Революция, реформы и стратегия левых

Уход с исторической сцены «реального социализма» породил в конце ХХ века немало иллюзий относительно возможностей социал-реформизма и «исчерпанности лимита» на социальные революции». Но прошедшие с той поры десятилетия стали эпохой кризиса не только социал-демократии, но и социал-либерализма. Несостоявшийся «конец истории» обернулся ростом реакции и правого консерватизма, принимающего все чаще радикально-реакционные формы. И этот тренд сегодня захватывает весь мир, включая ЕС и США.

Через сто лет после победы Октября мы вновь можем и должны «сиять заставить заново» величественное слово «Революция».

Прошедшее столетие многое изменило, но классическое определение социальной революции остаётся актуальным – это качественное изменение общественно-экономической и социально-политической системы. Критерий свершённости революции – переход реальной экономической и политической власти в руки новой, качественно отличной от прежней, общественной силы – нового класса или новых классов и, как следствие, качественное изменение природы этой власти. В этом отличие социальной революции от политического переворота, изменяющего лишь соотношение сил в рамках прежней элиты и/или формы ее власти.

В какой конкретной политической форме осуществляется социальная революция – вопрос важный, но производный от другого – главного: какова социально-экономическая природа этой революции, кому ее победа передаёт власть.

Такая постановка важна ещё и тем, что позволяет отличить революцию от контрреволюции – перехода к власти сил исторически более консервативных, реакционных с точки зрения критерия социального прогресса.

Социалистическая революция эпохи позднего капитализма – это переход от экономико-политической власти номенклатуры глобального капитала к власти индустриального пролетариата и «массовой» интеллигенции – власти трудящихся. Ее результатом становится переход основных прав собственности на средства производства и общественные блага в руки политической системы, представляющей интересы трудящихся, качественно отличной от ныне господствующей системы политического господства корпоративного капитала, использующей многообразные механизмы манипулирования и прикрытой формами демократических институтов.

Все сказанное кому-то, возможно, покажется старомодным, повторяющим программные документы левых ХХ века. Отвечу: это действительно отчасти так, и это не случайно. Повторим рефрен этого текста: капитализм не только изменился, но и в основе своей остался прежним, и левым нельзя забывать об этом. Нам нельзя забывать о необходимости революции для победы социализма и о революции как качественной смене экономического содержания и классовой природы власти, равно как и ее формы (формы государства). Но и содержание, и формы новой власти, равно как и самой революции сегодня могут быть другими. И вопрос здесь не только в механизме завоевания власти (выборы, гражданское неповиновение или вооружённое восстание), но и – ещё раз повторим – в ее содержании и форме.

В современных условиях своеобразным Рубиконом на пути качественной смены общественного строя станет, во-первых, социализация, а не просто национализация (т. е. переход реальной, а не только формальной власти-собственности в руки трудящихся) финансовых и иных корпораций и социальной сферы (образования, здравоохранения и т. д.) плюс, во-вторых, отстранение от политической власти корпоративного капитала (запрет на участие в политической деятельности представляющих его интересы институтов – от политических партий до подконтрольных ему СМИ и НПО).

Без этого удержание власти победившими организациями трудящихся будет невозможно, что наглядно и многократно продемонстрировал опыт победы на выборах левых партий в Латинской Америке, неизменно заканчивавшийся «горячим» (как в Чили в 1973 г.) или «холодным» контрреволюционным переворотом. Опыт же победы революций трудящихся в ХХ веке – и в России, и на Кубе – доказывает важность решительных и последовательных действий.

Сказанное звучит радикально, но это правда о том, как реально можно изменить в современных условиях общественный строй. Все остальное благодушные парламентские попытки «и … обрести, и невинность соблюсти». Левым пора, наконец, перестать бояться говорить открыто и прямо о своих целях и средствах их достижения. Розовому сиропу чем дальше, тем больше не будет верить даже сытый обыватель Севера, не говоря уже о полуголодном и оскорблённом хамством глобального капитала жителе Юга.

