Социальная и государственная структура Древней Спарты.

Спартанское государство возникло в IX в. до н.э. в результате синойкизма, т.е. слияния обособленных родовых общин – ахейской, про­живавшей на территории Лаконики, и дорийской, вторгшейся с завое­ванием. Среди полисов Древней Эллады Спарта занимает особое место. Ее общественная система и политический режим уникальны и даже зага­дочны. До сих пор не выяснены причины и обстоятельства формирования здесь специфических устоев общества, его своеобразных традиций. Для Спартанского государства характерно классовое рабовладельческое общество, сохранившее пережитки первобытнообщинного строя и во­енную организацию.

Территория Спарты изначально находилась на юге полуострова Пелопоннес, но постепенно спартанцы захватили всю Лаконику. Нехватка плодородных земель особенно стала ощущаться в VII в. до н.э. Начались войны за захват Мессении, расположенной в центре полу­острова. В результате двух Мессенских войн под властью Спарты оказа­лась обширная территория с многочисленным населением. Здесь проживало 200 тысяч государственных рабов-илотов, 32 тысяч чужестранцев-периэков. Спартанцев (муж­чин-воинов) было только 10 тысяч. Войны, грабеж порабощенного народа обогатили знать Спарты; начались раздоры; аристократы стали игнорировать прежние обычаи, традиции; факты беззакония, само­управства приняли широкие масштабы. Спартанская община оказалась на грани развала.

По преданию, в начале VII в. до н.э. перепуганные правители Спарты несколько раз обра­щались за помощью и советом к легендарному Ликургу состоявшему в должности опекуна царя. Ликург уже тогда считался знаменитым уче­ным-законоведом, якобы был лично знаком с Гомером, имел славу способ­ного государственного деятеля и блестящего организатора. Есть основания верить источникам, которые сообщают, что Ликург штудировал законы критских царей о государственном устройстве. Убедив народ принять его законы (ретру) об общественном и государственном устройстве, их автор, по преданию, уморил себя голодом, сочтя свою задачу выполненной.

Реформы Ликурга – это целый комплекс преобразований социально-экономического и правового характера. Очевидна их на­правленность против аристократов. После реформ знать формально исчезла, как бы растворилась в массе демоса. За короткий срок Ликург навел образцовый порядок, избавил народ от смут и неурядиц. Легенды приписывают ему создание устоев спартанского общества, которые поражали своей стабильностью. В самом деле, четыре столетия (до Пелопоннесской войны) в Спарте не было политических потрясений, смут, заговоров.

По реформам все спартанцы, призываемые в ополчение, были наде­лены земельными участками (клерами). В Лаконике и Мессении ихна­считывалось около 10 тысяч. Клер считался неотчуждаемым, наследствен­ным владением. Земля считалась собственностью государства, то есть участок нельзя было продать, подарить, оформить как наследство. Размеры участков были для всех одинаковы, тем самым как бы утвержда­лась экономическая основа «общины равных». Участки обрабатывали илоты, обязанностью которых было содержать спартанца и его семью. Илотию можно рассматривать как специфическую разновидность античного рабства. Особенность правового положения илота в том, что он вел самостоятельно хозяйство, пользовался своим скотом и инвентарем. Часть урожая оставалась в его распоряжении. Спартанцы имели над илотами абсолютную власть, но в то же время создавали им некоторые условия материальной заинтересованности. Ряд ученых отнес илотов к категории рабов, некоторые же считают их античными крепостными. Спартанцы не вмешивались в хозяй­ственные дела своих илотов, но последние отвечали своей жизнью за несвоевременную уплату натурального оброка или подати. Илотов нельзя было отпускать на свободу, продавать за пределы государства. Клеры и илоты считались общинно-государственной собственностью. Такая форма экономически и юридически укрепляла «общину равных», завершала транс­формацию полиса из общины в рабовладельческое государство с учетом специфики Спарты. Участки земли получали и так называемые периэки, т.е. свободные не-граждане Спарты. Таких наделов насчитывалось около 30 тысяч. Периэки были свободными, но не имели политических прав. Они платили налоги, подати, а во время войны даже привлекались для службы во вспомогательных частях.

