К. Дойчман: будущее государства благосостояния

Завершая главу и рассмотрение истории и теоретических основ государства всеобщего благосостояния — как одного из фундаментальных феноменов социальной политики — мы хотим обратиться к проблеме его будущего.

Выше мы уже упоминали работу социолога и экономиста Кристофа Дойчмана "Будущее государства благосостояния", где рассматриваются причины кризиса государства всеобщего благосостояния. Ученый специально останавливается на трех основных сферах, в которых в большей мере ощущается кризис и в то же время возможны точки модернизации концепции Welfare State: экономической, демографической и социально-культурной.

Дойчман начинает с констатации того общепринятого факта, что экономический кризис первой половины 1990-х гг. в большинстве стран ОЭСР (OECD) привел ко все возрастающей приватизации социальных услуг, сокращению программ социального обеспечения и другим элементам рестриктивной политики со стороны государства[197]. Даже шведская модель за последнее время потеряла большую часть своей привлекательности в результате сокращения отчислений на социальное обеспечение.

"В публичных дискуссиях мы сталкиваемся с двумя основными доводами, периодически выдвигаемыми сторонниками этих мер, — продолжает Дойчман. — Во-первых, система государственного социального обеспечения стала слишком дорогостоящей. Вклад работодателей и общественные социальные выплаты достигли такого уровня, который уменьшает конкурентоспособность частных предприятий и превосходит финансовые возможности государства. Во-вторых, утверждают, что многие системы социального обеспечения неэффективны. Несмотря на огромные суммы денег, затрачиваемые на социальные нужды (в Германии, например, это более чем 1100 млрд. марок ежегодно), масштабы бедности растут. Лишь немногие программы помогают в действительности тем, кто в них больше всего нуждается. Следовательно, необходимо не только осуществить повсеместные сокращения, но и принять реорганизационные меры, направленные на повышение эффективности системы"[198].

Ученый во многом согласен с этими доводами. Тем не менее, замечает он, несмотря на решительные меры, предпринятые, в частности, американским и британским правительствами, вывод о неминуемом полном упразднении политики государства благосостояния был бы преждевременным. Прежде всего, экономическая и неолиберальная критика государства благосостояния не нова, она сопровождала его историю с самого начала. Более того, если посмотреть на статистические данные, характеризующие затраты на социальное обеспечение, то не удастся обнаружить никаких признаков предстоящей гибели системы. Напротив, во всех странах ЕС, и даже в США и Японии, доля расходов на социальное нужды в ВВП проявила тенденцию к росту или, по крайней мере, не имела никаких значительных сдвигов в сторону уменьшения за последние два десятилетия. Даже Британия во времена правления Маргарет Тэтчер не была исключением, так как общие расходы на социальные нужды в Соединенном Королевстве возросли с 20,5% ВВП в 1980 г. до 27,3% - в 1993[199].

За несколько послевоенных десятилетий государство благосостояния стало институтом, прочно укоренившимся в большинстве западных демократий. И хотя степень поддержки общества, по-видимому, значительно различается, радикально-либеральные проекты полной отмены политики государства благосостояния, вероятно, встретят сильное сопротивление большинства населения, чем не сможет пренебречь ни одно демократическое правительство. Об этом свидетельствует рост общественных выступлений, связанных с вопросами социальной политики, таких, как забастовки во Франции, участившиеся демонстрации в Швеции, Италии и др.

Поэтому, полагает Дойчман, можно ожидать лишь постепенного сокращения размеров социальных выплат и постепенной адаптации государства всеобщего благосостояния, а не резких и немедленных изменений, не говоря уже о полной отмене сложившейся системы.

Какими же могут быть вероятные направления этой адаптации? Для того чтобы ответить на этот вопрос, считает Дойчман, нужно более детально обсудить основные проблемы, с которыми данная система сталкивается сегодня. Их можно подразделить на два типа. Во-первых, "жесткие" проблемы, возникающие в результате действия экономических и демографических факторов, а во-вторых, "мягкие" проблемы, возникающие вследствие изменений в политической, социальной и культурной среде.

В предыдущем подразделе мы рассмотрели вопрос о том, как, в представлении Дойчмана, связаны экономические проблемы государства благосостояния и присущей ему социальной политики с процессом глобализации.

