Роль религии в становлении государства и других социальных институтов

Историческое развитие религиозных представлений и становление первых общественных и государственных институтов у всех древних народов протекали параллельно. Причем на ранних этапах человечес­кой истории разделения жизненных сфер на сакральную и профанную просто не существовало, вследствие чего государство и религия представали как единое и неразделимое целое, а само государство было практически растворено в универсуме древних религиозных сис­тем, будь то египетская, шумерская, ассиро-вавилонская, древне-иудейская или античная (греко-римская). При этом религия в древно­сти выступала в качестве формообразующего фактора по отношению ко всем гражданским и государственным институтам. <…> В классическом труде выдающегося французского историка Н. Д. Фюстель де Куланжа (1830-1889) «Древняя гражданская община», опубликован­ного в 1864 г., мы прочтем, что «сравнение ве­рований и законов показывает, что первобытная религия установила греческую и римскую семью, учредила брак и власть отца, обозначи­ла степени родства и освятила право собственности и наследования. Та же самая религия, расширив и распространив семейную группу, ус­тановила более крупную ассоциацию — общину, где и продолжала вла­ствовать так же, как и в семье. Из нее вытекают все учреждения точ­но так же, как и все частное право древних. От нее гражданская об­щина получила свое руководящее начало, свои нормы, свои обычаи, свое управление». <…> На раннем этапе греческой и римской истории доминировала семейная домашняя религия. Ее божества-родоначальники прини­мали поклонение только от членов данной семьи, причем именно ре­лигия являлась основным семейным началом: античная семья пред­ставала как группа лиц, которые обращаются с молитвой к одним и тем же богам-предкам у семейного алтаря-очага (отсюда греческое по­нятие семьи — то, что находится при очаге). <…> Древнеримская семья составляла довольно многочисленную группу лиц, включая помимо кровных родственников усыновленных, клиентов, домашних рабов. Все члены семьи мужского пола, будучи приобщенными к семейному и родовому культу, получали кроме лич­ного имени еще родовое и семейное (фамильное). Женщины семьи не считались религиозно полноценными, а потому не получали ни личных, ни фамильных имен, сохраняя лишь одно родовое. В част­ности, все женщины семей, восходящих к роду Юлиев, носили имя Юлия. Усыновленные были обязаны взять полное имя усыновителя, к которому лишь впоследствии присоединяли свое личное имя.

Именно из семейной религии берут свое начало такие институты античного частного права, как брак, право частной собственности и неограниченная власть отца, которые затем стали неотъемлемой частью общественного устройства и были на века закреплены древ­ним законодательством.

Брак мыслился как главное и необходимое условие сохранения непрерывности семейного религиозного ритуала: человек, не оставив­ший сына, лишал семейных божеств молитвенных приношений, и се­мейный культ угасал вместе с очагом семьи. Главной задачей челове­ческой жизни становилось продолжение рода ради продолжения куль­та. Безбрачие рассматривалось как грубое нарушение религиозного закона, подлежащее наказанию. Отсюда же проистекает древняя брач­ная мораль, предполагающая нерасторжимость брачных уз и строгий запрет прелюбодеяния. Последнее нарушало порядок рождения, обес­печивавший переход семейного культа от отца к сыну. Сын, рожден­ный вне религиозного брака, не мог наследовать семейный культ.

Религиозную основу имело и первоначальное право земельной собственности, выросшее из права на землю вокруг алтаря-очага и семейной могилы, ограниченной священными межевыми знаками (пространство божества, охраняющего дом). Римские «Законы XII таблиц» говорят о частной земельной собственности как о «поле, ок­ружающем могильный холм».

Право наследования земельной собственности, таким обра­зом, являлось составной частью обязательства по поддержанию на­следственного культа семьи. Вследствие этого отречение от наслед­ства по греческим законам вообще было недопустимо, а в римском праве появилось довольно поздно. На религиозных основаниях строились принципы и характер отцовской власти в семье, вытекавшие из религиозных прав отца как главы семейного культа - господина очага. <…> Римское наименова­ние главы семьи (pater familias) совершенно не было связано с идеей кровного родства, а применялось к человеку, имевшему власть над семьей и имуществом вследствие выполнения определенных обязан­ностей по поддержанию семейной религии. <…> Религиозные начала, сложившиеся внутри семьи, при их рас­ширении определяли характер социальной организации более вы­сокого уровня. Когда божество какой-либо семьи представлялось бо­лее могущественным вследствие ее процветания, другие семьи также стремились приобщиться к этому культу, заключив с данной семьей религиозный союз.

