Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 30 ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ110

Гражданин Суварин заявляет, что письмо свое он адресует также и мне. Я отвечаю ему с тем большим удовольствием, что его статья затрагивает важнейшие вопросы международного социализма.

Суварин считает «апатриотической» точку зрения тех, кто думает, что «защита отечества» несовместима с социализмом. И, в свою очередь, он «защищает» точку зрения Турати, Ледебура, Бризона, которые, голосуя против военных кредитов, заявляют себя сторонниками «защиты отечества», т. е. точку зрения направления, называемого «центром» (я сказал бы скорее «болотом»), или, — по имени главного теоретического и литературного представителя этого направления, Карла Каутского, — каутскианством. Замечу мимоходом, что Суварин неправ, утверждая, что «они (т. е. русские товарищи, говорящие о крахе II Интернационала) отождествляют таких людей, как Каутский, Лонге и т. д. ... с националистами типа Шейдемана и Реноделя». Никогда ни я, ни партия, к которой я принадлежу (ЦК РСДРП), не отождествляли точку зрения социал-шовинистов с точкой зрения «центра». В официальных заявлениях нашей партии, в манифесте Τ TTC опубликованном 1 ноября 1914 г., и в резолюциях, принятых в марте 1915 г.* (оба эти документа воспроизведены in extenso** в нашей брошюре «Социализм и война»,

__________

* См. Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 13—23 и 161—167. Ред.

** — полностью. Ред.

262 В. И. ЛЕНИН

знакомой Суварину), мы всегда проводили различив между социал-шовинистами и «центром». Первые, по нашему мнению, перешли на сторону буржуазии. По отношению к ним мы требуем не только борьбы, но и раскола. Вторые же, — это нерешительные, колеблющиеся, наносящие наибольший ущерб пролетариату своими усилиями объединить социалистические массы с шовинистическими вождями.

Суварин говорит, что он хочет «рассматривать факты с марксистской точки зрения».

Но с марксистской точки зрения такие общие и отвлеченные определения, как «апатриотизм», абсолютно никакой цены не имеют. Отечество, нация — это категории исторические. Если во время войны речь идет о защите демократии или о борьбе против ига, угнетающего нацию, я нисколько не против такой войны и не боюсь слов «защита отечества», когда они относятся к этого рода войне или восстанию. Социалисты всегда становятся на сторону угнетенных и, следовательно, они не могут быть противниками войн, целью которых является демократическая или социалистическая борьба против угнетения. Таким образом, было бы прямо-таки смешным отрицание законности войн 1793 г., войн Франции против реакционных европейских монархий, или гари-бальдийских войн и т. д. ... Было бы точно так же смешным нежелание признавать законность войн угнетенных народов против их угнетателей, которые могли бы разразиться в настоящее время, например, восстания ирландцев против Англии, или восстания Марокко против Франции, Украины против России и т. д. ...

С марксистской точки зрения необходимо в каждом отдельном случае, для каждой войны особо, определить ее политическое содержание.

Но как определить политическое содержание войны?

Всякая война есть лишь продолжение политики. Продолжением какого рода политики является настоящая война? Является ли она продолжением политики пролетариата, который с 1871 по 1914 г. был единственным представителем социализма и демократии во

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ 263

Франции, в Англии и в Германии? Или же она является скорее продолжением империалистской политики, политики колониального грабежа и угнетения слабых народов реакционной, клонящейся к упадку и умирающей буржуазии?

Стоит лишь определенно и правильно поставить вопрос, чтобы получить совершенно ясный ответ: настоящая война — война империалистская, это война рабовладельцев, которые поссорились из-за своего рабочего скота и хотят укрепить и увековечить рабство. Эта война — тот «капиталистический разбой», о котором говорил Жюль Гед в 1899 г., осуждая тем самым заранее свою собственную измену в будущем. Гед говорил тогда:

«Есть другие войны... которые возникают каждый день, это войны за рынки сбыта. С этой стороны война не только не исчезает, но грозит стать непрерывной. Это — война капиталистическая по преимуществу, война между капиталистами всех стран из-за прибыли, из-за овладения мировым рынком ценою нашей крови. И вот представьте себе, что в каждой из капиталистических стран Европы во главе подобной взаимной резни ради грабежа находится социалист! Представьте себе английского Мильерана, итальянского Мильерана, немецкого Мильерана в дополнение к Мильерану французскому, втягивающих пролетариев друг против друга в этот капиталистический разбой! Что осталось бы, я вас спрашиваю, товарищи, от международной солидарности? В тот день, когда мильеранизм стал бы общим явлением, нужно было бы сказать «прости» всякому интернационализму и стать националистом, каким ни вы, ни я никогда не согласимся быть» (см. «На страже!» («En Garde!») Жюля Геда, Париж, 1911, стр. 175—176).

