Протоколы Собраний Сионских Мудрецов

Протоколы Собраний Сионских Мудрецов

С.А. Нилус

Предисловие

В начале девятисотых годов, С.А. Нилус опубликовал «Протоколы Собраний Сионских Мудрецов».

В этих Протоколах была изложена систематическая программа захвата евреями всей власти над миром.

— В 1901 году, — писал С.А. Нилус, во втором издании своего труда ( 1911 г ., стр. 52-53), — мне удалось получить в своё распоряжение от одного близкого мне человека, ныне уже скончавшегося, рукопись, в которой, с необыкновенной отчётливость и ясностью, изображены ход и развитие всемирной роковой тайны еврейско-масонского заговора, имеющего привести отступнический мир к неизбежному для него концу.

Лицо, передавшее мне эту рукопись, удостоверяет, что она представляет точную копию — перевод с подлинных документов, выкраденных женщиной у одного из влиятельнейших и наиболее посвящённых руководителей фран-масонства, после одного из тайных заседаний, «посвящённых» где-то во Франции, этом ожидовленном гнезде франмасонского заговора.

Эту-то рукопись, под общим заглавием «Протоколы собраний Сионских Мудрецов», я и предлагаю желающим видеть и слышать, и разуметь.

…Впервые рукопись эта увидела свет только в конце 1905 года во 2-ом издании книги моей «Великое в малом и антихрист, как близкая политическая возможность».

Тогда был самый разгар всероссийского пожара, так называемого «освободительного движения», с исключительной ясностью и силой оправдавшего нашу уверенность в подлинности «Протоколов».

Один Господь знает, сколько мною было потрачено от 1901 по 1905 год тщетных усилий дать им движение, с целью предварения власть имущих о причинах грозы, уже давно собиравшейся над беспечной, а теперь — увы, — и обезумевшей Россией…

«Сионские Протоколы» были переизданы С.А. Нилусом вторым изданием в 1911 году и третьим в начале 1917 года.

Последнее издание, напечатанное в типографии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, было тогда же истреблено революционерами и распространено не было.

В течение шестнадцати лет, с 1901 по 1917 год бился С.А. Нилус с Тёмной Силой и «предварял власть имущих о причинах грозы, собравшейся над беспечной и — увы — обезумевшей Россией», и своевременным распространением «Сионских Протоколов», пытался просветить и образумить стремившееся в бездну революции российское общество.

Всё оказалось тщетно. Те, кто, в течение веков, выработали сатанински хитрую, змеино мудрую программу «Сионских Протоколов», в отношении несчастной России, достигли полной победы, а в отношении других народов — сделали много шагов вперёд на зловещем пути мирового владычества еврейства…

Россия испытала на себе все приёмы моральной и телесной секции, предуказанные тайной программой «Сионских Протоколов».

И, если до революции 1917 года, ещё было возможно сомневаться в подлинности этой еврейской программы, то теперь, после того, как программа эта была осуществлена до последних мелочей, и это осуществление привело к явному порабощению великой христианской Империи под власть еврейского Интернационала, — всякие сомнения стали невозможны.

После падения России и торжества большевиков, «Сионские Протоколы» привлекли всеобщее внимание.

В указанной книге Генри Форда (стр. 92) читаем:

«Вот что, между прочим, писал Герман Бернштейн: «приблизительно, год тому назад, один чиновник Министерства Юстиции показал мне копию рукописи некоего Нилуса «Еврейская опасность» и просил меня высказать моё о ней мнение.

Он мне сказал, что эта рукопись представляет собой перевод русской книги, вышедшей в 1905 году, которая, впоследствии, была изъята из обращения.

По-видимому, рукопись представляла собой «Протоколы Сионских Мудрецов» и была прочитана, как предполагают, — доктором Герцелем на тайной конференции сионистов в Базеле.

Чиновник сказал мне, что, по его мнению, рукопись является сочинением доктора Герцеля…

Далее, он упомянул, что многие американские сенаторы, которые ознакомились с рукописью, были поражены, что евреями за столько лет вперёд был выработан план, ныне осуществившийся, и что большевизм, уже за много лет вперёд, замышлялся евреями, с целью разрушения мира».

