Революция распространяется 6 страница
Послевоенный период характеризовался целым рядом действий, специально разыгранных с целью особого унижения «христианского» Запада, как если бы заключенных заставляли паясничать на потеху своим тюремщикам. Так было в Нюрнберге, где советскому члену трибунала было поручено зачитать ту часть обвинительного акта, в которой говорилось об арестах мужчин и женщин в их домах и их увозе в лагеря принудительного труда. Английские, американские и французские члены суда присутствовали, таким образом, при открытом издевательстве над воспитавшим их европейским судопроизводством: за спиной советского «судьи» вставали тени чекистских подвалов, где людей расстреливали без суда и следствия, и гигантских просторов сибирской тюремной империи, где к тому времени уже в течение 30 лет эксплуатировались миллионы заключенных рабов, отправленных туда без всякой вины и даже подобия какого-либо суда.
Таковы были вершины мести побежденным: в низинах совершались бесчисленные действия более мелочного возмездия, составляющие самые темные страницы недавней истории Запада. Налицо был явный возврат к варварским эпохам: кто вдохновлял его? Чья рука заставляла лидеров Запада поддерживать революционную азиатчину в разгуле ее дикой мести в стиле примитивных, первобытных племене Это отмшение не было «Божьим» в христианском понятии слова; чьим оно было тогда?
Некоторые действия носили явно символический характер, свидетельствуя об авторстве или природе этой мести. Они повторяли, 30 лет спустя, такие же действия, совершенные в период революции в России: талмудистскую похвальбу, запечагленную на стене подвала в Ипатьевском доме в Екатеринбурге, и причисление к «лику святых» Иуды Искариота. После Второй мировой войны члены германского руководства были повешены в еврейский День Искупления, 16 октября 1946 г., т.ч. их казнь была представлена еврейству как мардохеева месть Аману и его сыновьям. В баварской деревне Обераммергау, где на протяжении трех столетий разыгрывались мистерии страстей Господних, актеры-крестьяне из местных жителей должны были отвечать перед коммунистическим судом за «нацистскую деятельность». Игравшие Иисуса Христа и апостолов были осуждены; оправдан был один лишь игравший Иуду.
Такие вещи не происходят случайно, и на мести Германии, как и раньше на мести России, лежит явная печать талмудистского возмездия, другими словами мести христианству, поскольку Талмуд является специально антихристианским продолжением дохристианской Торы. Разгул антихристианской мести происходил по обе стороны того, что с тех пор носило название «железною занавеса», якобы оделявшего «свободный мир» от порабощенного азиатского: в деле отместки побежденным железного занавеса не было, ибо и Нюрнберг, и Обераммергау находились в американской зоне оккупации. Выбором еврейского Судного Дня для повешения нацистских руководителей и германских генералов политическое руководство Запада придало окончанию войны специфический аспект «еврейской мести». Форма, приданная нюрнбергскому суду, показала назначение проводившейся во время войны гигантской кампании пропагандных фальсификаций, о которой уже было упомянуто ранее. «Преступления против евреев» были выделены в особый пункт обвинения, как если бы евреи чем то отличались от других, а в дни, когда это обвинение зачитывалось, сто миллионов человеческих существ в восточной Европе были выданы преследованиям, часть которых испытали евреи, в соответственной пропорции к их общему числу, в Германии. Из этого особого обвинения был сделан главный его пункт против обвиняемых, основанный на голословном утверждении, будто были убиты «шесть миллионов евреев», причем со временем слово «убиты» было заменено выражением «погибли». Любой независимый и беспристрастный суд с самого начала отверг бы иск, предъявленный на основании этого ничем не доказуемого утверждения. В Нюрнберге, однако, ученые юристы, которые в любом частном иске потребовали бы оправдания на основании неточности в десятой доле процента в обвинении, оперировали этой совершенно фантастической цифрой для обоснования осуждения.
