Стратагема № 15. Сманить тигра с горы на равнину

Четыре иероглифа

Современное китайское чтение: дяо / ху / ли / шанъ

Перевод каждого иероглифа: побудить / тигр / покинуть / гора

Связный перевод: Побудить тигра покинуть гору. Сманить тигра с его горы на равнину. Отрезать противника от его базы.

Сущность:

а) Сманить тигра с горы на равнину, чтобы обезвредить его.

б) Сманить тигра с горы, чтобы затем без усилий занять гору (и таким образом также победить тигра).

в) Ослабить тигра, отдалив его от важнейшего помощника.

г) Отрезать тигра от тех, кого он защищает, чтобы затем легко обезвредить их. Стратагема изоляции.

Уже в книге «Гуань-цзы», приписываемой политическому философу Гуань Чжуну (VII в. до н. з.), говорится:

«Когда тигр или леопард покидают свое логово и приближаются к людям, они становятся добычей людей. Пока тигр или леопард полагаются на свое логово, им удается сохранять свою силу».

До сих пор сохранившая употребительность китайская пословица гласит: «Ху ло пин ян бэй цюань ци», что означает в переводе: «Если тигр спускается на равнину, на него тут же набрасываются собаки».

Хан Фэю (III в. до н. э.), известнейшему представителю древнекитайской Школы законников, основателем которой считается Гуань-цзы, приписывается следующее высказывание:

«Тигр побеждает собаку с помощью своих когтей и зубов. Если отнять у тигра зубы и когти и отдать их собаке, то тигр должен будет подчиниться собаке».

В формулировке Стратагемы № 15 «тигр» — образное наименование противника, а «гора» — образное же обозначение наиболее привычного и подходящего для противника поля сражений. Цель Стратагемы № 15 состоит в том, чтобы выманить «тигра» с его «горы». Это необходимо прежде всего, если имеешь дело с сильным «тигром». Ведь если допустить, чтобы сильный «тигр» пользовался еще и преимуществом своего положения на «горе», ситуацию можно будет описать с помощью другой китайской поговорки: «Вэй ху фу и» — «Снабдить тигра крыльями», то есть сделать сильного противника еще сильнее.

Имеются, конечно, примеры «тигров», отличающихся не только грубой силой и дерзостью. Их не так-то легко сманить с их «горы». Вспомним Одиссея, проплывавшего мимо острова сирен, которые завлекали моряков обольстительным пением и убивали их. Одиссей заткнул своим спутникам уши воском, а себя приказал привязать к мачте — и корабль остался на правильном курсе!

В рубрике «Сущность» приводятся различные возможные варианты применения Стратагемы № 15. Снабдим их некоторыми примерами.

Путешествие к Сыну Неба

Князь У (770–774 до н. э.) из Чжэн (в районе нынешней провинции Хэнань) имел двух сыновей. Старший из них, У Шэн, явился на свет перевернутым, то есть вперед ногами. Из-за тяжелых родов его мать его возненавидела. Она страстно полюбила своего второго сына, Дуаня, и хотела, чтобы он унаследовал трон. Но отец, уважая традиции наследования, противился этому; кроме того, старшему сыну нечего было поставить в вину. Поэтому Дуань получил только небольшой удел, а У Шэн был назначен официально наследником и после смерти отца получил его скипетр. Он правил Чжэн под именем князя Чжуана (743–701 до н. э.).

Мать, недовольная положением своего любимого сына, попросила нового князя отдать в удел брату большой город Чжи. Князь отклонил ее просьбу, так как город этот был слишком значителен. Тогда она потребовала для младшего сына важный город Цзин.

Советник князя Чжай Чжун предостерег князя, говоря, что по закону самые большие удельные города не должны превышать по размеру трети столицы, а город Цзин этому правилу не отвечает. Как не могут на небе светить два солнца, так не должно быть в государстве двух правителей. Город Цзин расположен в центре страны, его население весьма велико, и в политическом и военном отношении он не уступает столице. К тому же Дуань — любимый сын вдовы князя. Если дать ему этот город, волей-неволей в стране появятся два правителя.

Но князь отвечал, что таков приказ его матери, и отдал Дуаню город Цзин. Перед отъездом Дуань встретился с матерью, посоветовавшей ему готовиться в своей новой цитадели к удобному случаю для захвата трона.

Вскоре Дуань повелел военачальникам западной и северной границ подчиняться его приказам, в том числе в военном отношении, что не подобало ему как удельному владетелю. Затем он оккупировал прилегающие территории и увеличивал свои силы с каждым днем.

