Первобытнообщинный строй на территории Македонии 3 страница

72) Димитър, П. Димитров, Революционни брожения в Тракия и Мизия през римско время, «Исторически преглед», № 1, 1946–1947, стр. 35–51.

Хр. М. Данов, Към материалная культура на Тракийците през омировата епоха, «Исторически преглед», 1947–1948, № 1, стр. 15–21; Впечатленията на двама оченидци от Тракия през II век от нашата ера, «Исторически преглед», 1946–1947, № 4–5, стр. 533–540; Към историята на беломорска Тракия през елинистическата епоха, «Исторически преглед», 1946–1947, № 2; Към социально-икономическото развитие на източната половина на балканский полуостров през първите пет века пр. н. э., «Исторически преглед», 1948–1949, № 1, стр. 59–71; Към историята на рабството в древна Тракия, «Исторически преглед», 1949, № 3–4, стр. 406–417; Вл. Георгиев, Кога са дошли гърците в Гърция? «Исторически преглед», 1947, № 2, стр. 214–229; А. Милчев, Социально-экономическият и общественно-политически строй на Траките (VIII–IV в. пр. н. э.), «Исторически преглед», № 4–5, 1950, стр. 526–552.

73) Извори за старата история и география на Тракия и Македония, София, 1949.

74) Жива антика, т. 1, 1951, стр. 11–16; т. 1–2, 1953, стр. 4–5.

Раскопки и исследования доисторического поселения в местечке Винчи (20 км от Белграда) М. Васич начал ещё в 1911 г., будучи директором Национального музея в Белграде, См. «Известия русского археологического института в Константинополе», т. XVI, София, 1912, стр. 371–372.

С раскопками Васича мы познакомились в Народном музее Белграда во время нашего пребывания в Югославии в 1958 г.

75) Жива антика, т. 1–2, 1953, стр. 274–280.

76) Из «Зборника радова САН XXXVI – византолошки институт САН», кн. 2, 1953, стр. 7–24.

77) Жива антика, т. 2, 1954, стр. 1–38.

78) Ф. Папазоглу, Македонски градови у римско добо, Скопjе, 1957.

79) Из зборника филозовского факультета, III, 1955, стр. 15–28.

80) Христо Г. Андоновски, Прилог кон библиографиjата по археологиjта на Македониjа, скопле, 1953, стр. 59.

81) Д. Канацулис, О. ‘Αρχελαος καιαι μεταρρυθμιςεις του εν Μακεδονιαι, 1948.

82) По мнению Канацулиса, Архелай был человеком высокообразованным, поборником науки и просвещения, дальновидным политиком, глубоко понимающим свою историческую миссию, вождём способного и героического народа, жизненный уровень которого считался тогда самым высоким в мире. Архелай объявляется прогрессивным царём, образцом монарха, деятельность которого вызывает у автора восхищение (там же, стр. 110–112).

83) Д. Канацулис, Н. Μακεδονικη πολις. Θεσσαλονικη, 1956.

84) Kalléris, Предисловие.

85) Kalléris, указ. соч., {так в книге; очевидно, не пропечатаны номера страниц – HF}

86) Там же, стр. 38–39.

87) Там же, стр. 7.

88) Там же.

89) Каллерис утверждает, что на решение вопроса об этнической принадлежности древних македонян отразились дальнейшие судьбы самой Македонии. Особенно ярко это проявилось в 1878 г. в месяцы, предшествовавшие Берлинскому конгрессу, и на самом конгрессе. На Македонию стали выражать притязания в особенности её соседи Болгария и Сербия. Особые притязания выдвигала Болгария, считавшая, что Македония принадлежит ей по праву, поскольку она входит в карту великой Болгарии, навязанной туркам русскими после войны 1877–1878 г.г., но уничтоженной Берлинским договором. Болгария, указывает Каллерис, вела ожесточённую пропаганду с двойной целью: 1) доказать, что Македония населена больше всего болгарами; 2) показать, что Болгария имеет свои исторические права на Македонию. Это отразилось на работах болгарских историков. Они, по мнению Каллериса, старались доказать отсутствие прав на Македонию у греков или свести эти права к минимуму. Они пытались сделать всё для себя возможное, чтобы доказать, что Греция не имеет исторических прав на Македонию больше, чем Болгария. Они стали нападать на то положение, что Македония во все времена была обитаема греками. При этом им будто было совершенно безразлично, какова была в действительности национальность македонян, лишь бы она не была греческой. Этим обстоятельством объясняет Каллерис то, что Кацаров доказывал иллирийское происхождение македонян, Ценов – фракийское, а Бешевлиев просто отрицал, что македоняне были греками (Kalléris, p. 40–42). Мы не можем согласиться с мнением Каллериса о том, что представленные болгарскими историками аргументы «не были серьёзными и не были получены посредством действительно научных методов» (Там же, стр. 42).