Неверно, что Франция борется в эту войну 1914— 1917 гг. за свободу, национальную независимость, демократию и т. д. ... Она борется за удержание своих колоний, за удержание колоний Англией, на которые Германия имела бы гораздо больше прав, — конечно, с точки зрения буржуазного права. Она борется за то, чтобы отдать России Константинополь и т. д. ... Эту войну ведет, следовательно, не Франция демократическая и революционная, не Франция 1792, не Франция 1848 гг. и не Франция Коммуны. Ведет войну Франция буржуазная, Франция реакционная, союзница и друг

264 В. И. ЛЕНИН

царизма, «всемирный ростовщик» (выражение — не мое, оно принадлежит сотруднику «L'Humanité»111 Лизису), защищающий свою добычу, свое «священное право» на колонии, на «свободу» эксплуатировать весь мир при помощи своих миллиардов, отданных взаймы слабым или менее богатым народам.

Не говорите, что трудно отличить войны революционные от войн реакционных. Вы хотите, чтобы помимо научного критерия, который я уже указал, я указал бы и чисто практический, понятный всем критерий?

Вот он: всякая, сколько-нибудь значительная война подготовляется заранее. Когда готовится революционная война, демократы и социалисты не боятся наперед заявить, что они стоят за «защиту отечества» в подобной войне. Когда же, напротив, готовится реакционная война, ни один социалист не решается заранее, т. е. до объявления войны, определить, что он будет за «защиту отечества» в подобной войне.

Маркс и Энгельс не боялись призывать немецкий народ к войне против России в 1848 и 1859 годах.

Между тем, напротив, в Базеле, в 1912 г., социалисты не осмеливались говорить о «защите отечества» в войне, наступление которой они уже предвидели и которая, действительно, наступила в 1914 году.

Наша партия не боится заявить публично, что она встретит сочувствием войны или восстания, которые Ирландия могла бы начать против Англии, Марокко, Алжир, Тунис — против Франции, Триполи — против Италии, Украина, Персия, Китай — против России и т. д.

А социал-шовинисты? А «центристы»? Осмелятся ли они открыто и официально заявить, что они стоят или будут стоять за «защиту отечества» в случае, ежели, например, разразится война между Японией и Соединенными Штатами, война вполне империалистская, которая грозит многим сотням миллионов людей и подготовляется в продолжение десятков лет? Пусть попробуют! Я готов биться об заклад, что они не сделают этого, ибо они слишком хорошо отдают себе отчет в том,

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ 265

что если бы они на это решились, то стали бы посмешищем рабочих масс, были бы освистаны ими и выгнаны из социалистических партий. Вот почему социал-шовинисты и «центристы» будут избегать всякого открытого заявления по этому вопросу и будут продолжать вилять, лгать, запутывать вопрос и отделываться софизмами вроде того, который принят последним конгрессом французской партии в 1915 г.: «Страна, подвергшаяся нападению, имеет право обороняться».

Как будто суть в том — кто напал первым, а не в том, каковы причины войны, цели, которые она себе ставит, и классы, которые ее ведут. Можно ли, например, допустить, что социалисты могли бы, находясь в здравом уме, признать в 1796 г. право на «защиту отечества» за Англией, когда революционные французские войска стали брататься с ирландцами? А между тем ведь именно французы нападали в этот момент на Англию, и французская армия готовилась даже к десанту в Ирландии. И можно ли было бы завтра признать право на «защиту отечества» за Россией и за Англией, если вслед за тем, как они получили урок от Германии, на них напала бы Персия в союзе с Индией, Китаем и другими революционными народами Азии, совершающими свой 1789 и свой 1793 годы?

Таков мой ответ на прямо-таки смешное обвинение, сделанное нам, будто мы разделяем идеи Толстого. Наша партия отвергла как толстовское учение, так и пацифизм, заявив, что социалисты должны в настоящей войне стремиться превратить ее в гражданскую войну пролетариата против буржуазии, за социализм.