В некоторым смысле парламентским левым надо учиться у современных правых – и либералов, и консерваторов, – которые не боятся не только говорить, но и действовать решительно. Мы должны действовать по-другому (что касается и целей, и средств), но при этом более решительно, смело и без обмана (даже из лучших намерений) людей: даже неорганизованная масса «нутром» чует, врёт ли им политик и готов ли он брать на себя ответственность и действовать ради защиты своих истинных целей.

И ещё раз повторим: какую бы форму не имела победа социалистических сил – успех на выборах, гражданское неповиновение или вооружённое восстание (автор отнюдь не исключает именно этой формы в случае необходимости борьбы народа против диктатуры капитала, возможность появления которой в тех или иных странах мира вполне возможна) – она должна (если это революция) закончиться изменением содержания и формы политической системы, переходом к новой Конституции и новому государству. И именно такой – революционной – должна быть программа-максимум последовательно левых сил. Иначе мир никогда не выберется из пут тотального отчуждения.

В этом смысле классические марксистские выводы о необходимости разрушения буржуазного государства и формировании политической власти, представляющей интересы трудящихся (получившей исторически крайне неудачное образное, полемическое имя «диктатура пролетариата») остаются актуальными и для новой эпохи.

Но они требуют и критического обновления.

Разрушение буржуазного государства возможно только в форме установления более демократичной и более открытой политической формы – формы базисной демократии, примеры которой – от Советов до новых социальных движений – хорошо известны. Переход к такой системе также может иметь самые разные формы – от стихийного формирования Советов или их аналогов снизу в случае открытого классового конфликта, до инициированного левым парламентом или президентом референдума о новой конституции, которая отстранит от власти номенклатуру глобального капитала и представляющие ее интересы институты, создав предпосылки для формирования институтов базисной демократии или закрепив их юридически, если такие институты к этому времени уже были созданы снизу.

Важно, что это отстранение не может и не должно превращаться в борьбу с личностями. И представители корпоративной номенклатуры, и защищающие ее интересы интеллектуалы и т. д. могут и должны сохранить свои личные гражданские права в полном объёме. Если силы революции не смогут демократически победить в процессе формирования новых институтов власти, значит состоялась не революция, а политический переворот. Не поддерживаемая большинством диктатура революционеров – это дорога к контрреволюции. И это тоже урок революций ХХ века.

Другое дело, что политическая победа левых сил на выборах может произойти (и очень часто происходила в ХХ веке) в условиях, когда достаточных для перехода к созиданию социализма предпосылок не было. И в этом случае единственным выходом мог быть и будет в будущем компромисс с капиталом и выбор курса на социальные реформы. Но и этот путь требует от левых решительных действий по проведению не только социально-экономических реформ, но и по пусть частичному, но изменению форм политической власти, введению институтов, не только перераспределяющих часть доходов капитала в пользу трудящихся, но и ограничивающих экономическую и политическую власть капитала, создающих формы, усиливающие власть трудящихся как в экономике (общественный контроль, ограничение коммерческой тайны и интеллектуальной частной собственности, участие работников в управлении, поддержка ассоциированных форм хозяйствования и т. п.) и политике (перераспределение части властных полномочий от президента, парламента и правительства в пользу организаций трудящихся) с конституционным закреплением их реформ.

Созрел ли мир для социалистических революций?

Да.

Объективные предпосылки для качественного скачка в мире в целом есть. Более того, уже 100 лет назад мир вступил в этап позднего капитализма, на всем протяжении которого возможны социалистически-ориентированные преобразования. Капитализм вольно и невольно уже более ста лет использует ростки «царства свободы», подрывая свои основы, но вместе с тем и обновляя своё старое тело, вдыхая в него импульс новой жизни, рождая новые социально-экономические и политические формы для пусть иррационального, но прогресса производительных сил и, одновременно, для укрепления своей гегемонии. В этом противоречии – тайна «жизненной силы» позднего капитализма на протяжении всей его новейшей истории.