Об этом стало известно при княжеском дворе, но сам князь ничего не предпринимал. Один сановник, по имени Гунцзы Люй, посоветовал ему как можно быстрее устранить младшего брата. Но князь ответил: «Дуань — любимый сын моей матери. Он мой младший брат. Как могу я из-за клочка земли повести себя не по-братски и перечить матери?»

Гунцзы Люй отвечал, что медлить в решительный момент — верный путь к неудаче. А потерпев неудачу, раскаиваться будет поздно.

Князь Чжуан вздохнул: «Ах, я уже неоднократно обдумывал этот вопрос. Конечно, Дуань определенно собирается узурпировать трон. Но открыто он до сих пор не взбунтовался. Если я что-нибудь ему сделаю, мать станет строить против меня козни и весь свет обвинит меня в отсутствии братской любви и почтительности к матери. Единственное, что мне остается, — делать вид, что я ничего не понимаю, оставить брата безнаказанным и ждать, пока он не дойдет до явно бунтовщических действий. Тогда у меня будут доказательства его преступных намерений».

Гунцзы Люй возразил: «С одной стороны, вы правы. Но с другой стороны, ваш брат с каждым днем становится все могущественнее. Скоро он будет сильнее вас. Что, если мы побыстрее устроим так, чтобы он обнаружил свои намерения, и тогда уже без колебаний уничтожим его?»

И Гунцзы Люй предложил такой способ: князь, который уже давно, боясь нападения со стороны брата, не покидал княжества, должен отправиться на аудиенцию ко двору Сына Неба. В отсутствие князя его брат наверняка попытается напасть на столицу. Он, Гунцзы Люй, будет ждать с войском в засаде близ резиденции Дуаня и, как только Дуань выйдет из города со своими войсками, займет Цзин. Тогда младший брат потеряет свою опорную базу, и будет несложно обезвредить его.

Князь согласился с этим планом. Он поставил Чжай Чжуна наместником на время своего отсутствия. Мать князя сочла момент благоприятным для исполнения своих планов и отправила к младшему сыну вестника с тайным посланием касательно захвата столицы. Но Гунцзы Люй захватил вестника и убил. Письмо он переслал князю Чжуану, а к его брату отправил другого вестника с письмом сходного содержания. Дуань отослал гонца с ответным письмом к матери. В этом письме он назначал точную дату запланированного военного выступления. Это письмо также досталось Гунцзы Люю. Гонца он отправил к матери князя с фальшивым письмом подобного же содержания.

Теперь у князя Чжуана были в руках вожделенные доказательства. Он попрощался с матерью и с большой помпой отправился в сопровождении личной гвардии ко двору Сына Неба. Одновременно Гунцзы Люй ς войском устроил засаду поблизости от города Цзин и там ожидал, когда «тигр» оставит свою «гору».

Дуань вывел из города всех воинов и двинулся на столицу под тем предлогом, что он обязан в отсутствие брата обеспечивать ее безопасность. Город Цзин, в который Гунцзы Люй перед тем заслал своих агентов для возбуждения беспорядков, остался без охраны и был быстро взят.

Дуань узнал в пути о падении Цзина. Он тут же приказал войску поворачивать назад и остановился лагерем за городскими воротами, чтобы подготовиться к штурму. Но его люди были деморализованы. Проникшие тайно в лагерь агенты Гунцзы Люя распространили сведения о предательских планах княжеского брата, вследствие чего ночью половина армии дезертировала.

Дуань попытался бежать с остатком войска в Яньи, но и этот город был уже занят войсками князя. В конце концов Дуань вернулся в тот небольшой городок, власть над которым не удовлетворяла его ранее. Но войска князя уже приближались. Городок был слишком мал, чтобы противостоять наступлению. Дуаню ничего не оставалось, как покончить с собой.

Вот такая история приводится в романе «Истории Восточного Чжоу», относящемся к эпохе Мин (XIV–XVII вв.), окончательная редакция — эпоха Цин (XVII–XX вв.). В нем содержатся рассказы из VIII–III вв. до н. э., основанные на исторических данных, нередко расцвеченных игрой фантазии. Вышеописанные события излагаются также в классическом конфуцианском труде «Цзо-чжуань» — значительно суше и без стратагемных довесков. Интерпретация, использованная нами, опирается на книги о стратагемах, изданные на Тайване и в Гонконге. Следующий наш пример исторически более достоверен.

