Манипулирование в нашей жизни

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Ф. Ларошфуко.

С целью выяснения степени распространенности такого яв­ления, как манипуляция, нами проведен анкетный опрос груп­пы респондентов.

В качестве таковых выступили 460 руководителей разного уровня: директора, главные инженеры, начальники служб и отделов предприятий Министерства промышленности Рес­публики Беларусь и концерна «Беллесбумпром» (145 человек), начальники цехов и их заместители (65 человек), начальники отделов кадров и их заместители (50 человек), руководители среднего звена коммунальных служб (95 человек) и негосу­дарственных фирм (105 человек).

В разных группах от 70 % до 82 % респондентов указали, что им доводилось быть свидетелями, как некто манипулирует дру­гими на работе.

Значительная доля респондентов сообщила, что им дово­дилось быть жертвами манипуляций на работе: по всем рес­пондентам — 33 %, по имеющим высшее образование — 37 %, женщинам — 41 %, мужчинам — 31 %, молодым руководите­лям — 40 %, старшего возраста — 29 %.

На тот же вопрос относительно семьи результаты таковы: 29 % всех опрошенных (независимо от возраста) указали, что им дово­дилось часто или очень часто быть жертвой манипуляций; рес­понденты с высшим образованием и женщины — по 26 %, муж­чины — 31 %. В других сферах жизни намного меньше — 13±2 %.

43 % респондентов признают, что сами манипулируют на рабо­те, 28 % — в семье, с высшим образованием—соответственно 36 % и 30 %. Женщины в семье манипулируют больше, нежели мужчи­ны (38 % против 23 %), старшие руководители — больше младших (на работе 48 % против 38 %, в семье — 34 % против 22 %).

Крайне важными представляются следующие ответы: 85— 88 % респондентов желали бы научиться манипулировать, 92— 95 % — защищаться от манипуляций.

[16]

Таким образом, можно определенно утверждать, что мани-пуЛИр0вание является социально значимым и широко распро­страненным явлением [291].

На распространенность манипуляций в западном обществе указывал Эверетт Шостром [307]. Он знакомит нас с манипуля­тором, показывает его портрет. Всмотритесь, говорит он, мани­пулятор подстерегает нас везде и всюду. Это и бойкий продавец, уговаривающий нас купить товар, и родитель, «организующий» карьеру своим детям, и преподаватель, читающий лекции спи­ной к аудитории, и ребенок, требующий купить понравившуюся игрушку, и руководитель, использующий время и таланты под­чиненных в своих корыстных целях, и муж, превративший свою жену в домработницу, и, конечно, «народный избранник», обе­щающий избирателям то, чего не может выполнить, и т. д., и т. п.

Распространенности манипулирования в обществе спо­собствуют несколько обстоятельств.

1. Манипуляция как технология скрытого управления дает власть над людьми. А власть, как известно, сильнейший нар­котик.

Представим, что некто — вынужденно или сознательно — провел успешную манипуляцию. Скажем, переложил на кого-то свою работу и ответственность за нее. Насладился получен­ным результатом. Но вот возникла другая проблема или работа. Бросится ли он на ее исполнение или, памятуя о предыдущем успехе, прежде всего подумает, как бы вновь переложить все на кого-то другого? Жизнь показывает, что он скорее пойдет по второму пути. А поскольку от случая к случаю его опыт бу­дет нарастать, а с ним и искусство манипулирования людьми, то он почувствует вкус именно к манипулятивным действиям. Тем более что каждая победа дает ощущение власти над людь­ми и наслаждение этой властью.

Подмечено, что «из всех страстей человеческих, после са­молюбия, самая свирепая — властолюбие... Ни одна страсть не стоила человечеству стольких страданий и крови, как власто­любие» (В. Г. Белинский).

Автору не раз приходилось становиться свидетелем того, как неловкие поначалу манипуляторы через несколько лет представали истинными асами манипуляции, и это лишь под­тверждает приведенное выше рассуждение.

[15]

2. Как справедливо указывает С. Кара-Мурза, «подавляю­щее большинство граждан не желает тратить ни душевные и умственные силы, ни время на то, чтобы просто усомниться в сообщениях. Во многом это происходит потому, что пассивно окунуться в поток информации гораздо легче, чем критичес­ки перерабатывать каждый сигнал. На это никаких сил не хва­тит...» [111,23].