На базе индустриального производства и на основе действий преимущественно промышленного пролетариата социалистические преобразования могут начаться, и они начались в десятках стран мира, обретая в одних случаях форму реформ, в других революций, побеждая в одних частях мира и терпя поражения в других. И эти поражения были не случайны: минимальные предпосылки движения к новому обществу и максимально брутальные формы, которые поздний капитализм имел на этом этапе (жестокая эксплуатация рабочих, мировые войны, фашистские диктатуры, колониальное подавление) создавали парадоксальную ситуацию: начать революцию или радикальные условия в этих условиях было относительно легко – жизнь настойчиво подталкивала трудящихся к решительным действиям; победить в революции, предотвратить ее и вырождение и термидор, обеспечить устойчивость социалистического созидания – сделать это было неимоверно сложно в силу слабости предпосылок для позитивного решения задач социального освобождения. Это противоречие стало основным для революций ХХ века. Оно остаётся ключевым для начала социалистических преобразований в странах Юга в современных условиях.

На позднеиндустриальной материальной базе, в условиях широкого распространения массовой творческой деятельности и формирования особого социального слоя «рядовой интеллигенции» объективные возможности продвижения по социалистическому пути выше, но, парадоксально, «субъективный фактор» борьбы за новое общество гораздо слабее. «Общество потребления», занятость до половины работников в «бесполезном секторе» (посредничестве и пиаре, рекламе и финансах, создании и продаже разнообразных симулякров), мощь политико-идеологического манипулирования вкупе с относительно высоким уровнем утилитарного потребления – все это превращает большинство граждан в обществах с таким уровнем развития в устойчивых конформистов и крайне ослабляет потенциал их революционных действий.

Но крот истории знает сое дело. В «центре» под напором праволиберальной политики все более разлагается «общество двух третей». На «периферии» все более активно формируется не только индустриальный пролетариат, но и массовый слой «рядовой интеллигенции». Появление стран, догоняющих в своём развитии «центр», меняет общий геополитико-экономический баланс сил. Противоречия глобального капитала не просто обостряются. Они приобретают все более зловещие формы. В этих условиях чем дальше, тем больше будут формироваться и субъективные предпосылки для социалистических революций и пролагающих дорогу к ним социальных реформ нового типа, реформ, не ограничивающихся подачками бедным, но частично отчуждающих от капитала и перераспределяющих в пользу человека труда экономическую и политическую власть.

Где именно и как именно начнутся социалистические революции или хотя бы ориентированные на созидание ростков «царства свободы» реформы – знает только история. Революции не организуются. Они объективны. Но «субъективный фактор», действия «прогрессоров» могут содействовать формированию предпосылок этих социальных сдвигов, придавать им максимально конструктивные и минимально насильственные формы. Вот почему задача левых сил – сторонников социального освобождения – сегодня – максимальное содействие подготовке и максимально конструктивной реализации тех порывов массового социального творчества, которые не заставят себя ждать.

Мы уверены, что это будет не единовременная мировая революция. Но точно так же мы, опираясь на исторические практики последнего столетия, можем утверждать, что социалистические преобразования, которые в настоящее время наиболее вероятны в одной из стран полупериферии, начавшись как национальные движения, смогут победить и укрепиться только при условии их активной поддержки левыми партиями и социальными движениями, общественными организациями и профсоюзами, художниками и интеллектуалами по всему миру. Без самой решительной международной солидарности движение к социализму в условиях глобализации невозможно.

Социалистическая революция начала XXI века может победить и удержаться от поражения (или вырождения) только при условии, что она станет сетью непрерывных глобальных социально-творческих действий, соединяющих, во-первых, революционные преобразования в одной или нескольких странах (скорее всего – полупериферии), которые станут «Родиной социализма», их экономико-политической и военной базой; во-вторых, активных социально-ориентированных реформ, ослабляющих глобальную гегемонию капитала прежде всего в странах «центра», в-третьих, резкого усиления действий национальных и международных социальных движений и других левых сил и, наконец, принципиального изменения культурно-идейного климата в мире, ухода от доминирования «дискурсов» прагматизма и постмодернистской «деконструкции» и возрождения парадигмы гуманизма в искусстве, науке, воспитании и образовании.

