Иммунитет государства — участника гражданско-правовых отношений

Во исполнение соответствующей резолюции Генеральной Ассамблеи ООН Комиссия международного права включила в свою повестку дня в 1978 г. тему «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности», назначив Специальным докладчиком по этой теме члена Комиссии таиландского юриста-международника С. Сучариткула.

Комиссия разработала (в первом чтении) соответствующий проект статей. Он состоит из пяти частей: ч. I — Введение, ч. II — Общие принципы, ч. III - Изъятия из иммунитета государств, ч. IV - Иммунитет государства от принудительных мер в отношении его собственности и ». ч. V — Прочие положения.

Проект опубликован в ежегоднике Комиссии международного права за 1986 г. В 1979—1988 гг. Специальный докладчик представил Комиссии семь докладов, опубликованных в ежегодниках Комиссии за соответствующие годы. *

* Секретариат ООН подготовил и опубликовал (на английском и французском языках) достаточно подробный (657 с.) сборник, озаглавленный «Материалы о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности» (Нью-Йорк, 1982), также являющийся ценным пособием для изучения данной темы. Более подробно она рассмотрена нами и в труде «Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности».

Проект Комиссии международного права касается ситуации, когда государство выступает субъектом гражданско-правового или частно­правового оборота, заключая соответствующие соглашения (контрак­ты) с иностранными физическими или юридическими лицами. Его ст. 1 «Сфера применения настоящих статей» гласит: «Настоящие ста­тьи применяются к иммунитету государства и его собственности от юрисдикции судов другого государства».

Из такого определения сферы действия Проекта вытекает ряд важ­ных выводов.

Во-первых, разрабатываемый Проект касается иммунитета в сфере территориальной юрисдикции другого государства. Тем самым за рам­ками проекта находится сфера юрисдикции государства вне его терри­тории, т.е. в пределах международной территории.

Во-вторых, Проект касается сферы юрисдикции судов другого го­сударства. Однако термин «юрисдикция судов» должен пониматься здесь широко, как охватывающий также иммунитет государства от ис­полнительных действий в связи с разбирательством в суде другого государства, чему посвящена ч. IV Проекта.

Можно также считать, что Проект касается двух сфер иммунитета: судебного и иммунитета от принудительных мер в отношении собст­венности государства.

В-третьих, Проект касается иммунитета в сфере гражданско-пра­вовых отношений, т.е. случаев, когда государство выступает субъектом гражданско-правовых отношений с иностранными юридическими или физическими лицами, ибо в отсутствие иммунитета суд компетентен разбирать только гражданские дела, одной из сторон которых высту­пает государство.

Уточняя это положение, следует иметь в виду, что суд в силу прин­ципа невмешательства во внутренние дела другого государства не ком­петентен разбирать гражданские дела, сторонами которых выступают иностранное государство и его физические или юридические лица. Он компетентен разбирать (в отсутствие иммунитета) дела, в которых сто­ронами выступает иностранное государство и физические или юриди­ческие лица, имеющие национальность государства суда, и в некоторых случаях, когда таковыми являются иностранное государство и ино­странные для такого государства физические или юридические лица.

Далее, принудительные действия в отношении иностранной госу­дарственной собственности в отсутствие иммунитета могут предпри­ниматься, как правило, по постановлению суда либо как меры предва­рительного обеспечения иска, либо как меры исполнения судебного решения. В принципе возможна соответствующая компетенция других, кроме суда, органов государства. Но существа проблемы — связи этих мер с гражданским делом против иностранного государства — это не меняет. Речь идет именно об иммунитете государства (включая воз­можные изъятия) от иностранной юрисдикции в сфере гражданско-правовых отношений.

Такова сфера применения разрабатываемого Комиссией Проекта статей.

Проект в целом требует существенной доработки. Ряд его статей прямо на это указывает, поскольку в скобках они содержат альтернативные выражения, отражающие различные позиции членов Комиссии международного права по некоторым вопросам об юрисдикционных иммунитетах, соответствующие тому разбросу мнений, который на­блюдается как между государствами, так и в международно-правовой доктрине.

Государства издавна выступали субъектами международного граж­данско-правового, или частноправового, оборота, заключая соглаше­ния (контракты) с иностранными физическими и юридическими ли­цами, пользуясь иммунитетом от юрисдикции иностранных судебных и иных инстанций.

