Вербальные (устные) контракты 10 страница

529. Виды поручения. Нормально поручение дается и принимается в интересах самого манданта. Поручение в интересах мандатария, по словам Гая (3. 156), излишне (supervacuum est); "что нужно сделать тебе в собственном интересе, ты должен делать de tua sententia, non ex meo mandatu" (т.е. по собственному решению, а не по моему поручению).

В другом месте (D. 17. 1. 2. 6) Гай говорит, что поручение в интересах исключительно мандатария magis consilium est quam mandatum et ob id non est obligatorium, quia nemo ex consilio obligatur, т.е. такое поручение представляет собой скорее совет, чем поручение, и потому не имеет обязательной силы, потому что совет никого не обязывает (разумеется, слова Гая не относятся к случаю проявления советчиком dolus malus, т.е. дачи заведомо неправильного совета с целью причинить ущерб другому лицу).

Однако для договора mandatum не характерно, чтобы поручение было непременно и исключительно в интересах манданта: mandatum consistit, sive nostra gratia mandemus, sive aliena (мандат имеет место, признается одинаково, поручаем ли мы что-либо в нашем интересе или в интересе другого лица) (Гай. 3. 155). Возможно также комбинирование интересов манданта, мандатария и третьего лица. Mandatum может быть заключен, говорит Гай (D. 17. 1. 2), или mea tantum gratia (только в интересах манданта), например, поручаю вести мои дела, купить для меня участок земли и т.д.; или aliena tantum gratia (исключительно в интересах третьего лица), например, поручаю тебе вести дела Тиция; или mea et aliena gratia (в общем интересе манданта и третьего лица), например, поручаю тебе вести дело, касающееся меня и Тиция; или mea et tua gratia (в общем интересе манданта и мандатария), например, поручаю тебе дать взаймы под проценты лицу, которое должно дать мне взаймы; или tua et aliena gratia (в общем интересе мандатария и третьего лица), например, поручаю тебе дать взаймы под проценты Тицию.

530. Обязанности мандатария. Несмотря на безвозмездность поручения, римское право предъявляет мандатарию строгие требования относительно точности, тщательности и заботливости выполнения поручения. "Voluntatis est suscipere mandatum, necessitatis consummare", - говорит Павел (D. 13. 6. 17. 3), т.е. принять на себя поручение зависит от воли (мандатария), но исполнить принятое поручение есть уже необходимость.

(1) Мандатарий должен довести принятое на себя дело до конца, не должен (если исполнение поручения не стало невозможным) deserere promissum officium, т.е. отказываться от исполнения обещанной услуги. Если же мандатарий видит, что он не может исполнить порученного дела, он должен немедленно сообщить об этом манданту, чтобы тот мог заменить его другим лицом: если мандатарий не поставит манданта в известность о невозможности исполнить поручение, он будет отвечать перед ним за причиненный ущерб (D. 17. 1. 27. 2) (см. также п. 532).

(2) Поручение должно быть исполнено в полном соответствии с его содержанием (притом как с его буквальным содержанием, так и с его внутренним смыслом).

Видоизменять поручение, хотя бы для того, чтобы дать доверителю известные выгоды, мандатарий не имеет права; например, мандант дал мандатарию конкретное поручение купить дом Сея за 100, а мандатарий купил дом Тиция: хотя бы ему удалось купить этот дом и дешевле 100, поручение считается неисполненным (D. 17. 1. 5. 2). Может оказаться, что исполнение поручения в точности невозможно ввиду изменения обстоятельств. Мандатарий должен тогда испросить дополнительные указания от манданта; если же это фактически невозможно, то поступить так, чтобы решение соответствовало общему смыслу поручения.

(3) Diligenter igitur fines mandati custodiendi sunt: nam qui excessit, aliud quid facere videtur est, si susceptum non impleverit, tenetur" (D. 17. 1. 5. 1).

(Мандатарий должен тщательно соблюдать границы поручения: нарушающий эти границы считается делающим что-то другое и отвечает за невыполнение принятого на себя поручения.)

В случае превышения мандатарием пределов поручения мандант не обязан признавать это превышение.

Potest et ab una dumtaxat parte mandati iudicium dari: nam si is qui mandatum suscepit egressus fuerit mandatum, ipsi quidem mandati iudicium non competit, at ei qui mandaverit adversus eum competit (D. 17. 1. 41).

(Из договора mandatum иногда иск дается лишь одной стороне: так, если принявший на себя поручение превысит пределы поручения, то ему самому иск не дается, а мандант к нему иск имеет.)

Спрашивается: обязан ли мандант в этом случае, по крайней мере, признать действия мандатария в рамках данного ему поручения? Например, мандант поручил купить земельный участок за 100, а мандатарий купил его за 150; обязан ли мандант принять этот участок за 100, если мандатарий согласится взять переплату на себя? Юристы сабиньянской школы подходили к этому вопросу формально и считали, что в данном случае поручение не исполнено, и следовательно, мандант может не принять купленный участок (эта точка зрения выражена, в частности, сабиньянцем Гаем, Инст. 3. 161). Юристы прокульянской школы взглянули на дело менее формально и признали, что в пределах поручения мандант обязан принять исполнение. Эта последняя точка зрения и получила преобладание (I. 3. 26. 8). Разумеется, если поручение исполнено в точности, и притом на условиях более выгодных для манданта, он не может не принять такое исполнение.

(4). Личное исполнение поручения не всегда обязательно. Если содержание поручения не предполагает непременно личную деятельность мандатария и в самом договоре не предусмотрено непременно личное исполнение поручения, мандатарий вправе привлечь к исполнению поручения других лиц (заместителей или субститутов).

(1) Susceptum (mandatum) consummandum... est, ut aut per semet ipsum aut per alium eandem rem mandator exsequatur (I. 3. 26. 11).

(1) Принятое на себя поручение нужно выполнять... так, чтобы лично или через другого исполнить порученное дело.

(2) Si quis mandaverit alicui gerenda negotia eius, qui ipse sibi mandaverat, habebit mandati actionem, quia et ipse tenetur (tenetur autem quia agere potest) (D. 17. 1. 8. 3).

(2) Если кто-либо поручит другому вести дела того, кто поручил данному лицу, то он имеет actio mandati к своему заместителю, так как и сам отвечает перед своим мандантом (а отвечает он потому, что может выступать сам).

Эти места источников нет основания понимать так, что мандатарий всегда и безусловно имел право пользоваться при исполнении поручения услугами третьих лиц. Договором может быть прямо оговорено или что исполнение должно быть непременно личное, или, наоборот, что мандатарию разрешается передавать выполнение порученных действий другим лицам.

Иногда по характеру поручения надо предположить обязательное личное исполнение его; тем не менее и в этих случаях может оказаться неизбежным участие третьих лиц в исполнении поручения; для мандатария может оказаться невозможным личное совершение порученного действия, а интересы манданта не позволяют, быть может, отложить это действие.

В зависимости от того, имеет или нет мандатарий право пользоваться услугами третьих лиц (субститутов), находится и ответственность мандатария за действия этих его помощников и заместителей. Юлиан говорит, что "qui alterius negotia administranda suscipit, id praestare debet in sua persona, quod in aliorum" (кто взялся управлять делами другого, должен одинаково отвечать за себя и за других, при содействии которых он исполнял поручение) (D. 17. 1. 31).

Но в данном случае Юлиан говорит специально о таком мандате, когда мандатарию не дается права при исполнении поручения пользоваться услугами третьих лиц. Естественно, что при этом условии мандатарий отвечает за действия субститута как за свои собственные и обязан возместить манданту весь вред, причиненный действиями субститута. Но если мандатарию в конкретном случае предоставлено право прибегать к услугам помощников и субститутов, то следует признать, что он отвечает тогда перед мандантом только за осторожный, тщательный выбор субститута (culpa in eligendo), но не за его действия.

(5) Как уже указано выше, особый социальный и бытовой смысл мандата в рабовладельческом обществе сказывался на ответственности мандатария. Вопреки общему принципу, что сторона, сама не извлекающая никаких выгод из данного договора, не заинтересованная в нем, несет более ограниченную ответственность (лишь за dolus и culpa lata), мандатарий отвечает за всякую вообще вину.

A procuratore dolum et omnem culpam, non etiam improvisum casum praestandum esse iuris auctoritate manifeste declaratur (C. 4. 35. 13).

(Авторитетом права прямо признается, что доверенное лицо отвечает за dolus и за всякую culpa, но не за casus, которого нельзя было предусмотреть.)

Как говорит Цицерон (в названном выше месте из его речи в защиту Росция), исполнил ли мандатарий поручение malitiosius (слишком недобросовестно, злонамеренно) или хотя бы neglegentius (недостаточно заботливо), одинаково считалось, что он покрыл себя позором (admisisse dedecus). Таким образом, мандатарий отвечает за dolus, за culpa lata, за culpa levis - и обязан возместить манданту все убытки, причиненные при исполнении поручения или ввиду неисполнения поручения, хотя бы убытки были причинены вследствие легкой вины мандатария.

(6) Мандатарий обязан передать манданту результаты исполнения поручения. Как говорит Павел (D. 17. 1. 20. pr.), у мандатария не должно остаться ничего ex mandato, т.е. из поступившего к нему в связи с исполнением поручения: мандатарий передает манданту не только все взысканное с должников манданта, но и случайно поступившее к нему для манданта (например, ошибочный платеж несуществующего долга). Вещи, полученные для манданта, должны быть ему переданы с плодами от них (D. 17. 1. 10. 2), однако за вычетом издержек, понесенных для получения этих плодов (D. 17. 1. 10. 9); денежные суммы - с процентами (D. 17. 1. 10. 3) и т.д. Но зато, говорит в приведенном выше месте Павел, мандатарий не должен и терпеть ущерба, если, например, он не мог взыскать суммы, отданные под проценты, и т.п. (D. 17. 1. 20).

(7) По исполнении поручения мандатарий должен отчитаться перед мандантом, передать ему документы, относящиеся к поручению.

Для осуществления прав манданта, соответствующих изложенным обязанностям мандатария, манданту дается actio mandati directa (mandatum - единственный из консенсуальных договоров, при котором иск той и другой стороны имеет одинаковое название, с добавлением directa для манданта и contraria для мандатария).

Присуждение по actio mandati directa сопровождалось infamia.

531. Обязанности манданта. Мандатарий, выполняя officium, заключающееся в поручении, не должен терпеть от этого какого-либо материального ущерба. Если такой ущерб наступает, мандатарий имеет право требовать от манданта возмещения.

(1) Мандант обязан возместить мандатарию издержки, понесенные при исполнении поручения. Например, мандатарий купил по поручению манданта землю и покупную цену уплатил из своих денег; уплаченную сумму он может требовать с манданта с помощью actio mandati contraria (D. 17. 1. 45. pr.). Издержки возмещаются мандатарию даже независимо от результата, достигнутого путем произведенных расходов, лишь бы мандатарий действовал добросовестно и разумно.

Impendia mandati exsequendi gratia facta si bona fide facta sunt, restitui omnimodo debent, nec ad rem pertinet, quod is qui mandasset potuisset, si ipse negotium gereret, minus im pendere (D. 17. 1. 27. 4.)

(Издержки, произведенные для исполнения поручения, если они произведены добросовестно, должны быть возмещены мандатарию во всяком случае, причем не имеет значения, что, если бы мандант сам вел дело, он мог бы израсходовать меньше.)

Возмещение издержек имеет место только по выполнении поручения; если дело, которое ведет мандатарий, еще не закончено, предъявление actio mandati contraria для взыскания с манданта понесенных затрат было бы преждевременным.

(2) Мандант обязан возместить мандатарию убытки, понесенные последним по вине манданта. Павел (D. 17. 1. 26. 6) разграничивает ущерб, который нужно поставить в связь с исполнением поручения, и такой ущерб, какой скорее можно приписать случайностям (magis casibus quam mandato imputari oportet), например, мандатарий подвергся нападению разбойников, лишился имущества вследствие кораблекрушения, понес расходы в связи с болезнью лично своей или своих людей (suorum) и т.п. Павел эти примеры обобщает формулой: "non omnia, quae impensurus non fuit mandator, imputabit" (не все то, что мандатарий не израсходовал бы, не будь мандата, он может отнести на манданта). Нельзя исходить из одного того, что, если бы не было поручения, не было бы и данного ущерба; случайный ущерб, наступивший лишь попутно при исполнении мандата, не подлежит возмещению мандантом.

532. Прекращение договора mandatum. Кроме общих случаев прекращения договорных обязательств (п. 327 и сл.), mandatum прекращается также односторонним отказом от договора той или иной стороны, а равно смертью манданта или мандатария. Эти особые случаи прекращения договора поручения объясняются своеобразием этого договора как отношения, предполагающего особое доверие и тесно связанного с личными качествами мандатария.

(1) Договор поручения может быть в любое время отменен мандантом (Гай. 3. 159). Отмена производится путем простого сообщения об этом мандатарию. Если мандатарий уже исполнил поручение раньше, чем узнал об отмене мандата, мандант обязан принять исполнение и рассчитаться с мандатарием (D. 17. 1. 15). Равным образом и мандатарий имеет право отказаться от договора. Но его право отказа ограничивается требованием пользоваться этим правом без ущерба для доверителя, т.е. заявлять отказ своевременно, так чтобы доверитель мог принять необходимые меры для предупреждения возможных убытков вследствие отказа мандатария:

Renuntiari... ita potest, ut integrum ius mandatori reservetur vel per se vel per alium eandem rem commode explicandi (D. 17. 1. 22. 11).

(Мандатарий может отказаться от договора так, чтобы за мандантом осталось ненарушенным право с удобством устроить то же дело лично или через другого мандатария.)

Если мандатарий отказывается от договора с нарушением этого требования, он обязан возместить манданту проистекающие отсюда убытки.

(2) Договор поручения прекращается смертью той или другой стороны (Гай. 3. 160).

Однако мандатарий не имеет права, по получении сведений о смерти манданта, немедленно бросить порученное дело; начатые действия мандатарий должен довести до конца, чтобы не причинить убытков наследникам доверителя. С другой стороны, если мандатарий, не зная о смерти манданта, исполнит поручение до конца, он имеет иск к наследникам манданта (D. 17. 1. 26. pr.).

В случае смерти мандатария его наследники обязаны известить об этом манданта. Если наследники мандатария, не получив соответствующих указаний от манданта, исполняют поручение, им не дается actio mandati contraria (D. 17. 1. 27. 3).

Специальным соглашением можно было действие договора поручения распространить и на наследников манданта (D. 17. 1. 12. 17; 13).

533. Mandatum qualificatum. Специальной разновидностью договора mandatum является поручение оказать кредит, в частности - дать взаймы третьему лицу, mandatum pecuniae credendae, или mandatum qualificatum. С таким поручением связывали тот смысл, что мандант принимает на себя ответственность за уплату этим третьим лицом долга, который возникнет по исполнении поручения (т.е. с исполнением поручения установится особого рода поручительство, однако весьма несовершенное и непрочное, ввиду применения общих правил о прекращении мандата односторонним отказом от договора, а также смертью стороны). Если поручение выполнено, третьему лицу оказан кредит, а затем это третье лицо долга мандатарию не уплатило, мандатарий получает actio mandati contraria к манданту как поручителю (D. 17. 1. 6. 4).

Глава 36

БЕЗЫМЕННЫЕ КОНТРАКТЫ (CONTRACTUS INNOMINATI)

§ 144. Понятие и развитие безыменных контрактов

534. Происхождение безыменных контрактов. Изложенные в главах 32 - 35 виды римских контрактов, представлявших замкнутую систему точно определенных договоров, имевших каждый определенное хозяйственное значение и правовые очертания и определенный иск, даваемый претором, не могли удовлетворить всех потребностей рабовладельческого общества начала империи. К этому времени хозяйственная жизнь стала уже достаточно развитой и сложной. В торговле и в деловой жизни других слоев населения изо дня в день складывались самые разнообразные отношения, из которых многие никак не укладывались в точные, тесные рамки установившихся контрактов, не только формальных контрактов более старого права, но и новейших реальных и консенсуальных контрактов.

В поисках выхода из создавшегося положения постепенно пришли к тому, что если два лица договорились о каких-то имущественных предоставлениях друг другу, причем это их соглашение не подходило ни под один реальный или консенсуальный контракт, то как только с одной стороны обязательство исполнено, этой исполнившей стороне должна быть дана судебная защита. Первоначально этой стороне стали давать кондикционный иск (condictio) для истребования обратно ценностей, переданных другой стороне. Дальнейшее развитие права привело к тому, что исполнившая сторона получила иск и для понуждения другой стороны к исполнению ее обязательства (т.е. договорный иск).

Quae (подразумевается conventiones) pariunt actiones, in suo nomine non stant, sed transeunt in proprium nomen contractus: ut emptio venditio, locatio conductio, societas, commodatum, depositum et ceteri similes contractus. Sed et si in alium contractum res non transeat, subsit tamen causa, eleganter Aristo Celso respondit esse obligationem, ut puta dedi tibi rem ut mihi aliam dares, dedi ut aliquid facias: hoc synallagma esse et hinc nasci civilem obligationem et ideo puto recte Julianum a Mauriciano reprehensum in hoc: dedi tibi Stichum, ut Pamphilum manumittas; manumisisi: evictus est Stichus. Julianus scribit in factum actionem a praetore dandam: ille ait civilem incerti actionem, id est praescriptis verbis sufficere: esse enim contractum, quod Aristo synallagma dicit, unde haec nascitur actio (D. 2. 14. 7. 1 - 2).

(Те соглашения, которые получили исковую защиту, не остаются под прежним названием (pacta), но переходят в специальную рубрику контрактов, как-то: купля-продажа, наем, товарищество, ссуда, договор хранения и другие подобные контракты. Но и в тех случаях, когда дело не подходит ни под один контракт, однако имеется основание, возникает обязательство, как элегантно ответил Аристон на вопрос Цельза. Например, я дал тебе вещь с тем, чтобы ты мне дал другую; или: я дал тебе вещь, чтобы ты нечто сделал. В этом имеется синаллагма (обоюдное соглашение), и из нее возникает цивильное обязательство. Поэтому я полагаю, что Маврициан правильно критиковал Юлиана по следующему поводу: я дал тебе Стиха, чтобы ты отпустил на волю Памфила; ты его отпустил, а между тем Стих был эвинцирован. Юлиан считает, что должен быть дан преторский иск in factum, а Маврициан говорит, что достаточно цивильного иска incerti, т.е. такого, в котором будет начальная часть (praescriptio), содержащая описание фактических обстоятельств: в данном случае имеется контракт, называемый Аристоном синаллагма; из него и возникает этот иск.)

535. Процесс развития. Новейшие работы над источниками, относящимися к вопросу о постепенном признании исковой силы за договорами, не вошедшими в принятые циклы реальных и консенсуальных договоров, но требовавшими себе признания, делают правдоподобным следующий процесс развития.

Лабеон (I в. н.э.) еще держался того взгляда, что если состоялось соглашение двух лиц о каких-то взаимных предоставлениях, причем одна сторона уже исполнила свое обязательство, то это лицо должно получать от претора actio in factum (см. п. 59) для того, чтобы понудить и другую сторону к исполнению обязательства, принятого ею на себя. Но уже Аристон (конец I в. - начало II в.) стал пропагандировать такую точку зрения, что если лицо передает другому в собственность какую-нибудь вещь с тем, чтобы другое лицо предоставило какую-нибудь другую вещь или совершило какое-нибудь действие, то в этом по существу имеется синаллагма и должен даваться цивильный иск для защиты лица, совершившего передачу вещи.

Сравнение с синаллагмой нельзя признать удачным, ибо для синаллагматического договора именно не характерно, чтобы одна сторона уже исполнила свое обязательство, если она желает предъявить иск о понуждении другой стороны к исполнению, тогда как для рассматриваемой категории договоров это обстоятельство, наоборот, является необходимым условием иска. Но брошенная Аристоном мысль, что такого рода договоры должны порождать цивильное обязательство, должны защищаться цивильным иском, получила распространение.

Из приведенного под п. 534 фрагмента видно, что Маврициан (юрист середины II в.) полемизировал с Юлианом, который еще придерживался старого взгляда, что договоры данной категории могут защищаться только преторским иском in factum, имевшим своим предметом возмещение того вреда, который терпит сторона, исполнившая свое обязательство; по-видимому, тот же Маврициан впервые признал конкретно цивильный иск об исполнении другой стороной своего обязательства; такой иск иногда назывался actio civilis incerti или описательно praescriptis verbis agere (так как в формулу иска включалась praescriptio с изложением фактических обстоятельств дела). Контроверза по этому вопросу была в течение всего классического периода. Составители сборников Юстиниана отождествили названные преторский и цивильный иски: actio civilis incerti соединена словами id est, "то есть", с actio praescriptis verbis (термин, созданный составителями кодификации Юстиниана из выражения praescriptis verbis agere).

Так появилась новая категория договоров, при которых обязательство возникало не с момента соглашения сторон, а лишь после исполнения одной из сторон обещанного предоставления. Этот признак в известной мере сближает эти договоры с реальными контрактами - сходство, однако, неполное: все четыре реальные контракта возникают только с момента передачи вещи одной стороной другой стороне; в этой же новой категории договоров иногда предоставление, с которым связывается установление договорного обязательства, состоит не в передаче вещи, а в совершении какого-либо другого действия.

Эти новые контракты в науке римского права (в средние века, а не в самом римском праве) получили название contractus innominati, безыменные, непоименованные договоры; между прочим, название "безыменных" придается и тем из них, которые название получили, как мена (permutatio), оценочный договор (contractus aestimatorius); дело в том, что сама категория не имела такого обозначения, как основные цивильные контракты - вербальные, литтеральные, реальные, консенсуальные. У самих римских юристов мы встречаем лишь противопоставление этой группы договоров таким договорам, которые nomen suum babent - имеют свое название (D. 19. 4. 1. 2).

536. Виды безыменных контрактов. Разнообразные случаи безыменных контрактов в кодификации Юстиниана (D. 19. 5. 5. pr.) сводятся к четырем основным типам:

(1) Do ut des: я передаю тебе право собственности на вещь, имея в виду, что ты также передашь мне право собственности на другую вещь.

(2) Do ut facias: я передаю тебе право собственности на вещь с тем, чтобы ты совершил известное действие (оказал какие-то услуги и т.п.).

(3) Facio ut des: я совершаю для тебя известное действие с тем, чтобы ты передал мне право собственности на известную вещь.

(4) Facio ut facias: я совершаю для тебя известное действие с тем, чтобы и ты совершил для меня какое-то действие.

537. Actio praescriptis verbis. Даже тогда, когда безыменные контракты окончательно сложились в виде одного из звеньев римской системы контрактов, за стороной, исполнившей свое обязательство и не получившей удовлетворения от другой стороны, оставалось право выбора между actio praescriptis verbis - об исполнении договора и кондикционным иском о возврате переданной ценности, как неосновательного обогащения в имуществе получившего (п. 561). Более того, в отдельных местах кодификации Юстиниана кондикционный иск дается не только в случае неисполнения другой стороной встречного обязательства, но и независимо от этого, в силу произвольного отступления от договора данной стороны (так называемая condictio propter poenitentiam, т.е. кондикция ввиду изменения решения, например - D. 12. 4. 3. 2; 5. 1. 2). Такой иск, открывавший возможность произвольно отказываться от заключенного договора, представляет большие трудности для объяснения, которые до настоящего времени наукой римского права не преодолены.

§ 145. Мена (permutatio)

538. Мена и купля-продажа. Одним из наиболее употребительных из числа безыменных контрактов был договор мены (permutatio).

Emptio ac venditio nuda consentientium voluntate contrahitur, permutatio autem ex re tradita initium obligationi praebet: alioquin si res nondum tradita sit, nudo consensu constitui obligationem dicemus, quod in his dumtaxat receptum est, quae nomen suum habent, ut in emptione venditione, conductione mandato (D. 19. 4. 1. 2).

(Договор купли-продажи заключается простым выражением согласия договаривающихся сторон, а мена порождает обязательство с передачей вещи: если вещь еще не передана, мы говорим, что обязательство возникает в силу простого соглашения, но это принято лишь в договорах, имеющих определенное название, как-то: при купле-продаже, найме, поручении.)

В этом отрывке договор мены противопоставляется купле-продаже исключительно с точки зрения causa obligandi: emptio-venditio устанавливается одним соглашением, permutatio - передачей вещи одним из контрагентов.

Различие по содержанию сформулировано в начале того же отрывка источников:

Sicut aliud est vendere, aliud emere, alius emptor, alius venditor, ita pretium aliud, aliud merx. At in permutatione discerni non potest, uter emptor vel uter venditor sit, multumque differunt praestationes. Emptor enim, nisi nummos accipientis fecerit tenetur ex vendito, venditori sufficit obevictionem seobligare possessionem tradere et purgari dolo malo, itaque, si evicta res non sit, nihil debet: in permutatione vero si utrumque pretium est, utriusque rem fieri oportet, si merx, neutrius. Sed cum debeat et res et pretium esse, non potest permutatio emptio-venditio esse, quoniam non potest inveniri, quid eorum merx et quid pretium sit, nec ratio patitur ut una eademque res et veneat et pretium sit emptionis (D. 19. 4. 1. pr.).

(Как одно дело - продать, другое дело - купить, один покупатель, другой - продавец, так одно дело - цена, другое - товар; а при мене нельзя различить, кто - покупатель, кто - продавец, и предоставления сильно различаются. Покупатель, если продавец не получил денег, отвечает по actio venditi, а продавцу достаточно по поводу эвикции обязаться передать владение и оправдаться в злом умысле, и таким образом если вещь не эвинцирована, он ничего не должен. А при мене, если каждую передаваемую вещь рассматривать как цену, то нужно, чтобы вещь поступила в собственность каждого из них, а если рассматривать как товар, то ни тому ни другому. Но, так как при купле-продаже должна быть и цена, и вещь, то мена не может быть куплей-продажей, так как нельзя разобрать, какая из двух вещей - товар, какая цена, а здравый смысл не позволяет, чтобы одна и та же вещь и продавалась, и была покупной ценой.)

Таким образом, различие в содержании договоров купли-продажи и мены заключается в том, что при купле-продаже обязательству одной стороны предоставить в прочное обладание покупателя продаваемую вещь соответствует обязательство другой стороны уплатить покупную цену, тогда как при мене происходит обмен вещи на вещь; при этом вещи передаются при мене на праве собственности. Поскольку обязательная сила безыменного контракта возникает только после исполнения одной из сторон обязанности по данному договору, то в случае передачи вещи, не принадлежащей лицу, вступающему в договор, и в дальнейшем эвинцируемой, договор не считается заключенным (D. 19. 4. 1. 3).

Как форма непосредственного товарообмена мена является более первичной сделкой по сравнению с куплей-продажей, хотя юридическую регламентацию договор мены получил сравнительно поздно. Во всяком случае, в классическую эпоху, в связи с развитием денежного оборота, договор мены, по своему удельному весу, далеко уступает купле-продаже и может быть отнесен к числу второстепенных договоров.

539. Права и обязанности сторон. Поскольку при договоре мены каждая сторона является и продавцом, и покупателем, в отношении каждой стороны могут возникнуть вопросы об эвикции вещи и о недоброкачественности переданной вещи (пп. 493 - 494).

В кодификации Юстиниана имеются следы разных периодов в истории безыменных договоров, в частности наиболее распространенного из них - договора мены <*>. Так, Цельз еще не утвердился в понимании подобного рода отношений как договорных, и поэтому подходит к случаю эвикции переданной вещи как к неосновательному обогащению на стороне передавшего вещь (получившего за нее эквивалент, который и является неосновательным обогащением в его имуществе). С этой точки зрения Цельз в данном случае говорит лишь о кондикционном иске для возврата этого неосновательного обогащения (D. 12. 4. 16. i.f.).