Внутриполитическая борьба в 1932—1934 гг

Народная партия, захватившая власть в июне 1932 г., была невелика по численности (около 200 человек) и не­однородна по составу. Она образовалась незадолго до революции на основе объединения двух групп военных и гражданских чиновников — «старшей» и «младшей».

Во главе «старшей» группы стоял полковник Пья Сонг Сурадет. К нему примыкали полковник Пья Пахон Поппаюхасена, Пья Ритти Аканей и Пра Прасат Питтают. Всем им было около 40 или за 40 лет, все они получили военное образование в Германии перед первой мировой войной. Образцом европейской цивилизации для них бы­ла кайзеровская империя. Все они достигли на сиамской военной службе потолка, выше которого не могли под­няться чиновники некоролевского происхождения. В то же время в их руках находилось достаточно рычагов военной власти для совершения переворота.

Другая большая фракция Народной партии, «млад­шая» группа, по своему составу была более демократич­ной и менее однородной, чем «старшая». Она сложилась около 1928 г. во Франции из числа проходивших там ста­жировку молодых сиамских офицеров, студентов и аспи­рантов, среди которых дети чиновников составляли лишь меньшинство. По профессиональному признаку эта груп­па, в свою очередь, распадалась на три более мелкие группы — гражданскую, армейскую и морскую.

Во главе гражданской группы (как и всей «младшей» группы до весны 1933 г.) стоял молодой талантливый юрист Приди Паномионг. В день переворота, 24 июня, было распространено в виде листовки и дважды передано по радио обращение Народной партии к населению, основным автором кото­рого был Приди Паномионг. В этом документе следую­щим образом объяснялись причины восстания:

«Король правил немудро и довел страну до упадка, как показывает теперешний кризис... Правительство не может исправить существующих зол, потому что оно пра­вит не для блага народа, как правительства других стран. Правительство смотрит на народ как на слуг, рабов, да­же животных, а не как на людей...

Король тратит каждый год много миллионов народ­ных денег. А люди из народа, чтобы заработать гроши, должны потеть кровавым потом. У тех, кто не может за­платить налогов, конфискуют имущество или их застав­ляют работать даром...

...Эта страна принадлежит народу. Откуда берутся деньги, которые тратит королевский дом? У народа. На­род беден, потому что из него высасывают его богатство. Крестьяне вынуждены бросать свои поля, потому что те не приносят им никакого дохода. Студенты завершают образование и не могут найти работу. Солдаты уволены со службы и голодают. Все это — дело рук правительст­ва, стоящего над законом. Оно угнетает низших граж­данских чиновников и увольняет их без пенсии.

Деньги, собранные путем налогов, должны идти на благо науки, а не на обогащение королевского дома. Королевский дом переправляет свои деньги в иностран­ные банки в ожидании дня, когда разоренная нация бу­дет покинута своими правителями. Это — злые дела.

По этой причине народ, гражданские чиновники, ар­мия и флот создали Народную партию и захватили власть...».[4]

Политическая программа Народной партии была сформулирована в шести пунктах:

1) обеспечение свободы и равенства всех граждан в политике, в судах и в предпринимательстве;

2) гарантия мира и спокойствия, непричинение вреда никому;

3) разработка национальной экономической политики, обеспечивающей каждому выгодную работу;

4) ликвидация привилегий для одних групп за счет

Других;

5) гарантия пользования свободами, кроме тех слу­чаев, когда это противоречит первым четырем пунктам;

6) обеспечение народу максимального образования.

Это был наиболее радикальный документ, опублико­ванный Народной партией. В нем не только беспощадно разоблачался старый режим, но и прямо ставился вопрос об учреждении республики. Однако три дня спустя ли­стовку начали изымать. Она уже не считалась подходя­щей к данному политическому моменту, так как король и правящая верхушка капитулировали без боя.

Временная конституция, подписанная королем 27 ию­ня 1932 г., также 'была составлена в основном Приди, но этот документ носил уже гораздо более умеренный харак­тер. Мысль о республике в нем отброшена, страна объяв­ляется конституционной монархией.

В январе 1933 г. ультрамонархист генерал Пья Сена Сонгкрам обратился к правительству с просьбой разре­шить ему основать Националистическую партию. Это был тонкий дипломатический ход, подготовленный старой бю­рократией. Ходатайство Пья Сены было отклонено, но Пья Мано одновременно сумел убедить членов «стар­шей» группы, что для предотвращения в будущем созда­ния оппозиционных политических организаций целесооб­разнее всего будет распустить Народную партию. Члены «старшей» группы охотно пошли на это, так как они уже овладели командными постами в армии и в правительст­ве, а расширение Народной партии могло повести к зах­вату партийного руководства «идеологами», т. е. сторон­никами Приди. Народная партия была преобразована в Народную ассоциацию и стала чем-то вроде клуба, объединявшего только бывших участников переворота, по-прежнему делившихся на «старших», «младших» и т. п.