И далее, в той же книге (стр. 95):

«Распространение «Протоколов» в Соединённых Штатах можно объяснить только тем, что они проливают большой свет и придают особое значение известным фактам, наблюдавшимся и раньше.

Это обстоятельство так важно, что оно-то и придаёт особый вес документам, подлинность которых не удостоверена. Простая ложь долго не живёт, и сила её быстро слабеет».

«Протоколы», напротив того, высказывают свою живучесть больше, чем когда либо: они проникли в более высокие сферы, чем раньше, и к ним относятся более серьёзно, чем прежде».

«Протоколы» не стали бы более ценными и интересными, если бы даже они носили имя Теодора Герцля. Их анонимность так же мало уменьшает их ценность, как отсутствие подписи художника художественную ценность картины.

Даже лучше, что происхождение протоколов неизвестно. Если бы в точности было установлено, что группа интернациональных евреев в 1896 году, во Франции или Швейцарии, на конференции выработали программу завоевания мира, то пришлось бы доказать, что эта программа выдумана ими не в шутку и что в основе её лежало действительное желание провести её в жизнь».

Протоколы представляют собой мировую программу; в этом не сомневается никто. Чья это программа, — указано в самих протоколах.

Спрашивается, что было бы ценнее для доказательства её подлинности, — одна, шесть или двадцать подписей, или двадцатипятилетняя цепь усилий, направленных к её осуществлению?»

«Для нас, американцев, интересно не то, составлял ли эту программу преступник или сумасшедший, а то, что, когда она была составлена, то появились средства и пути для претворения в жизнь отдельных, важнейших частей её».

А для нас, русских, важно и необходимо знать, что программу «Сионских Протоколов» составил коллективный преступник, всемирный заговорщик — мессианствующее еврейство.

Мы, русские, должны постоянно помнить, что именно еврейством эта программа была испытана и применена на теле живой России и послужила ему, сперва орудием разложения, а затем и орудием порабощения.

Протоколы Сионских Мудрецов

Весь текст печатаемых далее Протоколов взят с подлинного издания С. Нилуса, напечатанного в типографии Свято-Троицкой Сергиевой Лавры в 1911 году.

Протокол № 1

Право в силе. Свобода — идея. Либерализм. Золото. Вера. Самоуправление. Деспотизм капитала. Внутренний враг. Толпа. Анархия. Политика и мораль. Право сильного.

Необоримость масонско-еврейской власти. Цель оправдывает средства. Толпа — слепец. Политическая азбука. Партийные раздоры. Наиболее целесообразный образ правления — самодержавие. Спирт. Классицизм. Разврат. Принцип и правила масонско-еврейского правительства.

Террор. Свобода, равенство, братство. Принцип династического правления. Уничтожение привилегий гоевской аристократии. Новая аристократия. Психологический расчёт. Абстракция свободы. Сменяемость народных представителей.

…Отложив фразёрство, будем говорить о значении каждой мысли, сравнениями и выводами осветим обстоятельства. Итак, я формулирую нашу систему с нашей и гоевской (Гои — христиане и вообще все не евреи — прим. здесь и далее С. Нилуса) . точек зрения.

Надо заметить, что люди с дурными инстинктами — многочисленнее добрых, поэтому, лучшие результаты в управлении ими достигаются насилием и устрашением, а не академическими рассуждениями.

Каждый человек стремится к власти, каждому хотелось бы сделаться диктатором, если бы только он мог; но, при этом, редкий не был бы готов жертвовать благами всех, ради достижения благ своих.

Что сдерживало хищных животных, которых зовут людьми? Что ими руководило до сего времени?

В начале общественного строя, они подчинились грубой и слепой силе, потом — закону, который есть та же сила, только замаскированная.

Вывожу заключение, что, по закону естества, право — в силе.

Политическая свобода есть идея, а не факт. Эту идею надо уметь применять, когда является нужным, идейной приманкой привлечь народные массы к своей партии, если таковая задумала сломить другую, у власти находящуюся.

Задача эта облегчается, если противник сам заразится идеей свободы, так называемым, либерализмом и ради идеи, поступится своей мощью.

