщиками, лозунги Крестьянской войны не получили распространения.
В землях к востоку от Эльбы, где рыночные импульсы еще во второй половине XV в. способствовали началу переориентации феодального хозяйства на заграничную торговлю аграрной продукцией, социальные последствия этих изменений не были еще такими существенными (в начале XVI в. барщина не превышала нескольких дней в году). В остэльбских землях преобладали крепкие крестьянские хозяйства, а само крестьянство выступало как носитель традиционных ценностей. К тому же полиэтничный состав крестьянства и слабость общинных связей не способствовали их консолидации для защиты своих прав, как это было в Юго-Западной Германии. Сдерживала крестьян и сплоченность феодалов, сила их репрессивного аппарата, обусловленные многовековой экспансией в восточноевропейские земли. В Центральной и особенно Южной Баварии, которую и в более позднее время называли «крестьянской страной», процессы социальной дифференциации были замедленны, эффективно функционировали общинные структуры, защищавшие интересы крестьянства. По меркам Европы XVI в. хозяйства баварских крестьян можно назвать «богатыми». Реформационные идеи с трудом проникали здесь в крестьянскую среду.
Наличие в Германии крупных регионов, не затронутых событиями 1524-1525 гг., позволяет отказаться от утвердившейся еще в советской историографии концепции фундаментальных последствий Крестьянской войны для дальнейшего развития всех германских земель. В таком контексте вернее будет фиксировать их в пределах тех регионов, где были очаги крестьянских выступлений.
Крестьянская война имела тяжелые материальные и социальные последствия для аграрного населения Юго-Западной и Центральной Германии. В первую очередь надо отметить гибель значительного числа социально активных людей. Жертвами войны стали около 70-80 тыс. участников движения. Карательные акции продолжались на протяжении всего 1525 г. Крестьяне, участвовавшие в войне, не только подвергались штрафу в размере от 6 до 10 гульденов с каждого очага, но и уплачивали компенсации за разрушение замков и монастырей. В некоторых регионах росло налогообложение со стороны территориальной власти, в большей части деревень прекратился созыв общинных собраний. Вместо принятых при участии крестьян общинных уставов вводились «господские установления». Опасаясь новых восстаний, феодалы Шварцвальда потребовали, чтобы крестьяне уничтожили церковные колокольни, снесли башни и заборы вокруг деревень.
С другой стороны, имелись и позитивные моменты. В Юго-Западной Германии было остановлено наступление феодальной реакции и распространение лично-наследственной зависимости крестьян. Требования крестьян, изложенные в «12 статьях», здесь были фактически выполнены. Крестьяне в Южной и Центральной Германии получили большую свободу в распоряжении землей. В Швабии и Вюртемберге укрепились ландштанды. Локальная сплоченность крестьян в Германии к западу от Эльбы до некоторой степени препятствовала усилению их эксплуатации местными феодалами.
Несколько иначе обстоит дело с городским населением, позиция которого в годы войны была крайне неоднозначна. Особой противоречивостью своих действий отличалось бюргерство. В целом оно выступало за Реформацию и требовало претворения в жизнь целого комплекса экономических и политических мероприятий, реализация которых, вне всякого сомнения, должна была способствовать развитию раннекапиталистических отношений. В этом смысле мы найдем в городских движениях середины 20-х гг. XVI в. и элементы «раннебуржуазной» революционности. Однако при этом надо помнить, что стремления бюргерства к централизации власти и обеспечению нормального функционирования внутренней торговли нельзя рассматривать как сугубо «буржуазные», ибо борьба с сеньорами (их таможенной и пошлинной политикой) и взаимодействие с королевской властью были актуальны и для средневековой эпохи.
Различалась позиция отдельных групп бюргерства и в отношении крестьянских выступлений. Если некоторые представители радикального бюргерства Франконии и Тюрингии могли идти на сотрудничество с крестьянами и даже выдвигать общие требования, то численно преобладавшее умеренное бюргерство, отчасти удовлетворенное реформационными изменениями, не могло встать на сторону крестьян-мятежников из-за существенных различий интересов и целей. В частности, непопулярными в городской среде были крестьянские призывы к установлению «Божьего права». Бюргерство не нуждалось в особом обосновании личной свободы, которая и так гарантировалась ему в силу принадлежности к городской коммуне. Что же касается антифеодальных крестьянских требований, то они были чужды горожанам, которые сами порой участвовали в эксплуатации жителей сельской округи. Участие городов в подавлении крестьянских мятежей можно рассматривать как стремление к поддержанию авторитета власти и восстановлению государственного порядка. Это было оправдано и экономическими соображениями, ибо война наносила непосредственный урон интересам бюргерства и вела к разрыву торговых связей.