Соединение всех этих условий маловероятно, но возможно: отчасти таким мир был в середине ХХ века – время мировой победы гуманизма над фашизмом, массового развёртывания социальных реформ в Европе, разрушения мировой колониальной империи, победы революции в Китае и на Кубе, «оттепели» в СССР и всемирной «моды» на Гагарина и Сартра.

Более того, начало активных и подлинно гуманистических социально-творческих действий обладает удивительным свойством вызывать «цепную реакцию», распространяясь по всему миру, по всем сферам общественной жизни. Подлинный социализм, т. е. практический гуманизм, «заразен», он нужен людям. И тогда, когда Человек видит поступки, а не только слова, видит победы и практики реального гуманизма, он идёт за ними, на глазах превращаясь из мещанина в социального творца.

Что же до социально-ориентированных реформ, то четверть века господства неолиберализма привели к тому, что их необходимость уже давно и прочно «перезрела». Они необходимы как странам Севера, так и странам Юга. В потенции они могли бы не только улучшить положение трудящихся и создать большие предпосылки для завоевания ими экономической и политической власти, приближая победу социалистической революции, но и (NB!) дать новый импульс развитию позднего капитализма, за счёт (NB!!) ослабления власти капитала и усиления посткапиталистических начал, которые и станут основным драйвером прогресса этой системы, т.е. (NB!!!) приближения ее к своему концу. В этой диалектике – возможности развиваться только за счёт формирования своей альтернативы и приближения к историческому концу – «тайна» современного этапа эволюции капитала и «царства необходимости, их «заката».

Должны ли левые общественные силы, ставящие своей целью свержение власти капитала, поддерживать реформы? Да, безусловно, ибо несмотря на временное смягчение противоречий они создают большие предпосылки для победы социалистической революции, развивают «социальные мускулы» трудящихся и повышают качество их жизни. Другое дело, что задачей левых сил является борьба не за подачки со стороны корпоративного капитала, которые больше развращают, нежели прогрессируют беднейшие слои населения, а за такие реформы, которые содействуют хотя бы частичному разотчуждению, которые хотя бы частично ограничивают экономическую и политическую власть капитала. Именно в этом задача поддерживаемых или инициируемых левыми реформ – возвышение (в том числе – через реформы) человека труда. А это значит – хотя бы частичное освобождение его от подчинения капиталу, изменение содержания труда, увеличение свободного времени и формирование все больших возможностей вести социально-творческую деятельность, осваивать культуру. Ориентированные на решение этих задач реформы, подрывающие власть капитала и приближающие победу социализма и есть программа-минимум левых.

Ее основные положения хорошо известны:

· ориентация экономики на цели эко-социо-гуманитарно-ориентированного развития; формирование с этой целью системы социальных, гуманитарных, экологических нормативов, осуществление селективного регулирования экономики, стратегического планирования и других форм ограничения рыночной власти корпораций и их манипулирования потребителем, скрытых за лозунгами «свободы конкуренции»;

· национализация всех природных богатств и полное использование природной ренты на цели развития; общественно-государственная поддержка всех форм «экономики солидарности»; прозрачность деятельности и социальная ответственность бизнеса, участие работников в управлении вплоть до права вето по социальным вопросам;

· обеспечение прозрачности и ограничение всех трансакций финансового капитала, развитие форм общественного контроля за ними, тотальная деофшоризация и введение «налога Тобина»; отмена долгов беднейших развивающихся стран;

· повсеместное формирование системы налогообложения, обеспечивающей изъятие не менее 50% личных доходов богатейших слоёв общества; использование этих доходов на цели общественного развития; формирование системы общественных фондов потребления, решающих социальные задачи, в частности – обеспечение занятости;