Ранее уже было описано, с примерами из еврейских источников, какими методами на протяжении ряда лет евреи были «выделены» из общей массы жертв Гитлера и число их произвольно раздувалось изо дня в день: сожжения нежелательной литературы в Германии превратились в «сожжение еврейской литературы»; концлагеря, в которых 90% заключенных были немцы, превратились в «концлагеря для евреев»; в сообщении военного времени об убийстве «150.000 белоруссов, украинцев и евреев» в оккупированных немцами областях, эта фраза была изменена на «150.000 евреев» и т.д., без конца. «Шесть миллионов евреев», без тени сомнения принятые судом в Нюрнберге, были заключительным продуктом этого процесса. За шесть лет войны немцы, японцы и итальянцы, с применением самых смертоносных средств современной техники, отправили на тот свет в общей спожности 824,928 британских, англо-имперских и американских солдат и офицеров, торговых моряков и гражданских лиц. Если мы примем, что половина этого числа была убита немцами в Европе, то — если верить приведенному выше утверждению — они убили здесь же в пятнадцать раз большее число евреев. Для этого им было бы необходимо пустить в дело такое количество людей, оружия, транспортных средств, охраны и материалов, с которым они легко могли бы выиграть войну не один раз, а многократно. Эта фантастическая цифра не заслуживала бы даже упоминания, если бы с ее помощью на всю Вторую мировую войну не была наложена печать «иудейской войны», и если бы это, в свою очередь, не предвещало будущих форм любой третьей войны. Только поэтому она заслуживает рассмотрения.
На протяжении всей истории, с древних времен по наши дни, истинное число живших в то или иное время «иудаистов», иудеев или евреев не поддавалось сколько-нибудь точному определению: поэтому не может быть точно определено и число их жертв при любых катастрофах, а количество еврейских жертв за Вторую мировую войну не может быть определено еще по многим иным причинам. «Процесс всеобщей мистификации начинается уже в Книге Бытия, продолжаясь на протяжении всей Торы: например, 70 человек, взятых Иаковом с собой в Египет, расплодились за 150 лет до двух или трех миллионов. Во все эпохи соответствующие «оценки» обнаруживают большие, иной раз громадные колебания, и только об «оценках» может вообще идти речь, поскольку само современное понятие «еврей» не поддается ни юридическому определению, ни статистическому учету. Выдающийся еврейский авторитет в данном вопросе, д-р Ганс Кон, пишет в своей статье в «Ежегоднике» Британской Энциклопедии за 1942 год:
«В связи с тем, что во многих государствах, где в 1941 году проживало наибольшее число евреев, в переписях населения не отмечался вопрос о вероисповевании,... точное число евреев во всем мире в 1941 г. не могло быть установлено. По вопросу о том, какие лица подпадают под определение «еврейской расы» вообще не существует единого мнения... В тех странах, где переписи включали вопросы о религиозном происхождении, даже этот религиозный критерий еврейской веры с трудом поддается точному определению. Поэтому предположение, обычно вращавшееся вокруг цифры в 16 миллионов (во всем мире), не может считаться основанным на точных данных. К этой неопределенности относительно общего числа евреев в мире в последние годы прибавилась еще растущая неопределенность их количественного распределения в различных странах и на отдельных континентах. Вероятно более 6 миллионов евреев проживали в Польше и в СССР».
Трудно представить себе более сомнительные основания, чем это авторитетное мнение, для каких бы то ни было «оценок» (не говоря уже о «статистике»), однако и последующий период времени, когда на этот шаткий фундамент нагромоздились дополнительные неясности в связи с войной и оккупацией, тысячи усердных пропагандистов изобретали все новые «точные» цифры еврейских жертв, под конец сговорившись на шести миллионах! По словам д-ра Кона, «вероятно» более, 6 млн. евреев проживали в 1941 г. в Польше и СССР. В отношении последнего, эти данные не противоречат другому еврейскому специалисту вопроса, проф. Леве (H.M.T.Loewe), писавшему в Британской Энциклопедии за 1937 г., что в СССР проживало 2.700.000 евреев. Четырьмя годами ранее (1933) еврейский журнал «Opinion» определял еврейское население СССР цифрой около 3-х миллионов, официальная же «Большая советская энциклопедия» писала (1953 г.), что «еврейское население Советского Союза составляло в 1930 г. 3.020.000 чел.».