Неоднозначны и последствия Крестьянской войны для бюргерства. С одной стороны, остались неудовлетворенными их требования об имперских реформах. С другой — проведение общинной Реформации в городах, вызванная этим более адекватная городским интересам политика магистратов, снятие в ряде случаев корпоративных запретов и, наконец, укрепление территориальной власти, стремившейся к введению налогового и правового единообразия в пределах своей компетенции, стимулировали процессы модернизации и развитие региональных рыночных структур.
Оценивая в целом характер Крестьянской войны, необходимо отметить, что это был грандиозный социальный конфликт переходного типа с преобладающими средневековыми чертами, но в котором, в контексте Реформации, присутствовали элементы, характерные для раннебуржуазных революций.
Теологическое оформление лютеранства. Политическая консолидация немецких протестантов
Развитие Реформации во второй половине 1520-х гг. не могло не беспокоить императора Карла V, стремившегося к восстановлению авторитета католической церкви в Германии. В 1529 г. на Шпейерском рейхстаге Карл V вновь потребовал строгого соблюдения Вормского эдикта. Католики победили большинством голосов. В ответ сторонники Реформации (5 князей и 14 городов) составили «Протестацию», заявляя, что решение Шпейерского рейхстага 1526 г., принятое единогласно, не может быть отменено. С этого времени сторонников Реформации стали называть протестантами.
На Аугсбургском рейхстаге 1530 г. была предпринята попытка согласовать конфессиональные доктрины и добиться церковного единства католиков и протестантов. Это потребовало от Лютера и его последователей четкого формулирования общих принципов лютеранского протестантизма. Заслуга в систематизации основ лютеранства принадлежит ближайшему сподвижнику М. Лютера Филиппу Меланхтону (1497-1560). Лютеранскую догматику, а также ее принципиальные отличия от католицизма и учения Цвингли Ф. Меланхтон систематически изложил в «Аугсбургском вероисповедании». Католики дали свой ответ — "Confutatio", в котором потребовали отмены результатов секуляризации, угрожали объявить всех препятствующих восстановлению позиций старой церкви нарушителями земского мира. Такие требования были неприемлемы для протестантов. Переговоры провалились.
Учитывая, что Меланхтон стремился к компромиссу с католиками, изложение лютеранского вероучения в «Аугсбургском исповедании» было сглаженным, а расхождения с католической церковной практикой объяснялись стремлением возродить нормы раннехристианской церкви. Главное значение придавалось практической части вероисповедания. Упразднялась пышность католических обрядов, церковь очищалась от «языческого» поклонения мощам, иконам, ликвидировались различные культы святых, отрицались посты, обеты, монашество. Вместо торжественной католической мессы вводилась простая литургия, в которой большую часть занимала проповедь (нравоучительная речь). Служба должна вестись на немецком языке. Евангелический священник — пастор — в проповеди обращался к пастве с актуальными для нее проблемами, сопровождая наставления примерами из жизни Христа. «Аугсбургское исповедание» закрепило догмат о двух таинствах — крещении и причастии. Новую «дешевую» лютеранскую церковь возглавлял князь, осуществлявший контроль не только за священниками, расходованием средств, но и за образованием.
Угроза насильственной рекатолизации со стороны Габсбургов в начале 30-х гг. XVI в. была достаточно реальной, поэтому в 1531 г. в Шмалькальдене протестантские князья (курфюрст Саксонский Иоганн Фридрих Великодушный, ландграф Гессенский Филипп I, князья Люнебурга, Анхальта и Мансфельда) и города (Магдебург, Бремен, Страсбург, Ульм, Констанц и др.) создали Шмалькальденский оборонительный союз. Карл V, учитывая неблагоприятную для Габсбургов обстановку в Германии и за ее пределами, в 1532 г. пошел на заключение Нюрнбергского религиозного мира, по которому формально признал существование Шмалькальденского союза и тем самым санкционировал протестантизм.
Во второй половине 30-х — начале 40-х гг. XVI в. произошло политическое усиление протестантского союза. Была создана военная организация. Протестанты вступили в переговоры с Англией и Францией, заключили союз с Данией (1538). Реформация была проведена в целом ряде крупных и влиятельных княжеств (Бранденбург и герцогство Саксония). Однако это имело и негативные последствия. Среди протестантских князей резко обострилось соперничество, что особенно скажется в годы Шмалькальденской войны.