· развитие системы поддерживаемых государством общественных производств и систем повышения квалификации, широко использующих различные формы самоорганизации безработных и формы экономики солидарности; общественные работы (прежде всего в сферах массового творчества – рекреация природы и общества и др.) и другие формы включения высвобождаемых работников в общественно-полезную деятельность с целью гарантирования занятости для трудоспособных; использование бесплатных пособий исключительно для нетрудоспособных;

· расширение сферы производства общественных благ и их свободного общедоступного распространения при сокращении пространства интеллектуальной частной собственности; в частности – расширение общедоступного образования через всю жизнь, качественных и бесплатных здравоохранения и спорта, общедоступной подлинной культуры и т. д.;

· конституционные реформы, нацеленные на принятие норм прямого действия, обеспечивающих внедрение в политическую практику широкого спектра форм прямого участия граждан в управлении (прямой и низовой демократии), усиление роли социальных движений и других низовых институтов гражданского общества и снижение роли политических организаций, основанных на профессиональной деятельности;

· устранение монополии частных и государственных корпоративных СМИ; расширение поддержки независимых общественных информационных сетей;

· демократическое реформирование ООН и других международных институтов на основе усиления роли мирового гражданского общества; роспуск НАТО и аналогичных организаций; радикальное сокращение стратегических наступательных вооружений и других форм ОМП;

· разработка и реализация за счёт поступлений от «налога Тобина» и добровольных пожертвований крупных международных центров по созданию бесплатных общедоступных продуктов (прежде всего – высокотехнологичных) в здравоохранении и фармакологии, сельском хозяйстве, образовании, науке, искусстве, IT и др.

Все эти, и многие другие конкретные направления реформ, частично ограничивающих и подрывающих глобальную гегемонию капитала, не просто хорошо известны. Они приняты широчайшими слоями международного гражданского общества на всемирных, континентальных, национальных и региональных социальных форумах. Они содержатся в программах тысяч международных и национальных социальных движений, левых партий и т. д.

Мы знаем, почему, опираясь на какие объективные закономерности, что и кто может и должен делать для того, чтобы начать новую эпоху борьбы за социальное освобождение.

И эта борьба уже идёт. Она началась практически сразу же после поражения «реального социализма» в СССР и странах ЦВЕ. Но пока мы все ещё слабы и для этого есть не только объективные, но и субъективные причины.

И знаем далеко не все.

А время не ждёт. И задачи – грандиозны. В том числе – в нашей стране.

* * *

Постсоветская Россия сегодня кажется далёкой от социализма как никогда раньше. В экономике господствует полупериферийная модель позднего капитализма, густо замешанная на полуфеодальных формах ручного управления, вассалитета и коррупции. В политике формальное соблюдение основных правил буржуазной демократии сопрягается с авторитарно-бонапартистской централизацией. В идеологии и духовной жизни нарастают консерватизм и клерикализм, активно подпитываемые действительными и мнимыми угрозами со стороны Запада и успехами во внешней политике. Качество жизни подавляющего большинства граждан падает, социальная дифференциация растёт.

Левая оппозиция представлена, с одной стороны, парламентской КП РФ, которая построена по старосоветской бюрократически-авторитарной модели, провозглашает довольно странную комбинацию из социал-демократического реформизма в экономике и смеси советского догматического марксизма со сталинизмом и православием – в идеологии, и, главное, неспособна по-настоящему бороться даже за серьёзные реформы. С другой стороны, внепарламентская левая оппозиция малочисленна, раздроблена и слаба.

Социальный протест едва заметен. Кажется, что народ безмолвствует, будучи удовлетворён раздающим обещания президентом и тем, что «Крым наш». Критика в адрес правительства воспроизводит старую сказку о добром царе и злых боярах, в которую в России XXI века верит даже немалая часть «элитной» интеллигенции. Воспоминания о СССР больше напоминают консервативную ностальгию по «золотому веку», чем стремление сделать выводы из причин поражения и засучить рукава для новой работы.