Совет под Чэнем

Хань Синь (ум. 196 до н. э.) прежде служил Сян Юю (232–202), главному сопернику Лю Бана (ум. 195 до н. э.) в борьбе за императорский трон после падения династии Цинь в 206 г. до н. э. Впоследствии, однако, он перебежал к Лю Бану, стал военачальником и оказал тому большие услуги (см. 8.1). За это Лю Бан дал ему в удел царство Чу. Когда Чжун Лимэй, крупный военачальник Сян Юя, после смерти последнего бежал и Лю Бан начал охоту за ним, Хань Синь укрыл его и не выполнил прямого приказа Лю Бана о его аресте.

В 201 г. до н. э. Лю Бану, уже императору Китая, донесли, что Хань Синь замышляет бунт. Лю Бан воспользовался стратагемой, подсказанной ему его советником Чэнь Пином (ум. 178 до н. э.). Он устроил инспекционную поездку в Юньмын (в нынешней провинции Хубэй) и созвал всех своих удельных князей на совет в уезде Чэнь (нынешняя провинция Хэнань). Когда Хань Синь получил это приглашение, ему ничего не оставалось, как подчиниться. Он боялся обвинения в беспорядках. Чтобы избежать этого, он принудил Чжун Лимэя к самоубийству и с его головой в качестве доказательства своей лояльности явился к Лю Бану, где и был арестован.

В этом примере совет в Чэнь служит для того, чтобы выманить Хань Синя — «тигра» — из его удела Чу («горы») и без труда обезвредить его. При этом Лю Бану наконец удалось лишить его ценного союзника, Чжун Лимэя.

Провели за нос

В расширенном значении Стратагема № 15 в первом из приведенных выше вариантов может употребляться также в полемике. Противную сторону в споре заставляют нарушить сдержанность и заводят в менее знакомую или вообще чуждую область, где легче будет поймать ее на ошибке.

Кроме того, можно представить себе применение Стратагемы № 15 при заключении торгового договора с иностранными бизнесменами, при формулировании статей о подсудности или о месте третейского суда. Эту статью можно составить таким образом, что в конфликтной ситуации партнер будет лишен привычного ему юридического обеспечения и окажется на незнакомой и потому неблагоприятной юридической почве.

Просьба о помощи Сунь Цэ

В последнее десятилетие династии Хань (206 до н. э. — 220 н. э.) окраинные области Китая оказались под властью множества правителей. К югу от Янцзы, там, где теперь расположен Шанхай, возникло два основных центра, один на юго-востоке, в районе современной провинции Цзянсу, подчинявшийся Сунь Цэ (175–200), правителю Гуйцзи, а другой на северо-западе, на территории современной провинции Аньхой, где правил Лю Сюнь, владыка Луцзяна.

Оба этих властелина спорили между собой за единоличную власть над Южным Китаем. К 199 г. Лю Сюнь так далеко распространил свое могущество, что стал представлять непосредственную угрозу для Сунь Цэ.

Что же делать? Многие чиновники и советники Сунь Цэ настаивали на немедленном походе против Лю Сюня и уничтожении последнего в решающей схватке. Но некоторые думали иначе. Они считали слишком опасной прямую конфронтацию с таким сильным противником. Один из них, Чжоу Юй (175–210), предпочитал стратагему опосредованной конфронтации; он полагал, что, прежде чем «лезть в тигриное логово», следует «сманить тигра с горы». Сунь Цэ послушался совета Чжоу Юя. Ему были известны личные качества Лю Сюня. Лю Сюнь был алчен, честолюбив и, пожалуй, глуповат. Исходя из этого, Сунь Цэ отправил к Лю Сюню доверенного посланца с письмом и подарками. На пути в Луцзян, где пребывал Лю Сюнь, посланец обнаружил множество военных лагерей. Все выглядело так, будто предстоит большой военный поход. Чтобы попасть на аудиенцию к Лю Сюню, посланцу пришлось пройти через шеренгу вооруженных до зубов воинов. Будучи допущен к Лю Сюню, он передал ему письмо Сунь Цэ. Письмо гласило:

«Мы с почтением взираем на Вас и желаем добрых отношений с Вами. Но, будучи в постоянных военных заботах, я не имел возможности посетить Вас. Ныне Шан Ляо вновь высылает войска и наседает на плохо защищенные территории к югу от Великой реки. Мы слишком слабы для дальнего похода. Потому мы подаем Вам вместе с подарками это прошение, чтобы побудить Вас к карательному походу и поражению Шан Ляо. Мы полагаем, что, если Вы сделаете это, это будет неоценимой помощью и поддержкой для слабых государств к югу от Великой реки».