Тут-то и проявится торжество нашей теории: распущенные бразды правления тут же, по закону бытия, подхватываются и подбираются новой рукой, потому что, слепая сила народа дня не может прожить без руководителя, и новая власть — лишь заступает вместо старой, ослабевшей от либерализма.

В наше время, заместительницей либералов-правителей явилась власть золота .

Было время, правила вера. Идея свободы — неосуществима, потому что никто не умеет пользоваться ею в меру.

Стоит только народ, на некоторое время, предоставить самоуправлению, как оно превращается в распущенность.

С этого момента, возникают междоусобицы, скоро переходящие в социальные битвы, в которых государства горят и значение их превращается в пепел.

Истощается ли государство в собственных конвульсиях, или же, внутренние распри отдают его во власть внешним врагам, во всяком случае, оно может считаться безвозвратно погибшим: оно в нашей власти .

Деспотизм капитала, который весь в наших руках, протягивает ему соломинку, за которую государству приходится держаться поневоле, в противном случае, оно катится в пропасть.

Того, который, от либеральной души, сказал бы, что рассуждения такого рода — безнравственны, я спрошу: если у каждого государства — два врага и если, по отношению к внешнему врагу, ему дозволено и не почитается безнравственным употреблять всякие меры борьбы, как, например, не ознакомлять врага с планами нападения или защиты, нападать на него ночью или неравным числом людей, то, почему же, такие же меры, в отношении худшего врага, нарушителя общественного строя и благоденствия, можно назвать недозволенными и безнравственными?

Может ли здравый логический ум надеяться успешно руководить толпами, при помощи разумных увещеваний или уговоров, при возможности противоречия, хотя бы и бессмысленного, но которое может показаться, поверхностно разумеющему народу, более приятным?

Руководствуясь исключительно мелкими страстями, повериями, обычаями, традициями и сентиментальными теориями, люди в толпе и люди толпы поддаются партийному расколу, мешающему всякому соглашению, даже на почве вполне разумного увещевания.

Всякое решение толпы зависит от случайного или подстроенного большинства, которое, по неведению политических тайн, произносит абсурдное решение, кладущее зародыш анархии в управлении.

Политика не имеет ничего общего с моралью. Правитель, руководящийся моралью, не политичен, а потому непрочен на своём престоле.

Кто хочет править должен прибегать и к хитрости, и к лицемерию.

Великие народные качества — откровенность и честность — суть пороки в политике, потому что они свергают с престолов лучше и вернее сильнейшего врага.

Эти качества должны быть атрибутами гоевских царств, мы же, отнюдь не должны руководиться ими.

Наше право — в силе. Слово «право» есть отвлечённая и ничем не доказанная мысль.

Слово это означает не более, как: Дайте мне то, чего я хочу, чтобы я, тем самым, получил доказательство, что я сильнее вас.

Где начинается право? Где оно кончается?

В государстве, в котором плохая организация власти, безличие законов и правителя, обезличенных размножившимися от либерализма правами, я черпаю новое право — броситься, по праву сильного, и разнести все существующие порядки и установления, наложить руки на законы, перестроить все учреждения и сделаться владыками тех, которые предоставили нам права своей силы, отказавшись от них добровольно, либерально…

Наша власть, при современном шатании всех властей, будет необоримее всякой другой, потому что она будет незримой до тех пор, пока не укрепится настолько, что её уже никакая хитрость не подточит.

Из временного зла, которое мы вынуждены теперь совершать, произойдёт добро непоколебимого правления, которое восстановит правильный ход механизма народного бытия, нарушенного либерализмом.

Результат оправдывает средства.

Обратим же внимание, в наших планах, не столько на доброе и нравственное, сколько на нужное и полезное.

Перед нами план, в котором стратегически изложена линия, от которой нам отступать нельзя, без риска видеть разрушение многовековых работ.

Чтобы выработать целесообразные действия, надо принять во внимание подлость, неустойчивость, непостоянство толпы, её неспособность понимать и уважать условия собственной жизни, собственного благополучия.

Надо понять, что мощь толпы — слепая, неразумная, нерассуждающая, прислушивающаяся направо и налево.

Слепой не может водить слепых, без того, чтобы их не довести до пропасти, следовательно, члены толпы, выскочки из народа, хотя бы и гениально умные, но в политике не разумеющие, не могут выступать, в качестве руководителей толпы без того, чтобы не погубить всей нации.