Но позиции Приди как главного идеолога революции 1932 г. были еще очень сильны. В марте 1933 г. он пред­ставил правительству свой план экономического преоб­разования общества (получивший тогда поддержку боль­шинства членов бывшей Народной партии). По существу это было развернутое истолкование 3-го пункта програм­мы Народной партии, провозглашенной 24 июня 1932 г.: «Чтобы гарантировать каждому выгодную работу, долж­на быть разработана национальная экономическая политика».[5]

2 апреля 1933 г. был спешно принят «антикоммунисти­ческий закон». За 'пропаганду коммунизма предусматри­валось заключение от 10 лет до пожизненного. Коммуни­стической партии в Сиаме в это время еще не было. В коммунизме обвиняли деятелей, подобных Приди. В сложившейся обстановке ему не оставалось ничего другого как эмигрировать из страны.

В мае 1933 г. новое правительство Пья Мано опубли­ковало свою экономическую программу. Главным козы­рем ее было обещание предоставить безработным свобод­ные земли и приступить к использованию национальных богатств. В детальном плане, разработанном несколько позже министерством экономики, предусматривались сле­дующие мероприятия: в сфере, которую ныне принято называть инфраструктурой, улучшить коммуникации, ве­сти изучение естественных ресурсов страны, улучшить работу сберегательных касс, поощрять профессиональное и коммерческое обучение; в области сельского хозяйства: 1) развивать сельскохозяйственный кредит и особенно систему кредитных кооперативов; 2) изучить способы, ко­торыми крестьяне, не имеющие земли, могут ее приобре­сти, и исследовать вопрос о создании кооперативов по по­купке земли; 3) расширять сельскохозяйственные экспе­риментальные станции; 4) расширять ирригацию; 5) по­мотать тем, кто хочет заняться сельским хозяйством, но не имеет земли или знаний; в промышленности: 1) в круп­ных отраслях, недоступных частному капиталу, создавать общественные корпорации с частными пайщиками и по­луофициальным руководством; 2) издать закон о труде с учетом взаимных интересов нанимателей и рабочих.

Таким образом, вместо грандиозных проектов Приди намечалось в несколько расширенном виде проведение того экономического курса, который осуществлялся еще в 20-х годах. В области внутренней политики также все более обна­руживался поворот к старому.

Пибун, вступив в тайный сговор с Пья Пахоном, кото­рый, как уже говорилось, не обладая реально сколько-нибудь значительной властью, считался лидером всей На­родной партии. 20 июня 1933 г. молодые офицеры Пибуна, действуя от имени главнокомандующего Пья Пахона, совершили новый переворот и ликвидировали правитель­ство Пья Мано.

В правительство, сформированное 21 июня и возглав­ленное Пья Пахоном, вошли Пибун, три представителя морской группы (Синту, Супа Чаласай и Тамронг Навасават) и как символ возвращения к власти гражданской группы соратник Приди — Нарубет Манит. Двенадцать министерских постов заняли старые, чиновники, из кото­рых, однако, только трое входили в кабинет Пья Мано. «Старшая» группа, за исключением отколовшегося от нее Пья Пахона, к власти не вернулась. Ее влияние с этого времени стало падать все быстрее. Новое правительство старалось подчеркнуть свою демократичность. 27 июля 1933 г. вновь собралась Ассамблея народных представи­телей, разогнанная королем и Пья Мано. Была отменена газетная цензура. 29 сентября 1933 г. вернулся из эмиг­рации Приди, который уже через день, 1 октября, был введен в правительство. Демократичность эта была, од­нако, весьма ограниченной. Переворот 20 июня 1933 г. и в особенности возвраще­ние к власти гражданской группы не могли не вызвать озлобление в тех частях правящей верхушки, которые были оттеснены от управления страной. 12 октября 1933 г. в Корате и Аютии одновременно вспыхнул антиправительственный мятеж. Во главе его стояли принц Боворадет, генерал Пья Сена Сонгкрам и полковник Пья Си Ситти Сонгкрам. Большинство запад­ных историков называют этот мятеж монархическим. Но такое определение не охватывает всей его слож­ности.

Итак, в результате более чем двухлетней борьбы власть в Сиаме консолидировалась в руках группы под формальным руководством Пья Пахона.

Сиам в 1934—1938 гг.