Затем посланец передал подарки. Лю Сюнь был весьма тронут почтительностью Сунь Цэ. Он знал, что овладение царством Шан Ляо означало огромную мощь и благоденствие. К тому же Сунь Цэ попросил его о поддержке и послал множество ценных даров. Вне себя от радости, Лю Сюнь устроил в честь посланца роскошный пир. За столом посланец неоднократно поднимал кубок за победу Лю Сюня в предстоящем походе на Шан Ляо. Военачальники Лю Сюня также пили за победу в предстоящей победоносной войне против Шан Ляо. Только у одного штатского чиновника, по имени Лю Е, на лице сохранялась озабоченность. Когда пир окончился, Лю Сюнь спросил его о причине недовольства. Советник сказал: «Шан Ляо — небольшой город, но окружен прочными стенами. Его трудно взять. Боюсь, что Сунь Цэ применяет против нас стратагему «Сманить тигра с горы». Я предвижу неизбежное поражение».

Самодовольный и глупый, Лю Сюнь преисполнился гнева и воскликнул: «Молчи! Если бы Сунь Цэ действительно решился это предпринять, он не послал бы посланца». Военачальники хором поддержали Лю Сюня, и поход к Шан Ляо был решен. Город узнал о том, что надвигается армия, и сразу предпринял все необходимое для обороны. После долгого тяжелого пути Лю Сюнь приказал усталым войскам обложить город и одновременно напасть со всех сторон. Защитники города, будучи отдохнувшими и полными боевого духа, дали бой измотанному противнику. Бесчисленные стрелы, камни и бревна встретили взбирающихся на городские стены воинов. Атака армии Лю Сюня окончилась поражением, боевой дух воинов упал еще ниже. Сунь Цэ сразу же узнал, что Лю Сюнь со своими главными силами осадил Шан Ляо. Только одно маленькое сторожевое войско осталось охранять Луцзян. Тогда Сунь Цэ сказал своим советникам: «Мы сманили тигра с его горы. Теперь можно сначала овладеть его логовом, а потом легко покончить с ним». После этого Сунь Цэ ворвался со своей армией в Луцзян, который сдался без боя. Захватив Луцзян, Сунь Цэ выступил против главных сил Лю Сюня, падение боевого духа которых достигло глубочайшей точки при известии о падении Луцзяна. Битва кончилась для Лю Сюня катастрофой. После полного поражения он мог лишь взывать к Небу: «Почему я не послушался совета Лю Е? Я попался на стратагему Сунь Цэ «Сманить тигра с горы» и потому впал в ничтожество!» После этого он примкнул к Цао Цао (155–220).

Сунь Цэ, в свою очередь, этим легчайшим из своих походов заложил основание позднейшего царства У, одного из трех царств первой половины III столетия н. э.

Пример применения Стратагемы № 15 позаимствован из исторической хроники «История Троецарствия», составленной Чэнь Шоу (233–297); он пересказывается, в частности, в одном из распространенных в КНР комиксов о стратагемах. В другом комиксе излагается следующее происшествие, относящееся к концу Ханьской эпохи. О нем рассказывается в «Истории династии Поздняя Хань», принадлежащей перу Фань E (398–445).

Котел при Чэньцане

На северо-западе Китая варварский народ цян восстал против династии Хань. Юй Сюй, правитель Уду (на территории нынешней провинции Ганьсу), выступил против восставших, но те непрерывно побеждали его. Юй Сюй вынужден был отойти со своими тремя тысячами воинов в изрезанную расщелинами долину близ Чэньцана (в современной провинции Шаньси). Там он приказал устроить укрепленный лагерь. Вступать в битву с цянским войском, насчитывавшим более 10 000 человек, он не собирался. Цян отрезали ему все пути к отступлению, и Юй Сюй оказался в ловушке. По-видимому, его могла спасти только стратагема.

Юй Сюй приказал своим воинам кричать, обращаясь к осаждающим: «О воины цян! Мы отправили посланца к императору за помощью. Как только подойдут императорские войска, мы будем с вами сражаться!» Войско цян поверило и решило не дожидаться подхода императорских войск, а заняться грабительскими набегами на соседние области.

