Глава 1. Эволюция института императорской власти в добуржуазной Японии

Глава 2. Идеология тэнноизма в период господства императорской системы (1868—1945)

Основные положения идеологии тэнноизма

Этапы развития тэнноизма

Особенности внедрения тэнноистских идей в массы

Глава 3. Идеология тэнноиэма в современной Японии

Становление «символической императорской системы»

Ритуализация общественной жизни

Возрождение идеологии тэнноизма

Императорская система в массовом сознании

Заключение

Примечания

Список использованной литературы

ПРЕДИСЛОВИЕ

Предлагаемая читателю книга является первой попыткой специального исследования идеологического аспекта культа японского императора (по-японски «тэнно») в советском японоведении. Хотя наши ученые не раз обращались к пробле­матике, так или иначе связанной с институтом император­ской власти в Японии, эта тема еще не стала предметом всестороннего и постоянного научного изучения, тогда как в Японии тэнноизм и императорская система находятся в зоне самого пристального внимания. В Японии издается такое море книг, статей по проблемам монархии, что в нем легко утонуть даже специалисту. Подобный интерес вполне обоснован, поскольку определяется реальной значи­мостью этих проблем для истории и современности Японии.

В наши дни в высокоразвитой индустриальной державе Востока — Японии наблюдается повышенный интерес пра­вящих кругов к политико-идеологическому использованию императора как символа национального единства. Это видно даже поверхностному наблюдателю. А вот ответить на воп­рос, почему в современной Японии столь сильны монар­хические настроения, не так-то просто. При попытках разобраться в нем становится совершенно очевидно, что невозможно оценить роль императора-тэнно в современной Японии исключительно с точки зрения сегодняшнего дня, не рискуя неминуемо исказить суть проблемы или же оказать­ся лишь в роли растерянного иностранца в таинственном мире восточной культуры. Достаточно сказать, что в том или ином виде нынешние положения тэнноизма оказы­ваются опосредованным переосмыслением классической ми­фологии Японии и традиционных представлений об импера­торе, восходящих к глубокой древности. Иными словами, если принцип историзма должен лежать в основе любого исследования, то при изучении проблем японской монар­хии он оказывается вдвойне необходим. Это обязывает проследить судьбу института императорской власти в Японии и идей, с ним связанных, на протяжении всей его долгой, более чем тысячелетней истории вплоть до наших дней.

Идеологический аспект для исследования выбран исходя из его ведущего характера для данной проблематики. В те­чение всей истории Японии (за редким исключением) мо­нарх имел не столько политическую, сколько культово-религиозную власть, что и определило исключительное место символики, связанной с верховным правителем, в официальной идеологии.

Читатель вправе поинтересоваться, почему автор пользу­ется в работе непонятным для неяпонистов термином «тэнноизм». Дело в том, что хотя формально «тэнносюги» можно было бы перевести как «японский монархизм», такой перевод не отражает в полной мере тот широкий и взаимоувязанный круг проблем, который ассоцииру­ется с понятием «тэнноизм» в истории и современности Японии. Идеология тэнноизма, имеющая центральное зна­чение для понимания содержания довоенного государст­венного национализма (1868—1945), сохраняет в трансфор­мированном виде свою жизнеспособность и сегодня. Более того, именно ценности этой идеологической системы, пред­ставляющей в своей основе официальное переосмысление архаических мифов, служат ключом к пониманию многих черт национального характера японцев, особенностей их мировоззрения, социально-политических представлений, социокультурных ориентаций. Словом, «тэнноизм» — это сложное многоплановое явление жизни японского общества, имеющее свои внутренние законы развития, которые вовсе не просто поддаются пониманию.

В книге также употребляется непривычный для совет­ского читателя термин «императорская система» — перевод японского слова «тэнносэй». Этот термин впервые появился в тезисах Исполкома Коминтерна о положении в Японии от 15 цюля 1927 г. Им определялась структура полити­ческого господства того времени. После войны он не только широко встречается в марксистской литературе, но стал привычным и для консервативных деятелей и мыслителей, выступающих за сохранение и упрочение института импе­раторской власти в Японии. Словосочетание «император­ская система» наиболее адекватно передает специфику мо­нархического строя в Японии, при котором в единую, органи­чески целостную систему увязаны явления разного происхож­дения: и политического, и идеологического, и религиозного, и мировоззренческого. Элементы этой системы в разных исторических условиях не исчезали безвозвратно, а, как правило, выживали, с тем чтобы в подходящий момент вновь стать функциональными.

В довоенной культуре Японии именно государственный культ императора, развитый правителями Мэйдзи на живом организме национальной религии (синтоизме), стал тем ин­теграционным началом, которое выработало у японцев осо­бое чувство единства с исключительно сильной национали­стической окраской, сгустившейся в 1930-е годы в мрак агрес­сивного шовинизма.

Хотя в японском послевоенном обществе институт импера­торской власти уже не является центральным звеном полити­ческой структуры, все же при формулировании господст­вующим классом общенациональных ценностей идеи и ри­туалы, культивирующие чувства уважения и любви к им­ператору — «символу государства и единства нации», продолжают играть немаловажную роль.

В работе делается попытка показать взаимодействие офи­циальной идеологии и массового сознания на разных этапах японской истории. Именно взаимодействие, поскольку, с одной стороны, идеи тэнноизма навязывались господ­ствующими классами простому народу, но, с другой — культ императора вырастал и «снизу», из национальной психо­логии, мировоззрения, присущего японцам на протяжении многих столетий, был связан с их искусством, религией, традиционными представлениями. Немалое значение для поддержания авторитета императорской власти имело то, что мифология и искусство играли весьма существенную роль в повседневной жизни народа.

Автор надеется, что эта работа поможет наметить основ­ные пути дальнейшего изучения сложной проблемы япон­ского монархизма во всей ее полноте и многоаспектности.

Выражаю глубокую благодарность за высказанные крити­ческие замечания и ценные советы в период работы над книгой уважаемым коллегам А.Б. Беленькому, Т.П. Гри­горьевой, Г.С. Киселеву, А.Н. Мещерякову, А.А. Празаускасу, Ю.М. Рю, К.О. Саркисову, Г.Е. Светлову, Н.А. Си­монии, В.В. Сумскому.

Глава I