После революции 1932 г. улучшилось положение сред­них и низших чиновников. Их заработная плата была по­вышена, сокращение штатов в министерствах и других государственных учреждениях прекратилось. Что же ка­сается военной секции правящего класса, то она даже расширилась и значительно укрепила свои позиции.

Поэтому первые годы после революции в Сиаме зна­менуются значительным подъемом как рабочего, так и крестьянского движения. Уже в августе 1932 г. в Бангко­ке начались забастовки рикш, работниц красильных пред­приятий. В ноябре вспыхнула забастовка на крупнейшем предприятии Бангкока — электростанции «Сайэм Электрикл Компани». Дело приняло настолько серьезный обо­рот, что правительству пришлось послать к забастовщи­кам своего представителя для рассмотрения их претен­зий. В 1933 г. забастовки рабочих происходили и в дру­гих городах страны. В деревне к этому времени начались разрозненные выступления крестьян, которые отказыва­лись платить за аренду, захватывали пустующие земли. В 1934 г. в Бангкоке были проведены две крупные заба­стовки рабочих столичных рисорушек и железнодорож­ников. Первая парализовала все рисоочистительные пред­приятия и была поддержана трамвайщиками. Забастовка железнодорожников прервала сообщение столицы со страной. Рабочие захватили Управление железных дорог. К железнодорожникам вынужден был направиться сам премьер Пья Пахон, который обещал удовлетворить их требования. В том же году появилось первое сиамское профсоюзное объединение — Всеобщая федерация проф­союзов.

Чтобы сдержать разбушевавшуюся стихию, правящим классам нужна была твердая власть. Возможно, это было одной из причин, ускоривших консолидацию власти в Сиаме в конце 1933 — начале 1934 г. Возможно также, отчасти поэтому популярному Приди пришлось занять отнюдь не популярный пост министра внутренних дел, на котором он подавлял движение рабочих. После забасто­вок на рисорушках в 1934 г. был принят закон, по кото­рому рабочие-китайцы (наиболее активная часть тогдаш­него рабочего класса) не могли составлять более 50— 70% работающих на этих предприятиях. Одновременно Приди не хуже старых министров расправлялся с пе­чатью, публиковавшей нежелательные для правительст­ва сведения. Как и прежде, неоднократно закрывались газеты. В тюрьмах сидели сотни людей, осужденных по «антикоммунистическому закону», в том числе и такие, которые лишь недавно в добровольческих отрядах сра­жались против принца Боворадета.

Главной силой для подавления трудящихся масс и центром, вокруг которого стала сплачиваться вся орга­низация правящего класса, постепенно становится армия. При этом официально дух милитаризма раздувается под предлогом обороны страны от внешней угрозы, хотя та­кой угрозы тогда не существовало (когда же она появи­лась, в декабре 1941 г., армия капитулировала без еди­ного выстрела). Уже 24 апреля 1934 г. Пибун Сонгкрам (тогда заместитель министра обороны), выступая с речью от имени правительства, провозгласил новое, воен­ное направление развития Сиама. В сентябре 1934 г. 36-летний полковник Пибун Сонгкрам стал министром обороны и заместителем верховного главнокомандующе­го Сиама.

Политика «твердой власти», опиравшейся на армию, проявилась в запрещении многих политических органи­заций. «Пока я имею влияние в правительстве, — заявил в самом начале своего правления Пья Пахон, — ни один элемент коммунизма не просочится в Сиам».[6]

Во внешней политике правительство Пья Пахона, ис­пользуя благоприятную для Сиама международную об­становку, повело борьбу за полную отмену неравноправ­ных договоров. Центральную роль в этой дипломатиче­ской борьбе сыграл Приди, занимавший с сентября 1934г. по декабрь 1938 г. пост министра иностранных дел. В сво­ей политике он ловко использовал межимпериалистиче­ские противоречия, прежде всего противоречия между Японией, с одной стороны, и Англией и Францией — с другой. В 1935 г. Приди нанес официальный визит в Япо­нию, где вел переговоры о привлечении японских капита­лов в сиамскую промышленность. В том же году в Япо­нию начали направлять для стажировки сиамских офи­церов.

Во второй половине 30-х годов, после окончания миро­вого кризиса и в условиях известного оттеснения китай­ской буржуазии, оживляется и частный сиамский капи­тал. Появляются первые крупные страховые компании, принадлежащие местному капиталу.

В области сельского хозяйства правительство Пья Па­хона в 1936—1938 гг. осуществляет некоторые меры, об­легчавшие положение какой-то части крестьянства. В 1936 г. принимается закон о земельном максимуме, в соответствии с которым никто впредь не мог получить во владение сверх 50 раев (8 га) земли.