Что касается демографических факторов, то сегодня в большинстве развитых промышленных стран уровень рождаемости стал значительно ниже уровня, необходимого для воспроизводства коренного населения. Последствием этого будет ожидаемое увеличение доли людей преклонного возраста и уменьшение доли молодежи и экономически активного населения средних лет. Эта тенденция усиливается общим ростом вероятной продолжительности жизни. Изменения в демографической структуре населения рано или поздно создадут финансовые проблемы для государства благосостояния, особенно для систем выплат пенсий по старости и пособий по болезни. Эти затраты, вероятно, значительно возрастут. Ситуация будет наиболее критической там, где система пенсионного обеспечения, как, например, в Германии финансируется в значительной степени за счет государства, так как в этом случае растут затраты и одновременно сокращаются доходные статьи бюджета. Тогда демографическая дилемма будет угрожать молчаливому "соглашению поколений" (contract of generations), предполагающему государственную пенсионную систему, поскольку неизбежное увеличение затрат на социальное обеспечение может достичь такого уровня, который будет неприемлем для экономически активного населения. Более того, вероятно, появится новый экономический порочный круг: рост затрат на социальное обеспечение приведет к повышению затрат труда; как следствие, понизится уровень занятости и увеличится безработица; затраты на социальное обеспечение снова возрастут и т.д.

Несложно предугадать общее направление, в котором будет осуществляться поиск решений данной проблемы. Правительства постараются ограничить или отменить схему раннего выхода на пенсию, повысить общий возраст выхода на пенсию, сократить или, возможно, уравнять пенсии по старости. Кроме того, может оказаться необходимым переложить часть финансирования пенсионного обеспечения по старости со взносов на налоги, чтобы избежать чрезмерного давления на предприятия. Эти меры не только все чаще рекомендуются специалистами, но приобретают все большую популярность из-за своих уравнительных предпосылок, которые могут позволить ослабить связь между статусом работы и правом на пенсию. Станет возможным перераспределение в пользу семей, где мать не работает или безработная. При существующей системе, основанной на взносах, в более выгодном положении оказываются одинокие работники и семьи, состоящие из двух работающих членов и не имеющие детей. Это положение может быть исправлено, по крайней мере частично, и "работа" по воспитанию детей (что, конечно, составляет основу системы государства благосостояния) сможет вознаграждаться более адекватно. Поэтому неудивительно, что идеи взимания социальных взносов в зависимости от уровня подушевого семейного дохода, а следовательно, и от уровня налогообложения, привлекают все больше внимания в дискуссиях о реформах социальной политики.

Однако действительная реализация такой модели не обязательно приведет к более равному перераспределению пенсий по старости в пользу семей и матерей. При переходе от старой системы к новой политически будет очень сложно поддержать такую схему для каждого, которая предусматривала бы уровень обеспечения больший, чем просто скудный прожиточный минимум. Кроме того, если номинальная пенсия не превышает размера социальной помощи, это может означать фактическое отступление системы государства всеобщего благосостояния с одной из основных позиций, что как раз соответствовало бы рыночным радикальным доктринам. Уровень жизни пожилых людей будет тогда зависеть в основном от страховых пособий, предоставляемых страховыми компаниями за счет накапливаемых там сбережений, что приведет к гораздо большему социальному неравенству между пожилыми людьми и стариками низших и средних социальных слоев. Идея организации пенсионной системы, основанной на единой ставке (tax based flat-rate based rent), сама по себе не может предложить очевидного решения проблемы поколений. Она должна сочетаться с другими схемами, которые принимают во внимание положение различных групп населения пожилого возраста[200].

В заключение Дойчман обращается к вопросу об изменениях в социальной и культурной среде. Стабильность системы государственного социального обеспечения основывается не только на экономических и демографических факторах. Кроме них она нуждается, как утверждает большинство специалистов в данной области, в "культуре солидарности" (culture of solidarity), которая обеспечивает нормативные основы для узаконивания значительной части перераспределительной деятельности государства всеобщего благосостояния. Без такой "культуры солидарности", разделяемой большинством населения и демократическими партиями, эта система не смогла бы возникнуть и развиться. Однако многие считают, что происходит разрушение "культуры солидарности" под влиянием тех тенденций, которые обычно обозначаются понятием "индивидуализация". Индивидуализация означает, что отдельные индивидуумы стараются выйти из первоначальной социальной и территориальной среды и самостоятельно определять свой жизненный путь и собственный стиль жизни. Эти изменения приводят к исчезновению приверженности традиционному образу жизни, к изменениям в представлениях о роли мужчины и женщины и их занятиях. Появляется разнообразие жизненных стилей и эстетических вкусов. Возрастающая социальная и пространственная мобильность людей и сознание того, что они сами являются "архитекторами" своей жизни, исключают выполнение многих социальных обязательств. Как следствие, уменьшается склонность выполнять обязательства не только по отношению к семье и местным обществам, но и к системе государственного социального обеспечения.