90) Kalléris, р. 66 сл. {В книге цифра сноски не пропечаталась; в электронной версии поставлена примерно там, где могла быть по смыслу. HF}

91) Во втором томе Жан Каллерис обещает дать исследование по македонскому языку в сравнительном плане, македонской религии и о нравах и обычаях македонян.

92) С. Жебелёв, Демосфен, Москва-Берлин, 1922; С. Ковалёв, Македонская оппозиция в армии Александра. Известия ЛГУ, II, 1930.

93) Демосфен, Речи, АН СССР, М., 1954.

94) Там же, стр. 405.

95) См. Учёные записки Ленинградского гос. ун-та, серия исторических наук, выпуск 21, № 192, 1956, стр. 81–93.

Глава I.

Источники

§ 1. Археологические памятники

Археологическое изучение Македонии началось ещё с 60-х годов прошлого века, когда французские учёные предприняли раскопки в этой стране и в соседних с нею областях: Фракии, Иллирии, Эпире и Фессалии.1) Результаты их усилий были позднее обнародованы в сочинении «Mission archéologique de Macedonie; Paris, 1876 (2 т., текст и таблицы).

Более интенсивно археологические изыскания на македонской земле начались в конце XIX в. и были связаны с деятельностью русского археологического института в Константинополе, открытого 26 февраля 1895 года.2) Несмотря на то, что основная задача института заключалась в изучении русско-византийских отношений, работники его, под руководством директора Ф.И. Успенского, устраивали научные экскурсии и археологические раскопки.3) Наиболее важной в научном отношении задачей было признано археологическое изучение долин Вардара и Марицы.4) В этой работе принимали участие и учёные балканских стран: Г. Кацаров, К. Шкорпил (Болгария), М. Васич (Сербия) и др.5)

В 1897 году при содействии почётного председателя института русского посла в Константинополе А. И. Нелидова был получен султанский фирман, давший институту разрешение предпринимать археологические изыскания по всей Турецкой империи с условием передачи половины открытых памятников Турции.6) Первые же экскурсии в Македонию обнаружили чрезвычайное богатство памятников. Летом 1898 г. Ф. И. Успенский поднял вопрос о разрешении институту произвести раскопки возле македонского села Патели.7) В том же году предприняты археологическим институтом две поездки в Македонию. В экспедиции принимали участие: директор института Ф. И. Успенский, проф. П. Н. Милюков и русский консул в Бишоли А. А. Ростковский. Экспедиции стало известно, что при прокладке рельсового пути между Монастырем и Солониками*) найдены весьма сходные по своему характеру сосуды и разные бронзовые вещи. Начатые П. Н. Милюковым в присутствии директора института, а затем при участии учёного секретаря Б. В. Фармаковского и члена института А. А. Васильева раскопки дали чрезвычайно важные результаты. Был открыт некрополь галльштадтского периода в Македонии. В нём обнаружены хорошо сохранившиеся скелеты и значительное количество инвентаря. Раскопанные вначале 154 могилы одинакового устройства пролили новый свет на эпоху родового строя этих мест.8) Раскопки в Патели дали довольно значительное количество предметов из керамики, бронзы и железа.9) Из бронзы: спиральные фибулы, бусы и привески, кольца, браслеты, пуговки и другие мелкие украшения; из железа: браслеты, шпильки, стержни, щипчики, мечи, ножи, стрелки, наконечники копий; серьги из золота; бусы из сплава бронзы и свинца, бусы из глины, янтаря, из камня; точильный камень, глиняные сосуды и т. д. – всего 593 предмета.10)