3. Распространенности манипулирования способствует и готовый инструментарий — наличие высокой техники мани­пулирования, накопленной людьми, отлаженные механизмы управления человеком.

Так, Э. Фромм пишет: «В кибернетическую эру личность все больше и больше подвержена манипуляциям. Работа, потреб­ление, досуг человека манипулируются с помощью рекламы и идеологии... Человек утрачивает свою активную, ответс­твенную роль в социальном процессе, становится полностью «отрегулированным» и обучается тому, что любое поведение, действие, мысль или чувство, которое не укладывается в общий план, создает ему большие неудобства; фактически он уже есть тот, кем он должен быть. Если он пытается быть самим собой, то в полицейских государствах ставит под угрозу свою свобо­ду и даже жизнь, в демократическом обществе — возможность продвижения или рискует потерять работу и, пожалуй, самое главное, рискует оказаться в изоляции, лишенным коммуни­кации с другими».

4. К сожалению, нередко «инкубаторами» манипуляторов являются семья и школа. То, как учатся манипулировать дети у своих родителей, ученики у учителей, студенты у преподава­телей, подробно описано в моей книге «Психология манипулиро­вания» [298].

5. По мнению Эриха Фромма [Фромм, 1992], еще одним ин­ститутом, способствующим манипулятивным тенденциям, яв­ляются рыночные отношения, приводящие к формированию такой суммы знаний о человеке, которая необходима лишь для управления им и контролирования его поведения. Как извест­но, в условиях рынка человек уже не столько человек, сколько потребитель. Рынок стремится обезличить людей, лишить их индивидуальности. Каждая страна, входящая в рыночные от­ношения, избежать этого не может. Отношения между людьми,

[19]

считают многие ученые, — это проекция общественных отно­шений. Поэтому нельзя рассматривать личность и ее отноше­ния с другими вне этого контекста. Индивидуальное — есть определенное отражение социальной реальности.

6. Вместе с тем человеческие отношения регулируются и претерпевают влияние со стороны общекультурных ценност­ных установок, характерных для данного этноса. Они во мно­гом связаны с национальными, социокультурными нормами, с ментальностью, являющейся интегральной характеристикой отношений человека и культуры. Различные культуры в разной степени создают предпосылки для манипулятивной деятель­ности независимо от складывающихся рыночкых отношений. I Российский исследователь Л. И. Рюмшина считает, что прагматичные и монологичные, так называемые Я-независи-мые, культуры создают почву для манипуляций. Первые — за счет ориентации на стремление к получению материальной выгоды, монологичные — за счет стремления к контролю над другими и отстраненности от них при сосредоточении на собст­венном «Я». Монокультурный подход характерен для западно­европейской и североамериканской культуры. Я-независимые более, чем Я-зависимые культуры, ориентированы на успех, власть. Естественно, в этом стремлении они чаще подвергают­ся риску, попадают в ситуацию неопределенности, в связи с чем выше вероятность использования манипуляций отдельными гражданами и снисходительного отношения к ним общества. Согласно французскому ученому Московичи, для западного типа общественного устройства характерно то, что оно опира­ется на контроль над средствами информации. Поэтому види­мое господство подменяется внутренним невидимым (манипу­лятивным) господством. Восточноевропейские же, азиатские, южноевропейские, латиноамериканские культуры ориентиру­ются на установление эмоциональных контактов с другими, на соответствие им, что позволяет отнести их к Я-зависимым культурам. При таком подходе, по мнению ряда ученых, фор­мируется взгляд на «Я» как личность зависящую, неотличимую от других [228,18, 19].

[17]

Кроме социокультурных, существуют еще и предпосылки, со­здаваемые тем или иным общественным устройством. Так, то­талитарные режимы в силу недоверия и стремления жестко кон­тролировать общественную ситуацию обесценивают человека, превращают его в «винтик, механизм», которым можно манипу­лировать. Демократические устройства, напротив, предполага­ют признание права на свободу граждан, что в целом уменьшает количество манипуляций [228, 20]. Однако при режиме псевдо­демократии число манипуляций отнюдь не уменьшается: просто одни заменяют другими.