Большинство сторонников этой теории соглашаются, что индивидуализацию можно рассматривать как продукт экономического процветания послевоенного времени в США и Западной Европе, роста уровня жизни, распространения высшего образования. За это время доля низших классов уменьшилась, и образовался новый средний класс, занятый квалифицированным и хорошо оплачиваемым трудом в сфере услуг. Одновременно с ростом благосостояния нового класса индивидуализация стилей жизни стала отражать растущую роль денег в обществе, как средства, формирующего социальные отношения и индивидуальные устремления.

Дойчман согласен, что само государство благосостояния содействовало этой "коммерциализации" социальных отношений, хотя в то же время оно открыло низшим слоям общества возможность социальной мобильности и доступ к образованию. Однако верно ли это в настоящее время? Экономический кризис конца 1980-х и 1990-х гг. положил конец социально-экономическому эффекту роста и процветания и заложил основу для появления новой тенденции социальной поляризации. Бедность растет, реальные доходы и возможности найти работу уменьшаются. "Мир как прежде полон противоречий и проблем, которые беспокоили человечество и в прошлом веке и ранее, — заключает исследователь, — поэтому при всех происходящих в мире процессах, практические преимущества хорошо налаженной системы государства всеобщего благосостояния несомненны и, вероятно, снова станут очевидными для большей части общества"[201].

Основные выводы

1. Развитие общества не может оцениваться только с позиции экономической рациональности и эффективности, поскольку экономические отношения неразрывно связаны с социальными, напрямую зависят от характера проводимой политики (авторитарной или демократической, жестокой или гуманной).

2. Развитие общественного производства существенно меняет представление о взаимосвязи экономических и социальных процессов. В экономической теории формируется и получает развитие концепция социально ориентированной рыночной экономики.

3. Концепция социально ориентированной рыночной экономики возникла и развивалась в тесном взаимодействии с концепцией государства всеобщего благосостояния. В теоретическом плане концепция государства всеобщего благосостояния опиралась на теорию английского экономиста Дж. Кейнса, обосновавшего необходимость активного вмешательства государства в экономическую жизнь общества. При этом приверженцы концепции государства всеобщего благосостояния связывают свои надежды с перспективами развития смешанной экономики, сочетанием ее частного и государственного секторов.

4. В XX в. формируется широкий спектр различных программ и моделей социальной политики. Среди них модели Швеции и Норвегии, Германии и Франции, Англии и США, СССР и стран бывшего социалистического лагеря, а также модели стран Латинской Америки, Азии и др.

5. Существуют различные классификации моделей социальной политики. Одна из классификаций была предложена ведущим западным социологом Г. Эспингом-Андерсеном. Исходя из общих принципов государства всеобщего благосостояния ученый выделяет три типа (режима) такого государства, которые, собственно, и представляют собой основные модели современной социальной политики, существующие сегодня в экономически развитых странах Запада: неолиберальный (или англо-американский); социально-демократический (скандинавский, шведская модель социальной политики); консервативно-корпоративный (франко-германский).

6. Большинство реализуемых сегодня моделей социальной политики можно отнести к политике государства всеобщего благосостояния. Цель такой политики при всей ее инструментальной неопределенности вполне очевидна — экономическое и социальное процветание и благополучие государства и всех членов общества.

7. Наиболее яркое воплощение модели государства всеобщего благосостояния представляет социальная политика Швеции. Основные принципы социальной политики в Швеции в ее современном значении были определены быстрым ростом промышленности в начале XX в. В это время социальная политика стала ориентироваться на все население и превратилась в общенациональную политику социального благосостояния.

8. В директивной экономике СССР и других социалистических стран реализовывалась патерналистская модель социальной политики.

9. Модель общественно-экономического устройства, сложившаяся после Второй мировой войны в Западной Германии под руководством министра экономики, а затем канцлера — Л. Эрхарда, стала основой так называемого немецкого экономического чуда. Эта модель получила название социального рыночного хозяйства.