В следующем, 1899 году исследовать некрополь продолжали Б. В. Фармаковский и А. А. Васильев.11) Они нашли 222 погребения и много вещей в них. Среди предметов из бронзы выделяются фибулы разных форм с фрагментами, бусы, привески, спирали, кольца, браслеты, пуговицы разных размеров, шпильки, серьги, сосуды, большая чаша, большой меч, нагрудник, миниатюрные модели кувшинчиков, диадемы, щипчики и разные другие предметы и фрагменты. Из железа обнаружены: наконечники копий, кинжалы, ножи, стержни, шпильки, браслеты, щипчики, мечи. Из других металлов: золотые украшения, предметы из камня, кости и дерева, сосуды из глины, мелкие предметы из глины и камней.12) Всего было найдено во время этих раскопок 1206 предметов, а за два года из некрополя в Пателе извлечено 1799 вещей.

Некрополь в Пателе относится к малоизученному в истории Македонии галльштадтскому периоду. Он является интересным и важным памятником переходной от бронзы к железу эпохи.13)

К началу XX в. относятся археологические открытия в Болгарии, сделанные Р. Поповым на Коджа-Дерманском холме, близ г. Шумлы (Шумен) и на Деневом холме, близ г. Салманова.14) Найденные здесь остатки жилищ, кости животных, предметы быта и изделия из камня и меди (топоры, булавки, иглы и шилья) свидетельствовали о широком распространении энеолитической культуры на обоих берегах Нижнего Дуная и в то же время представляли характерные признаки этой культуры: знакомство с металлом, оседлость, земледелие и скотоводство.

По авторитетному заявлению В. А. Городцова, эти находки дают возможность проследить процесс развития племён от бронзы к железу и генетически связать их с трипольской культурой.15)

Во время первой мировой войны произведено поверхностное обследование ряда македонских курганов.16) Археолог Леон Рей произвёл небольшие опытные раскопки и в других местах страны. Материалы этих раскопок впоследствии публиковались им в отдельных статьях, которые служили основанием для большого научного исследования.17)

Значительно шире были поставлены в 1921–1922 гг. археологические работы под руководством английского археолога С. Кессона, раскопавшего в Чаучице, в долине Аксия, поселение со слоями бронзы и железа. Зимой 1925 г. Кессон исследовал в Килиндире поселение с остатками бронзовой эпохи.

Одновременно в этой области начал работать В. А. Хертли, заинтересовавшийся македонской археологией, по его собственному признанию, благодаря раскопкам Кессона.18) С 1924 г. работы Хертли продолжались ежегодно в течение восьми лет. В долине Аксия были исследованы местонахождения в Вардине и Вардарофце. В Вардине он открыл поздненеолитический слой, содержащий большое количество белой или чёрной полированной керамики. В Вардарофце вскрыты слои эпохи бронзы и переходные слои от позднебронзовой к раннежелезной эпохе. В эти же годы были обследованы и частично раскопаны некоторые поселения в Халкидике и Монастыре. Кессон принимал активное участие в раскопках Чаучица, Святы Кирилове, Килиндир и Вардино. На основании изучения этих четырёх местонахождений он дал описание эпохи бронзы в Македонии. Результаты всех этих изысканий были изложены Стенли Кессоном в работе «Македония, Фракия и Иллирия».19)

Исследования Кессона показали, что неолитическая культура Македонии имела тесные связи с дунайской культурой, распространённой по всей северной части Балканского полуострова. Эти связи сохраняются и позже; лишь в конце бронзового века наблюдается проникновение на север микенских влияний. Даже культура железного века, локализованная в районе Вардара, подвергаясь уже греческому влиянию, своими корнями уходила к культурам Дунайского бассейна. Следовательно, древнейшая македонская культура может быть рассмотрена как часть нижнедунайской культуры, как продолжение её развития. Хотя данные Кессона не позволяют проследить все детали этой связи по памятникам материальной культуры, но их достаточно для того, чтобы уловить основные изменения хозяйственной жизни племён на протяжении истории первобытного общества, начиная с неолита.20)

После выхода в свет работы Кессона археологические изыскания продолжались с ещё большей интенсивностью. В 1927 году были произведены раскопки в Западной Македонии, которые привели к открытию древнего поселения Бубуски у подножья Пинда на реке Гилиакмон. Найдено много расписной керамики, поразительно близкой к керамике Центральной Македонии и Халкидики, с одной стороны, и керамике Фессалии и Этолии – с другой.