Если вы мне скажете, что это утопия, я вам отвечу, что, очевидно, буржуазия Франции, Англии и т. д. не разделяет вашего мнения, ибо она не стала бы, конечно, играть гнусную и смешную роль, доходя до заключения в тюрьму и мобилизации «пацифистов», если бы она не предчувствовала и не предвидела неотвратимого и непрестанного нарастания революции и ее близкого наступления.

Это приводит меня к вопросу о расколе, поднимаемому также Су вар иным. Раскол! Это пугало, которым

266 В. И. ЛЕНИН

социалистические вожди стремятся напугать других и которого они сами так боятся! «Какую пользу принесло бы теперь создание нового Интернационала?» — говорит Су-варин. — «Деятельность его была бы поражена бесплодием, так как численно он был бы очень слаб». Но ведь именно «деятельность» Прессмана и Лонге во Франции, Каутского и Леде-бура в Германии поражена бесплодием, что подтверждается ежедневными фактами, как раз потому, что они боятся раскола! И как раз потому, что К. Либкнехт и О. Рюле в Германии не боялись раскола, заявили открыто о его необходимости (см. письмо Рюле в «Vorwärts» от 12 января 1916 г.) и не поколебались осуществить его — их деятельность имеет столь великое значение для пролетариата, несмотря на их численную слабость. Либкнехт и Рюле — это только 2 против 108. Но эти двое представляют миллионы людей, эксплуатируемые массы, огромное большинство населения, будущее человечества, революцию, которая с каждым днем растет и зреет. 108 представляют лишь дух подхалимства небольшой кучки лакеев буржуазии в среде пролетариата. Деятельность Бризона, когда он разделяет слабости центра или болота, поражена бесплодием. И, напротив, деятельность Бризона перестает быть бесплодной, она организует пролетариат, пробуждает и встряхивает его, когда Бризон на деле разрушает «единство» и когда в парламенте он мужественно восклицает «долой войну!» или когда он публично говорит правду, заявляя, что союзники дерутся для того, чтобы отдать России Константинополь.

Истинно-революционные интернационалисты численно слабы? Рассказывайте! Возьмем в качестве примера Францию 1780 г. и Россию 1900 года. Сознательные и решительные революционеры, которые в первом случае были представителями буржуазии — революционного класса той эпохи, — а во втором случае были представителями революционного класса настоящего времени — пролетариата, были чрезвычайно слабы численно. Это были лишь единицы, составлявшие макси-

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ 267

мум лишь 1/10000 или даже 1/100000 своего класса. А спустя несколько лет эти самые единицы, это самое, якобы столь ничтожное, меньшинство повело за собою массы, миллионы и десятки миллионов людей. Почему? Потому что это меньшинство представляло действительно интересы этих масс, потому что оно верило в грядущую революцию, потому что оно было готово беззаветно ей служить.

Численная слабость? Но с каких это пор революционеры ставят свою политику в зависимость от того факта, в большинстве ли они или в меньшинстве? Когда в ноябре 1914 г. наша партия объявила о необходимости раскола с оппортунистами* , заявив, что этот раскол будет единственно правильным и достойным ответом на их измену в августе 1914 г., это заявление казалось многим лишь сектантским сумасбродством людей, которые окончательно оторвались от жизни и от действительности. Прошло два года, и — посмотрите, что происходит. В Англии раскол — совершившийся факт; социал-шовинист Гайндман должен был покинуть партию. В Германии раскол развивается у всех на глазах. Организации Берлина, Бремена и Штутгарта имели даже честь быть исключенными из партии... из партии лакеев кайзера, из партии немецких господ Реноде-лей, Самба, Тома, Гедов и К0. А во Франции? С одной стороны, партия этих господ заявляет о том, что она остается сторонницей «защиты отечества»; с другой, циммервальдцы заявляют в своей брошюре «Социалисты Циммервальда и война», что «защита отечества» не социалистична. Разве это не раскол?

И как могли бы добросовестно работать бок о бок в одной партии люди, которые после двух лет этого величайшего мирового кризиса дают диаметрально противоположные ответы на самый важный вопрос современной тактики пролетариата?

Взгляните и на Америку — страну, к тому же, нейтральную. Не начался ли и там раскол: в то время как, с одной стороны, Евгений Дебс, этот «американский

___________

* См. Сочинения, 5 изд., том 26, стр. 13—23. Ред.