Относительно русского этноса есть некий противовес рас­пространению манипулятивных установок. Об этом также пи­шет Л. И. Рюмшина: «Исходя из особенностей русского этноса, можно говорить, что предпосылки для использования других в собственных целях отсутствуют в нашей ментальное™. Слит­ность «Я» с другими при выраженности жертвенности и жалос­ти будет препятствовать этому, точно так же, как и преоблада­ние эмоционального над рациональным, значимость любви, страданий и лишений. В отличие от американской культуры, где манипулятор — успешный человек (см., например, работы Д. Карнеги), в русской культуре если и будут рождаться мани­пуляторы, то это будет особый тип «кающегося» манипуля­тора. Этому будет способствовать противоречивость русского национального характера [21], невероятным образом сочетае­мые любовь к людям и жестокость, национализм и всечеловеч-ность, слабохарактерность и высший героизм, религиозность и инфантилизм на фоне недостаточного осознания самоцен­ности личности. Не случайно подобный тип (так называемые «лишние люди», например Печорин, Остап Бендер) довольно часто встречается в русской литературе. Используя других в личных целях, чаще всего просто ради развлечения, азарта, от скуки, они в итоге проигрывают, оказываются несчастными, одинокими, страдающими» [227, 36].

Наиболее манипулятивная книга Дейла Карнеги «Как завоевы­вать друзей и оказывать влияние на людей» [Карнеги, 1990] (ма­нипуляция уже в названии — инсценировать дружбу, чтобы до­биваться своей цели) получила хождение в нашей стране в начале 80-х годов XX века. Первоначально она вызвала большой интерес, особенно, по-видимому, у тех, кто не прочь манипулировать окру­жающими. Характерно, что людей, действовавших «по Карнеги», можно было определить сразу: бросалось в глаза несоответствие применяемых конструкций нашему менталитету.

[21]

Еще одним свидетельством наличия в нашем обществе оп­ределенного интереса к манипулятивным приемам является тот факт, что на занятиях по скрытому управлению и защите от манипуляций, которые автор проводит в разных аудиториях, регулярно задают вопрос о его отношении к рекомендациям Д. Карнеги. (С удовлетворением констатирую, что резко отри­цательное отношение автора к этим рекомендациям встречает одобрение большинства присутствующих.)

Л. И. Рюмшина пишет: «Можно предположить, что изме­нившиеся в последние годы общественно-политические и социально-экономические условия жизни в России в корне меняют устоявшиеся психологические стереотипы поведения людей, нормы и ценности. Однако менталитет народа, опре­деляющий стереотип поведения этноса и в том числе его борь­бу за выживание и адаптацию, формируется как минимум за 1,5—2 тысячи лет и хотя и претерпевает изменения, но не столь существенные. По данным социологического исследования 1994 года, «доброта» пока является важнейшей чертой русского национального характера, причем чаще всего она указывается в сочетании со «страданием» и «милосердием». Конечно, соци­альный кризис всегда оказывает разрушающее воздействие на менталитет. В подобных случаях, как отмечает 3. В. Сикевич, возникает особый «кризисный менталитет», или «разорван­ное сознание». Именно с таким массовым сознанием русских, считает автор, мы имеем дело сегодня. Нельзя не учитывать и то, что русский менталитет дважды в XX веке подвергался на­сильственной ломке: первый раз в 1917 году в связи с форми­рованием «нового советского человека», второй — с середины 1980-х годов, когда уже советского человека ускоренно превра­щают в «рыночного» в духе западноевропейской, скорее даже американской системы ценностей» [239].

В последнее время в научной литературе широко обсуж­дается возможность изменения характеристик русского эт­носа. Большинство из этих исследований посвящено анализу ценностей. Некоторые их результаты настораживают, так как показывают, что наблюдаются серьезные изменения, затраги­вающие ключевые основы русского национального характе­ра. Наряду с сохраняющимися базовыми ценностями русской культуры в сознании россиян происходит изменение ценностей

[19]

по оси «индивидуализм — коллективизм» в сторону большего индивидуализма. Для молодого поколения значимыми моти­вами поведения становятся стремление к достижению личного успеха, выбор собственных целей, независимость, благососто­яние и установка на социальное неравенство [144]. Последнее может создавать почву для роста манипуляций. Данный автор подтверждает приведенные рассуждения эмпирическими ис­следованиями [229, 36].

