Учебной и научной литературы 4 страница

Выявленная существенная черта однонаправленности разви­тия находит свое яркое выражение в таком важном аспекте дина­мики нормы, который характеризуется понятием необратимости процесса. Несмотря на морфологическое своеобразие топонимики, ее современные грамматические свойства находятся в прямой зависимости от состояния нормы в общеязыковой системе. Поэтому те грамматические формы, которые были нормативными в XVIII и XIX вв., в наши дни будут интерпретироваться как отклонения от современной нормы литературного языка. По существу, возврат к старым грамматическим нормам в современном литературном язы­ке невозможен. Ни один современный писатель не назвал бы свой рассказ так, как назвал его И. С. Тургенев в XIX в., — «Вечер в Сорренте»; тогда еще были употребительны склоняемые формы иноязычных топонимов на -о, -и. Теперь такие формы могут при­меняться только со специальным стилистическим заданием, а в ней­тральной строго нормативной речи склоняемость этих форм не ре­комендуется грамматикой.

На основе выявленных объективных характеристик даются четкие рекомендации в трудных случаях современного употребле­ния. Так, на вопрос, нужно ли склонять топонимы Карелия, Грузия в сочетании с -географическим термином республика, ответ может быть следующим. Учитывая современную норму употребления со­четаний с термином республика, в деловых документах целесооб­разнее употреблять топоним в несклоняемой форме (положение республики Хакасия, поездка в республику Карелия; на террито­рии республики Грузия и т. п.). Однако в разговорной речи допус­тимы и склоняемые варианты: дружба с республикой Грузией, брат­ские отношения с республикой Хакасией и т. д.

В решении задач кодификации с успехом используются до­стижения техники [8]. Применение компьютера как средства рабо­ты с текстами необходимо и по той причине, что повышает произ­водительность труда. Формализованные операции приучают к бо­лее строгим логическим процедурам в исследовании и сулят в даль­нейшем открытие новых, неизвестных еще закономерностей [15].

Резюме

1. Культура русской речи как научная дисциплина складыва­лась в русистике начиная с 20-х гг. XX в. До этого времени основной цикл гуманитарных и нормативных лингвистических знаний учебного профиля в России был связан прежде всего с риторикой – одной из семи «свободней художеств» («искусств»), с античных времен занимавшей особое место в европейской культуре.

2. В историческом аспекте длительное развитие отечественной риторики проходило определенные этапы, начиная с первого переворота сочинения — риторического трактатами образьх» (вхо­дящего в «Изборник Святославов 1073 года») и кончая «Программой— курса лекций по теории красноречия (риторике)» Н. А. Энгельгардта, опубликованной в «Записках Института Живого Слова» (1919 г.). Со­гласно пяти ведущим канонам искусства речи классическая рито­рика содержала пять важнейших составных частей. Они таковы: 1) инвенция (изобретение речи); 2) диспозиция (расположение ре­чевого материала); 3) элокуция (стилистическое оформление речи, ее выражение); 4) память; 5) произнесение. Образцы русской рито­рики за последние триста лет приведены в хрестоматии «Русская риторика» (1996 г.).

3. При характеристике совокупности знаний, навыков и речевых умений человека культура его речи определяется следующим образом: это такой выбор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обеспечить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач. В определении подчеркнуты три аспекта культуры речи: 1) нормативный; 2) этических; 3) коммуникативный.

Высокая культура речи, связанная с умением «правильно, точно и выразительно передавать свои мысли средствами языка» (С. И. Ожегов) невозможна без соблюдения определенных правил общения.

4. Для успешной реализации коммуникативных задач необходимо представление о сферах общения. В типологии функциональных разновидностей языка особое место занимает язык художест­венной литературы и разговорная речь. В качестве функциональ­ных стилей, которые по своей языковой организации имеют существенные отличия как от языка художественной литературы, так и от разговорной речи, выделяются официально-деловой, научный и публицистический.

