Глава двенадцатая. Стратегия хаотики.

Под стратегией я понимаю общее направление запланированных, а также принятых

допустимыми заранее и затем спонтанно предпринятых мероприятий по достижению цели.

Стратегия может быть, например, наступательная или оборонительная. Может быть

стратегия сотрудничества с государством, её как раз исповедуют профсоюзы и политические

партии, а может быть стратегия противостояния, её придерживаются анархисты и всякого

рода сепаратисты-государственники.

Возникает вопрос: какова стратегия хаотиков? В какой мере она близка анархической

стратегии, ведь в учении хаотиков также содержится критика государства. В подобной

постановке вопроса, пожалуй, скрыто глубокое непонимание природы Хаоса, который

свободен от какой бы то ни было обусловленности и заранее определённой стратегии. В

тактических вопросах Хаос может принимать любые формы. Например, сотрудничество или

вражда с конкретным чиновником. А в вопросах стратегических скорее не будет ни

сотрудничества, ни вражды. Одним словом, игнорирование, – третий тип отношений.

Почему именно игнорирование? Ответить на этот очередной вопрос можно только в

этическом ключе. Дело в том, что, как строительство, так и разрушение государства,

затрагивает миллионы людей. Значительная часть людей страдает от государства, но не менее

значительная часть людей очень довольна своей зависимостью от государства. Поэтому

занимать активную позицию, как в укреплении государства, так и в его разрушении,

одинаково неэтично.

Свобода – это осознанная необходимость. Пока человек не осознал, что он хочет свободы,

невозможно будет его освободить против его воли. Точно также нельзя сделать человека

счастливым насильно. Именно поэтому один умный анархист как-то сказал, что революция

это не где-то за углом, а под шляпой каждого гражданина.

Другое дело, если мы создадим альтернативную систему общественных отношений, в

которой человек сможет почувствовать вкус свободы. И это возможно не в «светлом

будущем», к которому можно стремиться вечно, нет, это возможно сразу, как только

человек поймёт все преимущества хаотической организации. Создание фракталов, даёт

плоды НЕМЕДЛЕННО, удовлетворяет нужды каждого СРАЗУ, как только человек

втягивается в сферу новых общественных отношений, возникающих вокруг лидеров

хаотики. Осуществив десять аттракторов: пять восходящих и пять нисходящих,

человек МГНОВЕННО реализует весь анархический идеал, о котором анархисты

только мечтали. Очевидно, что по мере отстраивания хотической организации, а именно

своего фрактала, у человека сразу станет больше денег, информации, связей и других

суррогатов воли, которые откроют ему больше возможностей. А что есть возможности?

Возможности это – «свобода для», которая, в отличии «свободы от», есть наиболее зрелая и

логически законченная форма свободы.

Не создав в обществе новые негосударственные общественные связи нечего и думать о

сломе государства. Это непригодно не только как цель стратегии, но и как стратегическое

средство. Ретро-анархисты забывают, что они борются не просто с государством как с некой

идеальной конструкцией, а с конкретным национальным государством. Если ослабить

государство российское, то на его место, свято место пусто не бывает, придёт государство

китайское, а это для анархистов, особенно анархистов с европейским типом лица, будет

одним из худших вариантов. Если их не растерзает народ, как предателей, то об акции

возмездия позаботятся благодарные китайские товарищи.

По большей части анархизм безнадёжно застрял в теоретическом оптимизме,

характерном для ХIX века. Во времена Бакунина казалось, что только слом государства даст

простор свободному развитию общества. Это происходило в силу недостаточно научного

подхода в анализе государства как исторического феномена. Однако, государство возникает

не вдруг по воле каких-то злых людей, устранив которых можно решить проблему

эмансипации общества от издержек бюрократического аппарата. Нет, государство имеет

глубокие социально-психологические и культурные основания, то есть оно вызвано к жизни

самим обществом. Даже форма хозяйствования, которая по мнению марксистов определяет

общественную формацию, покоится на тех же социально-психологических и культурных

сваях. Пока общество психологически не готово структурироваться иным отличным от

привычного образом, пока оно не обладает знаниями о том, как это делать, бесполезно ждать

от него устойчивого сохранения революционных завоеваний. Наивные люди не понимают,

что, разбив яйцо раньше времени, они не получат птичку. То же самое и с государством,

которое подобно скорлупе, не только держит общество в определённых исторических рамках,

но и защищает его от внешних и внутренних разрушительных тенденций.