268 В. И. ЛЕНИН

Бебель», заявляет в социалистической печати, что он признает лишь один вид войны, войну гражданскую за победу социализма, и что он предпочел бы дать себя расстрелять, нежели голосовать хотя бы за один цент на военные расходы Америки (см. «Appeal to Reason»112 № 1032, от 11 сентября 1915 г.), в то же время, с другой стороны, американские Ренодели и Самба провозглашают «защиту отечества» и «подготовленность к войне». Американские же Лонге и Прессманы — бедняги! — стремятся помирить социал-шовинистов с революционными интернационалистами.

Два Интернационала уже существуют. Один — Самба-Зюдекума-Гайндмана-Плеханова и К и второй — К. Либкнехта, Маклина (шотландский учитель, осужденный английской буржуазией на каторгу за поддержку классовой борьбы рабочих), Хёг-лунда (шведский депутат, осужденный на каторгу за свою революционную агитацию против войны, бывший в Циммервальде одним из основателей «Циммервальдской левой»), пяти депутатов Государственной думы, осужденных на вечную ссылку в Сибирь за их агитацию против войны и т. д. Это, с одной стороны, Интернационал тех, которые помогают своим правительствам вести империалистскую войну, а с другой стороны, Интернационал тех, которые ведут революционную борьбу против этой войны. И ни красноречие парламентских болтунов, ни «дипломатия» «государственных мужей» социализма не смогут объединить эти два Интернационала. Второй Интернационал отжил свой век. Третий Интернационал уже родился. И если он еще не освящен первосвященниками и папами II Интернационала, а, наоборот, проклят ими (см. речи Вандервельда и Стаунинга), это все же не мешает ему приобретать день ото дня новые силы. Третий Интернационал даст возможность пролетариату избавиться от оппортунистов, и он же приведет массы к победе в социальной революции, которая назревает и приближается.

Прежде чем закончить, я должен ответить несколько слов на личную полемику Су-варина. Он просит (социалистов, находящихся в Швейцарии) умерить личную

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ 269

критику, направленную против Бернштейна, Каутского, Лонге и т. д. ... Со своей стороны я должен сказать, что я не могу согласиться с этой просьбой. И прежде всего я укажу Суварину, что я выступаю против «центристов» не с личной критикой, а с критикой политической. Влияния на массы гг. Зюдекумов, Плехановых и т. д. уже не спасешь: их авторитет настолько уже подорван, что повсюду полиции приходится их защищать. Но «центристы» своею пропагандой «единства» и «защиты отечества», своим стремлением к соглашению, своими усилиями прикрыть словами самые глубокие расхождения причиняют величайший ущерб рабочему движению, задерживая окончательное банкротство морального авторитета социал-шовинистов, поддерживая, таким образом, их влияние на массы, оживляя труп оппортунистов II Интернационала. По всем этим соображениям я считаю, что борьба против Каутского и других представителей «центра» является для меня социалистическим долгом.

Суварин, наряду с другими, «обращается к Гильбо, к Ленину, ко всем тем, которые пользуются преимуществом находиться «в стороне от схватки», преимуществом, часто позволяющим здраво судить о людях и делах социализма, но заключающим в себе также, быть может, некоторые неудобства».

Намек прозрачен. В Циммервальде Ледебур высказал эту мысль без обиняков, обвиняя нас, «левых циммервальдцев», в том, что мы из-за границы бросаем в массы революционные призывы. Я повторяю гражданину Суварину то же, что я сказал Ледебуру в Циммервальде. Минуло 29 лет с тех пор, как я был арестован в России. В продолжение этих 29 лет я не переставал бросать в массы революционные призывы. Я делал это из моей тюрьмы, из Сибири, а позднее — из-за границы. И я часто встречал в революционной печати такие же «намеки», как и в речах царских прокуроров, «намеки», обвинявшие меня в недостатке честности, так как, проживая за границей, я обращаюсь с революционными призывами к массам России. Эти «намеки» со стороны царских прокуроров никого не удивят. Но я признаюсь,

270 В. И. ЛЕНИН

что ожидал иных аргументов со стороны Ледебура. Ледебур, вероятно, забыл, что Маркс и Энгельс, когда они писали в 1847 г. свой знаменитый «Коммунистический манифест», также бросали из-за границы революционные призывы германским рабочим! Революционная борьба часто бывает невозможна без эмиграции революционеров. Франция неоднократно проделывала этот опыт. И гражданин Суварин поступил бы лучше, не следуя плохому примеру Ледебура и... царских прокуроров.

