Внешняя политика Бориса Годунова и Англия

Внешняя политика Бориса Годунова не прерывала и начатых Иваном Грозным дружественных сношений с Англией, которая спешила извлекать из России промышленные и торговые выгоды. Английская королева Елизавета обращалась с льстивыми письмами к царю и Борису Годунову; тот сделался решительным покровителем англичан (они называли его своим лордом-протектором) и дал им привилегию на беспошлинную торговлю. Не довольствуясь тем, Англо-русская компания стремилась захватить монополию на торговые сношения с Белым морем и не пускать к этому морю не только иностранные корабли, но и те английские, которые не принадлежали к компании. Это стремление вызывало иногда протест со стороны московской внешней политики, и царь Федор писал королеве: «которую дорогу Бог устроил великое море океан, и тое дорогу как мочно затворить». В числе английских послов, приехавших хлопотать о привилегиях для компании, был Флетчер, известный автор сочинения о России. Когда появилось в печати это сочинение (1591), англо-русская компания подала своему правительству жалобу на то, что темные краски, которыми Флетчер описывает Россию, должны оскорбить русское правительство и потому создадут затруднения для английской торговли. Сочинение подверглось запрету. Следствием англо-русских торговых сношений было основание нового города и пристани на устье Северной Двины (1584), названного Архангельском, по имени ближнего монастыря.

Русская колонизация Поволжья и Сибири

Внешняя политика Бориса Годунова направлялась также на юг и восток. На восточных окраинах продолжались заботы о русской колонизации и закреплении недавно завоеванных Поволжья и Западной Сибири. При кончине Ивана IV в Казанской земле свирепствовало сильное восстание черемис, подстрекаемых татарами крымскими и ногайскими. Это восстание было усмирено не столько военной силой, сколько щедрыми подарками и обещаниями. Вместе с тем в стране черемис было построено нескольких новых городов, которые привели её в полное подчинение Москве; таковы Кокшага (или Царев-город), Цивильск, Уржум и др. Нижнее Поволжье было закреплено построением Саратова и Царицына. Такими же мерами укреплена была за Россией покорённая Ермаком Сибирь.

Русская политика и Крым

Большее сложность доставляли внешней политике Годунова отношения к крымцам. Они были натянутые вследствие частых набегов крымских татар на южные украйны России. Только междоусобия за престол удерживали орду от больших предприятий. В 1585 г. хан Магмет-Гирей был убит братом своим Ислам-Гиреем; два сына Магметовы Сайдет и Мурат нашли убежище в Московском государстве и поселились в Астраханской области. Они грозили с помощью русских и ногаев свергнуть дядю, чем москвитяне и пользовались, чтобы держать его в страхе. Усилившимся казачеством Запорожским, Донским и Терским Годунов пользовался как важным орудием своей внешней политики. Казаки своими нападениями отвлекали татар. Но наследовавший умершему Исламу Казы-Гирей (1588), по обычаю, желал ознаменовать начало своего царствования громким разбойничьим деянием; он замыслил большой набег на Москву, побуждаемый шведским королем и злобясь за неприсылку больших поминков. Мурат-Гирей в это время умер в Астрахани. Казы-Гирей надеялся повторить такой же набег, какой двадцать лет назад устроил Девлет-Гирей. Он обманул московских лазутчиков, внушив им, что намерен идти на Литву. Вдруг в июне 1591 года пришла весть, что хан с 150-тысячной ордой идет на Москву. Оберегавшим Оку Федору Мстиславскому с товарищами Борис Годунов велел поспешно двинуться к столице.

1 июля вечером полки пришли к селу Коломенскому; на следующий день их поставили в подвижном лагере, укрепленном телегами («обозе») близ Данилова монастыря. Сам царь прибыл в лагерь, смотрел полки. Кроме главного воеводы Федора Мстиславского в числе военачальников находились бояре: Борис Годунов, Александр Никитич Романов, окольничий Андрей Клешнин и оружничий Богдан Бельский. 4 июля утром у Коломенского появилась татарская орда, начала жечь окрестные села и хватать в плен людей. Русские войска не выходили из своего обоза, и татары не решились напасть на них, опасаясь их большого «наряда». Весь день до самой ночи прошел в мелких стычках с неприятелем.

В ту же ночь в русском лагере произошел почему-то большой шум, сопровождаемый громом пушек. Хан, расположившийся уже в селе Воробьеве, откуда смотрел на расстилавшуюся у его ног столицу, встревожился этим шумом. Русские пленники сказали ему, что на помощь московской силе пришло много войск. Не дожидаясь утра, хан побежал без остановки. За ним к Серпухову двинулась главная русская рать. Царь пожаловал за эту удачу своих воевод: Мстиславский получил шубу, кубок и пригород Кашин с уездом в кормление; прочие воеводы также получили подарки, вотчины и поместья. Богаче всех был награжден главный руководитель русской внешней политики – Борис Годунов: ему были пожалованы шуба в тысячу рублей, золотая цепь, золотой сосуд, три города в Важской земле и звание слуги, которое ставилось выше боярского. На том месте, где стоял русский «обоз», затем построен был Донской монастырь.

Казы-Гирей чрез гонцов смиренно просил государя простить ему приход под Москву. Но это была удачная хитрость с целью усыпитьрусское правительство. В Москве думали, что татары нескоро повторят набег, и не строго оберегали границы. Но в мае следующего 1592 года калга (наследный царевич) Фети-Гирей внезапно бросился на Рязанские и Тульские украйны и не встретил здесь никакого сопротивления; татары выжгли много деревень. Орда взяла столько полону, сколько давно уже не захватывала. Казы-Гирей снова переменил тон и стал требовать больших поминков. Правительству Бориса Годунова пришлось вновь посылать их. Но обязанность хана участвовать в войнах турок с германским императором отвлекла крымцев, и они на время оставили нас в покое. В 1594 году хан даже выдал русскому послу князю Щербатову шертную (присяжную) грамоту.

На южных рубежах московское правительство, как и на востоке, строило крепости: обновленный Курск, вновь построенные Воронеж, Ливны, Кромы, Белгород, Оскол, Валуйки; последние три были поставлены на «сакмах» или татарских путях. Упорное продолжение колонизации южных границ России принадлежит к числу самых мудрых деяний внешней политики Бориса Годунова.