Сравнительное согласие в данных четырех источников относительно периода 1933-1941 г.г. могло бы навести читателя на мысль, что по крайней мере для одной страны (СССР) число евреев в ней на определенном отрезке времени поддавалось достаточно точному определению. Можно, однако, только констатировать, что в этих статистических джунглях буквально ничего точно определить невозможно. В 1943 г. Советский представитель, еврей Михоэльс, заявил в Лондоне (согласно последнему сообщению еврейской газеты «Jewish Times» в Иоганесбурге, Южная Африка, в 1952 г.), что «сегодня в СССР проживают 5 миллионов евреев». Эта цифра на два миллиона выше той, что указывалась за 2 года до того, и если она верна, то это очевидно означало, что большинство польских евреев после начала советско-германской войны оказались на советской территории. Однако, в том же номере «Jewish Times» ведущий еврейский журналист, Джозеф Лефтвич, определил еврейское население СССР в 1952 г. в два с половиной миллиона, что означало «потерю в 2.500.000 с 1943 г.», задав вопрос: «Куда они делись, и как?» По мнению автора этой книги, ответ гласит, что они растворились в одной лишь статистике. Это еще далеко не конец полного конфуза в одной только этой части данного вопроса. Британская Энциклопедия издания 1937 г., сообщая вышеназванную цифру евреев в СССР в 2,7 млн. со слов еврейского знатока вопроса, указывает, что они составляли 6% от всего населения. Народонаселение СССР определялось, однако, в другом томе той же энциклопедии цифрой в 145 млн. а 6% от этого числа было бы 8.700.000 чел.!
Бросается в глаза, что энциклопедии, статистические ежегодники и альманахи только в одном этом вопросе противоречат один другому и не заслуживают доверия. Число примеров могло бы быть автором умножено (например, Всемирный еврейский конгресс определил в 1953 г. еврейское население СССР в полтора миллиона), однако путаться дальше в этом безвыходном лабиринте бесполезно. Все опубликованные цифры представляют собой лишь совершенно произвольные «оценки» и, как таковые, не имеют практической ценности. Профессиональный статистик мог бы написать целую книгу об усердных попытках наших «энциклопедистов» согласовать послевоенные цифры еврейского населения во всем мире с предвоенными, за вычетом «газированных» шести миллионов. Цифры — хитрая штука; вот несколько примеров:
Ведущий американский статистический ежегодник, «World Almanac», определял в 1947 г. еврейское население во всем мире в 1939 г. в 15.688.259. В позднейших изданиях вплоть до 1952 г. он повысил (не дав объяснения) довоенную цифру на один миллион, доведя ее до 16.643.120 чел. Население 1950 г. он обозначил в 11.940.000 чел., что, если вычесть ее из первой цифры, указывает сокращение почти на 4 млн. (но не на 6 млн.). Однако, даже и эту оценку ежегодник основывает на другой, а именно на том, что в 1950 г. еврейское население СССР составляло 2 миллиона. Это все еще оставляет без ответа вопрос г-на Лефтвича в связи с заявлением Михоэльса, что в 1943 г. в СССР проживали 5 млн. евреев.
Столь же авторитетный британский «Whittaker’s Almanac» долгие годы воевал с той же проблемой. Издания 1949 и 1950 г.г. давали «оценку» мирового еврейского населения в 1939 г. в 16.838.000 чел., в 1949 г. — 11.385.200 чел., т.е. сокращение почти на 5,5 млн. Однако, сложение цифр еврейского населения по отдельным странам приводило к сумме в 13.120.000 (а не 11.385.200). Еврейское же население СССР Whittaker’s за 1950 г. определял в 5.300.000 чел., против цифры в 2.000.000 за тот же год в американском World Almanac.
Оба этих справочника пользуются наилучшей репутацией в смысле проверки и аккуратности сообщаемых ими данных. Ошибки, поэтому, — не их вина: в этой области, и только в ней одной, можно получить одни лишь еврейские «оценки», а им, по понятным причинам, верить трудно. Мы упомянули о разногласиях в издании 1951 г., указав, что, начиная с 1952 г., Whittaker’s не печатал дальнейших «оценок еврейского населения», по-видимому отчаявшись получить сколько-нибудь надежные данные. Другие энциклопедии похерили этот вопрос уже в 1950 году, и, наконец, газета «Нью-Йорк Таймс», ведущая еврейская газета в мире (поскольку она принадлежит издающей ее еврейской семье, а Нью-Йорк в наше время, главным образом, еврейская столица); опубликовала в 1948 году статью, явно претендовавшую на статистическую авторитетность, в которой еврейское население всего мира (через 3 года по окончании войны) исчислялось цифрами между 15,7 и 18,6 миллионами; если любая из этих двух цифр более или менее близка к истине, то это означает, что еврейское население за годы войны осталось на одном уровне или даже увеличилось.