5. Опорой, точнее стержнем, остовом русского литературного языка является литературная норма. В процессе активной языковой политики в науке сложились представления о нормализации языка, его кодификации, отклонениях от литературной нормы, ошибках и языковых вариантах. В ортологических словарях, то есть словарях, рекомендующих нормы правильной речи, приводятся нормативные и стилистические оценки языковых явлений с точки зрения их соответствия нормам литературного языка. Среди совре­менных ортологических словарей существуют орфографические, орфоэпические, грамматические словари; словари лексических труд­ностей русского языка; словари паронимов, синонимов, антонимов и фразеологические словари русского языка. Обращение к этим словарям помогает преодолеть затруднения, возникающие в прак­тике общения.

Глава I. Культура разговорной речи

§ 4. Понятие разговорной речи и ее особенности

Разговорная речь — особая функциональная разновидность литературного языка. Если язык художественной литературы и функциональные стили имеют единую кодифицированную основу, то разговорная речь противопоставляется им как некодифициро­ванная сфера общения. Кодификация — это фиксация в разного рода словарях и грамматике тех норм и правил, которые должны соблюдаться при создании текстов кодифицированных функци­ональных разновидностей. Нормы и правила разговорного обще­ния не фиксируются. Вот небольшой разговорный диалог, который позволяет в этом убедиться:

А. «Арбат» (станция метро) мне как лучше (проехать на мет­ро)? Б. '«Арбат» — это же «Библиотека», «Боровицкая» / это -же все равно / Вот «Боровицкая» тебе удобней //.

Перевод этого текста на кодифицированный язык мог бы быть таким:

А. Как мне лучше проехать на метро до станции «Арбат­ская»? Б. Станция «Арбатская» соединена переходами со стан­циями «Библиотека имени В. И. Ленина», «Боровицкая», и поэто­му можно ехать до любой из этих станций. Тебе удобней всего доехать до «Боровицкой».

Грамматические кодифицированные нормы запрещают упот­реблять именительный падеж в первом высказывании А. («Арбат») и последнем высказывании Б. («Боровицкая»). Сильная смысловая редукция (сжатие) первого высказывания Б. также исключена в кодифицированных текстах.

Известный русский психолог и лингвист Н. И. Жинкин однаж­ды заметил: «Как это ни парадоксально, я думаю, что лингвисты долгое время изучали человека молчащего». И был совершенно прав. Долгое время считалось, что говорят так же или примерно так же, как и пишут. Только в 60-е гг. нашего столетия, когда появилась возможность фиксировать разговорную речь с помощью магнито­фонов и эта речь попала в полном объеме в поле зрения Языковедов, выяснилось, что для лингвистического осмысления разговор­ной речи существующие кодификации не вполне пригодны. Так что же такое разговорная речь?

Разговорная речь как особая функциональная разновидность языка, а соответственно и как особый объект лингвистического ис­следования характеризуется тремя экстралингвистическими, внеш­ними по отношению к языку, признаками. Важнейшим признаком разговорной речи является ее спонтанность, неподго­товленность. Если при создании даже таких простых письменных текстов, как, например, дружеское письмо, не говоря уже о сложных текстах типа научной работы, каждое высказыва­ние обдумывается, многие «трудные» тексты пишутся сначала вчер­не, то спонтанный текст не требует подобного рода операций. Спонтанное создание разговорного текста объясняет, почему ни лин­гвисты, ни тем более просто носители языка не замечали его боль­ших отличий от кодифицированных текстов: языковые разговор­ные особенности не осознаются, не фиксируются сознанием в отли­чие от кодифицированных языковых показателей. Интересен такой факт. Когда носителям языка для нормативной оценки предъявля­ются их же собственные разговорные, высказывания типа «Дом обу­ви» как проехать? (кодифицированный вариант Как проехать к «Дому обуви»), то часто эти оценки бывают негативными: «Это ошиб­ка», «Так не говорят», хотя для разговорных диалогов подобное высказывание более чем обычно.

Второй отличительный признак разговорной речи состоит в том, что разговорное общение возможно только при неофи­циальных отношениях между говорящими.