Весной 1928 г. производились раскопки в Халкидике, в Моливапирго и Агиас-Мамас, в 1929 году – в Кричано. В Кричано найден ряд поселений, охватывающих по времени эпоху ранней бронзы. Изучение их облегчило датировку других раннебронзовых памятников в Агиас-Мамас (Халкидика). Тогда же, в 1928 г. Робинзон развернул широкие раскопки в Олинфе, продолжавшиеся в последующие годы с ещё большим успехом.21)

В 1931 году производились небольшие раскопки в районе Арменохори, где обнаружены остатки раннебронзовой эпохи с любопытными образцами местной керамики.

В результате долголетних исследований археологов в Центральной и Западной Македонии и в Халкидике были досконально обследованы 57 пунктов.

В 1939 г. Хертли, использовав публикации археологических памятников и результаты своих собственных изысканий, издал большую работу по македонской археологии.22) Работа построена на обильном многообразном материале из Центральной и Западной Македонии и Халкидики.

Анализируя памятники неолита, Хертли приходит к выводу, что Македония в неолитический период имела связь с северными культурами, как и Фессалия.23)

Поздненеолитический период характеризуется интенсивным проникновением в Македонию дунайских культурных элементов. Опираясь на заключения известного исследователя дунайской культуры Г. Чайлда, Хертли считает неопровержимым наличие в это время тесной связи Македонии с районами Дуная, откуда и могли появиться носители новых культурных традиций, распространившие их в Македонии, Фессалии, а затем и Центральной Греции.24)

Археологические данные из эпохи бронзы приводят автора к выводу, что культура от Халкидики до Западной Македонии в раннебронзовый период была единообразной. Македонская керамика как по форме, так и по орнаментам имеет много параллелей в Трое и анатолийской культуре. Элементы анатолийской культуры, по словам Хертли, были занесены в Македонию анатолийскими эмигрантами. Признавая раннебронзовую культуру Македонии как промежуточную фазу между анатолийской и раннегреческой культурой, он подчеркивает и её очевидную для этого периода общность с дунайской культурой.25)

Таким образом обширный материал, добытый раскопками, доказывает культурно-исторические связи Македонии не только с севером – Фессалией и Дунайским бассейном, но и с Малой Азией.*)

В эпоху энеолита и бронзы, утверждает автор, мы имеем дело с проникновением в Македонию новой «расы», которая через Халкидику продвигалась к центру Македонии, заселяя речные долины и берега озёр, а затем и Западную Македонию по ту сторону Монастыря.26) К концу позднебронзовой эпохи относится новое вторжение в Македонию из Центральной Европы, разрушившее очаги местной культуры, но не уничтожившее её до конца. Этот период продолжается, по Хертли, до 1150 г. до н. э. К этому сроку он относит нашествие иноземцев, которых называет иллирийцами. Иллирийцы и принесли с собой культуру железного века.27)

Работа Хертли по богатству разбираемых памятников, по научной трактовке их и классификации далеко превосходит исследования Кессона, но и он не пытается делать каких-либо исторических выводов из собранного археологического материала. Его работа особенно важна большим количеством представленных в ней новых археологических данных, а также тем, что она акцентирует роль дунайской культуры в формировании македонской и более чётко, чем Кессон, подчеркивает исключительную живучесть в процессе ассимиляции местных элементов с их различными новыми этническими и культурными образованиями.

Памятники, тщательно подобранные автором, дают нам право говорить о генетической связи неолитической македонской культуры с культурой Триполья. Об этом свидетельствуют: примитивное земледельческое хозяйство, домостроительство, орудия производства, керамика.28) Сам Хертли не прослеживает этой связи с Трипольем и, видимо, вообще мало знаком с достижениями, особенно советских учёных, по трипольской культуре.