Газетные статьи скоро забываются (если дотошный исследователь не сохраняет их в своем архиве), в то время как пропагандные фабрикации перелаются все время дальше. Так и современные историки, весьма точные во всех остальных вопросах, передают будущим поколениям легенду о «массовом уничтожении» евреев. После войны проф. Арнольд Тойнби закончил свое монументальное «Изучение истории» (Study of History), в восьмом томе которого (1954) стояло: «Нацисты... сократили еврейское население континентальной Европы, к западу от Советского Союза, с примерно шести с половиной до всего лишь полутора миллионов, в результате массового его уничтожения». Назвав эту фразу «чисто статистическим утверждением», он тут же в сноске добавил, что она не была таковым: «нет возможности сообщить точные цифры, оснаванные на заслуживающей доверия статистике, и в 1952 г. представлялось маловероятным, чтобы нужная информация когда-либо могла быть получена». Тойнби объясняет, что его цифры основывались на еврейских подсчетах, содержавших несколько источников возможных ошибок». В заключение он пишет, что «можно оценивать» число убитых нацистами евреев в пять миллионов.
И эта оценка также лишена всякой исторической ценности. Отправным пунктом для рассмотрения этого вопроса является непреложный факт, что ни 6 млн. евреев, ни любое их количество, близкое к этой цифре, не могло быть «убито» и не могло «погибнуть», по причинам, приведенным в начале нашего обсуждения; утверждение, сделанное в этом смысле перед Нюрнбергским трибуналом, равносильно оскорблению памяти 825.000 солдат, моряков и гражданских лиц, павших на всех театрах войны; никто, кроме западных политнканов нашего века к подобному утверждению не был бы способен. Число убитых или погибщих евреев никогда не сможет быть установлено, по причинам уже упомянутым или частично отмеченным проф. Тойнби в его цитированном выше примечании. Само понятие «еврей» не поддается точному определению; в статистике евреи большей частью не выделяются вообще; ни в какой период времени число живущих в мире евреев не может быть установлено хотя бы с относительной точностью. Более того, всякие попытки статистического уточнения с помощью данных переписи или иммиграции немедленно объявляются «дискриминацией» или «антисемитизмом». Даем примеры:
«Иммигранты, прибывающие в Австралию, должны теперь отвечать в анкетах на вопрос, являются ли они евреями; об этом сообщает в Сиднее исполнительный комитет австралийского еврейства, заявивший перед иммиграционными инстанциями протест против этой практики» («Джуиш Таймс», Иоганнесбург). В Англии, «за отсутствием официальной статистики невозможно сделать более, чем приблизительную оценку... точное количество евреев в Англии остается тайной» («Зионист Рекорд», Иоганнесбург). В Соединенных Штатах президент Рузвельт, под непрестанным давлением, вынужден был отменить требование проставлять в иммиграционных анкетах обозначение «еврей», а в 1952 г. «Антидиффамационная Лига» совместно с Американским Еврейским Комитетом развернули яростную кампанию против т.н. Акта Мак Каррана-Уолтера в Конгрессе, восстановившего это требование. В конечном итоге, этот «Акт» был принят, несмотря на вето со стороны президента Трумана, но даже и после этого строгое соблюдение восстановленного требования не могло прояснить положения, поскольку никому из иммигрантов не возбранялось обозначать свое происхождение «британским» или любым иным, вместо «еврейского».