И, наконец, третьим признаком разговорной речи является то, что она может реализоваться только при непосредствен­ном участии говорящих. Такое участие говорящих в коммуникации очевидно при диалогическом общении, но и при общении, когда говорит в основном один из собеседников (ср. жанр, разговорного рассказа), другой собеседник не остается пассивным; он. так сказать, имеет право, в отличие от условий реализации монологической официальной речи, постоянно «вмешиваться» в коммуникацию, соглашаясь ли не соглашаясь со сказанным в форме реплик Да, Конечно, Хорошо, Нет, Ну это, или же просто демонстрируя свое участие в коммуникации междометиями типа Угу, реальное звучание которых трудно передать на письме. Примеча­тельно в этом отношении такое наблюдение: если вы долгое время говорите по телефону и не получаете с другого конца каких-то под­тверждений, что вас слушают — хотя бы в форме Угу, — то вы начинаете беспокоиться, а слушают ли вас вообще, прерывая себя репликами типа Ты меня слышишь? Алло, и подобными.

Особую роль в разговорном общении имеет прагматический фактор. Прагматика — это такие условия общения, которые вклю­чают определенные влияющие на языковую структуру комму­никации характеристики адресанта (говорящий, пишущий), адресата (слушающий, читающий) и ситуации. Разговорное неофици­альное общение с непосредственным участием говорящих осущест­вляется обычно между хорошо знающими друг друга людьми в кон­кретной ситуации. Поэтому говорящие имеют определенный общий запас знаний. Эти знания называют фоновыми. Именно фоновые знания позволяют строить в разговорном общении такие редуциро­ванные высказывания, которые вне этих фоновых знаний совер­шенно непонятны. Простейший пример: в вашей семье знают, что вы пошли сдавать экзамен, и волнуются за вас, вернувшись после экзамена домой вы можете сказать одно слово: «Отлично» — и всем все будет предельно ясно. Столь же глубокое влияние на язы­ковое оформление разговорного высказывания может оказывать ситуация. Проходя мимо старинного особняка, вы можете сказать своему спутнику: «Восемнадцатый век», — и станет ясно, что речь идет о памятнике архитектуры XVIII в.

Как уже сказано, спонтанность разговорной речи, ее большие отличия от кодифицированной речи ведут к тому, что так или ина­че зафиксированные на письме разговорные тексты оставляют у носителей языка впечатление некоторой неупорядоченности, многое в этих текстах воспринимается как речевая небрежность или про­сто как ошибка. Происходит это именно потому, что разговорная речь оценивается с позиций кодифицированных предписаний. На самом же деле она имеет свои нормы, которые не могут и не долж­ны оцениваться как ненормативные. Разговорные особенности регу­лярно, последовательно проявляют себя в речи носителей языка, которые безупречно владеют кодифицированными нормами и всеми кодифицированными функциональными разновидностями литератур­ного языка. Поэтому разговорная речь — это одна из полноправных литературных разновидностей языка, а не какое-то языковое обра­зование, стоящее, как кажется некоторым носителям языка, на обо­чине литературного языка или вообще за его пределами.

Что же такое разговорная норма? Нормой в разговорной речи признается то, что постоянно употребляется в речи носителей литературного языка и не воспринимается при спонтанном вос­приятии речи как ошибка — «не режет слуха». В разговорной речи часто встречаются такие произношения, как стоко (вместо кодифицированного столько), када, тада (вместо кодифицирован­ных когда, тогда), — и все это орфоэпическая разговорная норма. В разговорной речи более чем обычна особая морфологическая форма обращения — усеченный именительный падеж личных имен, иног­да с повтором: Катъ, Маш, Володъ, Маш-а-Маш, Лёнъ-а-Лёнь — и это морфологическая норма. В разговорной речи последовательно именительный падеж существительного употребляется там, где в кодифицированных текстах возможен только косвенный падеж: Консерватория / как мне ближе пройти? (Как мне ближе пройти к консерватории?), У нас есть сахар большая пачка (У нас есть большая пачка сахара), — и это синтаксическая норма.

Нормы разговорной речи имеют одну важную особенность. Они не являются строго обязательными в том плане, что на месте разго­ворной может быть употреблена общелитературная норма, и это не нарушает разговорный статус текста: нет никаких запретов на то, чтобы в неофициальной обстановке сказать На четырнадцатом троллейбусе тебе лучше ехать Казанский вокзал // и Четырнадцатый троллейбус тебе лучше Казанский // Существует, однако, и большое количество таких слов, форм, оборотов, которые в разговорной речи нетерпимы. Каждый, надо полагать, без труда почувствует противоестественность для разговорной ситуации та­кого высказывания, как До Казанского вокзала тебе удобней до­ехать, если ты воспользуешься троллейбусом маршрута номер четырнадцать.