Несмотря на положительное значение исследования Хертли, оно страдает существенными принципиальными недостатками, которые проистекают от незнания основных закономерностей исторического развития. Разнообразие археологических культур Хертли объясняет только миграционными волнами, племенными передвижениями – сменами «рас». Если ему вполне удаётся подробное описание раскопок, обзор основных находок, то он совершенно беспомощен в третьей части своей работы, где пытается наметить основные этапы развития «доисторической Македонии». Идеалистический подход к решению вопросов социально-экономической истории привёл к тому, что Хертли ищет объяснения низкого культурного уровня жителей Македонии в их замкнутости и неинициативности и считает, что македоняне имели значение в дальнейшем лишь в том, что они выполняли традиционную роль «ширмы между эллинством и варварством». Такое толкование, кроме путаницы и неразберихи, ничего науке не даёт.29)

В 1950 г. вышла в свет пятым изданием фундаментальная работа английского прогрессивного учёного Гордона Чайлда «У истоков европейской цивилизации», переведённая в 1952 г. на русский язык. Эта книга, содержащая обилие точных, тщательно документированных материалов, освещает археологию всех частей европейского континента. VI главу своего труда Чайлд посвящает Македонии, причём, в отличие от Хертли, не столько даёт описание найденных археологами предметов материальной культуры, сколько пытается объяснить их историческое значение в жизни «балканской цивилизации». Будучи противником миграционизма и расизма, Чайлд больше, чем Хертли, интересуется развитием хозяйства вардарской культуры, «сочетавшей оседлое земледелие с разведением скота, охотой и рыболовством», пытается объяснить это развитие сдвигами в самом производстве.30)

Особую роль в изучении македонской материальной культуры принадлежит археологам самих балканских стран.

В 1918 г. Г. Кацаров при помощи Болгарской Академии наук получил возможность исследовать область по Мариовско и Прилепско, местность, малоизученную по сравнению с другими македонскими областями. Кацаровым была положительно установлена обитаемость этого района в новокаменный период.31) В том же году, когда болгарская армия находилась в Македонии, отдельные болгарские отряды сделали неожиданное археологическое открытие, положившее начало изучению ранее неизвестной культуры Требениште. В районе Охридского озера в Требениште (собственно в Горенци) они обнаружили семь погребений с большим количеством золотых и серебряных вещей и художественных изделий из бронзы.32)

С начала 30-х гг. академик Сербской Академии наук Никола Вулич33) стал систематически раскапывать некрополь в Требениште. Летом 1930 г. Вуличем было найдено недалеко от первых раскопок ещё одно погребение – восьмое. Содержание его было почти такое же, как в предыдущих погребениях, но несколько богаче. В новом погребении обнаружено большое количество предметов из золота, серебра, бронзы, железа, стекла, глины и янтаря. Из золота были найдены: маска натуральной величины из одного куска с различной орнаментацией, пара сандалий, вырезанных из двух кусков и роскошно изукрашенных Горгоной и двумя лежащими над ней сфинксами (это изображение повторяется три раза по всей поверхности).34) Такие же декорации, как и на сандалиях, имеются и на золотой перчатке натуральной величины. Не менее интересными являются позолоченные и серебряные вещи. Среди них нужно отметить обрывки позолоченной серебряной пластинки, превосходно украшенной сфинксом наверху, двумя большими змеями внизу и двумя орлами и львом. По всей вероятности, это было зеркало.35) Представляют интерес великолепный рог для вина, серебряный с золотыми орнаментами, похожий на ранее найденный в Требениште, но вдвое больше размером, три серебряные чаши с золотыми орнаментами, несколько серебряных иголочек очень изящной формы, одежные булавки, браслеты, серебряные застёжки. Из бронзы обнаружены: замечательная каска с красивыми украшениями, изображающими сцену охоты, чудесный кубок с треножником. Волнообразные ручки кубка украшены бюстом медузы, держащей по две змеи, на горловине четыре обнажённых всадника, скачущих галопом. Три подставки треножника сделаны в форме медуз крылатых; рядом с ними – четвероногие звери.36) Кроме этих вещей, было обнаружено много бронзовой домашней утвари. Из железа найден меч с ножнами, на которых видны следы дерева. Предметы из бронзы и железа сильно пострадали вследствие сырости и давления верхних слоёв. Наконец, обращает на себя внимание флакон для мази из цветного стекла и множество бус.

