Жалованные грамоты дворянству и городам

Императрица мечтала утвердить в России закон и порядок, при котором каждый подданный пользовался бы неотторжимыми и защищенными законом правами и привилегиями. В основу такого строя было положено новое судопроизводство, было создано новое местное управление, а главное, изданы Жалованная грамота дворянству и Жалованная грамота городам (1785). Эти грамоты предоставляли дворянству и горожанам широкие права самоуправления и сословного суда, который стал независим от администрации. Одновременно принимались другие важные законы: об отмене телесных наказаний для дворян и купцов, о «вольных» (т. е. частных) типографиях (1783) и др.

До самого конца жизни Екатерина работала над созданием «конституции», понимая под этим термином кодекс прав разных сословий, в том числе и крестьян, которым гарантировалось право на жизнь, личную безопасность, здоровье, имя, презумпция невиновности, право судебной и административной защиты. Предполагалось провозгласить свободу вероисповедания, запретить наказания «за мысли и слова людские». Впервые русское самодержавие заговорило с подданными не языком угроз и насилия, а человеческим языком добра и милосердия. В правилах поведения подданных («Зерцало управы благочиния») мы читаем такие близкие к евангельским призывы к подданным: «Не чини ближнему, чего сам терпеть не хочешь»; «Не токмо ближнему не твори лиха, но твори ему добро колико можешь»; «В добром помогите друг другу, веди слепого, дай кровлю неимеющему, напой жаждущего… Сжалься над утопающим, протяни руку помощи падающему… Блажен, кто и скот милует, буде скотина и злодея (врага. – Е. А.) твоего споткнется, подыми ее. С пути сошедшему указывай путь».

Расцвет искусства при Екатерине II

При Екатерине были достигнуты выдающиеся успехи в искусстве. Сама государыня оказалась тонким ценителем искусства, она создала Эрмитаж – здание возле Зимнего дворца, наполненное великолепными шедеврами живописи, скульптуры, прикладного искусства, которые для нее, не жалея денег, закупали эмиссары по всей Европе. С приходом Екатерины к власти в архитектуре изменился стиль: на смену елизаветинскому вычурному барокко пришел строгий, стройный классицизм. Началась стремительная перестройка Петербурга, который Екатерина очень любила, называя его ласково «Моя чопорница, моя столица!». Целая плеяда архитекторов украшала Петербург и другие города высокими, торжественными зданиями. Это были постройки Ж. Б. М. Валлен-Деламота, Ю. М. Фельтена, А. Ринальди, М. Ф. Казакова, В. И. Баженова, Ч. Камерона и многих других мастеров.

В полную силу работала основанная еще Иваном Шуваловым Академия художеств. Резец одного из ее выпускников, Федота Шубина, «оживил» холодный мрамор в скульптурных портретах его современников, а поставленный в 1782 г. «Медный всадник» Э. Фальконе до сих пор поражает зрителя могучим порывом царственного наездника. В русской живописи того времени царили Д. Г. Левицкий с его знаменитыми портретами смолянок, а также Ф. С. Рокотов и В. Л. Боровиковский.

На сцене театров, как казенных, так и крепостных (их было 170!), ставились лучшие европейские драмы, комедии, оперы. Здесь играли и пьесы первых русских драматургов – А. П. Сумарокова, Д. И. Фонвизина, да и сама императрица писала пьесы для театра Эрмитажа. Во дворце и многих дворянских особняках часто звучала музыка композиторов Д. С. Бортнянского и М. Д. Березовского, пела гениальная скрипка бывшего крепостного, виртуоза Ивана Хандошкина. Словом, культурная жизнь кипела в столице Екатерины – «Семирамиды Севера», покровительницы искусств и наук.

Гавриил Державин

Роль Державина в становлении русской литературы огромна. Его оды были подлинными поэтическими шедеврами. В его стихах заключены такая сила, мощь и выразительность, что это чувствуется и до сих пор. Бедный дворянин, преображенский солдат, Державин сделал карьеру благодаря своему уму, усердию и честности. Он стал статс-секретарем Екатерины II, губернатором, министром Александра I. Но не успехи на служебном поприще обессмертили Державина уже при жизни. Люди ценили его как гения, как настоящего кудесника слова. Нежные и печальные звуки флейты под ритмичный рокот барабана на похоронах друга Державина, генералиссимуса Суворова, мы будто слышим в стихотворении «Снигирь»:

Что ты заводишь песню военну

Флейте подобно, милый Снигирь?