Итак, разговорная речь — это спонтанная литературная речь, реализуемая в неофициальных ситуациях при непосредственном участии говорящих с опорой на прагматические условия общения.

Языковые особенности разговорной речи столь существенны, что породили гипотезу, согласно которой в основе разговорной речи лежит особая система, не сводимая к системе кодифицированного языка и не выводимая из нее. Поэтому во многих исследованиях разговорную речь называют разговорным языком. Эту гипотезу можно принимать или не принимать. Во всех случаях верным оста­ется то, что разговорная речь по сравнению с кодифицированным языком имеет свои особенности. Рассмотрим основные из них.

Фонетика. В разговорной речи, особенно при быстром темпе произношения, возможна гораздо более сильная, чем в коди­фицированном языке, редукция гласных звуков, вплоть до полного их выпадения.

В области согласных главная особенность разговорной речи — упрощение групп согласных.

Многие фонетические особенности разговорной речи действу­ют в совокупности, создавая весьма «экзотический» фонетический облик слов и словосочетаний, особенно частотных.

Морфология. Основное отличие разговорной морфологии заключается не в том, что в ней есть какие-то особые морфологи­ческие явления (кроме уже упомянутых звательных форм обраще­ния типа Маш, Маш-а-Маш трудно назвать что-либо еще), а в том, что некоторые явления в ней отсутствуют. Так, в разговорной речи крайне редко употребляются такие глагольные формы, как причас­тия и деепричастия в своих прямых функциях, связанных с созда­нием причастных и деепричастных оборотов, которые в работах по синтаксической стилистике справедливо характеризуются как сугубо книжные обороты. В разговорной речи возможны только такие причастия или деепричастия, которые выполняют функции обычных прилагательных или наречий и не являются центром причастных или деепричастных оборотов, ср. знающие люди, решающее значение, прилегающее платье, дрожащий голос, блестящее стекло; лежала не вставая, не измеряя налила полную чашку, шла не сворачивая, пришли в одно время не сговариваясь, отвечает не задумываясь. Отсутствие деепричастий в разговорной речи имеет для нее одно важное синтаксическое следствие. Те отношения, которые в кодифицированном языке передаются деепричастием и деепричаст­ным оборотом, в разговорной речи оформляются совершенно не терпимой в кодифицированном языке конструкцией с двойными неоднородными глаголами, ср. Я вчера вообще лежала головы, под­нять не могла //; Напишите две фразы не поленитесь //; Я тут обложилась словарями сидела //; И потом манера такая / сделала и ничего не уберет уходит // (ср. кодифицированное уходит, ничего не убрав).

Синтаксис. Синтаксис — это та часть грамматики, в которой разговорные особенности проявляют себя наиболее ярко, последовательно и разнообразно. Черты разговорного синтаксиса обнаруживаются прежде всего в области связи слов и частей слож­ного предложения (предикативных конструкций). В кодифициро­ванном языке эти связи обычно выражены специальными синтак­сическими средствами: предложно-падежными формами, союзами и союзными словами. В разговорной речи роль таких синтаксичес­ких средств не столь велика: в ней смысловые отношения между словами и предикативными конструкциями могут устанавливаться на основе лексической семантики соединяемых компонентов, при­мером чего является именительный падеж существительного, кото­рый может употребляться, как видно из многих уже приведенных примеров, на месте многих косвенных падежей. Языки с явно вы­раженными синтаксическими связями называются синтетически­ми, языки, в которых связи между компонентами устанавливаются с опорой на лексико-семантические показатели компонентов, назы­ваются аналитическими. Русский относится к синтетическим язы­кам, однако ему не чужды и некоторые элементы аналитизма. Имен­но тенденция к аналитизму представляет собой' одно из важнейших отличий разговорного синтаксиса от кодифицированного. Сви­детельством такой тенденции являются следующие разговорное синтаксические структуры.