В 1932 году Н. Вулич продолжил раскопки в Требениште и обнаружил на расстоянии 50–60 метров от вышеуказанных погребений новую группу из четырёх погребений, три из которых богаты, а четвёртое – бедное. В этих могилах, как и в предыдущих, найдено много вещей из золота, серебра, бронзы. Снова мы здесь видим золотую маску с тем же самым украшением, что и на масках первых раскопок, две или три золотые сандалии с украшениями, две иголочки очень тонкой и красивой работы с головками в форме золотой короны; украшенные золотые подвески различных форм: овальной, пирамиды и др., усеянные мельчайшими бриллиантами; большое число золотых серег. Серебряные предметы: иглы, аналогичные тем, которые были найдены в первых могилах, несколько серебряных браслетов, имеющих с двух сторон головы змей и серебряные застёжки. Из бронзы следует отметить: бронзовый поднос с двумя ручками, два бронзовых треножника, три маленьких бронзовых сфинкса и другие предметы домашней утвари. Из железа: клещи и лопату длиной в 70–80 см и плохо сохранившийся железный меч. Интересными являются стеклянные шары в виде ожерелья, два стеклянных разукрашенных флакона, много различных янтарных частиц.

Обнаруженные Вуличем в 1932 году погребения имели ту особенность, что первое из них было повреждено природой или разграблено, второе сохранилось тоже не безупречно, но в нём лежало много золота и полностью отсутствовали бронзовые предметы. Это погребение больше всего похоже на склад, чем на могилу. В третьем и четвёртом погребении оказалось много предметов аналогичных тем, которые найдены раньше лишь с тем исключением, что в них не было предметов вооружения.

В 1933 году Вулич, продолжая раскопки, обнаружил ещё четыре погребения: одно в подземелье, три другие в 100 м от первого. Из этих погребений три последних очень бедные и лишь первое имело богатое содержание. В бедных погребениях нашли только несколько маленьких ваз, много браслетов обычной работы, ряд изображений коней, немного янтарных вещей и две стеклянных бусины, возможно, оставшиеся от ожерелья. В богатом погребении найдено много золотых и бронзовых вещей. Золотые предметы обвязаны лентами длиной в 17 см, назначение которых не ясно. Особенно нужно отметить красивый бронзовый треножник, состоящий из трёх стержней. В этом погребении найден также аттический кубок, представляющий сирену между двумя баранами с опущенными головами.37) Все эти погребения были покрыты камнями больших размеров.38) В этом же году, на расстоянии приблизительно трёх километров от некрополя, расположенного выше деревни Требениште, найдены ещё два погребения. В одном из них лежала большая простая глиняная амфора, два маленьких глиняных сосуда, один большой сосуд из красной глины и маленький железный наконечник копья.39)

Археологический материал, собранный Вуличем у села Горенции на пути к Струга-Кичево в Западной Македонии, имеет большое значение.40)

Раскопки Горенци-Требениште продолжаются и до сих пор. В 1953–1954 гг. доктор Кастелец и Лахтов открыли у Охридского озера ещё некрополь из 11 погребений. Важнейшие материалы этих находок хранятся в Охридском музее.41)

Разнообразными памятниками античности богата территория от Охридского озера до Битольской долины. В этих местах, особенно в районе Ресен, были найдены в погребениях: античные керамические вазы, аналогичные с вазами из Требениште, греко-иллирийский бронзовый шлем требеништского типа, этого же типа железные наконечники копья и одна железная секира.42)

Немало археологических и эпиграфических памятников дала Линкестида. В окрестностях Гераклеи обнаружены копия Афины Фидия, бронзовая статуя Геракла, бюст Эсхина, изображения македонских царей Аминты, Александра и др., много терракот-статуэток эллинистического периода, греческие надписи, много керамики и бронзовых вещей. В мае 1954 г. студент Коста Балабанов нашёл три погребения с бронзовыми и керамическими изделиями, бронзовый перстень, два железных копья и одно бронзовое изображение Александра Македонского. В это же время трактористы нашли в 12 км севернее Битоли другие древние погребения. В июне 1954 г. в этом же районе, в Црнобука-Висон, директор Битольского музея Петар Мачкик открыл две большие бронзовые вазы требеништского типа и предметы, которые сходны с некрополем Требениште-Горенци. Им найдены вазы, золотые листы с орнаментами, две большие серебряные иглы, серебряные фибулы, прекрасные золотые и серебряные тонкие вещицы. Эти материалы дают югославским археологам право говорить о «требеништской цивилизации», которая имела широкое распространение. Она была распространена на территории современной Македонии, особенно в её западной части.