Но применительно к этой сфере деятельности государств с конца прошлого века некоторые государства встали на путь отказа иностран­ному государству в иммунитете, когда оно действует якобы не в каче­стве суверена (jure imperii), а в качестве частного лица (jure gestionis). Это породило существенные противоречия и споры между государст­вами. Нет единства по этому вопросу и в международно-правовой док­трине.

Суть расхождений состоит в том, что одни государства и авторы (их большинство) рассматривают принцип иммунитета как «абсолютный» в том смысле, что он применим (естественно, с общепризнанными исключениями) ко всей деятельности иностранного государства в сфере юрисдикции другого государства. Другие же государства и авто­ры придерживаются концепции «функционального иммунитета», име­нуемой иногда также теорией «ограниченного» или «относительного» иммунитета, согласно которой государство в зависимости от осущест­вляемых им функций может либо действовать в качестве носителя публичной или суверенной власти (jure imperii) и пользоваться имму­нитетом, либо действовать как частное лицо (jure gestionis) и иммуни­тетом не пользоваться. Или иначе: речь идет о деятельности государ­ства, носящей «публичный характер», и его деятельности, имеющей «частноправовой характер». Последнее касается сделок государства в качестве субъекта частного, или гражданского, права.

Но являются ли гражданско-правовые сделки государства с ино­странными физическими и юридическими лицами, согласно функци­ональной концепции, во всех случаях действиями jure gestionis? Ока­зывается — нет. Именно гражданско-правовые сделки государства под­лежат разграничению на публично- и частноправовые.

Согласно господствующей концепции такого разграничения, в его основу кладется цель совершаемого действия (например, выдача заказа государством иностранной частной фирме — действие публично-пра­вовое). Согласно другой концепции, решающим является юридичес­кий характер действия (тот же заказ является частноправовым).

И в этом первый и основной порок теории «функционального им­мунитета» во всех ее модификациях. Можно четко различать действия государства как субъекта международного права и как субъекта граж­данского права. Можно считать, что в последнем случае его действия похожи на действия физических или юридических лиц, с которыми он вступает в гражданско-правовые отношения, или аналогичны им. Но совершенно беспредметно и несостоятельно утверждать, что в этих или каких-либо иных случаях государство выступает не как таковое, а как негосударство, как частное лицо.

Прежде всего, как отмечалось в меморандуме автора, распростра­ненном в Комиссии международного права в 1983 г., это не соответст­вует действующему международному праву, которое исходит из суве­ренитета и суверенного равенства государств во всех сферах их взаи­моотношений — политических, экономических (торгово-экономических), социальных, научно-технических, культурных и иных. В своих внешних сношениях государство всегда выступает как империум, т.е. как носитель государственной, или публичной, власти.

Государство едино, его нельзя расщепить, как едина и государст­венная власть. Все органы и представительства государства выступают от лица государственной власти в пределах своих прав и обязанностей, установленных государством. Ни один из органов государства не может быть исключен из общей системы, обособлен или противопо­ставлен другим органам государства. Совокупная компетенция орга­нов государства охватывает все полномочия, необходимые для осу­ществления функций государства.

Экономическая деятельность или экономическая функция не менее важна для любого государства, чем его другие функции. Госу­дарство осуществляет экономическую деятельность, в частности в гражданском обороте, не как частное лицо, а именно как государство, как носитель государственной, публичной власти. Заключая граждан­ско-правовую сделку, оно выступает не в качестве юридического лица, в качестве особого субъекта гражданского права, действует не интересах личной выгоды каких-либо частных лиц, а в государственных интересах, в интересах всего общества, народа. Поэтому уподоблять действия государства действиям частных лиц нет абсолютно никаких оснований.

Вообще недопустимо, чтобы суд входил в рассмотрение деятельности иностранного государства и квалифицировал ее тем или иным образом, вопреки мнению самого этого государства. Это недопустимое вмешательство во внутренние и внешние дела иностранного государ­ства.

В меморандуме также отмечалось, что позиция государств непра­вильно трактуется или неправильно отражается в докладах Специаль­ного докладчика, сторонника теории функционального иммунитета.

Что касается разработанного (в первочтении, без голосования) Ре­дакционным комитетом Проекта Комиссии международного права, то он состоит из 28 статей. Приведем некоторые его положения.

Ранее говорилось о ст. 1 Проекта, касающейся сферы его применения.