1) Высказывания с именительным падежом существительного в тех позициях, которые в кодифицированном языке может зани­мать только существительное в косвенных падежах. К таким вы­сказываниям относятся:

— высказывания с существительным в именительном падеже при глаголе, это существительное часто выделяется интонационно в отдельную синтагму, но вполне типично и без интонационного выделения: Следующая / нам сходить // (нам сходить на следую­щей остановке); Майка эта темная / покажите мне / / (покажите мне эту темную майку); Ты живешь второй этаж? — Это я раньше второй / теперь пятый // (ты живешь на втором этаже? — это я раньше жил на втором, а теперь — на пятом); У них сын физтех кажется / а дочь университет филфак ромгерм // (у них сын учится в физтехе, а дочь в университете на романо-германском отделении филфака);

— отрицательные эквиваленты бытийных предложений, в ко­торых именительный падеж существительного выступает на месте кодифицированного родительного падежа: Ручка / у вас нет / телефон записать? // (у вас нет ручки?); Редиска есть? — Редиска нет / завтра привезут // (редиски нет);

— высказывания с существительным в именительном падеже в функции определения при другом существительном: Он купил шкаф / карельская береза // (он купил шкаф из карельской березы); Мне подарили чашку / тонкий фарфор // (чашку из тонкого фарфора); У нее шуба песцовые лапки // (шуба из песцовых лапок);

— высказывания с существительными в именительном паде­же в функции именной части сказуемого (в кодифицированных высказываниях в этой позиции употребляются косвенные падежи): Она из Казани? — Нет / она Уфа // (она из Уфы); Ваша собака / какая-порода? // (ваша собака какой породы?);

— высказывания с существительным в именительном падеже в функции подлежащего при сказуемых — предикативных наречи­ях на -о: Слишком крепкий чай / вредно //; Лес / приятно //. Эти высказывания не имеют прямых эквивалентов в кодифицирован­ном языке, их смысл примерно такой: «Вредно пить слишком крепкий чай»; «Приятно гулять в лесу».

2) Высказывания с инфинитивом, обозначающим целевое назна­чение предмета, названного существительным: Надо купить кеды / бегать // (купить кеды, чтобы бегать в них по утрам); В переднюю нужен коврик / ноги вытирать // (в переднюю нужен коврик, чтобы вытирать ноги).

3) Высказывания с разговорными номинациями. В разговорной речи существуют особые способы обозначения предметов, лиц и т. п., то есть особые способы номинации. Для понимания синтаксиса раз­говорной речи во внимание должны быть приняты номинации, построенные по таким схемам: а) относительное местоимение + ин­финитив (чем писать, куда ехать, что надеть), б) относительное мес­тоимение + существительное в именительном падеже (где метро, чья машина), в) относительное местоимение + глагол в личной фор­ме (что принесли, кто приехал), г) существительное в косвенном падеже с предлогом, называющее характерный признак обозначае­мого (о человеке: в плаще, в очках, с зонтиком), д) глагол в личной форме с объектным или обстоятельственным распространителем, обозначающим характерное действие лица (двор убирает, газеты разносит). В разговорной речи номинации такого типа без каких-либо специальных синтаксических средств включаются в высказы­вание в роли любого присущего номинации-существительному члена предложения:

Дай мне во что завернуть //; Не забудь мыло и чем выте­реться II; У тебя нет / куда яблоки положить //; Где мы в прошлую зиму катались на лыжах / перегородили / там стройка какая-то //; Чья посылка / подойти сюда / /; Возьми салфетки / где посуда //; Позови на день рождения с курса и Мишку / /; Мусор убирает / не приходила? Напротив живет / замуж, выходит //; С Катей кончала / хочет в кино сниматься //.

В кодифицированном языке такие номинации могут функцио­нировать не на аналитической, а только на синтетической основе, оформляясь специальными синтаксическими средствами, ср.: У тебя нет какого-нибудь пакета, куда яблоки можно положить; То мес­то, где мы в прошлую зиму катались на лыжах, перегородили; Возьми салфетки в шкафу, где посуда стоит и т. п.