Спорной остаётся до сих пор датировка найденных памятников и определение носителей этой «требеништской цивилизации». Относительно датировки существуют две точки зрения: одна, высказанная акад. Вуличем, другая – акад. М. Васичем и поддержанная в настоящее время П. Лисичаром. Вулич относит находки в Требениште к VI в. до н. э. В качестве доказательства он приводит греческие вазы, кратер с архаическим всадником, зеркало с архаическими сфинксами, фибулы, которые датируются им галльштадтским временем, бронзовую статуэтку, изображающую пляшущую Менаду. Последняя обнаружена в 1933 г. в Тетово, датирована концом VI в. до н. э. и признана учёными предметом из Требениште.

М. Васич относит предметы Требениште не к VI в., а к IV в. до н. э.43) П. Лисичар считает возможным отнести их даже к IV–III в. до н.э.44)

Однако аргументация их не может считаться убедительной. Пересматривая дату некрополя, Лисичар указывает на ряд мест, где найдены предметы, стилистически в какой-то степени близкие находкам в Требениште, а вместе с ними или близ местонахождений монеты периода эллинизма. Однако подобное сопоставление вряд ли может служить серьёзным основанием для новой датировки могильника. Случайное совпадение предметов и монет в той же или близлежащей местности может свидетельствовать лишь наличие памятника определённого периода, но отнюдь не одновременность разрозненных предметов и памятников.

Присоединиться к какой-либо из этих датировок пока преждевременно, хотя в данный момент нам кажется более вероятной точка зрения Вулича. Прежде всего, в эти хронологические пределы укладывается чернофигурная керамика. Она вообще наиболее характерна для VI века. До конца этого времени она обычно выполняется очень аккуратно, чётко. В конце VI и начале V в. намечается упадок техники чернофигурной керамики; тускнеет лак, фигуры передаются небрежно, отсутствуют прочерки, передающие рельеф тела, лица, платья. Хорошо датированные аналогии трибеништской керамики мы можем найти на нашем юге в Тиртаке и Мирмекии.45) Для VI века также характерен стиль описанных бронзовых фигурок. Грубость, схематизм линий лица и фигуры типичны для греческой архаики. В качестве аналогии можно также привести терракоты из Теритаки, которые датируются серединой и второй половиной VI в. до н. э.46) Что касается галльштадтских бронзовых фибул и других однотипных предметов, то они не противоречат датировке Вулича.

Отсутствует единство взглядов и относительно носителей требеништской культуры. Во время первых раскопок Вулич считал, что в могилах Требениште были захоронены представители местной династии. Это могли быть греки, но очень вероятно, что иллирийцы или македоняне. Из того, что в восьми погребениях были захоронены взрослые мужчины, воины, Вулич сделал вывод, что все эти люди пали в одной битве. Несколько позднее, когда в могилах нашли кости женщин и серию их украшений, он изменил своё мнение, подчеркнув, что мы имеем здесь дело с местными жителями иллирийцами, знать которых была похоронена в некрополе у Требениште. О богатстве этой знати говорит то большое количество ценных предметов, которое было обнаружено при раскопках. Вулич предполагал, что с местными жителями Требениште и его окрестностей вели оживлённую торговлю греческие торговцы. Ещё в конце VI века они привозили свои товары на северный берег Охридского озера и торговали не только с населением Требениште, но и по всей области.47) Найденная Менада у города Тетово (западнее Скопле) свидетельствует о том, что греческая торговля распространилась до этих мест.48) Греческого происхождения были не только вазы, но большой кубок, тренога, шлем и др. Они находились вместе с предметами местного искусства: иглами, клещами, вазами, лопатой и др. Вулич считал, что иллирийцы были связаны торговлей с важными греческими центрами. В книге по истории Югославии высказана мысль о том, что в Требениште мы имеем дело с греческой колонией.49) И наконец, П. Лисичар считает, что основными носителями «требеништской цивилизации» были горномакедонские племена линкесты.50) Если мнение Лисичара подтвердится дополнительными данными, мы должны будем изменить наше представление о культуре линкестов и об их роли в истории Македонии.