Полноправные спартанцы считались равными, ведь ретра Ликурга предусматривала довольно жесткий кодекс их пове­дения от рождения до смерти. Младенца после рождения осматривали. Если он имел явные физические недостатки, то подлежал немедленному умерщвлению. Казнь предписывалось осуществлять его отцу. Дети с 7 лет воспитывались в школах (гимнасиях) под наблюдением настав­ников-педагогов. Их приучали к жестокости. Мальчики содержались в суровых условиях, их под­вергали муштре; основная цель обучения – воспитание выносливости, умения беспрекословно повиноваться. Они спали на непокрытом, сухом тростнике, ходили босые, прикрытые одним плащом, каждый день купались в холодных ручьях. По ночам юноши делали засады на дорогах и убивали запоздавших илотов. Девушки регулярно занимались гимнастическими упражнениями с тем, чтобы стать здоровыми матерями. Они учились бегать, прыгать, метать копья, диск. Мальчики и девочки в гимнасиях обычно ходили нагими, реже в коротких туниках. Должностные лица могли сами определять будущую семейную пару: вели «половой отбор», цель которого – усовершенствовать «породу» людей. Такой подход преследовал главную цель – иметь хороших воинов. Обучению грамоте и наукам не придавалось большого значения, т.к. главная цель – подготовка будущего воина. По достижении 14-летнего возраста все под­ростки подвергались испытаниям (агонам) – жестокой порке перед алта­рем Артемиды.

Совместное воспитание полов приводило к ранним бракам. Жених согласно старым обычаям, скрытно выкрадывал невесту. Впрочем, это делалось по обоюдному соглашению родителей. Спрятав ее у своих знакомых, будущий муж тайком навещал невесту, острижен­ную и одетую в мужское платье. Молодые приносили жертвы Зевсу и его супру­ге – невеста отрезала локон волос. Перед свадьбой полагалось мытье в бане, а потом пирушка. Приданого невесте не полагалось. Девушек вос­питывали с расчетом иметь от них здоровое потомство. При заключении брака учитывалось мнение долж­ностных лиц.

С 20 до 60 лет спартанец считался военнообязанным, должен был систематически совершенствовать свои атлетические и боевые навыки. До 30 лет считался неполноправным, т.е. не имел никаких политических прав, ему надлежало во всем следовать советам своего опекуна, наставника. Спартанцы носили одинаковую одежду, пользовались одинаковой домашней утварью, соблюдали стандартную, общепринятую форму боро­ды и усов. К 30 годам спартанец должен был жениться, иначе он ежегод­но в религиозный праздник подвергался избиению со стороны незамужних женщин. Зато тем, кто имел трех, а тем более четырех сыновей, оказывалось особое уважение, им предоставлялись льготы.

В целом положение женщин Спарты было сравнительно высоким. Практически они не занимались домашним хозяйством, т.к. илоты доставляли продукты, а детей воспитывало государство. Мужья часто гибли в войнах. Женщины конкурировали с мужчинами в понимании отечественных интересов. Знатные жены и вдовы имели приличное материальное обеспечение. Так в их руках в IV в. до н.э. было сосредоточено около 40%, а в III в. до н.э. – 50% богатств Спарты. Возможно, этим объясняются обвинения в адрес спартанских женщин (особенно молодых вдов) в чрезмерной свободе поведения, нравственной раскованности, распущенности, беспутстве и т.д.

Консерватизм правителей Спарты, их упорное сопротивление экономическому прогрессу вы­явились в жестокой регламентации личной жизни граждан. Стремясь сохранить иллюзию «всеобщего равенства», государство поддерживало особый психологический климат, в котором нормой и идеалом сделалась абсолютная унификация быта: подвергалась суровому осуждению любая экстравагантность в одежде, пище, домашней утвари, устройстве жилищ и т. д. Единство спартанцев обеспечивалось совместными обедами (сисси­тиями) и групповыми атлетическими упражнениями. Граждане вносили ежемесячно натуральный взнос в общий котел. Тот, кто не мог его внести, считался «опустившимся» и лишался политических прав. Рядовые граж­дане и цари питались за общим столом (традиционное блюдо спартанцев – похлебка из чечевицы с бычьей кровью). Всякая роскошь осуждалась. Исключение дела­лось лишь в тех случаях, если зажиточный спартанец содержал за свой счет скаковых лошадей и участвовал в конных состязаниях. Свой дом спартанец мог строить только при помощи топора, пилы и мо­лотка. Из обращения были изъяты золотая и серебряная монеты, вместо них появилась сугубо местная монета в виде длинных железных прутьев (оболов). Обычной стала мелочная регламентация хозяй­ственной и иной деятельности спартиатов, их досуга, наличие разных «табу». Власти бесцеремонно вмешивались в частную жизнь граждан и даже в семейные отношения. В то же время полис оказывал материальную поддержку малоимущим, нуждаю­щимся гражданам: без этой поддержки они не могли бы участвовать в общественных делах.