4) Как аналитическую можно рассматривать и такую извест­ную и по грамматикам кодифицированного языка конструкцию, как бессоюзное сложное предложение. В сложном предложении уста­навливаются определенные смысловые отношения между состав­ляющими это предложение частями — предикативными конструк­циями. В союзном сложном предложении эти отношения выража­ются специальными синтаксическими средствами, прежде всего сочинительными или подчинительными союзами или союзными сло­вами, ср.: Я должен сходить в аптеку, потому что мне нужно купить аспирин. В бессоюзном сложном предложении эти отноше­ния устанавливаются на основе лексико-семантического содержания соединяемых предикативных конструкций: Зайду в аптеку / аспи­рин мне нужен, где причиненные отношения «выводятся» из семан­тики слов аптека — место, где продают лекарства, и аспирин — одно из лекарств. Именно разговорная речь является основной сферой употребления бессоюзных сложных предложений. В ней возможны такие предложения, которые в кодифицированных разновидностях языка вообще не встречаются: Быстро до метро добежали / вы­мокли все-таки // (Хотя быстро до метро добежали, но вымокли все-таки); Я завернула за угол / Ирина с мужем идет // (Заверну­ла и увидела, что Ирина с мужем идет); Вот такую мне шубу хочется / женщина прошла // (...шубу, которая на прошедшей мимо женщине); Я устала / еле ноги волочу // (Я так устала, что еле ноги волочу).

Широко представлены в разговорной речи такие бессоюзные сложные предложения, в которых обосновывается правомерность той или иной информации, вопроса и т. п.: Елки уже продают / я проходил // (Я проходил там, где обычно торгуют елками, и поэто­му могут сообщить, что елки уже продают); Елки продают! Ты ведь там был сегодня // (Ты был там, где обычно продают елки, и поэтому можешь ответить на вопрос, началась ли торговля елками).

Кроме аналитических конструкций «синтаксическое лицо» раз­говорной речи во многом определяет то, что в традиционных грам­матиках называется неполными предложениями. Неполными яв­ляются предложения с незамещенными синтаксическими пози­циями, которые являются сигналом того, что необходимый для коммуникации смысл должен быть извлечен либо из контекста, либо из ситуации, либо из общего для говорящих опыта, общих знаний — фоновых знаний. Неполные предложения столь харак­терны для разговорной речи, что существует даже мнение о том, что в разговорной речи вообще нет полных предложений. Если в этом утверждении и есть преувеличение, то оно явно небольшое. Ср.: (на кухне кипит чайник) Закипел // Выключи //; (в машине некоторое время назад А. объяснял шоферу, где надо сворачивать на другую улицу) А. Ну вот сейчас // (сворачивай); (А. ставит горчичники Б.) Б. Пониже давай // (А., Б., В. и другие лица обычно ходят обедать вместе в два часа, время — без пяти два. А. обраща­ется ко всем) Так как? (собираетесь ли вы идти обедать?); (А. обычно приходит домой с работы в определенное время, на этот раз при­шел позже, Б., открывая дверь) Что? (что случилось, почему за­держался?); (А. только что вернулся из театра) Б. Ну как? (понра­вился ли спектакль?).

Характерной чертой разговорной речи являются высказыва­ния не с одной, а с несколькими незамещенными позициями, смысл которых может устанавливаться как из ситуации, так и из фоно­вых знаний:

(А. и Б. бегут на электричку — ситуация, известно, что в дан­ное время электрички ходят часто — фоновые знания. А. к Б.). Не надо / скоро // (не надо бежать на эту электричку, потому что скоро пойдет следующая); (А. что-то пишет — ситуация, время обе­да — фоновые знания. Б. и А.) Кончай / иди // (кончай писать и иди обедать).

И, наконец, еще один круг синтаксических особенностей раз­говорной речи — это многочисленные и своеобразные способы вы­деления в предложении наиболее важных для понимания смысла предложения компонентов. Для этих целей используются:

— особый разговорный 'порядок слов, когда два непосредст­венно связанных слова могут быть разделены другими словами: Красных купи мне / пожалуйста / стержней // (красных стерж­ней для ручки);

— разного рода специальные слова — актуализаторы (местоиме­ния, отрицательные или утвердительные частицы): Он что / уже в школу идет? //; Ты завтра / да? уезжаешь? //; Он летом / нет / к нам приедет? //;

— повтор актуальных компонентов: Я по Волге этим летом поеду I/ По Волге //.