Только с детства подготовляемое к самодержавию лицо может ведать слова, составляемые политическими буквами.

Народ, предоставленный самому себе, то есть, выскочкам из его среды, саморазрушается партийными раздорами, возбуждаемыми погонею за властью и почестями, и происходящими от этого беспорядками.

Возможно ли народным массам спокойно, без соревнования, рассудить, управиться с делами страны, которые не могут смешиваться с личными интересами?

Могут ли они защищаться от внешних врагов?

Это — немыслимо, ибо план, разбитый на несколько частей, сколько голов в толпе, теряет цельность, а потому, становится непонятным и неисполнимым.

Только у Самодержавного лица планы могут выработаться обширно ясными, в порядке, распределяющем всё в механизме государственной машины; из чего надо заключить, что, целесообразное для пользы страны, управление должно сосредоточиться в руках одного ответственного лица.

Без абсолютного деспотизма не может существовать цивилизация, проводимая не массами, а руководителем их, кто бы он ни был.

Толпа — варвар, проявляющий своё варварство, при каждом случае. Как только толпа захватывает в свои руки свободу, она её вскоре превращает в анархию, которая, сама по себе, есть высшая степень варварства.

Взгляните на заспиртованных животных, одурманенных вином, право на безмерное употребление которого дано вместе со свободой.

Не допускать же нам и наших дойти до того же…

Народы гоев одурманены спиртными напитками, а молодёжь их — одурела от классицизма и раннего разврата, на который её подбивала наша агентура — гувернёры, лакеи, гувернантки — в богатых домах, приказчики и проч., наши женщины в местах гоевских увеселений.

К числу этих последних я причисляю и, так называемых, «дам из общества», добровольных последовательниц их по разврату и роскоши.

Наш пароль — сила и лицемерие.

Только сила побеждает в делах политических, особенно если она скрыта в талантах, необходимых государственным людям.

Насилие должно быть принципом, а хитрость и лицемерие — правилом для правительств, которые не желают сложить свою корону к ногам агентов какой-либо новой силы.

Это зло есть единственное средство добраться до цели, добра.

Поэтому, мы не должны останавливаться перед подкупом, обманом и предательством, когда они должны послужить к достижению нашей цели.

В политике надо уметь брать чужую собственность без колебаний, если ею мы добьёмся покорности и власти.

Наше государство, шествуя путём мирного завоевания, имеет право заменить ужасы войны менее заметными и более целесообразными казнями, которыми надобно поддерживать террор, располагающий к слепому послушанию.

Справедливая, но неумолимая строгость есть величайший фактор государственной силы: не только ради выгоды, но и во имя долга, ради победы, нам надо держаться программ насилия и лицемерия.

Доктрина расчёта настолько же сильна, насколько средства, ею употребляемые.

Поэтому, не столько самими средствами, сколько доктриной строгости мы восторжествуем и закрепостим все правительства своему сверхправительству .

Достаточно, чтобы знали, что мы — неумолимы, чтобы прекратить ослушания.

Ещё в древние времена мы, среди народа, крикнули слова «свобода, равенство, братство», слова, столь много раз повторённые с тех пор бессознательными попугаями, отовсюду налетевшими на эти приманки, с которыми они унесли благосостояние мира, истинную свободу личности, прежде так ограждённую от давления толпы.

Якобы, умные, интеллигентные гои не разобрались в отвлечённости произнесённых слов, не заметили противоречия их значения и соответствия их между собою, не увидели, что в природе нет равенства, не может быть свободы, что сама природа установила неравенство умов, характеров и способностей, равно и подвластность её законам, не рассудили, что толпа — сила слепая, что выскочки, избранные из неё для управления, в отношении политики — такие же слепцы, как и она сама, что посвящённый, будь он даже гений, ничего не поймёт в политике — всё это гоями было упущено из виду; а между тем, на этом зижделось династическое правление: отец передавал сыну знание хода политических дел, так, чтобы никто его не ведал, кроме членов династии, и не мог бы выдать его тайны управляемому народу.

Со временем, смысл династической передачи истинного положения дел политики был утрачен, что послужило к успеху нашего дела.

