Революция 25 октября 1917 г.
25 октября (7 ноября по новому стилю) 1917 г. большевики захватили власть. Этому предшествовала борьба мнений в большевистском руководстве. Находившийся в Финляндии В. И. Ленин настойчиво требовал от товарищей решительно взять власть в свои руки и был убежден, что это удастся сделать легко. Но члены ЦК – Каменев, Зиновьев и, возможно, Сталин – считали, что мятеж не нужен. Они полагали, что назначенный на 25 октября II Всероссийский съезд Советов и так добровольно передаст власть большевикам. Ленин же настаивал на выступлении до съезда и, видя тщетность своих усилий, в начале октября тайно приехал в Петроград. На заседании ЦК 10 октября он рвал и метал – или восстание для захвата власти, или он разгонит ЦК и обратится «напрямую к низам». В итоге за ленинскую резолюцию проголосовали 10 членов ЦК из 12. После этого 10 октября созданный Л. Троцким Военно-революционный комитет (ВРК) при Петроградском совете, обосновавшийся в Смольном институте, начал готовить захват власти.
Мятеж начался 24—25 октября. Он не был похож на настоящую революцию с уличными боями, баррикадами, параличом городской жизни, как это случилось в 1905 г. При полной бездеятельности Временного правительства, при нейтралитете Петроградского гарнизона ВРК начал рассылать по столице своих комиссаров с малочисленными отрядами образованной из рабочих и солдат Красной гвардии, чтобы они заняли основные правительственные здания, почту, телеграф, вокзалы. Во многих случаях это происходило легко, мирно и незаметно. Город жил привычной жизнью, в театрах шли спектакли (в тот вечер в Мариинском пел Федор Шаляпин). Люди возвращались с лекций, концертов, а навстречу им по улицам двигались какие-то отряды с красными повязками. Ночью мятежники обстреляли Зимний дворец, и в 2 часа 25 октября отряды Антонова-Овсеенко с минимальными потерями заняли резиденцию Временного правительства и арестовали его членов («Кто тут временный – слазь! Кончилось ваше время!» – из стихов В. Маяковского). Никакого кровопролитного штурма Зимнего и не было. Власть буквально упала в руки большевиков. Недаром Ленин впоследствии писал о событиях 25 октября: «Вышло чудо». Вечером того дня открывшийся II Съезд Советов оформил передачу власти большевикам. Ленин зачитал два первых декрета нового, ставшего с тех пор советским, правительства: Декрет о мире и Декрет о земле.
То, что последовало после этого, вызвало ужас у всех интеллигентов, ранее необычайно воодушевленных идеями равенства, свободы, демократии. Поддерживая свержение самодержавия, презирая «слабовольное» правительство Керенского, они приветствовали «грядущих гуннов». Вот эти «гунны» и пришли. Огромные толпы черни вывалили на улицы и начали грабить магазины и убивать подряд всех «эксплуататоров». М. Горький, типичный либерал-интеллигент, в отчаянии тогда воскликнул: «Мне плохо. Как будто Колумб достиг наконец берегов Америки, но Америка противна ему». Впрочем, сам «буревестник революции» ранее призывал: «Пусть сильнее грянет буря!»
Большевики, движимые утопическими идеями коммунизма, приступили к уничтожению всех прежних основ жизни русского общества. За несколько дней была разрушена армия, разогнана полиция, выпущены из тюрем заключенные (в том числе и уголовники), прекращено действие законов и ликвидирована вся система судопроизводства. Преступников «судил народ», т. е. уличная толпа, на основании «пролетарской совести и революционного самосознания». М. Горький в своей газете «Новое время» 20 декабря 1917 г. описывал, как толпа, поймав на рынке воришку, зверски его избила, а потом повела топить в Мойке, в проруби, что вызвало полный восторг детей, этих «будущих строителей жизни». Самосуд, массовые убийства полицейских, офицеров, чиновников, дворян, священников и вообще всех прилично одетых людей стали обыденным явлением, хотя большевики и приняли декрет об отмене смертной казни. При этом они обвиняли в воцарившейся на улицах городов анархии «буржуазию», которая якобы «идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов». На улицах Петрограда и других городов воцарились анархия, разбои. Типичными стали грабежи магазинов и винных подвалов. Лозунг «Грабь награбленное!», брошенный в одной из речей Лениным, витал над толпой, оправдывая преступления.
Декабря 1917 – Создание ЧК
Тем не менее в разгуле казалось бы неорганизованного уличного террора и анархии конца 1917 – начала 1918 г. проглядывала некая система. Шло последовательное уничтожение «буржуазии», «эксплуататоров», «контрреволюционеров всех мастей», а на самом деле всех реальных и возможных противников режима Смольного. 7 декабря 1917 г. там создали Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем, подчинявшуюся непосредственно Ленину как председателю Совнаркома. Возглавил ВЧК Феликс Дзержинский, человек жестокий, беспощадный, психически неуравновешенный, сразу провозгласивший главной целью своего учреждения «революционную расправу над деятелями контрреволюции», а также активистами «саботажа». Под этим термином стали понимать забастовки рабочих на предприятиях, сопротивление крестьян продразверстке, а также все формы выражения недовольства политикой большевиков со стороны чиновников, врачей, учителей и др. В число «контрреволюционеров» попадали журналисты, издатели, протестовавшие против провозглашенного большевиками Декрета о печати, который покончил со свободой слова в России. Врагами были объявлены также не принявшие такую «революцию» профессора, студенты, писатели, художники, вообще интеллигенты.
Система ЧК была быстро организована по всей стране, сразу же вслед за утверждением власти большевиков во всех городах. На работу в ЧК попали как местные большевики и левые эсеры, так и самые разные люди с темным прошлым, опасные фанатики, чьи комплексы усиливала данная чекистам (или, как тогда писали, – «чеке») неограниченная власть, полная безнаказанность в борьбе против контрреволюционеров, реальных и мнимых. Почти тотчас возникли слухи о страшных женщинах-палачах вроде одесской чекистки Доры, получавшей наслаждение от пыток и убийств мужчин. Дора была повинна в смерти не менее 400 узников ЧК. Главной идеологической формулой, обосновывавшей репрессии, стали слова «диктатура пролетариата».