Часть II Проекта — «Общие принципы» — содержит ст. 6, озаглав­ленную «Иммунитет государства», которая гласит: «Всякое государство пользуется иммунитетом, в отношении себя и своей собственности, от юрисдикции судов другого государства с учетом положений настоящих статей (и соответствующих норм общего международного права)». Выражение в скобках — явное недоразумение, ибо, если есть какие-то нормы об иммунитете, не отраженные в Проекте, то кодификация их становится явно бессмысленной.

Таким образом, Проект устанавливает в качестве общего принци­па — принцип иммунитета государства от иностранной юрисдикции (судебной и административной) с учетом общепризнанных из него изъятий, которые предстоит кодифицировать в Проекте.

Принцип этот является диспозитивной нормой международного права. Поэтому ст. 8—10 Проекта предусматривают, что государство не может заявлять об иммунитете от юрисдикции при разбирательстве в суде другого государства какого-либо дела, если оно:

явно согласилось на юрисдикцию этого суда по такому делу в силу международного соглашения, письменного контракта или соответствующего заявления суду;

само возбудило разбирательство, или приняло участие в разбирательстве существа дела, либо предприняло иное действие по существу дела;

при разбирательстве, возбужденном им самим, или разбирательст­ве, в котором оно участвует для предъявления иска, в отношении лю­бого встречного иска на тех же правооснованиях или фактах;

предъявило встречный иск на тех же правооснованиях или фактах, что и основной иск против него.

Часть III Проекта — «Изъятие из иммунитета государств» — пред­усматривает такие изъятия по общему международному праву, а не в силу прямого на то согласия государства по конкретному делу. Ста­тья 11 Проекта («Коммерческие контракты») гласит:

1. Если государство заключает коммерческий контракт с ино­странным физическим или юридическим лицом и, в силу применимых норм международного частного права, разногласия относительно этого контракта подлежат юрисдикции судов другого государства, это госу­дарство рассматривается как давшее согласие на осуществление этой юрисдикции в разбирательстве по делу, возникшему из этого коммер­ческого контракта, и, соответственно, не может ссылаться на иммуни­тет от юрисдикции при таком разбирательстве.

2. Пункт 1 не применяется:

a) в случае заключения коммерческого контракта между государ­ствами или его заключения на межправительственной основе;

b) если стороны коммерческого контракта явно согласились об ином».

Таким образом, положения этой статьи не применяются, если, в частности, стороны коммерческого контракта договорились об ином средстве разбирательства по делу, касающемуся данного коммерческо­го контракта, что, разумеется, зависит от государства, заключившего контракт.

При этом ст. 2 Проекта определяет понятие «коммерческий кон­тракт», как означающий:

1) любой коммерческий контракт или сделку о продаже и купле товаров или о предоставлении услуг;

2) любой контракт о займе или иную финансовую сделку, включая любое обязательство или гарантию в отношении любого такого займа или о компенсации в отношении любой такой сделки;

3) любой иной контракт или сделку коммерческого, промышлен­ного, торгового или профессионального характера, за исключением трудовых договоров.

Другие статьи ч. III посвящены: трудовым договорам; ущербу лич­ности и собственности; праву собственности, владения и пользования имуществом государства на иностранной территории; патентам, товар­ным знакам и другим объектам интеллектуальной или промышленной собственности; участию государства в компаниях и других объединениях,принадлежащих государству или эксплуатируемым им судам, используемым на коммерческой службе, и ряду других ситуаций.

Все эти статьи предусматривают действие иностранной юрисдикциии, если соответствующие государства не договорились об ином или иной порядок не был предусмотрен в коммерческом контракте или не был согласован иным образом.

Часть IV Проекта — «Иммунитет государства от принудительных мер в отношении его собственности» — явно неудовлетворительна, поскольку основная его статья «Иммунитет государства от принудительных мер» предусматривает, что государство пользуется иммунитетом от таких мер, за исключением тех, в частности, случаев, когда эта собственность «непосредственно используется или предназначена для ис­пользования государством в коммерческих (негосударственных) целях и имеет связь с объектом иска или с учреждением или институцией, против которых направлено это разбирательство», т.е. полностью ос­новывается на концепции функционального иммунитета со всеми ее несуразностями и пороками.

Таково, кратко, положение дел с иммунитетом государства в сфере гражданско-правовых отношений, свидетельствующее о существенных разногласиях между государствами по этому вопросу.

Глава VII