Во всех концах мира слова — «свобода, равенство, братство» — становили в наши ряды, через наших слепых агентов, целые легионы, которые с восторгом несли наши знамёна.

Между тем, эти слова были червяками, которые подтачивали благосостояние гоев, уничтожая всюду мир, спокойствие, солидарность, разрушая все основы их государств.

Вы увидите впоследствии, что это послужило к нашему торжеству: это нам дало возможность, между прочим, добиться важнейшего козыря в наши руки — уничтожения привилегий, иначе говоря, самой сущности аристократии гоев, которая была единственной, против нас, защитой народов и стран.

На развалинах природной и родовой аристократии мы поставили аристократию нашей интеллигенции, во главе всего, денежную.

Ценз этой новой аристократии мы установили в богатстве, от нас зависимом, и в науке, двигаемой нашими мудрецами.

Наше торжество облегчалось ещё тем, что в сношениях с нужными нам людьми мы всегда действовали на самые чувствительные струны человеческого ума — на расчёт, на алчность, на ненасытность материальных потребностей человека; а каждая из перечисленных человеческих слабостей, взятая в отдельности, способна убить инициативу, отдавая волю людей в распоряжение покупателя их деятельности.

Абстракция свободы дала возможность убедить толпу, что правительство — не что иное, как управляющий собственника страны — народа и что его можно сменять, как изношенные перчатки.

Сменяемость представителей народа отдавала их в наше распоряжение и, как бы, нашему назначению.

Протокол № 2

Экономические войны — основание еврейского преобладания. Показная администрация и «тайные советники». Успехи разрушительных учений. Приспособляемость в политике. Роль прессы. Стоимость золота и ценность еврейской жертвы.

Нам необходимо, чтобы войны, по возможности, не давали территориальных выгод: это перенесёт войну на экономическую почву, в которой нации, в нашей помощи, усмотрят силу нашего преобладания, а также, положение вещей отдаст обе стороны в распоряжение нашей интернациональной агентуры, обладающей миллионами глаз, взоров, не преграждённых никакими границами.

Тогда наши международные права сотрут народные в собственном смысле права и будут править народами так же, как гражданское право государств правит отношениями своих подданных между собою.

Администраторы, выбираемые нами из публики, в зависимости от их рабских способностей, не будут лицами, приготовленными для управления, и потому они легко сделаются пешками в нашей игре, в руках наших учёных и гениальных советчиков, специалистов, воспитанных с раннего детства для управления делами всего мира.

Как вам известно, эти специалисты наши черпали, для управления нужные сведения, из наших политических планов, из опытов истории, из наблюдений над каждым текущим моментом.

Гои не руководятся практикой беспристрастных исторических наблюдений, а теоретической рутиной, без всякого критического отношения к её результатам.

Поэтому, нам нечего с ними считаться — пусть они себе, до времени, веселятся или живут надеждами на новые увеселения или воспоминаниями о пережитых.

Пусть для них играет главнейшую роль то, что мы внушили им признавать за веление науки (теории).

Для этой цели мы постоянно, путём нашей прессы, возбуждаем слепое доверие к ним.

Интеллигенты гоев будут кичиться знаниями и, без логической их проверки, приведут в действие все подчерпнутые из науки сведения, скомбинированные нашими агентами, с целью воспитания умов в нужном для нас направлении.

Вы не думайте, что утверждения наши голословны: обратите внимание на подстроенные нами успехи дарвинизма, марксизма, ницшетизма.

Растлевающее значение для гоевских умов этих направлений нам-то, по крайней мере, должно быть очевидно.

Нам необходимо считаться с современными мыслями, характерами, тенденциями народов, чтобы не делать промахов в политике и в управлении административными делами.

Торжество нашей системы, части механизма которой можно располагать разно, смотря по темпераменту народов, встречаемых нами по пути, не может иметь успеха, если практическое её применение не будет основываться на итогах прошлого, в связи с настоящим.

В руках современных государств имеется великая сила, создающая движение мысли в народе, — это пресса.

Роль прессы — указывать, якобы, необходимые требования, передавать жалобы народного голоса, выражать и создавать неудовольствия.

В прессе выражается торжество свободоговорения.

Но, государства не умели воспользоваться этой силой: и она очутилась в наших руках.