Что же должно вылупиться, фигурально выражаясь, из яйца старого общества? Конечно,

это – новый человек. Новое может быть построено только из нового материала. Всё

построенное из навоза будет ничем иным как кучей навоза, иначе говоря, постройки из

навоза не зависят от архитектуры. А новый человек может быть сформирован только новыми

требованиями к нему. По сей причине для хаотиков не актуальны какие бы то ни было

требования политического характера к государству или политической элите. Требования к

человеку – да, требования к организациям – нет. Требования к пирамидальным структурам

это – борьба с ветряными мельницами, точно также можно требовать что бы то ни было от

токарного станка. Именно поэтому всяческие демонстрации и митинги со своими «долой!» и

«даёшь!» жалки, смешны и политически незрелы. Только вслед за изменением структуры

личности мы получим новое устойчивое состояние, характеризующееся новыми правилами

движения денежных, информационных, силовых, харизматических и иных потоков

суррогатов воли.

Чем, главным образом, нас не устраивает современный человек? Дело в том, что

современный человек суммирует собственный опыт с теми знаниями, что предлагает ему

государство для формирования из него гражданина. Эти знания встраивают человека в

современное общество с его пороками, абсурдами и несправедливостью. При этом всё

сделано для того, чтобы этому человеку было в данном обществе более или менее комфортно

и он не шатал его основ. Поэтому человеку даются профанические знания, ненужные и даже

вредные. Человека добровольно-принудительно прививают как скотину, проводят на нём

клинические испытания, кормят применяющимся в изготовлении асфальта карагеноном,

который увеличивает содержание массы жидкости в мясных изделиях, информационно-

химическими рычагами влияют на численность человеческой популяции, и так далее. В

остальном человек живёт отдельно от опыта других людей в тех рамках, что определило ему

государство. Государство сделало всё, чтобы человек стал профаном, то есть жил мудростью

одной жизни, и был полностью зависим от него через врачей, полицейских et cetera, в то

время как человек традиционный в отличие от человека прфанического стоит на плечах

длинной цепи наставников, уходящий в глубины мудрости седых веков. Подобный дереву с

глубокими корнями человек Традиции не так-то просто подвергается прополке.

Но где же тот переход от человека профанического к человеку традиционному? – В

ощущении священного, думаем мы. Этот «сакрум» ощущается как неравенство, или, по

меткому определению Ницше, «пафос дистанции». В чём эта дистанция? – В неравенстве

знаний, и в неравенстве степени доступа к источникам оных. Где же это неравенство

находится, в чём или ком оно воплощается? – В светлом образе Наставника, конечно,

который предьявляет требования, через исполнение которых человек может стать адекватным

для нового мира – сетевой организации, существующей для того чтобы стало возможным всё

более глубокое игнорирование государства.

Можно игнорировать государство будучи достаточно сильным для этого. К примеру

мафия может себе это позволить. Однако, даже мафия не может игнорировать самого

человека, ибо только через решение кадрового вопроса становится возможным порстроение

сетевой хаотической организации, стремящейся прийти на смену старому миру.

В абсолютном смысле, Хаос не может игнорировать Порядок, ибо, в некотором смысле,

последний служит пищей первому. Хаос не служит Порядку и не борется против него,

потому что Хаос поедает Порядок. Хаотическая организация это верхнее звено в пищевой

цепочке. Она задумана, чтобы высасывать из структур Порядка лучших людей.