Иностранцев поражало общественное спокойствие, беспрекословное подчинение младших старшим, законопослушание спартанцев, их молчаливость, враждебная скрытность в государственных делах. Они удивлялись рьяной приверженности спартанцев к военным занятиям и атлетическим упражнениям, их замкнутости, равнодушию к наукам и искусству. Торговые отношения с другими странами были запрещены еще в VI в. до н.э. Под угрозой смерти спартанцам запреща­лось по личным нуждам выезжать за пределы своего государства. Выезд за границу разрешался только военачальникам и послам. В Спарте вообще не было инакомыслящих, не было социальных конфликтов, политических смут. «Казарменный» строй исключал всякую возможность открыто выразить недовольство. При малейшем недовольстве существующими порядками на виновника поступал донос, и его казнили. В обществе царили всеобщая подозрительность и строгий взаимный контроль в отношениях между гражданами. Вмешательство государства во все сферы жизни убивало их инициативу и в конечном счете обусло­вило застой в социально-экономическом развитии Спарты. Такой поли­тический режим уже в XX-м веке нашей эры восхищал фашистов, сторонников тоталитарного прав­ления1.

В то же время внешняя иррациональность общественного устройства Спарты отнюдь не означает ее слабость и неэффективность. В Спарте раньше, чем в других полисах, сложилось четкое деление по сословиям; существовало административное деление по областям; функционировала замкнутая кастовая система граждан-воинов; имелась первоклассная армия, равной которой по выучке и боевому духу не было в Элладе.

У современной науки нет прямых данных о резких противоречиях внутри господствующего сословия. Но есть основание полагать, что среди спартанских граждан имелась элитная груп­па, состоявшая из наиболее именитых глав семейств. К привилегирован­ной прослойке можно отнести спартанских всадников. Меры по консолидации и сплочению граждан, сохранение архаичных обычаев далекой древности диктовались положением спартанской общины внутри превосходящей массы порабощенного и зависимого населения. Системати­чески практикуемые избиения, массовые убийства илотов свидетель­ствовали о том, что система террора была главным средством поддержа­ния классового господства спартанцев. Спарта была не только консервативным государством. Это был очаг политической реакции Эллады, ее граждане были заражены милитариз­мом, а политическими правами пользовались только коренные спартиаты. Позднее среди спартиатов возникло имущественное неравенство: гражда­не, которые не могли делать взносы для организации общественных тра­пез, исключались из числа равных и переходили в разряд гипомейонов(так называемых «опустившихся»).

Между тем в Древней Спарте жили также периэки, которые были лично свобод­ными, но не имели гражданских и политических прав. Между тем в других правоотношениях они были вполне правоспособны: могли приобретать собственность и совершать сделки, нести воинскую повинность (на время войны периэки при­влекались для службы в качестве легковооруженных воинов). В руках периэков сосредоточились ремес­ло и торговля, а кое-кто из них наживался на поставках спартанскому ополчению (поскольку сами спартиаты в соответствии с законами Ликурга хозяйственной деятельностью не занимались). Армия нуждалась в оснащении оружием, доспехами, поставка которых зависела от труда периэков. Надо полагать, им предоставлялись какие-то льготы – иначе трудно по­нять, почему в 411 г. до н.э. из Аттики в Спарту перебежало сразу свыше 20 тысяч рабов, главным образом ремесленников. Со стороны го­сударства над периэками был установлен надзор, осуществляемый спе­циальными должностными лицами (гармостами). Ученые считают, что положение периэков в Спарте было вполне сносным, а их правовой статус в своей основе был схож со статусом афинских метеков.

Представители же побежденных племен становились, как уже говорилось, государственными рабами – илотами. Илоты платили господину об­рок, равный 50% урожая, полученного с земли, а также несли военную службу. Свое господство над илотами спартиаты поддерживали методами террора, устраивая ежегодные массовые истребления илотов (иногда, однако, илоты могли быть отпущены на волю государством). Предоставив илотам хозяйственную самостоятельность, спартанцы бдительно следили за их настроением, беспощадно пресекая в зародыше всякие попытки к освобождению. В период военных действий илоты при­влекались в качестве вспомогательной силы, им давали самое примитив­ное оружие; по этой причине илоты несли страшные потери при столкно­вении с хорошо вооруженным противником, а спартанцам это было вы­годно. Однако илоты не раз восставали против своих поработителей. В 465 г. до н.э. Спарта была вынуждена просить соседей, в том числе афинское прави­тельство, прислать свои войска для подавления восставших илотов. Однако даже афинский отряд, состоявший из 4 тысяч гоплитов, не смог взять крепость илотов.

В V в. до н.э. Спарта имела самое многочисленное сухопутное войско, опытных полководцев. Отличие в бою давало возможность получить какие-то льготы: известно, что илоты, зачисленные в гоплиты и отличившиеся в бою, получали свободу. При наличии свободной государственной земли они даже могли получить земельный надел. Несмотря на жестокость угнетения в трудный период периэки и илоты не раз проявили себя патриотами. Так, в опасный момент Пелопоннесской войны в 425 г. до н.э. полководец Брасид набрал из этих социальных групп двухтысячный отряд добровольцев и нанес поражение афинскому войску.