Одно из них было направлено на определение манипулятивных склонностей у лиц, воспитанных в русской культу­ре, жителей юга России обоего пола, различного возраста и разных профессиональных групп. Всего было опрошено 516 человек в возрасте 14—50 лет. Результаты исследования по­казали, что высокий уровень выраженности манипулятив-ных склонностей был зафиксирован лишь у 39 исследуемых (7,5 % от общего числа). Среди них в основном предприни­матели, учащиеся торгового колледжа, а также школьники 14—17 лет.

При изучении предпринимателей обнаружилась интересная тенденция: по мере увеличения стажа снижается склонность к использованию манипулятивных техник. В работе это объяс­няется осознанием вреда, наносимого подобного рода взаимо­действием, личности и бизнесу. Юноши и девушки 16—17 лет в большей степени склонны к манипуляциям, чем школьники 14—15 лет, причем у юношей эта тенденция выражена сильнее. В целом это соответствует другим исследованиям [98], показы­вающим достаточно высокую степень склонности к манипули­рованию у молодежи [227, 36].

Естественно было бы предположить, что развитию склон­ности к манипулированию способствует профессия индивида и что, по-видимому, более высокой она окажется у тех, от кого в той или иной степени зависят другие люди.

В частности, в ряде исследований, в которых изучалось пове­дение педагогов средних школ, доля лиц с явно выраженной мани-пулятивной направленностью составила 17% [226], 23 % [227] и 34 % [225], т. е. в среднем 25 %, что в три с лишним раза превы­шает средние показатели, о которых сказано ранее.

Поскольку манипулятор имеет дело не с одним человеком, то у подавляющего числа членов нашего общества складывает­ся впечатление о вездесущности манипулирования, что и пока­зало наше исследование, описанное в начале раздела.

[20]

Представляет также интерес вопрос о влиянии кино, теле­видения и видеопродукции. Коммерционализация телевиде­ния и системы кинопроката привела к тому, что экраны запол­нила в основном более дешевая американская кинопродукция и назойливая реклама. Постоянный просмотр этого месива, особенно молодежью, прививает соответствующие ценнос­ти — стремление к богатству «красивой жизни», индивидуализ­му и т. п. Это отразилось и на лексиконе более молодой части населения: нередко приходится сталкиваться с реакцией, не­привычной для славянской ментальное™, но естественной для американцев: «Это твои проблемы», «О'кеу», «Вау!» и т. п. Как следствие принятия чуждых нам ценностей именно новое по­коление наших граждан более склонно к манипулированию.

Однако есть надежда, что интеллектуальный потенци­ал России все-таки не очень ориентирован на американскую культуру. Проведенные недавно исследования этнических стереотипов показывают, что прототипом образованного ци­вилизованного иностранца российские респонденты (в ос­новном лица с высшим образованием и студенты) называют «немца», а в наибольшей степени россияне симпатизируют Франции (кстати, исторически притягательной для нас) [191]. А отечественные предприниматели занимаются бизнесом по-русски, а не по американскому образцу [284]. Надо думать, что до тех пор, пока ядро русского менталитета будет составлять ярко выраженный примат духовного над материальным [21], а носителем доминирующей шкалы ценностей будет высту­пать православие, задающее особый тон человеческим взаи­моотношениям, манипулирование как сложноорганизованная деятельность не приживется в России. Можно предполагать, что, как и в других странах, рыночные отношения и неопре­деленность общественной ситуации будут провоцировать рост манипулятивных воздействий, но если манипулятивность как таковая и станет чертой национального характера, то не скоро. Субъекты «Я-зависимых» культур склонны к конформизму, но в отношении «своих», а не «других», чужих [227, 39].

Пессимистический взгляд на проблему распространеннос­ти манипулирования мы находим у Э. Шострома. Он считает,

[24]

что в любом из нас сидит манипулятор, и, чтобы рассмотреть его, надо всего лишь заглянуть внутрь себя и получше присмот­реться. Среди всего многообразия манипуляторов можно вы­делить несколько основных типов; любой человек располагает полным набором приведенных ниже манипулятивных техник самозащиты, которые нередко используются и для нападения.

