Последствия рейгановской внешней политики
Международная политика, которую проводила администрация Рейгана, дала совершенно неожиданные, с точки зрения американских избирателей, результаты. Первый сюрприз касался взаимоотношений с Советским Союзом. Хотя президент в своих публичных выступлениях настаивал на жесткой и бескомпромиссной линии поведения в отношении коммунистической России, это не помешало ему в конце 1980-х годов установить вполне дружеские отношения с кремлевскими лидерами. Не меньшим конфузом обернулись выспренные речи Рейгана о заокеанских задачах Соединенных Штатов, о законе и порядке во всем мире и решительной борьбе с международным терроризмом. Репутация президента оказалась сильно подмочена громким скандалом, в котором присутствовали и продажа оружия, и террористы с заложниками, и злостные нарушения американского законодательства.
Кардинальные перемены, происшедшие в СССР в конце 1980-х годов, до сих пор являются предметом горячих споров аналитиков. Поклонники президента Рейгана доказывают, что именно его жесткая внешняя политика встала на пути советских амбиций. Якобы, поддерживая «борцов за свободу», американский президент вдохнул новую жизнь в антикоммунистическое движение. А наращивание военной мощи США позволило втянуть Советы в заведомо безнадежное соревнование, истощившее их финансовые возможности. Оказавшись на грани банкротства и во враждебном окружении, Кремль был вынужден сдать позиции и отказаться от своих агрессивных, экспансионистских планов. Однако другие историки в попытках объяснить причины развала Советского Союза предпочитают делать упор не на внешние факторы, а на ситуацию, сложившуюся внутри страны. Так уж случилось, что в течение короткого промежутка времени (1982–1985) три престарелых партийных лидера один за другим ушли из жизни. После непродолжительного периода замешательства и политического беспорядка открылась дорога к власти для нового кадрового состава. «Молодая» группировка во главе с Михаилом Горбачевым была частью технократического послевоенного поколения, которое негативно относилось к сталинизму и не желало мириться с низкой эффективностью советской экономики и тупиком, в который завела страну война в Афганистане. Итак, в 1985 году к власти пришел Горбачев, который начал реформу экономической структуры СССР и открыл для широкого всенародного обсуждения ряд запретных прежде тем. В частности, советские люди впервые получили возможность высказывать свое мнение по поводу политического строя. Новые тенденции получили броские названия, ставшие известными во всем мире, – «перестройка» и «гласность».
Эти разительные перемены в России – независимо от причин их возникновения – имели важные последствия на международной арене. В холодной войне наметилось явственное потепление. В 1985–1988 годах президент Рейган четырежды встречался с советским лидером. И хотя переговоры по сокращению вооружения забуксовали, зато в 1987 году удалось достичь соглашение о запрещении размещения в Европе ракет промежуточной дальности. Это стало беспрецедентным успехом за 30-летнюю историю переговоров по ядерному оружию. В 1988 году Советский Союз начал вывод своих войск из Афганистана. Достойным завершением этого «праздника любви и приязни» стали дружеские визиты руководителей двух стран: Горбачева в Америку и Рейгана в Москву. И Рейган, и его преемник Джордж Буш очень хотели сосредоточить все внимание американской нации на этих новых (и таких отрадных) взаимоотношениях со страной, которую раньше именовали не иначе как «империей зла».