Когда Юй Сюй увидел отход цянских войск из долины, он сразу же бросился в погоню. При этом на каждом привале он распоряжался удваивать количество кострищ. Военачальники цянского войска постоянно узнавали через разведку об увеличении числа кострищ в ханьских войсках. Ввиду явного усиления ханьских войск дополнительными отрядами цянские военачальники наконец решили отступать в их исконную область. Об этом Юй Сюй узнал от своей разведки. Он напал на отступающие цянские войска и нанес им тяжелое поражение.

То, что Юй Сюй ввел в заблуждение цянские войска, распространив среди них сведения о подходе императорских войск, явилось средством выманить «тигра» (цянское войско) с «горы» (то есть с опасного для ханьцев, но, по-видимому, удобного для цянских войск поля сражения).

Послание в карпе

В комиксе, изданном в КНР тиражом 920 тыс. экземпляров (Шэньян, 1982), рассказывается, как была применена Стратагема № 15 во время войны с Японией (1937–1945).

На северном берегу озера, поросшего тростником, стояла деревня Саньхэшэ, на востоке лежала деревня Хочжуан, на юге — деревня Гаобаочжуан, а на западе — деревня Люйши. В Гаобаочжуане находилась усадьба Ба Саньфу. Коммунисты считали его местным диктатором. Он был деревенским старостой и, когда японцы вторглись в ту местность, втерся к ним в доверие. Одна рыбацкая семья не признавала его власти, и Ба Саньфу посоветовал японцам их убить. Четырнадцатилетней дочери рыбака Хун Яцзы удалось бежать.

Она отправилась к своему деду в деревню Саньхэшэ, к северу от озера. Тот был связным в армии Коммунистической партии Китая. Позднее Хун Яцзы стала связной в вооруженной рабочей группе — так во время антияпонского вооруженного сопротивления назывались отряды, действовавшие под руководством китайской компартии.

Хун Яцзы выходила на маленькой лодке на рыбную ловлю, чтобы передавать секретную информацию. На основании этой информации коммунисты однажды ночью напали на японское укрепление на западном берегу озера и убили японского командира. Поэтому японский отряд под командованием некоего Камено получил задание усилить японскую позицию в деревне Гаобаочжуан на южном берегу озера и установить связь с японцами в Хочжуане на восточном берегу. Японцы хотели таким образом выступить против коммунистов с двух сторон.

Девушка узнала об этом и сообщила командиру рабочей группы. Командир дал ей особое задание. Она выплыла на своей лодке на середину озера и там стала ловить рыбу. Вдруг она услышала голос с берега: «Плыви сюда, не то стрелять буду!» Этого-то Хун Яцзы и ждала. Она послушалась приказания и причалила к деревне Гаобаочжуан. На расспросы японских солдат она невинно отвечала: «Я ловлю рыбу с соколом».

В этот момент показался повар жившего там господина Ба Саньфу. Он должен был приготовить праздничный обед для японского командира Камено, но у него не было свежей рыбы. Затем вышел сам господин Ба Саньфу. Хун Яцзы, помня о своем задании, ничем не выдала охватившей ее ненависти. Ба Саньфу приказал Хун Яцзы показать корзину с рыбой, но счел рыбу слишком мелкой. Хун Яцзы сказала, что, по ее мнению, крупная рыба в этом месте не водится. Ба Саньфу спросил, где же добыть крупную рыбу. Хун Яцзы указала на север, в направлении деревни Саньхэшэ. «Там действительно бывает крупная рыба?» — в сомнении спросил Ба Саньфу.

«Хочешь верь, хочешь не верь. Вчера я видела у одного старого рыбака в сетях карпа размером с человека. Там были и еще рыбы. Но он не разрешает чужим там рыбачить».

«Тогда отправляйся и доставь мне крупных рыб и крабов», — сказал Ба Саньфу».

«Таких рыб не продают, а если хочешь их получить, отправляйся за ними сам».

Ба Саньфу озабоченно спросил: «А нет ли там людей из Восьмой полевой армии [название армии китайской компартии во время японской войны]?»

Хун Яцзы успокоила его. Тогда Ба Саньфу приказал своему повару Лань Хунъяню отправиться за рыбой вместе с Хун Яцзы. Хун Яцзы погребла прочь от берега, напевая нежным голоском рыбацкую песню. Вдруг в камышах послышались выстрелы. Лань Хунъянь испугался и лег на дно лодки. Хун Яцзы сделала вид, что тоже испугалась, и уронила весло. В следующий момент из камыша показались два вооруженных человека. Один из них окликнул Лань Хунъяня: «Что ты тут делаешь?»

