Б. Государство как объект изучения

По мнению других, проблема состоит в определении того, что именно необходимо искать и осмысливать. В этом отношении, если не иметь в виду другие аспекты, основной поток исследований МО, безусловно, сосредото­чен на «государственном центризме». Процитируем программное часто упоми­нающееся заявление, опубликованное четверть века назад: «...содержательное ядро международных отношений — взаимодействие правительств суверенных государств» (Platig, 1969, р. 16). Такое положение сохраняется и по сей день.

Если у МО как научной дисциплины и есть исследовательская программа,тоона именно такова.

Этот взгляд можно оспорить на основе такого аргумента: взаимодействие национальных государств и правительств не столь важно, «реальные группы или единицы» в политике составляют социальные слои или транснациональ­ные коалиции (Vasquef, 1983, р. 214), поэтому изучать, почему государства или правительства действуют или взаимодействуют так или иначе — напрас­ная трата времени. Или, выражаясь менее резко, государства и правительства в своей деятельности все более ограничены взаимозависимостью и института­ми, война оказывается все менее действенным средством, а заботы о нацио­нальной безопасности становятся анахронизмом — короче, колонны, поддер­живающие храм Вестфальской системы, все более «ветшают» (Maghroori, Ramberg, 1982, р. 16—17;Zacher, 1992). Проблема «государственного центриз­ма» в такой трактовке сводится к вопросу: ведет ли такое развитие событий к уменьшению возможностей объяснять и понимать интересующие нас пробле­мы (мир и безопасность, политическая экономия), если сосредоточивать вни­мание на действиях и взаимодействиях только государств и правительств.

Эта проблема не эмпирического свойства. Три направления исследования смогут пролить свет на справедливость предположений, что действия и взаи­модействия государств и правительств теряют значимость. Первое — изучение того, в какой мере международные события можно объяснить и понять без учета деятельности национальных государств и правительств. Второе — анализ степени воздействия растущей взаимозависимости и развития международных институтов на возможности влияния, независимость и самостоятельность на­циональных государств. Интеграция в Западной Европе, как это парадоксаль­но утверждалось, явилась предпосылкой укрепления государственной власти, а не причиной ее упадка (Milward, 1992). Третье — исследование того, в ка­кой степени независимость, влиятельность и самостоятельность собственного государства перестают на практике рассматриваться в качестве высшего при­оритета политики.

Ответы на поставленные вопросы могут различаться в зависимости от об­ласти исследования, в особенности в сферах международного мира и безопас­ности и международных экономических отношений: отсутствие четкого водо­раздела между проблемными сферами (Vasquez, 1983, р. 214) в прошлом заво­дило в тупик споры о значении государства.

Из трех указанных направлений исследования особенно важно третье, по­скольку в теории МО решающая роль отводится национальной независимос­ти. Не всегда авторы объясняют, почему они считают систему государств не­изменной. X. Моргентау, однако, — исключение. Мировое правительство, по его утверждению, невозможно в силу природы человеческих отношений: «По­давляющее большинство по-прежнему считает, что благополучие собственной страны превыше всего остального, включая интересы мирового государства... Народы мира не готовы... сбросить с пьедестала нацию и возвести на ее место политическую организацию или человечество. Они готовы и способны жерт­вовать собой и умереть, чтобы их национальное правительство смогло сохра­нять свои позиции» (Morgenthau, 1985, р. 535).

В соответствии с таким ходом мысли «государственный центризм» в иссле­довании — просто отражение того факта, что национальная независимость рассматривается народами (а не только правительствами) как фундаменталь­ная потребность или ценность — идея, оформленная и подкрепляемая поли-

тическим развитием на протяжении веков и провозглашенная в качестве пра­ва в официальных международных декларациях XX столетия. Меняются ли установки в ином направлении — вот, возможно, самый существенный воп­рос дискуссий о «государственном центризме».