Это положение в области статистики наблюдается в настоящее время почти без исключений во всем мире, т.ч. весь вопрос продолжает оставаться секретом, и это явно делается умышленно. Никто не в состоянии даже ориентировочно определить, какое количество евреев умерло во время войны не по естественным причинам, в результате военных действий или бомбежки, а насильственной смертью от руки нацистов, или от любой другой. Автор этих строк склоняется к мнению, что каково бы ни было число евреев в занятых Гитлером странах, количество жертв на их стороне должно было быть более или менее пропорциональным их доле в общем населении, польском. Чешском или любом ином. Автор мог убедиться в том, что такого же мнения придерживались и лично известные ему лица, пережившие немецкие концлагеря и оккупацию. Испытав достаточно сами, они сожалели о еврейских жертвах, как и обо всех других, но отказывались понять, почему вдруг евреи должны быть выделенными из всех остальных, а число их жертв столь чудовищно преувеличено. Непонятная им причина этого стала ясной с повешением нюрнбергских жертв в еврейский Судный День: этот символический акт определил весь характер оккупации в первые ее годы по обе стороны разделившей Европу границы, и даже всю будущую внешнюю политику Запада далеко за пределами Европы. Талмудистское возмездие знаменовало собой начало новой эры западной истории, в ходе которой все национальные интересы должны будут подчиняться интересам одного только еврейства, представляемого местечковыми талмудистами из России. Автор этих строк сохраняет описание, данное ему свидетелем, того как нюрнбергский приговор был объявлен 30 сентября и 1 октября 1946 г. (между еврейским Новым годом 26 сентября и еврейским Судным днем 5 октября), и был приведен в исполнение после полуночи, утром 16 октября, в день Хошана Рабба, когда еврейский бог, по истечении того срока, в который он проверяет свой приговор на каждом живом существе и может еще простить грешников, произносит свое окончательное суждение. В описании говорится: «...все думали, что приговор будет объявлен раньше, чем это произошло в действительности, но ряд незначительных обстоятельств задержал его, пока не было установлена дата его объявления около 15-го сентября... Тогда X, один из членов суда, высказал возражения по поводу литературной формулировки одной из частей приговора... было приблизительно подсчитано, сколько времени займет переделка и ее размножение, после чего была установлена окончательная дата». Мы не сообщаем имени «члена суда» (по английским законам на это нужно его разрешение). В результате этой задержки для литературных поправок, объявление приговора пришлось на священные дни еврейского года, а исполнение его состоялось в день возмездия Иеговы. Нечто вроде этого уже было предсказано автором в книге, написанной во время войны после того, как Антони Иден сделал 17 декабря 1942 г. заявление по вопросу о евреях в Палате общин, ограничив ими одними свою угрозу, что «ответственные за эти преступления не избегнут возмездия». В Америке Рузвельт также сделал заявление в аналогичном духе.
Нюрнбергский процесс послужил образцом для многочисленных других процессов «военных преступников» более мелкого масштаба; их описание, с юридической и моральной точек зрения, может быть найдено в книгах г.г. Монтгомери Бельджиона, Ф. Дж. П. Виля и покойного капитана Расселя Гренфелля. Часть правды о них просочилась наружу в ходе последних лет. Американское ведомство по пересмотру судопроизводства, созданное в результате многочисленных требований и протестов, опубликовало в 1949 г. отчеты о некоторых из американских военно-полевых судов в Дахау, где было вынесено 297 смертных приговоров. В этих материалах описываются инсценированные «процессы», куда обвиняемых приводили с мешком на голове и с петлей на шее и где их «судили» перед бутафорскими «алтарями» с Распятиями и свечами; их подвергали пыткам, чтобы вынудить «сознания», которые затем предъявлялись на действительных процессах, в то время как обвиняемые продолжали считать инсценированные судилища настоящими.