1. Диктатор демонстрирует свою силу. Он доминирует, управляет, отдает распоряжения, ссылается на авторитеты и делает все для того, чтобы руководить своей жертвой. В качес­тве разновидностей Диктатора могут выступать Мать-настоя­тельница, Отец-настоятель, Деспот, Босс, Младшие Боги.

2. Слюнтяй обычно выступает в роли жертвы Диктатора и представляет собой его полярность. Слюнтяй выработал и раз­вил в себе блестящий навык справляться с Диктатором. Он по­казывает всем свою чувствительность. Он забывает, не слышит, он пассивен и молчалив. В качестве его разновидностей могут выступать Мнительный, Непроходимый тупица, Уступающий, Застенчивый, Себе-на-уме.

3. Калькулятор стремится во что бы то ни стало контроли­ровать и управлять всем и вся. Он вводит в заблуждение, обма­нывает, пытается перехитрить, провести и надуть, запудривая людям мозги. Таким образом он осуществляет над ними свой контроль. К разновидностям Калькулятора относят Настойчи­вого продавца, Соблазнителя, Покерного игрока, Мошенника, Шантажиста, Резонера.

4. Прилипала являет собой противоположность Калькуля­тора. Он подчеркивает собственную зависимость. Он желает быть ведомым, ищет заботы и готов быть одураченным. Он позволяет другим делать за него его работу. Прилипала прояв­ляет себя в роли Паразита, Нытика, Вечного ребенка, Ипохон­дрика, Требующего внимания, Беспомощного.

5. Задира демонстрирует агрессию, жестокость и недобро­желательность. Он контролирует окружающих при помощи разного рода угроз. Вот его ипостаси: Унижающий, Ненавидя­щий, Головорез и Угрожающий. Женские образы Задиры могут быть представлены в роли Стервы или Сварливой бабы.

6. Славный парень демонстрирует окружающим свою заботу, любовь и сердечность. Он просто убивает своей добротой. В ка­ком-то смысле справиться с ним гораздо сложнее, чем с Задирой ­

[26]

ведь вы же не можете нападать на Славного парня! И осо­бенно любопытно, что в любом столкновении или конфликте с Задирой Славный парень почти всегда выигрывает. Он пред­стает перед нами в образах Угодника, Противника насилия, Па­иньки, Невмешивающегося, Добродетельного, Того-Кто-Ни-когда-не-Спросит-что-Ты-Хочешь, Человека-Организатора.

7. Судья все время подчеркивает свою критичность, кото­рая нередко перерастает в скептицизм или критиканство. Он не доверяет никому, он склонен осуждать других, обидчив и злопамятен. Разновидности этого типа — Всезнайка, Порица­тель, Знаток, Коллекционер обид, Обязывающий, Устыдитель, Сравнивающий, Взыскатель и Осуждающий.

8. Защитник противоположен Судье. Он выражает поддерж­ку и не придирается к недостаткам. Он портит окружающих своим чрезмерным сочувствием и своим нежеланием дать им Возможность самостоятельно постоять за себя и самостоятель­но защитить себя. Вместо заботы о собственных нуждах он с головой погружается в нужды окружающих, над которыми ус­танавливает пожизненную опеку. Он может выступать в таких ролях, как Матушка-Наседка, Адвокат, Обеспокоенный-за-Других, Боящийся-за-Других, Пострадавший-за-Других, Му­ченик, Помощник, Альтруист.

Манипулятор, как правило, чрезмерно развивает и подчер­кивает в себе одно или несколько описанных ключевых качеств того или иного типа. Таким образом, он либо играет одну из предложенных в рамках этого типа ролей, либо создает неко­торую их комбинацию. Отношения манипулятора с окружаю­щими его людьми складываются на основании вполне опреде­ленных закономерностей. Так, если он строго придерживается одного из манипулятивных типов, то неизбежно проецирует на окружающих людей его полярность, тем самым превращая их в свои мишени. Так, жены-Нытики недаром часто выбирают себе мужей-Диктаторов и, умышленно удерживая их в этой роли, таким образом осуществляют над ними свой контроль.

Одним словом, как ни парадоксально это звучит, но каждо­му из нас присущ манипулятивный потенциал [308, 29—32].

Наш тезис о распространенности манипуляций будет под­креплен и следующими главами, в которых представлены мно­гочисленные факты манипуляций сознанием наших граждан.

[23]