10. Страны Западной Европы во второй половине XX в. стремились к реализации различных моделей социальной политики. Однако финансовые проблемы, с которыми столкнулись большинство экономически развитых стран в начале — середине 1990-х гг. (а некоторые страны — уже с конца 1980-х гг.), определили дальнейшую судьбу социальной политики в этих странах. Государства столкнулись с негативными последствиями проведения политики всеобщего благосостояния и ее кризисом.

Контрольные вопросы и задания

А. Контрольные вопросы

1. Раскройте содержание понятий: "социальное государство", "государство всеобщего благосостояния", "правовое государство", "гражданское общество".

2. Назовите имена ученых, чьи идеи определили развитие социальной политики во второй половине XX в.

3. Назовите подходы к классификации моделей социальной политики.

4. Расскажите о типологии моделей социальной политики Г. Эспинг-Андерсена.

5. Назовите основные модели социальной политики.

6. В чем особенность и характерные черты патерналистской модели социальной политики?

7. Дайте характеристику патернализма и этатизма.

8. Дайте характеристику шведской модели государства всеобщего благосостояния. Перечислите основные принципы шведской модели государства благосостояния.

9. Расскажите о создании социального рыночного хозяйства в Германии во второй половине XX в.

10. Кто из ученых-экономистов стоял у истоков социального рыночного хозяйства? Назовите имена, основные идеи и концепции.

11. Каковы основные принципы ордолиберализма?

12. Каковы основные принципы неолиберальной модели социальной политики?

13. Расскажите об особенностях социальной политики Великобритании.

14. В чем проявился кризис государства всеобщего благосостояния? Каковы негативные последствия реализации концепции государства благосостояния?

15. Каковы перспективы государства всеобщего благосостояния?

Б. Деловая игра "Как реформировать социальную политику?"

Цель проведения игры — эмпирическое восприятие студентами множественности вариантов проведения социальных реформ. Студенты выступают в роли социальных реформаторов: представителей властных структур, политических партий, профессиональных союзов и предлагают возможные программы социального реформирования.

В. Эссе "Модели социальной политики и их реализация в XX столетии"

На основе изучения и анализа публикаций о проведении социальной политики в различных регионах мира студенты излагают концепцию проведения социальной политики в конкретной стране, рассматривают особенности проведения социальной политики и ее соответствие одной из известных моделей. Изложение следует сопроводить возможными статистическими данными о состоянии различных областей социальной политики.

В заключение следует подвести итоги рассмотрения, выделить ключевые проблемы и обосновать свою позицию по их решению.

Литература

Автономов В., Гутник В. Немецкая экономическая мысль и феномен Ойкена // Мировая экономика и международные отношения. 1997. № 8.

Васина Л.Л. Социальное рыночное хозяйство: Словарь терминов. М., 1997.

Веттерберг Г. Новое общество: о возможностях общественного сектора. М., 1999.

Горохова К.Г. Государство благосостояния: шведская модель. М., 1989.

Государство благосостояния и его социально-экономические основы Сборник статей. СПб., 1998.

Гутник В. Реформа в Германии. Открытая дверь в социальное рыночное хозяйство // Глобус. Международный вестник. 1993. 1 июля.

Дойчман К. Будущее государства благосостояния // Государство благосостояния и его социально-экономические основы: Сборник статей СПб., 1998.

Зарицкий Б.Е. Людвиг Эрхард: Секреты "экономического чуда". М., 1997. Кейнс Дж.М. Конец laissez-faire // Истоки. Вып. 3. М., 1998.

Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. М,, 1978.

Концепция хозяйственного порядка: Учение ордолиберализма / Пер. с нем. под общ. ред. К. Херрман-Пиллата. М., 1997.

Корнай Я. Дефицит: Пер. с венг. М., 1990.

Ламперт X. Социальная рыночная экономика. Германский путь: Пер. с нем. М., 1994.

Линд Р. Процессы преобразований в общественном секторе Швеции. СПб., 1998.

Линдбек А. Шведский эксперимент // Очерки о мировой экономике: Выдающиеся экономисты мира в Московском центре Карнеги. М., 2002.

Мюллер-Армак А. Принципы социального рыночного хозяйства // Социальное рыночное хозяйство: Теория и этика экономического порядка в России и Германии. СПб., 1999.

Ойкен В. Основные принципы экономической политики / Пер. с нем. под общ. ред. Л.И. Цедилина, К. Херрман-Пиллата. М., 1995.

Ойкен В. Основы национальной экономии / Пер. с нем. под общ. ред. B.C. Автономова, В.П. Гутника, К. Херрман-Пиллата. М., 1996.