Суварин говорит еще, что Троцкий, «которого мы (французское меньшинство) считаем одним из самых крайних элементов крайней левой Интернационала, просто-напросто клеймится Лениным, как шовинист. Следует признать, что здесь есть некоторое преувеличение».

Да, конечно, «здесь есть некоторое преувеличение», но не с моей стороны, а со стороны Суварина. Ибо я никогда не клеймил позицию Троцкого, как шовинистическую. В чем я его упрекал — это в том, что он слишком часто представлял в России политику «центра». Вот факты. С января 1912 г. раскол в РСДРП существует формально113. Наша партия (группирующаяся вокруг Τ TTC) обвиняет в оппортунизме другую группу, OK, самые известные вожди которой — Мартов и Аксельрод. Троцкий принадлежал к партии Мартова и покинул ее лишь в 1914 году. В это время наступила война. Думская фракция нашего направления, состоявшая из пяти членов (Муранов, Петровский, Шагов, Бадаев, Самойлов), сослана в Сибирь. Наши рабочие в Петрограде голосуют против участия в военно-промышленных комитетах (самый важный практический вопрос для нас; для России он столь же важен, как во Франции вопрос об участии в правительстве). С другой стороны, самые известные и самые влиятельные литераторы OK — По-тресов, Засулич, Левицкий и другие — высказываются за «защиту отечества» и за участие в военно-промышленных комитетах. Мартов и Аксельрод протестуют и высказываются против участия в этих комитетах, но не порывают со своей партией, одна

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО БОРИСУ СУВАРИНУ 271

фракция которой, ставшая шовинистической, соглашается на участие. Поэтому мы и упрекали Мартова в Кинтале в том, что он хотел быть представителем OK в целом, в то время как в действительности он может быть представителем лишь одной фракции этого направления. Представительство этой партии в Думе (Чхеидзе, Скобелев и др.) разделилось. Часть этих депутатов — за «защиту отечества», другая — против. Все они — за участие в военно-промышленных комитетах, и они употребляют двусмысленную формулу необходимости «спасения родины», что является, в сущности, лишь иными словами выраженным лозунгом «защиты отечества» Зюдекума и Реноделя. Более того, они никак не протестуют против позиции Потресова (в действительности она аналогична позиции Плеханова; Мартов публично протестовал против Потресова и отказался от сотрудничества в его журнале, потому что тот пригласил Плеханова сотрудничать в нем).

А Троцкий? Порвав с партией Мартова, он продолжает упрекать нас в том, что мы раскольники. Он понемногу двигается влево и предлагает даже порвать с вождями русских социал-шовинистов, но он не говорит нам окончательно, желает ли он единства или раскола по отношению к фракции Чхеидзе. А это как раз один из самых важных вопросов. На самом деле, если завтра наступит мир, у нас послезавтра будут новые выборы в Думу. И немедленно перед нами встает вопрос, идем ли мы вместе с Чхеидзе или против него. Мы против этого союза. Мартов — за. А Троцкий? Неизвестно. В 500-х нумерах выходящей в Париже русской газеты «Наше Слово», одним из редакторов которой является Троцкий, не было сказано решительного слова. Вот почему мы не согласны с Троцким.

Но дело идет не только о нас. В Циммервальде Троцкий не хотел присоединиться к «Циммервальдской девой». Троцкий с т. Г. Роланд-Гольст представляли «центр». А вот что пишет ныне т. Роланд-Гольст в социалистической голландской газете «Трибуна»114 (№ 159 от 23 августа 1916 г.): «Те, кто, подобно Троцкому и его группе, хотят вести революционную борьбу против

272 В. И. ЛЕНИН

империализма, должны преодолеть последствия эмигрантских разногласий, по большей части носящих в достаточной степени личный характер и разъединяющих крайнюю левую, и должны присоединиться к ленинцам. «Революционный центр» — невозможен».

Я извиняюсь в том, что так много говорил о наших отношениях с Троцким и Мартовым, но социалистическая французская печать говорит об этом довольно часто, и информация, которую она дает читателям, часто очень неточна. Нужно, чтобы французские товарищи были лучше осведомлены о фактах, касающихся социал-демократического движения в России.

Ленин

Написано во второй половине декабря 1916 г.

Впервые напечатано с сокращениями 27января 1918 г. в газете «La Vérité» № 48

На русском языке впервые напечатано полностью в 1929 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 7

Печатается по корректурному оттиску газеты Перевод с французского