Самым большим был «процесс Мальмеди» в 1945-16 г.г., на котором были приговорены к смерти 43 обвиняемых. Здесь речь шла об убийстве солдатами частей СС американских пленных под Мальмеди в 1944 г., и со стороны американского обвинения можно было ожидать злых чувств против всех, кто оказался бы действительно виновным. Кто помнит, однако, безукоризненное поведение американских войск в Германии после первой мировой войны, не удивится тому, что мучителями взятых в плен германских солдат в Мальмеди были вовсе не американцы. Это были австрийские евреи, приехавшие в США перед началом Второй войны, которых в эру Рузвельта быстро приняли в американскую армию и нарядили в американские мундиры. Присутствовавший на этих процессах настоящий американец (опытный судебный репортер) демонстративно покинул службу в Ведомстве военных преступлений, став свидетелем садистского зверства одного из таких инквизиторов во время инсценированных судилищ. Главный американский обвинитель на процессе в Мальмеди, полковник по чину, признался в Сенатском подкомитете что об инсценировке «процессов» ему было известно; он считал это допустимым, если настоящий суд был поставлен в известность о методах, с помощью которых были добыты признания обвиняемых, которые, по его мнению, должны были также знать, что эти псевдоюрилнческие «черные мессы» были комедией, «поскольку им не было дано защитников». Назначенная для расследования американская комиссия юристов установила в 1949 г., что признания были добыты «при помощи инсценировок, во время которых одно или несколько лиц, одетых в американскую форму, изображали из себя судей, в то время как другие, также одетые в американскую форму, играли роли обвинителя и защитника обвиняемых». В результате, некоторые из смертных приговоров были смягчены. Председатель комиссии юристов, судья Гордон Симпсон из штата Техас, доложил Сенатскому подкомитету, что методы судопроизводства «не были американскими» (они наверняка не были также и британскими), будучи выработанными «на лондонской конференции четырех держав, предписавшей как вести процессы военных преступников»: ответственность, таким образом, снова ложилась на лондонских и вашингтонских политиков, вернее на те группы, которые оказывали на них соответствующее давление. Судья Симпсон подтвердил также, что в американской армии «не нашлось достаточно квалифицированных американцев» для ведения этих процессов, запятнавши доброе имя западного правосудия, «и что поэтому пришлось привлечь к ним эмигрантов из Германии» (3).
Эта сторона вопроса получила дополнительное освещение в январе 1953 г., когда двое личностей были арестованы американскими властями в оккупированной Вене по обвинению в передаче секретных американских военных материалов советским органам, в сговоре с секретарем советского посольства в Вашингтоне. Оба были венскими евреями, прибывшими в Америку в 1938 и 1940 г.г. будучи соответственно в возрасте 16 и 26 лет. В любой иной войне они находились бы под наблюдением, как «иностранцы из враждебной страны», однако в эру Рузвельта они получили назначения в американской армии, как «дружественные иностранцы». В 1945 г. их назначили «сотрудниками американских обвинительных органов на процессах военных преступников». После их ареста, как советских агентов и шпионов, один из руководителей Американской военной администрации в Вене отметил, что «это сходится с имеющимися данными о том, что слишком многие из американцев, действовавших в Нюрнберге, было либо коммунистами, либо использовались последними». По его словам, «когда процессы закончились, то сотни сотрудников американского обвинения в Нюрнберге разъехались в разных направлениях, многие из них поступили на службу в Госдепартамент США или же в учреждения Объединенных Наций». К тому же времени стало известно, что в 1949 г. в кратких докладах американскому верховному комиссару в Германии Мак Клою о происходившем судопроизводстве «были обнаружены серьезные ошибки в переводах с немецкого и других языков на английский в документах судопротводства, во многих случаях эти ошибки были нарочито сделаны лицами, уличенными с тех пор в коммунистических связях». Этот факт никогда не был опубликован, его разоблачение беспристрастным расследованием доставило бы западному политическому руководству много неприятностей. Как будет показано в конце настоящей главы, по окончании войны нацистские концлагеря продолжали действовать под контролем коммунистов; описанными выше методами они превратились в обвинителей и судей по делам преступлений, в массовом порядке совершавшихся ими самими. .
Месть побежденным практиковалась в одном духе и теми же методами по обе стороны демаркационной линии. Советские солдаты-азиаты, наводнившие Германию, особо подстрекались Ильей Эренбургом из Москвы расправляться с беременными женщинами: что иное мог означать призыв этого животного «не щадить даже еще нерожденных фашистов»? Жившая затем в Берлине американка, г-жа Френсис Февьелл, описывает свой ужас, когда она прочла дневник ее экономки Лотты с описанием «изнасилования Лотты и тысяч других женщин, даже 65-летних старух, вшивыми монгольскими солдатами, не раз, но множество раз, женщин с детьми, цеплявшимися за их платья...» В дневнике были записаны «все даты и подробности, записанные при свете фонарика, убийства тех, кто пытался защитить старых женщин, извинения русского офицера, увидевшего трупы... его объяснения Лотте, что солдатам были даны двое суток свободы грабежа... Мне в жизни не приходилось читать чего-либо более ужасного, я вся похолодела, закончив это чтение». Свобода грабежа! — таковы были человеческие результаты политических соглашений, сопровождавшихся сорока пятью восторженными тостами в Ялте.