Через неё мы добились влияния, сами оставаясь в тени, благодаря ей мы собрали в свои руки золото, невзирая на то, что нам его приходилось брать из потоков крови и слёз…

Но, мы откупились, жертвуя многими из нашего народа.

Каждая жертва, с нашей стороны, стоит тысячи гоев перед Богом.

Протокол № 3

Символический змей и его значение. Неустойчивость конституционных весов. Террор во дворцах. Власть и честолюбие. Парламентские говорильни, памфлеты. Злоупотребление властью. Экономическое рабство. «Правда народа». Кулачество и аристократия. Армия масоно-еврейства. Вырождение гоев. Голод и право капитала. Толпа и коронация «всемирного владыки».

Основной предмет программы будущих масонских народных школ. Тайна науки социального строя. Общий экономический кризис. Безопасность «наших». Деспотизм масонства — царство разума. Утрата руководителя. Масонство и «великая» французская революция. Царь — деспот Сионской крови. Причины неуязвимости масонства. Роль тайных масонских агентов. Свобода.

Сегодня могу сообщить, что наша цель — уже в нескольких шагах от нас.

Остаётся небольшое пространство, и весь пройденный нами путь готов уже сомкнуть свой цикл Символического Змия, каковым мы изображаем наш народ.

Когда этот круг замкнётся, все европейские государства будут им замкнуты, как крепкими тисками.

Современные конституционные весы скоро опрокинутся, потому что мы их установили не с точностью для того, чтобы они не переставали колебаться, пока не перетрётся их держатель.

Гои предполагали, что они его достаточно крепко сковали, и всё ожидали, что весы придут в равновесие.

Но, держатель — Царствующие — заслонены своими представителями, которые дурят, увлекаясь своей бесконтрольной и безответственной властью. Властью же этой, они обязаны навеянному на дворцы террору.

Не имея доступа к своему народу, в самую его среду, Царствующие уже не могут сговориться с ним и укрепиться против властолюбцев.

Разделённые нами зрячая Царская Сила и слепая сила народа потеряли всякое значение, ибо, как слепец без палки, они — немощны.

Чтобы побудить властолюбцев к злоупотреблению властью, мы противопоставили друг другу все силы, развив их либеральные тенденции к независимости.

Мы, в этом направлении, возбудили всякую предприимчивость, мы вооружили все партии, мы поставили власть мишенью для всех амбиций.

Из государств мы сделали арены, на которых разыгрываются смуты… Ещё немного, и беспорядки, банкротства появятся всюду.

Неистощимые говоруны превратили в ораторские состязания заседания Парламентов и Административных Собраний.

Смелые журналисты, бесцеремонные памфлетисты ежедневно нападают на административный персонал.

Злоупотребления властью окончательно подготовят все учреждения к падению, и всё полетит вверх ногами под ударами обезумевшей толпы.

Народы прикованы к тяжёлому труду бедностью сильнее, чем их приковывало рабство и крепостное право: от них, так или иначе, могли освободиться, могли с ними считаться, а от нужды они не оторвутся.

Мы включили в конституции такие права, которые для масс являются фиктивными, а не действительными правами.

Все эти, так называемые, «права народа» могут существовать только в идее, никогда на практике не осуществимой.

Что для пролетария-труженика, согнутого в дугу над тяжёлым трудом, придавленного своей участью, получение говорунами права болтать, журналистами — права писать всякую чепуху, наряду с делом, раз пролетариат не имеет иной выгоды от конституции, кроме тех жалких крох, которые мы им бросаем с нашего стола, за подачу ими голосов в пользу наших предписаний и ставленников наших, наших агентов?…

Республиканские права для бедняка — горькая ирония, ибо, необходимость чуть не подённого труда, не даёт им настоящего пользования ими, но зато, отнимает у них гарантию постоянного и верного заработка, ставя его в зависимость от стачек хозяев или товарищей.

Народ, под нашим руководством, уничтожил аристократию, которая была его естественной защитой и кормилицей, ради собственных выгод, неразрывно связанных с народным благосостоянием.

Теперь же, с уничтожением аристократии, он попал под гнёт кулачества разжившихся пройдох, насевших на рабочих безжалостным ярмом.