Но у этой медали есть и другая сторона. Большая часть населения решительно недовольна экономической и социальной политикой власти. Медленно восстанавливающийся рабочий класс имеет меньше иллюзий, чем интеллигенция, а «рядовая» интеллигенция, особенно в глубинке, - меньше чем «элитные» интеллектуалы. У молодёжи все больше растёт разочарование в симулякрах, даруемых капитализмом. Оборотной стороной казённого патриотизма, насаждаемого властью, становится реальное стремление все большей части общество думать и делать нечто полезное для страны, а не только для себя любимого (впрочем, есть и другая часть общества, стремящаяся сбежать на Запад и хорошо там устроиться).

Внутренне, подспудное движение, пока слабо заметное на поверхности общественной жизни, нарастает в стране. Обстановка чем-то напоминает фарсовую реплику трагической ситуации начала 1980-х в СССР: все ещё верим генеральному секретарю, гордимся олимпиадой и могуществом армии, мало задумываемся о причинах и природе социально-экономических проблем, но погрязли в блате и бюрократизме, про себя материм тоскливую жизнь и все больше думаем о том, что должно прийти время альтернатив.

Десятилетия спустя люди вновь все чаще приходят к выводу, что так дальше жить если и можно, то суетно, пошло и по большому счёту подло. Что нужны альтернативы.

Какие?

Как ни странно, но о них хорошо знает думающая часть российских трудящихся. Они полустихийно - полусознательно (люди в России все ещё культурны!) воспроизводят как минимум основные положения программы - минимум современного марксизма, правда одевая их в самые неожиданные формы – от православного или мусульманского консерватизма до стремления в новый СССР.

Эту программу-минимум предлагают и многие левые организации. Ее фрагменты можно найти у КП РФ и внепарламентских коммунистических групп, у социально-ориентированной части славянофилов и у левых западников. Индустриальный пролетариат и «рядовая» интеллигенция страны постепенно прозревает и просыпается. Медленно, но неуклонно.

Этот предрассветный период, час быка, особенно опасен тем, что полусонных и полуслепых от мглы застоя и суеты все более трудной жизни граждан может повести за собой любая общественная сила, которая не только провозгласит некоторый набор общеизвестных требований, но и сделает хотя бы несколько решительных поступков, доказывающих на практике, что они готовы взять на себя ответственность и пойдут до конца.

Самое страшное здесь то, что в этой полумгле наиболее вероятным кандидатом на роль такого «спасителя» становятся правые консерваторы. Среди них есть честные рядовые активисты, готовые всерьёз бороться за справедливость, и есть умные и имеющие поддержку среди нынешних элит лидеры, способные создать мощную видимость решительности и готовности двигаться к социальным, антиолигархическим и антибюрократическим реформам. Результат этого нового трагифарса будет не более конструктивен и полезен для граждан, чем киевский Майдан 2014-го, где правые «патриоты» - консерваторы в парадоксальном союзе с прозападными неолибералами повели народ на борьбу с коррумпированным бюрократическим режимом Януковича, а привели к тому, к чему привели.

Альтернативой этому может стать только решительная, способная действовать и совершать поступки левая сила.

Пока её нет. Но она необходима.

Её бессмысленно придумывать, но помогать её растить необходимо. Необходимо с самого начала формировать ее как сеть, соединяющую воедино активное социально-творческое ядро коммунистов – раз; широкий спектр разнообразных движений, организаций и сетей, в той или иной мере, разделяющих цели программы-минимум коммунистов – два; массу людей, далёких от политики и, возможно, не желающих в ней участвовать, но практически делающих хоть что-то для продвижения вперёд – три; наконец, четыре – учёных, художников, педагогов, пропагандистов, создающих левое идейно-культурное пространство, показывающее Человеку наличие альтернативы такой жизни, единственная цель которой – иметь.

Тем, кто хочет и будет работать в этом направлении, адресуем мы этот текст. Читайте, критикуйте. Делайте.

* Бузгалин Александр Владимирович – д.э.н., профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, главный редактор журнала «Альтернативы».