Петерссон О. Шведская система правления и политика. М., 1998.

Политическая культура и социальная политика: сопоставление между США и ФРГ при особом внимании к проблемам бедности. М., 1992.

Розанваллон П. Новый социальный вопрос: Пер. с фр. М., 1998.

Рюстов А. Между капитализмом и социализмом // Концепция хозяйственного порядка. Учение ордолиберализма / Пер. с нем. под ред. Л.И. Цедилина; общ. ред. К. Херрман-Пиллата. М., 1997.

Социальная политика в стратегии социал-демократов и неоконсерваторов: Сборник научно-аналитических обзоров / Отв. ред. Л.А. Гордон. М., 1988.

Социальная политика Швеции. М., 1998.

Социальная энциклопедия. М., 2000.

Социальное рыночное хозяйство: теория и этика экономического порядка в России и Германии / Под ред. B.C. Автономова. СПб., 1999.

Социальное рыночное хозяйство в Германии: истоки, концепции, практика / Под ред. А.Ю. Чепуренко. М., 2001.

Цель — рыночное хозяйство. Хозяйство и общество в процессе перехода от плана к рынку: Пер. с нем. М., 1995.

Шкаратан О.И. Тип общества — тип социальных отношений: о современной России // Мир России. 2000. № 2.

Шлехт О. Благосостояние для всей Европы на основе наступления рыночного хозяйства. М., 1996.

Шумпетер И.А. История экономического анализа: В 3 т. / Пер. с англ, под ред. B.C. Автономова. СПб., 2001. Т. 3.

Шумпетер Й.А. Капитализм, социализм и демократия. М., 1995. Экономическая энциклопедия / Под ред. Л.И. Абалкина. М., 1999. Эрхард Л. Благосостояние для всех: Пер. с нем. М., 1991. Эрхард Л. Полвека размышлений. Речи и статьи: Пер. с нем. М., 1996.

Ярская В.Н. Социальная политика, социальное государство и социальный менеджмент: проблемы анализа // Журнал исследований социальной политики. 2003. № 1.

Alexander J. Introduction. Civil Societies I, II, III: Constructing an Empirical Concept from Normative Controversies and Historical Transformations // Real Civil Socierias: Dilemmas of Institutionalization / Ed. by J. Alexander. L., 1998.

Berliner J.S. The Comparison of Social Welfare Systems // State and Welfare. USA / USSR. Contemporary Policy and Practice / Ed. by G.W. Lapidus, G.E. Swanson. Berkeley, 1998.

Esping-Andersen G. The Three World of Welfare Capitalism. Cambridge, 1990.

Habermas J. The Structural Transformation of the Public Sphere / Engl. transl. by T. Burger and F. Lawrence. L., 1992.

Hirst P. Thompson G. GlobaUzation and the Future of the Welfare State // Economy and Society. 1995. N 24.

Jordan В., Leibfried S., Rieger E. Wohlfahrtsstaat und Globalisieung. Arbeitpa-pier // Des Zentrums fur Sozialpolitik an der Universitat Bremen, 1995. N 15.

Marshall T.S. The Right to Welfare and Other Essays. L., 1981.

New Risks, New Welfare: Signposts for Social Policy / Ed. by N. Manning, I. Shaw. Oxford, 2000.

O'Connor J. Bringing the International Economy back in: Welfare System Change in Sweden, Britain and the United States. Globalization and Welfare State // International Journal of Sociology and Social Policy. 1998. Vol. 18. N 2-4.

Pierson K. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge, 1998.

Pontusson J. At the End of the Third Road: Swedish Social Democracy in Crisis // Politics and Society. L., 1992. N 20.

Readings in Social Welfare: Theory and Policy / Ed. by R.E. Kuenne. Oxford, 2000.

Silberman В., Yanovitch M. New Reach. New Poor. New Russia. Winners and Losers on the Russian Road to Capitalism. N.Y.; L., 1997.

Social Policy / Ed. by J. Baldock, N. Manning, S. Miller, S. Viskerstaff. N.Y., 1999.

Spector M., Kitsuse J. Constructing Social Problems. N.Y., 1987.

Stryker R. Globalization and Welfare State // International Journal of Sociology and Social Policy. 1998. Vol. 18. N 2—4.

The Welfare State Reader / Ed. by K. Pierson, F. Casteles. Cambridge, 2000.

Welfare States in Transition: National Adaptations in Global Economies / Ed. by G. Esping-Andersen. L., 1996.