Мы явимся, якобы, спасителями рабочего от этого гнёта, когда предложим ему вступать в ряды нашего войска — социалистов, анархистов, коммунаров, которым мы всегда оказываем поддержку из, якобы, братского правила общечеловеческой солидарности нашего социального масонства.

Аристократия, пользовавшаяся, по праву, трудом рабочих, была заинтересована в том, чтобы рабочие были сыты, здоровы и крепки.

Мы же, заинтересованы в обратном — в вырождении гоев.

Наша власть — в хроническом недоедании и слабости рабочего, потому что, он не найдёт ни сил, ни энергии для противодействия ей.

Голод создаёт права капитала на рабочего вернее, чем аристократии давала это право законная Царская власть.

Нуждою и происходящею от неё завистливою ненавистью мы двигаем толпами и их руками стираем тех, кто нам мешает на пути нашем.

Когда придёт время нашему всемирному владыке короноваться, то, те же руки сметут всё, могущее сему быть препятствием.

Гои отвыкли думать, без наших научных советов.

Поэтому, они не видят настоятельной необходимости в том, чего мы, когда наступит наше царство, будем неукоснительно придерживаться, а именно: что в народных школах надо преподавать единую истинную науку, первую из всех — науку о строе человеческой жизни, социального быта, требующего разделения труда, а следовательно, разделения на классы и сословия.

Необходимо, чтобы знали все, что равенства быть не может, вследствие различия назначения деятельности, что не могут одинаково отвечать перед законом тот, который своим поступком компрометирует целое сословие, и тот, который не затрагивает им никого, кроме своей чести.

Правильная наука социального строя, в тайны которой мы не допускаем гоев, показала бы всем, что место и труд должны сохраняться в определённом кругу, чтобы не быть источником человеческих мук от несоответствия воспитания с работой.

При изучении этой науки, народы станут добровольно повиноваться властям и распределённому ими строю в государстве.

При теперешнем же состоянии науки и нами созданном её направлении, народ, слепо верящий печатному слову, питает во внушённых ему заблужденьях, в неведении своём, вражду ко всем сословиям, которые он считает выше себя, ибо не понимает значения каждого сословия.

Указанная вражда ещё больше увеличивается, на почве экономического кризиса, который остановит биржевые сделки и ход промышленности.

Создав всеми доступными нам путями, с помощью золота, которое всё — в наших руках, общий экономический кризис, мы бросим на улицу целые толпы рабочих одновременно во всех странах Европы.

Эти толпы с наслаждением бросятся проливать кровь тех, кому они, в простоте своего неведения, завидуют с детства и чьи имущества им можно будет тогда грабить.

Наших они не тронут, потому что момент нападения нам будет известен и нами приняты меры к ограждению своих.

Мы убедили, что прогресс приведёт всех гоев к царству разума.

Наш деспотизм и будет таковым, ибо он сумеет, разумными строгостями, замирить все волнения, вытравить либерализм из всех учреждений.

Когда народ увидел, что ему, во имя свободы, делают всякие уступки и послабления, он вообразил себе, что он — владыка, и ринулся во власть, но, конечно, как и всякий слепец, наткнулся на массу препятствий; бросился искать руководителя, не догадался вернуться к прежнему и сложил свои полномочия у наших ног.

Вспомните французскую революцию, которой мы дали имя «великой»: тайны её подготовления нам хорошо известны, ибо она вся — дело рук наших.

С тех пор, мы водим народы от одного разочарования к другому, для того, чтобы он и от нас отказался в пользу того Царя-деспота Сионской крови, которого мы готовим для мира.

В настоящее время мы, как международная сила, неуязвимы, потому что, при нападении на нас одних, нас поддерживают другие государства.

Неистощимая подлость гоевских народов, ползающих перед силой, безжалостных к слабости, беспощадных к проступкам и снисходительных к преступлениям, не желающих выносить противоречий свободного строя, терпеливых до мученичества перед насилием смелого деспотизма, — вот что способствует нашей независимости.

От современных премьеров-диктаторов они терпят и выносят такие злоупотребления, за меньшее из которых, они обезглавили бы двадцать королей.

Чем же объяснить такое явление, такую непоследовательность народных масс в отношении своём к событиям, казалось бы, одного порядка?