Вместо того общественное мнение обратилось к внешнеполитическому скандалу, получившему название «Иран-контрас». В середине 1980-х годов американская администрация ломала голову над решением трех застарелых проблем. Первая была связана с Никарагуа: дело в том, что Конгресс запретил в дальнейшем оказывать помощь отрядам контрас, которые вели войну против сандинистского правительства. Вторая проблема касалась американских заложников, которые по-прежнему оставались в руках ливанских террористов. И наконец, третью проблему составляли американо-иранские отношения, которые на тот момент оставляли желать лучшего. Иран, где правил аятолла Хомейни, вел войну против Ирака и поддерживал тесные связи с радикально настроенными группами ливанских фундаменталистов. Сотрудники ЦРУ и Совета национальной безопасности совместными усилиями разработали, казалось бы, идеальное «решение», призванное одним махом разрешить все три проблемы. Идея заключалась в том, чтобы наладить отношения с умеренной фракцией в Иране и продавать ей оружие. Это оружие очень пригодилось бы иранцам в их войне против Ирака, а в знак благодарности они наверняка согласились бы оказать нажим на ливанцев в вопросе с американскими заложниками. Вырученные же от продажи оружия деньги можно было бы использовать на поддержку никарагуанских контрас. Конечно, все надлежало провернуть в полном секрете. Ведь «сделка» с террористами противоречила официальной политике американского руководства, а помощь никарагуанским мятежникам, по сути, была противозаконной. Однако, по мнению хитроумных аналитиков из ЦРУ, игра стоила свеч. Ведь в результате рискованной игры США получали тройные дивиденды: улучшали отношения с Ираном, обретали надежду на освобождение заложников и наносили удар по коммунизму. Однако сохранить все в тайне не удалось. Осенью 1986 года Конгресс начал расследование по делу о продаже оружия. Ключевые фигуры развернувшегося скандала – подполковник Норт и сотрудники СНБ – всеми силами пытались спрятать концы в воду: в ход пошли и уничтожение компрометирующих документов, и прямое лжесвидетельство в Конгрессе. Министр обороны и госсекретарь утверждали, что противились сделке и связанному с ней обману. Директор ЦРУ скончался еще до того, как вскрылась его неприглядная роль во всей этой истории. Но в любом случае политической репутации Рейгана был нанесен серьезный урон.
А ведь как раз непосредственно перед «иранским» скандалом в одном из солидных деловых изданий появилась хвалебная статья, авторы которой восхищались рейгановским стилем управления. Дескать, президент лично заботится о соблюдении общих принципов намеченной политики, во всем же остальном полагается на своих проверенных помощников. Таким образом, каждый занимается своими обязанностями – к вящей пользе общего дела. Скандальные разоблачения по делу «Иран – контрас» поставили под сомнение достоинства этой схемы. В конце концов Рейган признал, что продажа оружия велась с его одобрения, но по его словам выходило, будто это был единственный путь умиротворить Иран. Он решительно отрицал свою связь с террористами, проявляя удивительную забывчивость относительно подробностей некоторых встреч на высоком уровне. Президент уверил членов Конгресса, что ни сном ни духом не ведал о попытках нарушить или обойти закон. Собственно, вся линия самозащиты Рейгана строилась на этой забывчивости и невнимательности к деталям. Президентским помощникам не оставалось ничего другого, как поддержать игру. Они всячески выгораживали своего босса, запутывая дознание и игнорируя общественное мнение. Создавалось впечатление, будто все беззакония, допущенные исполнительной властью, проистекали из той самой президентской позиции «самоустранения и невмешательства», которую недавно так нахваливали специалисты из толстого журнала.
И все же – несмотря на сомнительное руководство, сомнительную этику и не менее сомнительное процветание – Рейган сохранил бешеную популярность. Он вполне мог бы остаться на своем посту и на третий срок, если бы предусмотрительные республиканцы еще в конце 1940-х годов не озаботились принять поправку, исключающую подобную возможность. В политической карьере Рейгана присутствовали некоторые деликатные моменты, когда поведение президента оставляло желать лучшего. Однако в общем и целом можно сказать, что он пользовался колоссальной поддержкой американского народа. В своей деятельности он всегда предпочитал уверенность тревоге, индивидуализм государственности, предприимчивость жесткому регулированию и мировое лидерство дипломатической осторожности. Благодаря этому Рейган стал зачинателем нового политического курса и большой проблемой для республиканцев, которым пришлось основательно пересмотреть свою стратегию по завоеванию Белого дома.