Вообще считать, что угнетение народа является следствием существования государства

это то же самое, что видеть во вращении ветряных мельниц причину существования ветра.

Лишь кажется, что, стоит только сбросить государственную удавку, как народ тут же кинется

в освободившиеся лазейки, благодарный своим освободителям. Так не будет. Скорее всего

государство поведёт себя как ванька-встанька.

Ретро-анархисты думают, что народ, освободившийся от гнёта государства, станет

защищать свою свободу. Идеалисты не понимают, что большинство людей не мыслят о

свободе в абстрактно-логических категориях. Напротив, большинство людей мыслит

конкретно-предметно. Они понимают только ту анархию, которую можно пощупать за

сочные груди, или положить в карман в качестве хрустящих банкнот. Если новые

негосударственные связи дадут человеку зримую и осязаемую выгоду, то тогда и только

тогда, он будет защищать их с оружием в руках и слушать приказы своего командира.

Итак, задача не сломить государство, а построить новые негосударственные связи. Иначе

говоря, Хаос созидающий возникает не от простого слома Порядка, а в силу созидания своих

собственных причин и оснований… через создание хаотической организации, к примеру,

которая должна стать кузницей Наставников, и вратами, через которые вновь вернётся

человек Традиции.

Теперь поделюсь идеями относительно успешности сообщества с точки зрения этологии

и биополитики. Исследуя жизнь высокоорганизованных насекомых, учёные этологи пришли

к выводу, что выживаемость сообщества зависит от трёх факторов: плодовитости,

агрессивности и способности создавать запасы.

На первый взгляд, кажется, что плодовитость и агрессия ведут лишь к растрачиванию

запасов, а крупной и богатой популяции незачем проявлять агрессию. Казалось бы это –

полный противоречий Хаос…

Однако… С одной стороны, война способствует отрицательному отбору и снижению

численности популяции. Но с другой стороны, несмотря на убыль населения в результате

военных действий, рождаемость не претерпевает снижения, а порой даже растёт, что

характерно и для послевоенного периода. После Второй мировой войны СССР восстановил

популяцию за 10 послевоенных лет, а промышленность и наука вообще получила небывалый

импульс из-за военных заказов и разработок. Вообще неблагоприятные условия, ставят

популяцию в режим мобилизации своих сил, и, если в ареале обитания истощаются запасы,

то это усиливает миграции, чреватые открытием новых ресурсных источников и освоением

новых территорий.

Актуальные способы ведения войны вносят некоторые коррективы. Современные типы

вооружений не оставляют шанса большим, сильным и храбрым. Но это не значит, что у

слабых и трусливых больше шансов, в ситуации, когда противник не признаёт факт

существования мирного населения, проводит этнические чистки и бомбордировки

населённых пунктов. Отсюда следует, что единственным способом борьбы против

применения тяжёлого вооружения является сокращение безопасного расстояния, делающего

возможным применение оного. Проще говоря, против вас вряд ли применят гранату, если вы

подойдёте к вашему оппоненту вплотную. Один выход – душить соперника в объятиях. На

бытовом расстоянии – подъезд, лестничная клетка – становится актуальной первобытная

истина, которая утверждает превосходство сильных, ловких, храбрых людей склонных к

психологической доминации.

Ни поля битв, не леса партизанские, а только железобетонные джунгли городского

мегаполиса дают шансы вести успешное позиционное противостояние с превосходящим по

техническому оснащению противником. Накоротке с большим количеством укрытий

массовость и мстительность вновь берут вверх над меньшинством, какое бы финансирование

и техническое оснащение оно не имело.