Группа семей, связанных единым культом, составляла первичную гражданскую единицу — фратрию у греков и курию у римлян. Семья, согласившаяся поделиться своим божеством, оставляла за собой право наследственного жречества: именно из ее состава выходили фратриархи и куриалы, власть которых была аналогичной власти отца в семье.

Группа фратрий или курий, объединившись вокруг культа од­ной из них, создавала новый религиозный союз — трибу. Общие ре­лигиозные церемонии — священная трапеза у алтаря курии или фрат­рии, ежегодный праздник в честь божества трибы — устанавливали между членами этих религиозных союзов нерасторжимую связь. Во время войны каждый имел своим соседом в бою того, с кем совершал жертвоприношения на одном алтаре: войско в период ранней антич­ности делилось по семьям, куриям и трибам. В царском Риме по куриям распределялись также голоса на народных собраниях.

Объединение нескольких триб вокруг общего культа составляло собственно гражданскую общину древнего мира — полис, являвший­ся уже государственным образованием. Следовательно, трибы, объе­диняясь для создания гражданской общины, создавали прежде всего общую религию. Это говорит о том, что понятия государства и рели­гии на ранних этапах античной истории были слиты воедино. Всякий политический союз имел своих богов, оберегавших его существование. Само понятие религии в Древнем Риме (от латинского ligare — вязать) означало нерасторжимый союз римской гражданской общины с ее богами-покровителями, который обеспечивался точным выполне­нием предписанных обрядов. Таким образом, древняя гражданская община не была собранием отдельных лиц и групп, связанных родовыми или семейными узами, а выступала как объединение (федерация) религиозных союзов, про­должавших в ней существовать вместе со своими культами, над кото­рыми возвышался общий культ гражданской общины. <…> Религия античной гражданской общины породила понятия оте­чества и патриотизма. Землей отцов (terra patria) называлась земля гражданской общины, освященная покровительством богов отечес­кого культа. Античный гражданин любил свое отечество потому, что почитал его богов-покровителей, ибо вне отечества богов для него не существовало. Следовательно, нападение на отечество означало на­падение на землю богов-покровителей и на религию, а античный пат­риотизм являлся своего рода благочестием древних.

Во время войн противники стремились не только занять терри­торию и овладеть городами друг друга, но прежде всего разрушить гражданскую общину противника путем уничтожения храмов и ис­требления верований. Пока же сохранялся общий культ, несмотря на любые военные поражения, сохранялась и гражданская община. Согласно древнеримской легендарной традиции, после разрушения Трои Эней перенес алтарь ее богов на берега Тибра, в результате чего гражданская община Трои не погибла, а продолжала существовать в гражданской общине Рима.

Вместе с тем при сохранении древних религиозных представлений в полном объеме соединить несколько гражданских общин в одно государство не представлялось возможным. Так, побежденный народ острова Эгина не мог вписаться в единую гражданскую общину завоевавших его Афин, поскольку, обладая разными богами, афиняне и эгиняне не могли иметь ни общих законов, ни общей власти. По­этому формирование обширных государственных образований в ан­тичном мире происходило по мере распространения религиозных культов и представлений общин-победительниц. Федерации греческих полисов имели форму религиозного со­юза с общим святилищем и связанными с ним церемониями — обще­греческими священными музыкальными и спортивными играми в честь греческих богов — олимпийскими, истмийскими, немейскими, пифийскими. Примечательно, что такого рода федеративные со­юзы первоначально почти не имели политического значения и даже не препятствовали своим членам воевать друг с другом (военные действия прекращались лишь на время вышеупомянутых священ­ных игр). Только со временем религиозные союзы превратились в политические и приобрели государственный характер, как это про­изошло с Древним Римом. <…> Одной из наиболее примечательных черт римской политики было как раз введение у себя культов соседних гражданских общин: завоевывая другие народы, Рим одновременно завоевывал и их богов, вступая тем самым с этими народами в религиозный союз. Так созда­валась одна из предпосылок превращения Рима из полиса в мировую державу. Поскольку социальный и религиозный прогресс неизменно дополнял друг друга, античное общество развивалось в той мере, в ка­кой расширялось влияние его религиозных верований. <…>

Источник: Логинов А.В. Власть и вера: государство и религиозные институты в истории и современности. – М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. – с.13-23.