С кем мы пойдем войной на Гиенну?

Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?

Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?

Северны громы в гробе лежат.

Кто перед ратью будет, пылая,

Ездить на кляче, есть сухари;

В стуже и в зное меч закаляя,

Спать на соломе, бдеть до зари;

Тысячи воинств, стен и затворов

С горстью Россиян всё побеждать?

Открытие Смольного института

Идеи Просвещения, могущества знания в борьбе с суевериями и дикими инстинктами привели людей того времени к убеждению о необходимости воспитания нового человека: образованного, законопослушного и трудолюбивого. Идеологом новой педагогической доктрины стал сподвижник Екатерины И. И. Бецкой, написавший в 1764 г. «Генеральное учреждение о воспитании юношества». Самым известным просветительским почином Бецкого стало основание в 1764 г. Императорского общества благородных девиц в Смольном монастыре, где девочки-дворянки получали хорошее образование. Для девиц-мещанок открыли также институт при Новодевичьем монастыре в Петербурге. С 1764 г. талантливых детей брали в Воспитательный дом при Академии художеств.

Вообще же предполагалось, что сеть воспитательных домов – своеобразных интернатов для сирот и подкидышей – даст России в будущем «третье сословие» (или «третий род людей»): предпринимателей, купцов, мастеровых. Причем, понимая сложность задачи, Бецкой предполагал, что третье сословие появится через поколение. Вначале еще нужно было воспитать родителей будущих просвещенных людей. Основателем начальных школ и учительского образования в Петербурге стал выдающийся педагог, серб Ф. И. Янкович де Мириево. В 1783 г. его назначили директором Главного народного училища, где готовили учителей. Он же ведал написанием новых бесплатных учебников. Образование получали и в частных «вольных» школах и пансионах, которых в Петербурге в 1784 г. насчитывалось почти 50.

Екатерина II в конце жизни

Последние годы правления Екатерины II отмечены ослаблением ее творческих способностей, явным застоем в общественной жизни. Начавшаяся Французская революция напугала императрицу. Она стала проявлять несвойственную ей ранее нетерпимость и консерватизм. Жертвами ее подозрительности и гнева пали: А. Н. Радищев, автор «Путешествия из Петербурга в Москву»; издатель, журналист и масон Н. И. Новиков; драматург Я. Княжнин. Консерватизму Екатерины способствовал ее последний фаворит Платон Зубов, молодой, красивый, но пустой и тщеславный щеголь, овладевший сердцем стареющей, но не смирившейся со старостью императрицы. Вообще за Екатериной в истории тянется след как за распутницей, вакханкой, жадной до любовных утех. До сих пор ходят слухи о необыкновенных сексуальных приключениях императрицы, сотнях ее любовников. Как и всегда, слухи эти преувеличены. Действительно, у государыни было немало любовников (за ее жизнь их можно насчитать около трех десятков). Но в те времена господствовали достаточно свободные нравы. Оставаться верными супругам считалось чудачеством (как восклицала героиня пьесы А. П. Сумарокова: «Я не посадская баба, чтобы своего мужа любить»), волокитство и любовные приключения были в моде. В этом смысле Екатерина не отличалась от прочих своих современников. Одновременно императрица была женщиной необыкновенно чувственной; она признавалась, что не может жить без любви. Но всякий раз ее партнеры-любовники не отвечали тем взыскательным требованиям, которые она к ним предъявляла. Ближе к старости Екатерина, не желавшая расставаться со своими иллюзиями и страстями, оказалась во власти ложной идеи, что сможет воспитать для себя, с помощью искусства, общения и примера, достойного ее спутника жизни. Увлечения молодыми людьми, становившимися ее фаворитами, кончались ничем. На них не действовала «педагогика сердца», и эти юноши становились обыкновенными альфонсами, которых государыня содержала за счет государства.