На западной стороне практиковалась та же месть побежденным. В августе 1947 г. член английского парламента Найгель Берч обнаружил в одном из концлагерей около 4000 немцев, все еще содержавшихся там бессрочно, без суда и какого бы то ни было обвинения. Первым вопросом, когда кого-либо из них вызывали к допросу, было: «знали ли Вы о преследованиях евреев?» В том же духе продолжался весь допрос, иные преследования интереса не представляли; в то же время легионы человеческих существ гнали обратно под советский террор, от которого они пытались спастись. Английское и американское правительства не оставляли у немцев сомнений о характере практиковавшегося ими возмездия... Одним из первых мероприятий союзных верховных комиссаров был «закон против антисемитизма». Так было распространено на Запад то, что лучше всего определяло природу большевицкой власти в России — «закон против антисемитизма», введенный 27 июля 1918 г. По этому англо-американскому указу немцев сажали в тюрьму и конфисковали их собственность еще 10 лет спустя; в 1956 году австрийский еврей, к тому времени давно проживавший в Англии и получивший британское гражданство, подал в суд на немца по западно-германскому закону, унаследованному от оккупационных властей и каравшему «антисемитские высказывания или предубеждение против евреев».
Подобные законы способны подавить любое открытое обсуждение, но не могут запретить думать. Их назначением явно было исключить всякое общественное расследование о характере режима, установленного как к востоку, так и к западу от «железного занавеса». Результатом явилась «свобода грабежа» также и в англо-американской зоне оккупации, причем согласно упомянутому англо-американскому «закону против антисемитизма» уголовным преступлением было бы также и всякое открытое обсуждение нижеследующей истории, которую автор цитирует из еврейской газеты «Jewish Herald» в Иоганнесбурге:
«Филипп Ауэрбах был человеком необычайно сильного характера и крайней смелости, сгоравший еврейской гордостью и чувством ненависти к германскому нацизму...Он был жесток и безжалостен в те дни, когда американцы еще ненавидели Германию и готовы были выполнять его требования, помогая ему освобождать немцев от награбленного ими, предоставив ему право подписи любых документов, неограниченное право обыскивать, арестовывать и наводить ужас... В те дни, когда Филипп Ауэрбах возглавлял мощные еврейские демонстрации в Германии после войны, его всегда сопровождали высокопоставленные американские офицеры, подчеркивая этим его авторитет. С еврейским флагам во главе этих демонстраций Ауэрбах принимал парады под звуки исполнявшегося оркестром еврейского гимна Хатиква, с десятками тысяч ди-пи в непрестанном политическом наступлении за открытие для евреев ворот Палестины, перед восстановлением еврейского государства... Никто никогда не сможет даже приблизительно оценить в денежном выражении все ценности, которые Ауэрбах вывез из Германии — оборудование, одежду, мебель, автомобили и все иные виды товаров... Он пользовался в Германии властью, уступавшей разве лишь военной администрации.»
Описанный здесь субъект (которого хорошо помнят и все русские, проживавшие по окончании войны в Баварии — прим. перев.) был частным лицом, которое, тем не менее, могло использовать для своего грабежа американские вооруженные силы. Его преступления были настолько явными, что со временем даже еврейским организациям пришлось от него отмежеваться (говорят, кстати, что он грабил евреев не хуже, чем христиан), хотя скорее по необходимости, а отнюдь не из моральных соображений. На восьмом году по окончании воины (1952), когда «свободному миру» потребовалась поддержка западной Германии, Ауэрбах был арестован по обвинению «включавшему вывоз из Германии бесконечного количества товаров по поддельным документам, в чем по-видимому были замешаны также еврейские офицеры американской армии и еврейские благотворительные организации».