Лексика. В разговорной речи почти нет каких-то особых неизвестных в кодифицированном языке слов. Ее лексические осо­бенности проявляются в другом: для разговорной речи характерна развитая система собственных способов номинации (называния). К числу таких способов относятся:

— семантические стяжения с помощью суффиксов: вечёрка (вечерняя газета), самоволка (самовольная отлучка), маршрутка (маршрутное такси), комиссионка (комиссионный магазин), гази­ровка (газированная вода);

— субстантивированные прилагательные, вычленившиеся из определительных словосочетаний путем опущения существитель­ных: прокатка (прокатный цех), генералка (генеральная репети­ция), лабораторка (лабораторная работа), Тургеневка (Тургенев­ская библиотека);

— семантические стяжения способом устранения определяе­мого: диплом (дипломная работа), мотор (моторная лодка), тран­зистор (транзисторный приемник), декрет (декретный отпуск);

— семантические стяжения способом устранения определяю­щего: вода (минеральная вода), Совет (Ученый совет), сад, садик (детский сад), песок (сахарный песок);

— глагольные сочетания — конденсаты (стяжения): окончить (учебное заведение), поступать (в учебное заведение), отметить (праздник), снять (с занимаемой должности);

— метонимии: тонкий Платонов (тонкий том А. Платонова), длинный Корбюзье (здание архитектора Корбюзье), быть на Фаль­ке (на выставке художника Р. Фалька).

Особое место среди лексических разговорных средств занимает имя ситуации. Имя ситуации — это конкретное существительное, которое в определенном микроколлективе может обозначать какую-то актуальную для данного коллектива ситуацию: (в ситуации хло­пот по установке телефона возможно высказывание) Ну как / кон­чился твой телефон? (т. е. хлопоты по установке телефона); В этом году мы яблоки совсем забросили / / (заготовку яблок на зиму).

Основной, если не единственной, формой реализации разго­ворной речи является устная форма. К письменной форме разго­ворной речи можно отнести только записки и другие подобные жан­ры. Так, сидя на собрании, можно написать приятелю Уйдем? — и в условиях данной ситуации и соответствующих фоновых знаний (необходимо куда-то успеть) будет ясно, о чем идет речь. Сущест­вует мнение, что все особенности разговорной речи порождаются не условиями ее реализации (спонтанность, неофициальность, пря­мой контакт говорящих), а именно устной формой. Другими словами, считается, что нечитаемые официальные публичные устные текс­ты (доклад, лекция, радиобеседа и т. п.) строятся так же, как и неофициальные спонтанные. Так ли это? Вне всякого сомнения, вся­кий устный публичный текст, не читаемый «по бумажке», имеет., свои существенные особенности. Известная исследовательница уст­ных текстов О. А. Лаптева, которой и принадлежит версия об устности как ведущем признаке некодифицированных текстов, спра­ведливо отмечает особый, неизвестный письменным текстам, ха­рактер членения любых устных нечитаемых текстов. Вот ее при­мер фрагмента одной устной лекции:

Э-э // как / после того / как было / в пифагорейской школе открыто / явление / несоизмеримости / двух отрезков / э-это / в-в математике // возник очень серьезный кризис // С точки зре­ния j математики / того времени / с одной стороны / все должно было измеряться числами / и таким образом / э / нали­чие / того двух / из двух отрезков / которые нельзя соизмерить / вытекало / несуществование одного из них /ас другой стороны / было и понятно / что такое ясное / совершенно ясная / и очевид­ная I прежде казавшаяся / абстракция / как скажем квадрат / ну или равнобедренный прямоугольный треугольник / э / совер­шенно I э / ну вот / не выдерживают / / ну вот / не выдержи­вают // ну вот оказываются не существующими / / в некотором смысле оказываются несуществующими //.

Однако, несмотря на немалые синтаксические особенности этого текста, вполне правомерным будет предположение о наличии в нем кодифицированной основы. Чтобы перевести этот текст в письмен­ную форму, достаточно осуществить его несложное и очевидное редактирование, ср.: