Глава 3. Мораль от древности до наших дней 77

церковь выступала с проповедью всеединства, примирения богатых и бедных, требуя от тех и других в качестве основных добродетелей смирения перед Богом и перед власть имущими, отказа от мирских благ, ограничения во всем, любви к ближнему, милосердия, покорно­сти, послушания, основанных на вере в непререкаемую силу и спра­ведливость Бога.

Однако в реальной жизни нравы феодального общества отнюдь не отличались единством и добродетельностью. Сословная иерархия расставляла людей по различным ступеням социальной лестницы, со­ответственно предъявляя и разные моральные требования к ним. Так, труд был уделом черни, «погрязшей во грехе»: ведь именно труд был главным наказанием для Адама, совершившего первородный грех («в поте лица своего будешь добывать хлеб свой насупщый»). Люди высокородные, приближенные к Богу (монарх — «наместник Бога на земле», «помазанник Божий»), были не только «освобождены» от труда, но, более того, не должны были «пачкать» себя трудом (вспомним длин­ные рукава боярских кафтанов на Руси или тщательно отращиваемые ногти китайских мандаринов).

Представителям высших сословий предписывались лишь «бла­городные обязанности», в свете которых презрение к труду, просто­людинам и стремление выделиться «среди своих» рассматривались как положительные нравственные качества, ибо способствовали под­держанию благородства. В своей амбициозной борьбе за власть фео­дальные верхи не думали о смирении, в быту не ограничивали себя ни в чем, щеголяя друг перед другом роскошью одежд и украшений, с вассалами вели себя высокомерно, с крестьянами — грубо и жес­токо, забывая и о милосердии, и о любви к ближнему. А для собст­венного успокоения им достаточно было получить от церкви ин­дульгенцию — грамоту об отпущении грехов, причем не только уже. совершенных, но и будущих.

Нарушались моральные принципы христианства, в том числе и принцип «Не убий», и самой церковью. Достаточно вспомнить кре­стовые походы или Святую инквизицию, поддержку кровавых дик­таторов, властолюбие и сластолюбие некоторых отцов церкви. Не случайно папа Иоанн Павел II совершил уже в наши дни мужест­венный шаг, признав исторические ошибки католической церкви и призвав ее раскаяться во всех грехах и просить прощения у Бога и людей (знаменитая энциклика 1994 г.).

Правда, и во времена средневековья в рамках самой церкви, в частности, монашеством предпринимались попытки реального воплощения в жизнь нравственных идеалов Христа. Св. Франциск Ассизский и монахи его нищенствующего ордена придали бедности ранг позитивного жизнеут­верждающего начала, сея среди людей идеи покаяния, мира и терпимо­сти и призывая распространять их на всякое живое существо. Аскети­ческий идеал морального поведения приобрел в лице францисканцев новое, гуманистическое измерение.

Один из интереснейших моментов в развитии морали — появле­ние в эпоху Средневековья светской морали, возникшей на основе христианской, но существовавшей независимо от нее, параллельно ей. Ее фундаментом служила та же иерархическая лестница — стро­гое соблюдение норм соподчинения и правил поведения для от­дельных сословий. В ее рамках, в свою очередь, выделялись рыцар­ская мораль и придворный этикет.

Рыцарство как особое сословие, создавшее свой образ жизни и считавшее себя «цветом мира», высшим слоем общества, сложилось к XI веку, когда сформировались особые нормы и ценности, особый кодекс морали — Кодекс рыцарской чести, позволявший рыцарям отделять себя от «неблагородных» — простолюдинов. Благородст­во было главным достоинством рыцаря.

Одним из признаков благородства была длинная родословная, что вы­зывало у рыцарей стремление прославлять действительные, а нередко и выдуманные доблести, подвиги и моральные достоинства своих пред­ков. Ядром рыцарского Кодекса чести была также верность своему сень­ору и своим обязательствам, поэтому среди рыцарей были широко рас­пространены различные обеты, клятвы, соглашения. Предательство и вероломство считались тягчайшим грехом и влекли за собой исключе­ние из рыцарской военно-аристократической корпорации. Кроме того, от рыцаря ожидалось, что он будет постоянно заботиться о своей славе, подтверждать свое место в военно-феодальной иерархии, которое зави­село от количества и качества одержанных им побед. Непременным проявлением благородства выступала также щедрость. Лучше было ра­зориться, чем прослыть скупцом: скупость вела к потере звания, поло­жения, исключению из общества.

Особенностью рыцарской культуры была ее ориентация на внеш­ние проявления: в качестве рыцарских добродетелей специально

78________________ Раздел II. Теоретические проблемы этики

Глава 3. Мораль от древности до наших дней____________________ 70

отмечались красота и привлекательность. Отсюда внешний блеск и внимание к ритуалам, атрибутике, манерам, символике.

Красоту рыцаря должны были подчеркивать дорогие одежды, указы­вавшие на его социальное положение. Особое внимание уделялось ак­сессуарам — головным уборам и перчаткам, по которым точно опреде­лялся ранг рыцаря.

От рыцаря также требовались учтивость, умение сочинять или хотя бы читать стихи, играть на музыкальном инструменте и петь. Он должен был быть развит физически (поскольку его доспехи весили 60-80 кг).

Важными составляющими рыцарского Кодекса чести было от­ношение к Врагу и Женщине. Отношение к Врагу определялось безусловным требованием мужества. Боязнь быть заподозренным в трусости, в недостатке мужества диктовала и соответствующие формы поведения рыцаря в бою.

Так, рыцарь в доспехах не имел права отступать; нельзя было нападать на противника сзади; убийство безоружного врага покрывало рыцаря позором; следовало предоставлять противнику по возможности равные шансы.

Все эти правила, обязательные в сражении, диктовались уваже­нием к противнику, гуманностью, чувством собственного достоинст­ва. Главным для рыцаря была не победа, а поведение в бою, причем независимо от того, был ли этот бой настоящим сражением или ры­царским турниром.

Вместе с тем рыцарские идеалы не всегда соответствовали христи­анским принципам гуманизма, всепрощения, равенства перед Богом. Так, если гордыня считалась христианством одним из самых страшных грехов, то ее сестра гордость относилась к высочайшим достоинствам рыцаря. Месть за оскорбление (нередко — мнимое), даже ценой чело­веческой жизни, была законом чести. Отсюда и дуэли как способ защи­ты чести и достоинства.

Своего рода религией рыцаря было любовное служение, культ Прекрасной Дамы. Любовь вдохновляла рыцаря на подвиги, обла­гораживала его. Чтобы завоевать благосклонность своей возлюб­ленной, рыцарь должен был демонстрировать преданность, самоот­верженность, готовность к самоотречению, умение владеть собой, укрощать свои порывы.

Такой тип любовных отношений с Прекрасной Дамой, предпола­гающий заботливость и обожание, изысканное ухаживание и оказа­ние всевозможных знаков внимания, получил название «куртуаз­ной любви». Изысканная, утонченная, любезно-галантная, она, по существу, представляла собой форму игры, в которой участникам надлежало строго следовать правилам и отведенной роли. Куртуаз­ные любовные отношения оказали огромное влияние на формиро­вание нравов и традиций того времени. Эта любовь, горячая и зем­ная, и в то же время поэтическая и романтичная, бросала открытый вызов церковному аскетизму и ханжеству.

Однако не следует идеализировать рыцарское служение жен­щине.

Рыцарь, который мог бесстрашно войти в клетку со львом, чтобы дока­зать свою любовь Даме своего сердца, который мог всю жизнь хранить в качестве залога любви ее платок, не отказывался в то же время от «права первой брачной ночи» с молодой крестьянкой, выходящей замуж, а отправляясь на Столетнюю войну, надевал на собственную жену «по­яс верности». Он пел своей Даме серенады под балконом не только из романтических побуждений, но и потому, что, как правило, был попросту неграмотным и не мог написать любовного письма.

Краеугольным камнем Кодекса рыцарской чести выступает сама Честь — понятие, которое как бы объемлет весь моральный кодекс, гласивший, что Душа рыцаря принадлежит Богу, жизнь — Королю, сердце — Прекрасной Даме, но Честь свою он не отдаст никому. Именно рыцарская честь становится отличительным признаком и главной опорой в жизни человека благородного звания.

Законам чести следовали неукоснительно. Существовала только одна клятва, которую нельзя было нарушить дворянину — «клянусь честью». Был только один долг, который должен был быть обязательно уплачен, называемый долгом чести, — карточный долг (остальные долги можно было и не платить). Даже при совершении казни принималась во вни­мание честь, которую следовало воздать рангу и званию осужденного.

Чувство чести было настолько обостренным, что покушение на нее считалось смертельным оскорблением. Правда, задетую честь можно было восстановить.

Во-первых, публично нанесенное оскорбление могло быть публично взято назад. Можно было извиниться, после чего оскорбление считалось как