VI-VIII века. Предыстория восточных славян.

«Святой Софии купола

Отсюда путнику светили.

Славян столица здесь была.

Впервые русских здесь крестили».

( И. Ижакевич. Кий, Хорив, Щек и сестра их Лыбедь – основатели Киева)

Приступая к данной книге вначале надо понять, что мы приступаем к изучению истории государства, полного таких страданий и бед, какие вряд ли переживали в своей истории другие страны и народы. Эту мысль можно подкрепить цитатой из стихотворения Александра Блока «Гамаюн – птица вещая».По славянской мифологии "вещая птица, посланник богов, их глашатай, поющий людям божественные гимны и предвещающий будущее тем, кто умеет слышать тайное. Когда Гамаюн летит с восхода, приходит смертоностная буря. Гамаюн все на свете знает о происхождении земли, неба, богов и героев, людей, чудовищ, птиц и зверей."

«На грани бесконечных вод,

Закатом в пурпур облечённых,

Она вещает и поёт

Не в силах крыл поднять смятенных.

Вещает иго злых татар,

Вещает казней ряд кровавых,

И трус, и голод, и пожар.

Злодеев силу, гибель правых.

Предвечным ужасом объят

Суровый лик горит любовью,

Но вещей правдою гласят

Уста, запёкшиеся кровью»

(А.А. Блок. Гамаюн – птица вещая.)

(А. Васнецов. Гамаюн)

Каким представали жизнь и быт восточнославянских племён до начала образования Древнерусского государства? Восточные славяне осваивали бескрайние просторы Восточно-Европейской равнины ещё в первом тысячелетии нашей эры. Территория Восточной Европы в VII—VIII вв. была покрыта густыми лесами. На границе леса и степи со славянами соперничали, борясь за территорию, кочевые народы. Но и те земли, которые относились к лесной полосе, нельзя назвать свободными. Их задолго до прихода славян населяли балтские и угро-финские племена (весь, чудь, меря, мурома, мещёра, мордва и т. д.). Казалось бы, какую область России иначе и не назовёшь, как исконно русской? Это Русский Север. Ростов, Вологда, Архангельск, Белоозеро — как много говорят названия этих древних городов русскому сердцу! Но тысячу лет назад славян в этих местах проживало абсолютное меньшинство. Поселения были расположены здесь столь редко, что славянам поначалу даже не приходилось вступать в конфликты с местным балтским и угро-финским населением, и мирное соседство приводило к постепенному ославяниванию значительной его части. Исследования антропологов показывают, что предками русских, украинцев и белорусов являются не только славяне, но и древние угро-финны и балты. Однако не всегда это соседство было только мирным. Летописи хранят свидетельства о вспыхивавшем время от времени вооружённом противоборстве славян и местных племён. Захваченных во время войны пленных превращали в рабов и заставляли трудиться в своём хозяйстве или продавали иноземным купцам. Вот как эта весьма обычная действительность предстаёт в стихотворном произведении и на полотне живописца.

«Природы щедрые дары

Ценить уже умели люди.

Для них заботливо бобры

Вели хозяйство на запруде.

Для них копили пчёлки мёд,

Растила птиц трава густая,

В глубинах москворецких вод

Икру метала рыбья стая.

Они пасли в лугах стада,

Пахали землю под пшеницу,

Купцам сбывали в города

И лён, и воск, и мёд, и птицу.

Из года в год богатый сбыт

Мехам бобра, медвежьим шкурам.

Водой и сушей путь открыт

В Ростов, Владимир, Суздаль, Муром.

Всё это были города

Руси лесистой и огромной.

Столицей Киев был тогда,

Была Москва деревней скромной.»

(Н.П. Кончаловская. Наша древняя столица. – М.: Детская литература, 1972. – С. 6 – 7.)

(С.В. Иванов. Жилье восточных славян.)

Хорошей аккомпанементом к катине о жизни и быте восточных славян может служить стихотворение Эдуарда Багрицкого «Славяне».

«Мы жили в зелёных просторах,

Где воздух весной напоён,

Мерцали в потупленных взорах Костры кочевавших племён... Одеты в косматые шкуры, Мы жертвы сжигали тебе, Тебе, о безумный и хмурый Перун на высоком столбе. Мы гнали стада по оврагу, Где бисером плещут ключи, Но скоро кровавую брагу Испьют топоры и мечи.Приходят с заката тевтоны С крестом и безумным орлом, И лебеди, бросив затоны, Ломают осоку крылом. Ярила скрывается в тучах, Стрибог подымается в высь, Хохочут в чащобах колючих Лишь волк да пятнистая рысь... И желчью сырой опоённый, Трепещет Перун на столбе. Безумное сердце тевтона, Громовник, бросаю тебе... Пылают холмы и овраги, Зарделись на башнях зубцы, Проносят червонные стяги В плащах белоснежных жрецы. Рычат исступлённые трубы, Рокочут рыдания струн, Оскалив кровавые зубы, Хохочет безумный Перун!» 1915

(С.И. Иванов. Торг в стране восточных славян.)

Представление о похоронных обрядах восточных славян даёт нам картина Генриха Семирадского «Похороны знатного русса», созданная на основе сохранившегося описания языческого обряда кремации «знатного мужа» в Волжской Булгарии. Описание оставил арабский писатель и путешественник X века Ибн-Фадлан, лично присутствовавший на похоронах. Создавая сложнейшую композицию, художник стремился к максимальной историко-этнографической точности в воспроизведении деталей. Подспорьем к рассмотрению этой картине может стать баллада «Курган», написанная замечательным русским поэтом XIX века Алексеем Толстым, дающая нам представление о далеко ушедших временах языческой Руси.

«В степи, на равнине открытой,

Курган одинокий стоит;

Под ним богатырь знаменитый

В минувшие веки зарыт.

В честь витязя тризну свершали,

Дружина дралася три дня,

Жрецы ему разом заклали

Всех жён и любимца коня.

Когда же его схоронили

И шум на могиле затих,

Певцы ему славу сулили,

На гуслях гремя золотых:

«О витязь! Делами твоими

Гордится великий народ,

Твоё громоносное имя

Столетия все перейдёт!

И если курган твой высокий

Сравнялся бы с полем пустым,

То слава, разлившись далеко,

Была бы курганом твоим!»

И вот миновалися годы,

Столетия вслед протекли,

Народы сменили народы,

Лицо изменилось земли.

Курган же с высокой главою,

Где витязь могучий зарыт,

Ещё не сровнялся с землёю,

По – прежнему гордо стоит.

А витязя славное имя

До наших времён не дошло…

Кто был он? Венцами какими

Своё он украсил чело?

Чью кровь проливал он рекою?

Какие он жёг города?

И смертью погиб он какою?

И в землю опущен когда?

Безмолвен курган одинокий…

Наездник державный забыт,

И тризны в пустыне широкой

Никто уж ему не свершит!

Лишь мимо кургана мелькает

Сайгак, через поле скача,

Иль вдруг на него налетает,

Крылами треща саранча.

Порой журавлиная стая,

Окончив подоблачный путь,

К кургану шумит подлетая,

Садится на нём отдохнуть.

Тушканчик порою проскачет

По нём при мерцании дня,

Иль всадник высоко маячит

На нём удалого коня;

А слёзы прольют разве тучи,

Над степью плывя в небесах,

Да ветер лишь свеет летучий

С кургана забытого прах…»

(А.К. Толстой. Стихотворения. – М. : Советская Россия, 1977. − С. 134 − 136.)

(Г. Семирадский. Похороны знатного руса.)