«Я еду покупать рыбу», — сказал Лань Хунъянь. Хун Яцзы не подала виду, что узнала спрашивающего. Это был командир коммунистической рабочей группы. Она показала на Лань Хунъяня: «Это повар Ба Саньфу, его послали за рыбой».

Человек в камышах снял шапку и вежливо сказал: «Господин Ба Саньфу — наш друг. Пожалуйста, продолжайте ваш путь и выполните свое поручение».

Лань Хунъянь справился со своим страхом, поклонился человеку из камыша и пробормотал: «Да, да». Хун Яцзы стала грести дальше. Через некоторое время они пристали к северному берегу.

Как раз в это время ее дед разбирал сети под деревом гинкго. Хун Яцзы сказала: «Вот тот старый рыбак. Пойди и возьми у него рыбу». Лань Хунъянь подошел и грубо потребовал у старика рыбы. Тот сначала отвечал, что у него нет рыбы. На это Лань Хунъянь сказал: «Меня послал господин Ба. Он устраивает прием для господина военачальника Камено. Или тебе больше нравится тайно отдавать рыбу коммунистической Восьмой армии, чем снабжать императорскую японскую армию?»

«Α-a, так почему же вы мне сразу не сказали? — Теперь старик был сама вежливость. — Так вы от господина Ба! Конечно, у меня есть рыба».

И он вынес из дома огромного карпа, килограммов на пятнадцать. Лань Хунъянь тут же взял рыбу и приказал Хун Яцзы везти его обратно.

Приплыв в Гаобаочжуан, он приказал Хун Яцзы помочь себе. Лодку он привязал к дереву, а рыбу отнес на кухню. Вскрыв желудок рыбы, он обнаружил исписанный листок промасленной бумаги. В испуге он воскликнул: «Сюда, ко мне! В карпе нашлось письмо». Все столпились на кухне. Господин Ба также подошел со своим сандаловым веером. Он взял бумагу и увидел на ней иероглифы цзюэми, «совершенно секретно» и «лично господину Ба». Он испугался.

Хун Яцзы воспользовалась моментом и ушла в комнату для гостей, чтобы принести горячей воды для чая. Всем, кого она встречала, она рассказывала о письме в рыбе. Эта новость насторожила Камено, который как раз пил чай. Он вскочил и бросился на кухню.

После нападения на японский лагерь в Люйши до него доходили слухи о связи господина Ба с коммунистической Восьмой армией.

Поэтому он был уже предубежден против господина Ба. Он пришел на кухню и потребовал письмо.

Прочтя письмо, Камено молча вышел. Господин Ба не знал, что делать. Камено призвал к себе повара и допросил его. Повар отвечал правдиво, как только мог: господин Ба послал его в Сань-хэшэ. По дороге он встретил солдат из Восьмой армии. Те сказали, что они в хороших отношениях с господином Ба. Затем Камено расспросил Хун Яцзы. Ее рассказ полностью совпал с тем, что говорил повар.

Тогда Камено вновь вернулся в столовую к господину Ба. Чем больше тот пресмыкался, тем сильнее росли подозрения Камено. Когда Ба хотел поднести ему вина, Камено бросил чашу ему в лицо, вытащил меч и закричал: «Негодяй!» Господин Ба пробормотал: «Это недоразумение». Тогда Камено дал ему прочитать письмо из рыбы. Там было написано:

«Сегодня ночью мы собираемся напасть на Хочжуан. Мы рассчитываем на то, что Вам удастся напоить эту свинью Камено и воспрепятствовать ему прийти на помощь солдатам в Хочжуане. Позже мы отблагодарим Вас за это дело и за помощь при Люйши.

Вооруженная рабочая группа: ЦзянЦи».

И Камено отрубил господину Ба голову. Выйдя из дома, он услышал в направлении Хочжуана выстрелы. На двух моторных лодках Камено тут же направился к Хочжуану, чтобы расставить там своих людей. В этот момент вооруженная рабочая группа Коммунистической партии заняла врасплох усадьбу Ба Саньфу, связала двух оставленных там солдат Камено и подожгла усадьбу.

Когда Камено приблизился к Хочжуану, он не нашел там и следа коммунистов. В раздражении он обернулся и увидел, как вдали пылает его база в Гаобаочжуане. Тут он понял, что зря убил господина Ба и пал жертвой стратагемы «Сманить тигра с его горы». Камено тут же приказал поворачивать на Гаобаочжуан. Но вооруженная рабочая группа залегла в засаде и нанесла японцам полное поражение.