Толстой и Ленин о культуре

Каждый класс создает свою культуру, которая отличается от культуры другого класса. Достаточно вспомнить знаменитую сцену, в которой танцует Наташа Ростова: ««Где, как, когда всосала в себя — эта графинечка, воспитанная эмигранткой-француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы?..»

В «Войне и мире» вообще очень часты сцены, когда принадлежащий к дворянству человек не в состоянии выразить свою мысль по-русски и переходит на французский.

Ленин писал, что в обществе всегда две культуры: культура господствующего класса (буржуазии) и эксплуатируемого (пролетариата).

Не трудно понять, что и эти выводы восходят к еще к античности (Платон и его два государства).

Противоположность коренных интересов эксплуататорских и эксплуатируемых классов находит свое выражение в классовой борьбе, которая, по мнению классиков марксизма, служит движущей силой развития общества. Деление общества на классы оказыва­ет огромное влияние на социальную структуру общества, так как в результате этого деления в антагонистических обществах закрепляются и углубляются противоречия между умственным и физическим трудом, управленчес­ким и исполнительским трудом, между городом и дерев­ней.

В процессе возникновения и развития классов сущест­вует период, когда люди, входящие в него, еще не связа­ны внутренней связью сознательных отношений, а только узами объективных отношений и закономерностей, обу­словленных господствующими производственными отно­шениями. Часто люди не осознают своих классовых инте­ресов, в данном случае говорят о «классе в себе», так как, хотя люди данного класса связаны системой объективных отношений, они являются только множеством людей, ко­торые имеют лишь одинаковое отношение к средствам производства, то есть у них еще не вполне развито созна­ние своих классовых, экономических и политических ин­тересов. Социальная группа полностью становится клас­сом, когда члены группы осознают свое социальное положение и потому стремятся к классовой солидарности и коллективным действиям в целях отстаивания своих интересов.

Социально-классовая структура состоит не только из классов, но и из так называемых социальных слоев. Со­циальные слои (прослойки) также являются структурным элементом общества.

2.2. Недостатки идеологической схемы:

Отсутствие всеобщности

Она «работает» только на пятачке Западной Европы. Остальной мир в своем развитии подчиняется иным законам.

РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКИЙ СТРОЙ

Кроме Греции и Рима, практически ни один народ не знает рабовладения. В мире господствует домашнее патриархальное рабство. А эта форма кабалы качественно отличается от того, что господствует в античных городах европейского Средиземноморья.

Особенности домашнего рабства:

— Нравственный аспект. В кабалу за долги идут не куда-то за тридевять земель, а к своему удачливому соседу, поэтому все селение имеет возможность контролировать режим использования раба. Поскольку все селение — это потенциальный раб, оно кровно заинтересовано в сохранении известных ограничений прав господина. Поэтому такой контроль достаточно строг и эффективен.

Кровно-родственный аспект. Раб — это член семьи, которая проживает в непосредственной близости с семьей того, кому идут в услужение. Таким образом, рядом с господином живут те, кто по долгу кровного родства обязан защищать своего сородича.

Правовой аспект. Раб — это такой же член общины, на которого распространяется вся система ее защиты.

Таким образом, в условиях патриархального рабства степень эксплуатации человека имеет свои пределы. Господин не вправе потребовать от своего раба больше того, что допускается правом, моралью, обычаями общины.

Кроме того, нужно понять, что от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Пухнут одни семейства, разоряются другие, общее же состояние производительных сил остается одним и тем же. Поэтому долговое рабство не в состоянии увеличить суммарное богатство всей общины и не может стать толчком к развитию ее производительных сил. Скорее наоборот.

А следовательно, (и это самое важное), суммарный продукт, который производится ею, не возрастает. Поэтому патриархальное рабство в принципе не может стать источником ни интенсивного, ни экстенсивного развития экономики.

Толчок может дать только экзогенное рабство, привлечение к прибавочному труду иноплеменных рабов. Т.е. систематическое, на протяжении многих поколений, использование военнопленных.

Возможность изменения характера экономического развития древней общины за счет экзогенного рабства обусловлена двумя факторами:

1. Военнопленные — это дополнительный контингент рабочей силы, который обеспечивает прирост живого труда сверх демографических возможностей общины.

2. На этот контингент не распространяется никакая система защиты.

Отсюда степень эксплуатации уже не знает никаких ограничений.

В огромных и — самое главное — в постоянно возобновляемых количествах этот контингент появляется только в Греции и Риме. Таким образом, экономика получает дополнительный, то есть сверх того, что обеспечивают демографические процессы, источник развития только здесь. Но мир не сводится ни к Греции, ни даже к Риму, поэтому на всей остальной поверхности земного шара правят иные законы.

ФЕОДАЛИЗМ

Феодализм Западной Европы имеет больше отличий, нежели сходства с системой общественных отношений, которые складываются в Азии, и уж тем более в Африке, Америке, Австралии. Любой вассал Запада — это человек находящийся на службе у своего суверена, и подчиняется ему только в пределах служебных обязанностей и только во время службы. Во всем остальном он практически независим. К тому же «вассал моего вассала — не мой вассал».

Практически ни одна часть света, кроме европейского «пятачка» не знает такой независимости и свободы. Повсюду за его пределами вассал — такой же раб своего господина, как и рабы его рабов.

КАПИТАЛИЗМ

Если не считать колониальную эксплуатация, до XX века капитализма не знает ни Ближний, ни Средний, ни Дальний Восток, ни (тем более) Африка.

Кстати, сам Маркс в известной степени понимал это, и у него есть глухие упоминания о так называемом «азиатском способе производства». О том, что это такое, в его работах не говорится. Какое-то время в советской литературе развивалась дискуссия, но единого представления так и не было выработано.

Можно сказать к сожалению. Ибо способы производства, которые не описывались классической схемой Маркса, господствовали на гораздо более пространных территориях, чем Европа.