Но здась следует положить предел апологии агрессии, ибо из соображений стратегии, не

в тактических вопросах, движение нового мировоззрения должно носить открытый и

мирный характер, не превышающий границ необходимой самообороны, не выходящий за

рамки правового поля. Мирный характер движения не равен пацифизму, не означает

втыкание штыка в землю. Технически возможны любые сегменты взаимодействия с

противником, но никаких воинственных лозунгов и призывов допускать нельзя. Это приведёт

к конфронтации с обществом, послужит поводом драконизации революционеров в широких

массах, как уже случилось с анархизмом, который, оторвавшись от своих гуманистических

идеалов, собрал в своих рядах немалую долю уголовного элемента.

Вместо актов и акций, нужно перейти к запуску социально-экономических процессов. Не

секрет, что ряд акций мести и устрашения, не возымел своих подражателей, напротив только

скомпроментировал цели активистов в глазах общества в условиях его информационной

блокады. Разовые акции неэффективны, как зажигание спичек на ветру. Я не беру частности,

а рассмариваю феномен в целом. Кто-то кидает камень в полицейского, а потом, будучи

непойман, преспокойно платит налоги на содержание этого полицейского. То есть «акты» в

известном смысле просчитаны и входят в лемит прочности и самостабилизации системы.

Наоборот, система часто провоцирует эксцессы, чтобы доказать нужность охранки для

общественного благоденствия.

Гораздо важнее запуск процессов воспроизводства человеческих и материальных

ресурсов. Вопрос рождаемости отнюдь не упирается в дотации, которые патриоты требуют

из бюджета. Страны с высоким уровнем жизни малодетны и обладают отрицательным

демографическим сальдо, в то время как страны с низким уровнем жизни традиционно

многодетны и обладают положительным демографическим сальдо. Богатые молятся богу

личного комфорта, а бедные следуют заветам предков, а также не гнушаются зарабатывать на

детях. Последнее особенно верно для аграрных стран, ведь в трудоёмком сельском хозяйстве

дети не «лишние рты», а дополнительные «рабочие руки», причём такие руки, которые не

тянутся за монетой, и в которые достаточно просто передать миску с едой.

Что мы имеем здесь в качестве частного вывода? Автономные по духу граждане должны

вернуться на землю, создавать сельские анклавы, которые станут фактором

многодетности, а также основой продовольственной независимости от предательского

государства.

Фактор обезземеливания некогда и создал пролетариат, как слой человеческих придатков

к машинам капиталистов. Это был насильственный процесс, вспомнить хотя бы

«огораживание» в Англии. Получить свой кусок хлеба, а вместе с ним и свободу, сейчас

возможно без насилия. И этим шансом нужно воспользоваться сейчас, чтобы потом не

браться за винтовку. Такими образом, кулацкая идеология вновь становится актуальной.

Индекс плодовитости должен быть выше индекса нейтрализации, выше темпов

строительства тюрем, в частности. Только в таком случае популяция регенерирует и обычное

оружие будет бессильно. Останется только оружие геноцида — водка и ГМО. Поэтому надо

переходить на аграрный замкнутый цикл, чтобы не остаться без банка немодифицированных

семян. Новые поколения не должны зависеть от раздачи продуктов сверху, от их качества и

их возможного воздействия на репродуктивную функцию. Среда обитания популяции должна

быть автономна от мнимого симбиоза с паразитами, – выйти из под продовольственного

контроля, не оплачивать самим воспроизводство «отравляющих снарядов» в продуктовой

упаковке.

Здесь самая большая ошибка поручить запуск процессов какому-нибудь «вождю». Клубок

Хаоса должен быть без концов, чтобы его было не распутать. Конец это – явный лидер, ведь

его можно поставить под контроль. Сопротивление должно быть безначальным и массовым.

Запасы должны распределяться по русскому обычаю. Оставшимся без кормильцев семьям

нужно помогать всем миром. Делиться. Тогда нить Хаоса нигде не будет истончаться.

Итак, нить Хаоса будет неиссякаемо длинна вследствие плодовитости. В смысле

структуры – бесконечна и безначальна, а потому неподконтрольна. Также её толщина будет

самовыравниваться. Вот примерные физические характеристики того национально-

социального организма, который мы хотим создать.