Объясняется это явление тем, что диктаторы эти шепчут народу, через своих агентов, что они злоупотреблениями теми, наносят ущерб государствам для высшей цели — достижения блага народов, их международного братства, солидарности и равноправия.

Конечно, им не говорят, что такое соединение должно совершиться только под державой нашей.

И вот народ осуждает правых и оправдывает виновных, всё более и более убеждаясь, что он может творить всё, чего ни пожелает.

Благодаря такому положению вещей, народ разрушает всяческую устойчивость и создаёт беспорядки на каждом шагу.

Слово — «свобода» выставляет людские общества на борьбу против всяких сил, против всякой власти, даже Божеской и природной.

Вот почему, при нашем воцарении, мы должны будем это слово исключить из человеческого лексикона, как принцип животной силы, превращающей толпы в кровожадных зверей.

Правда, звери эти засыпают всякий раз, как напьются крови, и, в это время, их легко заковать в цепи.

Но, если им не дать крови, они не спят и борются.

Протокол № 4

Стадии республики. Внешнее масонство. Свобода и вера. Международная торгово-промышленная конкуренция. Роль спекуляции. Культ золота.

Всякая республика проходит несколько стадий.

Первая из них заключена в первых днях безумствования слепца, мятущегося направо и налево, вторая — в демагогии, от которой родится анархия, приводящая неизбежно к деспотизму, но уже не законному открытому, а потому ответственному, а к невидимому и неведомому и, тем не менее, чувствительному деспотизму какой бы то ни было тайной организации, тем бесцеремонней действующей, что она действует прикрыто, за спиной разных агентов, смена которых не только не вредит, но воспособляет тайной силе, избавляющейся, благодаря этой смене, от необходимости тратить свои средства на вознаграждение досрочно прослуживших.

Кто и что может свергнуть незримую силу?!

А сила наша — именно такова.

Внешнее Масонство служит слепым прикрытием ей и ее целям, но план действий этой силы, даже самое её местопребывание для народа всегда останется неизвестным.

Но и свобода могла бы быть безвредной и просуществовать в государственном обиходе, без ущерба для благоденствия народов, если бы она держалась на принципах веры в Бога, на братстве человечества, вне мысли о равенстве, которому противоречат сами законы творения, установившие подвластность.

При такой вере, народ был бы управляем опекой приходов и шёл бы смиренно и кротко под рукой своего духовного пастыря, повинуясь Божьему распределению на земле.

Вот почему нам необходимо подорвать веру, вырвать из уст гоев самый принцип Божества и Духа и заменить всё арифметическими расчётами и материальными потребностями.

Чтобы умы гоев не успевали думать и замечать, надо их отвлечь на промышленность и торговлю.

Таким образом, все нации будут искать своей выгоды и, в борьбе за неё, не заметят своего общего врага.

Но, для того чтобы свобода окончательно разложила и разорила гоевские общества, надо промышленность поставить на спекулятивную почву: это послужит к тому, что отнятое промышленностью от земли не удержится в руках и перейдёт к спекуляции, то есть, в наши кассы.

Напряжённая борьба за превосходство, толчки в экономической жизни создадут, да и создали уже, разочарованные, холодные и бессердечные общества.

Эти общества получат полное отвращение к высшей политике и к религии.

Руководителем их будет только расчёт, то есть, золото, к которому они будут иметь настоящий культ, за те материальные наслаждения, которые оно может дать.

Тогда-то, не для служения добру, даже, не ради общества, а из одной ненависти к привилегированным, низшие классы гоев пойдут за нами, против наших конкурентов на власть интеллигентов-гоев.

Протокол № 5

Создание усиленной централизации управления. Пути захвата власти масонством. Причины невозможности соглашения между государствами. «Предизбранничество евреев». Золото — двигатель государственных механизмов. Монополии в торговле и промышленности. Значение критики. «Показные» учреждения. Переутомление от витийства. Как взять в руки общественное мнение? Значение личной инициативы. Сверхправительство.

Какую форму административного правления можно дать обществам, в которых подкупность проникла всюду, где богатства достигают только ловкими сюрпризами полумошеннических проделок, где царствует распущенность, где нравственность поддерживается ка<