Правители Спарты осуществляли грандиозные военные меро­приятия, что требовало огромных средств и людских ресурсов и в конце концов, стало причиной быстрого упадка спартанской общины «равных граждан». Во второй половине V в. до н.э. Спарта, опираясь на свою военную мощь, поставила своей целью стать гегемоном в Элладе. В Пелопоннесской войне (431–404 гг. до н.э.) правители Спарты объявили, что спартанцы ведут войну якобы за освобождение греков от власти Афин. Побежден­ные Афины приняли все условия, продиктованные Спартой, в том числе отменили свой режим демократии и организовали государство по образу и подобию Спарты. Став победителем, Спарта получила большую контрибуцию.

Но результаты победы в Пелопоннесской войне ухудшили ее положение. Много спартанцев погибло. Страна оказалась истощенной. Для Спарты эта победа означала и конец само­изоляции, началось ее втягивание в общегреческие товарно-денежные отно­шения. Снова появились золотые и серебряные монеты. По словам Плу­тарха, в этот период все спартанцы «были охвачены стремлением к обога­щению, словно влечением к чему-то почетному и великому». Особенно обогащались военачальники. Поток богатств и соблазнов, хлынувший в Спарту, быстро расслоил спартанскую верхушку общества. По закону Эфора Эпитадея, спартанцы смогли продавать, покупать, дарить, завещать свои клеры. Число опустившихся, потерявших землю и имущество (гипомейонов) росло, а число сотрапезников в сисситиях уменьшалось. Спартанская «община равных» двигалась к закату, ее поли­тическая и общественная структура не выдержала напора товарно-денежных отношений. Если в 480 г. до н.э. полноправных спартанцев-воинов насчитывалось 8 тысяч, то в 418 г. до н.э. – только 4 тысячи, а к концу IV в. до н.э. их оставалось меньше тысячи. Большинство спартан­цев погибло, их наделы стали объектом купли и продажи.

В мирное время верховным органом власти в Спарте формально считалось народное собрание (апелла), фактически лишенное законодательной власти и не игравшее значительной роли в политической жизни страны. Оно созывалось по решению должностных лиц. В собрании могли участвовать спартиаты, достигшие 30-летнего возраста и сохранившие свои наделы. Народное собрание решало такие вопросы, как избрание должностных лиц, выбор главы военного похода; оно принимало решения в случае возникновения спора о престолонас­ледии. Народное собрание участвовало в законотворческой деятельности, но не обсуждало законов. Они либо принимались, либо от­вергались целиком, причем голосование производилось криками либо разделением участников собрания на группы. Апелла могла также решать вопросы войны и мира с другими государствами, однако любые решения народного собрания находились под контро­лем совета старейшин.

Герусия, или Совет старейшин, была органом власти, унаследо­ванным от спартанской родоплеменной организации. Герусия состояла из 28 геронтов, пожизненно избираемых народным собранием из среды наиболее знатных спартиатов, достигших 60-лет­него возраста. В герусию входили оба архагета. Первоначально герусия рас­сматривала вопросы, выносившиеся на обсуждение Народного собра­ния, и тем самым направляла его деятельность. С усилением власти эфоров уменьшалось значение герусии.

Государство возглавлялось двумя царями (архагетами), которые выполняли функции военных вождей, были верховными жрецами, осуществляли судебную власть. Однако их полномочия были ограничены герусией, а затем и кол­легией эфоров – высшим контрольным органом, избиравшимся на­родным собранием.

Важное место в государственном устройстве Спарты занимала коллегия эфоров,которая была органом спартанской олигархии, руководившим всеми сторонами жизни спартанского общества. Инициатива создания этой коллегии исходила от Ликурга в процессе создания его ретры. Эфоров было пять; они ежегодно избирались народным собранием из числа любых граждан. Эфоры составляли единую коллегию и выносили свои решения большинством голосов. Если первоначально в руках коллегии эфоров находилась только гражданская юрисдикция, то вскоре в их компетенцию вошли созыв и руководство деятельностью герусии и народного собрания; в их ведении оказались вопросы внешней политики и внутреннее управление страной. В своей деятельности эфоры давали отчет только своим преемникам. Возвышение эфоров произошло благодаря знати, опасавшейся усиления царской власти. Бесконтрольность эфоров, невозможность привлечения их к судебной ответственности приводили к злоупотреблениям ими своей властью. Впоследствии эти факторы составили основу для олигархического правления в Спарте.

В конце IV в. до н.э. начинается борьба за общегреческую гегемонию. Спарта, победившая в Пелопоннесской войне, не име­ла сил организовать общегреческую политическую жизнь. Полисная система при­шла в упадок, что позволило возвыситься Македонии. Спарта утратила свою самостоятельность, подпала под власть персов, затем македонцев, а с 146 г. до н.э. – Рима.